Дерзкие надежды Карабаса-Барабаса

Дарья Донцова, 2023

Нет покоя Ивану Павловичу – у него появилась дочь подросток. И теперь Подушкину надо девочку одеть, обуть, развлечь. Забот у детектива прибавилось. Но Саша оказалась не обузой, а отличной помощницей, ведь они вместе распутали очередное сложное дело. В офис его детективного агентства пришла Анжелика Зубова. Девушка просит найти ее брата Роберта. Якобы тот убил их отца, когда Анжелика была еще маленькой. Роберта осудили, он отсидел срок, освободился и исчез. Зубова рассказала, что родные озвучивали ей разные версии случившегося, и теперь она хочет во всем разобраться сама. Подушкин берется за дело и понимает, что он ничего не понимает. По одним данным получается, что Роберт жив, по другим – что мертв. Могила есть, но в ней никого нет! Голова кругом. И все-таки Иван Павлович нашел Роберта. Нашел там, где никогда и никому даже в страшном сне бы ни приснилось. Дарья Донцова – самый популярный и востребованный автор в нашей стране, любимица миллионов читателей. В России продано более 200 миллионов экземпляров ее книг. Ее творчество наполняет сердца и души светом, оптимизмом, радостью, уверенностью в завтрашнем дне! «Донцова невероятная работяга! Я не знаю ни одного другого писателя, который столько работал бы. Я отношусь к ней с уважением, как к образцу писательского трудолюбия. Женщины нуждаются в психологической поддержке и получают ее от Донцовой. Я и сама в свое время прочла несколько романов Донцовой. Ее читают очень разные люди. И очень занятые бизнес-леди, чтобы на время выключить голову, и домохозяйки, у которых есть перерыв 15–20 минут между отвести-забрать детей». – Галина Юзефович, литературный критик.

Глава шестая

— Интересно, — заметил Боря, рассматривая клочок, — надо отдать его Ковалеву.

— Уже договорился с Михаилом Петровичем, — кивнул я, — отправил ему фото.

Борис улыбнулся.

— Предполагаю ответ: «По снимку ничего сказать не могу, постараюсь восстановить весь текст, но нужен оригинал».

— Именно так он и отреагировал, — подтвердил я. — Попросил посетительницу хоть что-то вспомнить о том дне, когда в квартире разыгралась трагедия. Она замялась, потом ответила: «Как ластиком стерли. Что-то в голове вертится, глупость всякая. Отрывки. Калейдоскоп».

— Она не помнит почти ничего. Первое воспоминание о детстве — жизнь в Потапкино, учится в деревенской школе, ей примерно одиннадцать лет. Словно ластиком стерли, — повторил Боря. — Что, если с ребенком поработал специалист?

— О том же подумал. Сколько ей тогда лет было, она не помнит. Вроде уже ходила в школу, а может, и нет. Малышку могли отвести к гипнотизеру. Есть методика «уборки» травмирующих воспоминаний.

Боря взял телефон и через короткое время произнес:

— Лева, привет! Ты на громкой связи.

— О! Какие люди! — обрадовался Николаев. — А где Ваня?

— Здесь, — ответил я, — рад тебя слышать.

— Вопрос, — приступил к основной части беседы мой помощник, — можно ли отнять у человека воспоминания, от которых ему становится плохо?

— Да, — без задержки сообщил Лев. — Но прежде чем заниматься мозгочисткой, следует выяснить детальки. Коли девица-красавица просит: «Выкиньте из моей головы все про урода, которого любила», — то я вежливо ей отказываю. Работаю только с жертвами жестокого насилия, маньяков, сексуальных преступников. Беру самые тяжелые случаи, когда человек на грани суицида или уже совершал попытку.

— Твой отец, Иосиф Петрович, занимается гипнозом.

— Да, — согласился Лева. — Пытаюсь стать хоть немного похожим на него, однако планка очень высоко поднята. Я папе в подмастерья не гожусь. Но он сейчас уже не практикует.

Я удивился. Честно говоря, думал, Иосифа Петровича нет в живых.

— Когда папа отошел от дел? — продолжил Боря.

— Два года назад. Нельзя сказать, что он совсем перестал работать — занимается со своими учениками и порой берет клиентов. Но только если его случай очень заинтересовал. Почему спрашиваете?

