Дневник пакостей Снежинки

Дарья Донцова, 2018

Думаете, такое было только в комедии «Ирония судьбы…», где в типовых кварталах обнаружились две 3-и улицы Строителей? Даша Васильева тоже стала жертвой чьей-то скудной фантазии, ведь в Ложкине рядом с ее улицей Сосновой есть и улица Еловая. Она уже привыкла, что почтальоны и курьеры постоянно ошибались. Но когда к ней в дом вдруг ворвалась богато одетая дама и прямо с порога принялась демонстрировать некий современный чудо-пылесос – тут уж удивлению Дарьи не было предела! Пока все домочадцы в состоянии легкого шока наблюдали за шедевром инженерной мысли, который с залихватским причмокиванием пожирал домашние вещи, незваная гостья вдруг упала на пол и потеряла сознание. С этого момента начали стремительно развиваться события самого странного и запутанного дела в жизни любительницы частного сыска…

Глава 8

Когда люди начинают рассказывать о своих ночных видениях, я всегда удивляюсь. Я никогда ничего не вижу после того, как выключаю свет, сплю, как кирпич. Но сегодня я неожиданно проснулась с головной болью. В мозгу плавали остатки грез. Вроде я куда-то бежала, от кого-то удирала, вокруг полыхал огонь. Оказывается, во сне можно устать!

Когда я спустилась на первый этаж, в столовой сидела одна Маша.

— Все еще спят? — зевнула я.

Маруся с удивлением посмотрела на меня.

— Все уже давно уехали!

— Куда? — удивилась я.

Маша показала на часы.

— Полдень! — ахнула я. — Почему я так долго спала?

В эту же секунду раздался звонок домофона.

— О! — воскликнула Маша. — Вовремя. Хороший знак. Мусик, пришла кандидатка в няни для Дусеньки. Мы с Юрой решили нанять помощницу на два дня в неделю. И звать ее, когда случается затык по работе.

Я открыла рот, но Маруся замахала рукой.

— Нет, нет, нет! Ты устанешь! Дунечка пока не ходит, а как только побежит, ты с ума сойдешь. У Сашки дети всю квартиру на части разобрали. Пожалуйста, не спорь. Няня — это необходимость. Здравствуйте.

Последнее слово относилось к даме в бежевом платье, которую Юра ввел в комнату.

— Добрый день, — ответила та.

— Садитесь, пожалуйста, — улыбнулась я.

Кандидатка в няни опустилась на стул.

Я кашлянула.

— Чай, кофе?

— Не употребляю, — сказала гостья, — для человека нет ничего лучше простой воды. Сколько лет девочке?

— Шесть месяцев, — ответил Юра.

— Простите, как вас зовут? — спросила я.

Няня подняла одну бровь.

— Я полагала, что вы узнали мои биографические и паспортные данные из анкеты, которую агентство рассылает тем, кто пригласил меня на интервью. Нина Сергеевна Пантина. Психолог. Педагог. Кандидат наук. Написала работу по проблемам воспитания детей.

Я уставилась на тетеньку во все глаза. К нашему берегу приплыла коллега Зои Игнатьевны, бабушки моего мужа Феликса?!

— Опыт общения с детьми и родителями у меня двадцать лет, — вещала тем временем Нина Сергеевна, — ночевать у вас не буду. Только днем буду здесь находиться. Ребенок разговаривает?

— В шесть месяцев? — изумился Юра. — Я думал, речь появляется позже… ну… э… э… года в два, три.

Няня открыла сумку и вытащила оттуда брошюру.

— Моя новая книга «Говорим с рождения». Занимаясь по методике Пантиной, младенцы начинают изъясняться раньше, чем встают на ноги.

— Ага, — пробормотала Маша, — прикольно!

Няня прищурилась.

— Обязательное правило в доме, где появился ребенок: никаких сленговых выражений. Или вы хотите, чтобы малыш начал…

— У нас девочка, — перебила я.

— Тем более, — не смутилась Пантина, — или вы хотите услышать, как она лет в пять матерится, будто пьяный грузчик?

— В нашем доме никто не ругается… — начала я, и тут из коридора полетел вопль:

— Немедленно скажите: кто это сделал? Кто? Кто?

Няня вздрогнула, в столовую влетел Дегтярев.

— Ты же уехал! — изумилась Маша.

Полковник покраснел.

— Да! Но какая-то дрянь взяла мой телефон и не вернула! Дарья, это ты?

— Нет, нет, нет, — возразила я. — Зачем мне твоя трубка? У меня своя есть!

— Сердцем чую: это неправда, — разъярился толстяк, — небось ты посеяла свой айфон! Схватила мой! Безобразие! Из-за тебя я везде опоздал! Ехал в СИЗО!

— Куда? — опешила няня.

— В следственный изолятор, — уточнил полковник. — Сидеть мне теперь там за решеткой до морковкина заговенья. А все Дарья! Из-за нее сейчас тут топчусь! И телефона нет!

Нина Сергеевна вжалась в кресло, Александр Михайлович стал метаться по столовой:

— Где? Где? Где она?

— Если ты ищешь маму, то она сидит у стола, — напомнила Манюня, — в последний раз я видела твою трубку в ванной.

Полковник притормозил.

— В чьей?

— В твоей, конечно, — удивилась Маша.

— Никогда туда не захожу, — рявкнул толстяк и бросился к лестнице.

Я повернулась к няне.

— На чем мы остановились?

— Э… э… — промямлила гостья.

И тут в столовой материализовался Феликс.

На сей раз фраза «Ты же уехал!» вылетела из моего рта.

— Видишь ли, дорогая, — ответил профессор, — случился казус… я хотел позвонить, достал из кармана мобильный, а он Дегтярева! Ума не приложу, каким образом его трубка ухитрилась в мой пиджак попасть? Никогда, даже случайно, я не прихватываю чужие вещи.

— Уверен, что телефон принадлежит Александру Михайловичу? — уточнила я. — Он же розовый?!

Маневин вручил мне айфон.

— Вот. Можешь удостовериться. Ох, я не заметил, что у нас гостья. Добрый день, прошу меня простить, что не представился. Профессор Феликс Маневин.

Няня расцвела в улыбке.

— Нина Сергеевна Пантина, специалист по воспитанию детей с нуля и до сорока пяти лет. Кандидат наук, автор многих книг. Рада встрече.

— Странное дело, — удивилась я, рассматривая аппарат, — телефонная книжка Дегтярева, его инстаграм, гид по ресторанам…

— Что? — подпрыгнула Маня. — Он жрет в харчевнях?!

— Похоже, да, — подтвердила я, — и еще отмечает их в своем рейтинге! Вчера, например, он обедал в «Папа Буратино», съел оливье, салат из шпината, свиные медальоны с жареной картошкой, рыбу на пару, пил воду с газом и без оного, кофе, чай, слопал пирожное со взбитыми сливками и два мороженых. А в своем рейтинге поставил пять звезд за обслуживание и качество еды.

— Странный выбор! — поразился мой профессор. — Свинина, рыба, все напитки…

— Ничего необычного, — ответила я, — ужинали двое: Александр Михайлович и какая-то женщина. Она ела шпинат, рыбу, выпечку со взбитыми сливками, пила чай. Он слопал все остальное.

— Мороженое? — зловещим тоном произнесла Маша. — Пломбир?

— Судя по рейтингу, десерт состоял из ванильных шариков под шоколадным соусом и «подушки» из марципана и безе, — наябедничала я.

— Так, — протянула Маша, — так.