Я рассказал о визите Анжелики, не называя ни ее имени, ни фамилии.

— М-да, — пробормотал Николаев, — до сих пор не слышал, чтобы закрывали большую часть жизни целиком. Как правило, стирается ситуация. У меня была пациентка, которая подверглась насилию, танцовщица из ночного клуба. Она шла поздно вечером домой, приблизились трое, схватили, привезли на квартиру, развлекались потом сутки. В этом случае пришлось усердно поработать, но в конце концов у жертвы возникло убеждение, что она, собираясь домой после смены, выпила, сильно опьянела, как добралась до квартиры, не запомнила. Откуда синяки на теле? Травмы по женской части? Скорее всего, упала. Потом кто-то домой подвез, денег у девушки не было, решила водителя отблагодарить, как смогла. Клиентку ко мне привела ее сестра, объяснила, что родственница не прочь отдохнуть по полной программе — выпить, с мужиком повеселиться. Ее из-за «хобби» выгнали из нескольких ночных заведений. После длительных сеансов со мной клиентка в один прекрасный день заявила: «Сорвалась! Но больше никогда. Вот не помню ничего, ни как ханку жрала, ни как домой шла. Пора завязывать». Сейчас у нее все нормально, к бутылке не прикасается, работу сменила, делает маникюр-педикюр. Наш мозг здорово создан, он сам способен задвинуть в темный дальний угол то, что погубит хозяина головы. Человек «забывает» происшествие, но есть триггерные точки. На них нажимают случайно, и упс! Все возвращается! Поэтому необходимо провести инструктаж близких, им следует тщательно следить за своим языком. И чем меньше людей в курсе того, что на самом деле произошло, тем лучше. А у вашей клиентки вынуто очень много из памяти. Велось следствие, состоялся суд, скорее всего, соседи в курсе.

— Наверное, поэтому бабушка и переехала в деревню, — тихо произнес Борис, — убрала ребенка подальше от болтливых языков.

— Учтите, коли блок ставил специалист уровня моего отца, то сами не «расколдуете» пациента, понадобится тот, кто печать наложил, иначе никак, — предупредил Лева. — Теперь по поводу клочка бумаги, который увидел. Не могу заявить с уверенностью, но предполагаю, что автор текста — ребенок. «Дядя Роб не убивал». Взрослый человек по-другому напишет. Начинается сообщение со слова «видел». Возможно, автор мальчик. Он стал свидетелем смерти Павла Андреевича. И пока нам неизвестен весь текст, можно пофантазировать так: «Видел, что дядя Роб не убивал своего папу. Знаю, кто это сделал. Очень его боюсь». Или: «Видел, кто убил папу Лики». Вариантов на самом деле не так уж много. «Видел, кто зарезал папу Анжелики. Дядя Роб не убивал, знаю, кто его убил, сказать не могу, боюсь». Следовательно, был свидетель. Он находился в одной комнате с девочкой. Возможно, ее одноклассник.

— Зубова сказала, что она заснула на полу, — уточнил я, — а мама и бабушка не одобряли приглашение гостей. О том, что в детской был кто-то, кроме нее, Лика не упомянула.

— Всем нам родители что-то запрещали, но мы их не слушались, — засмеялся Лева. — Ваша клиентка могла кого-то тайком привести. С папой поговорю, но не уверен, что уговорю его вас проконсультировать. Все, ребята, простите, у меня сеанс с больным через десять минут, надо настроиться.

Боря положил телефон на стол.

— Что-то тут не так! — воскликнул я. — А где Саша?

— Она согласилась пройти в столовую, — отрапортовал Борис. — Есть проблема — у подростка отсутствуют вещи! Владимир Иванович привел дочь с пустыми руками, при ней нет ни сумки, ни чемодана.

Я вынул мобильный и быстро соединился с отчимом.

— Что случилось? — почти сразу отозвался тот.

— У Саши отсутствуют сменная одежда, обувь, белье, — объяснил я, — она с пустыми руками.

— Елки-палки! — ахнул мамин муж. — Забыл! Не вынул саквояж из багажника. Машина на стоянке аэропорта. Но тебе ее не открыть! Ума не приложу, что делать!

— Проблема легко решаема, — засмеялся я, — поедем в магазин, куплю ребенку нужное.

— За мой счет! — быстро уточнил отчим.

— С деньгами потом разберемся, — пообещал я и отправился в столовую.

Саша стояла у окна.

— Просьба… — начал я.

Девочка обернулась и молча уставилась на меня.

— Владимир Иванович забыл вынуть ваш чемодан из багажника.

— Рофл, — произнесла гостья.

Я не понял, что она имеет в виду, и продолжил:

— Давайте съездим в магазин, приобретем вам вещи первой необходимости.

Саша прищурила один глаз.

— Вы не мой слайм.

— На зеленый лимон определенно непохож, — согласился я.

— Лимон? — повторила Саша. — Зеленый?

Я обрадовался — кажется, удалось добиться от девочки хоть какой-то эмоции.

— Из ваших уст прозвучала фраза: «Вы не мой лайм». Лайм — цитрусовый фрукт. Он по форме и вкусу похож на лимон, поэтому многие именуют его «зеленым лимоном».

— Поч? — пробормотала Саша.

Я понял, что теряю нить разговора, и попытался ухватиться за нее:

— Почта неподалеку, можем пойти туда пешком.

— Поч? — повторила школьница.

В комнату вошла Демьянка, а ко мне на телефон прилетело сообщение от Бори: «ИП! Слышу вашу беседу. Девочка говорит на сленге подростков. «Рофл» — «смешно». И не «лайм», а «слайм». «Вы не мой слайм» в переводе на человеческий язык — «вы не мой друг». «Поч» — «почему».

Я спрятал трубку и начал гладить Демьянку.

— У кого есть собака, тому не нужна жена, — неожиданно объявила Александра.

— Согласен, — кивнул я. — Да, я не являюсь вашим приятелем. Но странные порой зигзаги закручивает судьба человека. Нравится мне это, не нравится, но вы моя сестра.

— Беды и близнецы никогда не приходят в одиночку, — доложила Саша. — Поч?

— Почему я ваш брат? — спросил я и сразу ответил: — Владимир Иванович одно время считался вашим отцом.

— Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов даже в том, какой у тебя цвет глаз, — усмехнулась Саша.

— Верно, но давайте предположим, что это так, ведь Владимир Иванович одно время был мужем вашей мамы. Наверное, вы не в курсе, что он женат на Николетте, а она моя матушка. Следовательно, Владимир Иванович — мой отчим. Вы можете быть родной его по крови. Я не чужой ему по факту женитьбы. Следовательно, мы оба дети Владимира.

— Рофл, — с каменным лицом отреагировала Саша.

— Да, забавно, — согласился я. — Давайте считать, что мы с вами сводные брат и сестра. Общей генетики нет, нас объединяет Владимир. А он умчался в командировку, забыв вализу с ветманом.

В глазах Саши засветилось простое человеческое любопытство.

— Лизу с чем?

— Вализа с ветманом, — повторил я. — Каждое поколение говорит на своем языке. Парниша идет с гульбища в мокроступах. Понимаете, о чем речь?

— Нет, — хихикнула Саша.

— Юноша идет после вечеринки, надев калоши.

— Рофл, — улыбнулась Александра.

— В мои студенческие годы говорили так: «хиляли по Бродвею, потому что шнурки в стакане были». Перевести?

Саша кивнула.

— Гуляли по улице Горького, потому что родители дома сидели, — быстро произнес я.

— Улица Горького теперь Тверская, — на всякий случай уточнил Борис, входя в столовую.

— Вас не бесят мои слова? — спросила Саша. — Неужели не раздражаю?

— Нет, — ответил я. — Понимаю, что есть люди, которые составляют свое мнение о человеке, глядя на его одежду. А есть те, кто никогда не станет общаться с девушкой, которая не владеет литературной речью, изъясняется только с помощью сленга. Вы придете в ресторан с ночным горшком в руке, поставите его в центре зала, сядете и начнете процесс освобождения кишечника?

Саша снова захихикала:

— Нет!

— Почему?

— Так никто не делает, — ожидаемо ответила девочка.

— Есть люди, для которых ваши слова «поч» и «слайм» — как ночной горшок в ресторане, — тихо сказал Боря. — Надо уметь разговаривать на разных языках в зависимости от того, где вы находитесь.

— Поедем в магазин? — предложил я.

— Ок, — согласилась Саша.