Две невесты на одно место

Дарья Донцова, 2005

Две невесты на одно место… Да, попал Иван Павлович Подушкин между молотом и наковальней. Сразу две дамы утверждают, что Ваня – отец их будущих малюток и, как честный человек, обязан жениться. Конечно, на худой конец, можно и жениться, но на ком из двух? И что делать со второй претенденткой на Ванины руку и сердце? Короче, пока Подушкин пытается хоть как-то решить свои личные проблемы, его хозяйка Элеонора тоже не дает Ване продохнуть. Он мечется по городу, расследуя очередное дело. Их клиент Игорь Самойлов встретил на одной из вечеринок воплощение своей детской мечты. Она была как две капли воды похожа на девушку с календаря. Когда-то в юности Игорь даже придумал ей имя – Франсуаза. И вот совпадение – прекрасное видение тоже звалось Франсуазой. А через некоторое время девушка исчезла из жизни Самойлова так же внезапно, как и появилась. Из квартиры Игоря ничего не пропало. Да и не было у него особых ценностей, разве что коллекция старинных карт, которую собрал его отец. Старый профессор всю жизнь искал пиратские сокровища и даже утверждал, будто нашел место, где они спрятаны…

Глава 1

Родители плохого не посоветуют. Папа с мамой уже успели наделать кучу ошибок и теперь пытаются предостеречь детей. Но, увы, все тщетно: люди, как известно, предпочитают учиться на личном горьком опыте.

Все матери в один голос говорят подрастающим дочерям: связывай свою судьбу только с положительным мужчиной, врун, пьяница и постаскун тебе не нужен. Но отчего-то большинство девушек не слушается матерей и предпочитает испорченный вариант. Причем чем больше червоточин имеет жених, тем сильней его любят. Уж не знаю, какими мыслями руководствуются прелестницы, обращая свой взор в сторону неудержимых пьяниц и самозабвенных бабников, может, в каждой представительнице слабого пола дремлет педагог и женщины просто испытывают физиологическую потребность кого-то перевоспитывать? Или тут срабатывает некий охотничий азарт: ага, вон улыбается обольстительный Казанова, укладывающий в постель все, что движется. Попробую-ка я его приручить, пристегнуть к своей юбке, ей-богу, непростая задача: окольцовывание Дон Жуана. Увы, тем, кто лелеет подобные замыслы, в хорошенькие головки не закрадывается простое соображение: что родилось, то и выросло, любителя бутылки и обожателя юбок не переделать, он способен лишь на некоторое время сосредоточиться лично на вас, потом его снова потянет на подвиги. Ну отчего бы не кинуть взор на нормального человека, например, такого, как мой приятель Слава Минаев? Он доктор наук, профессор, работает в Московском университете, преподает математику. Зарплата его, конечно, не особо велика, но она стабильна, а ректор частенько подбрасывает сотрудникам какие-то надбавки, пустячок, а приятно. Живет Минаев один, никаких родственников вроде вечно брюзжащей маменьки, наглой младшей сестрицы или въедливого отца у него нет. Квартира у Славы очень даже ничего, нормальная, стандартная московская трешка, две комнаты смежные, одна изолированная. Славка не пьет, не курит, не кобелирует, после работы едет домой, где готовит себе ужин. Минаев страстный кулинар, обладатель огромного собрания книг о вкусной и здоровой пище. Еще он, уже начав седеть, ни разу не был женат, поэтому не обременен алиментами, воспитанием отпрысков и перманентным выяснением отношений с бывшей супругой. Славка хочет создать хорошую, крепкую семью, иметь двоих детей, в общем, являет собой настоящий бриллиант, идеальный вариант для ярмарки невест.

Минаеву по большому счету плевать на внешность и материальное положение избранницы, он романтик, влюбляющийся в душу, а не прожженный тип, предпочитающий иметь дело лишь с пышногрудыми и длинноногими блондинками. Кажется, что подобного мужчину бабы рвут на части, пытаясь отвести в загс. Около квартиры Минаева, на мой взгляд, должна топтаться очередь из девиц, хорошо понимающих: Славка — их ожившая мечта. Ан нет, в действительности дело обстоит по-иному. Все «обоже» Минаева, пообщавшись с ним пару месяцев, бросают профессора. Приятель страдает, он искренне не понимает, отчего любимая не захотела с ним жить.

Примерно два месяца назад мы со Славой сидели в этом же трактире, за тем же столиком, помнится, приятель тогда со вздохом спросил:

— Ваня, отчего ты не женат?

Обычно, услыхав подобный вопрос, я отшучиваюсь, говорю нечто типа: «Не дорос еще», — но в тот раз у меня было отвратительное настроение, я разошелся со своей любовницей Лизой, поэтому вдруг заявил:

— Представить себе не можешь, до чего мне надоели дамы, читающие Маркеса и регулярно посещающие симфонические концерты. Просто коробит от вежливого лицемерия, уж лучше найти обычную девушку, с не обезображенным интеллектом личиком, хорошую хозяйку, обзавестись потомством и жить счастливо. Дача, домашние консервы, дети, внуки…

Между прочим, я вовсе не чадолюбив, семейные прелести меня не радуют, просто в тот момент Слава попал пальцем в рану. Только-только пережив разрыв с Елизаветой, я не очень адекватно реагировал на раздражители.

— Вот я нашел себе такую, — радостно воскликнул Слава, — Верочку! Как она тебе, кстати? Очень меня любит.

Я вздохнул: ох, надолго ли любовь?

И вот сейчас друг снова и снова с недоумением восклицает:

— Ну скажи, что плохого я сделал Вере?

Я молча уставился в чашку с отвратительно приготовленным напитком. Увы, даже в элитных заведениях общественного питания, коих в Москве теперь не счесть, не умеют правильно заваривать зеленый лист. Просто удивительно, но работники кухни не знают самых элементарных вещей: вода для зеленого чая берется не из водопровода, она…

— Ваня, — с отчаяньем воскликнул Слава, — так как? В чем, по-твоему, я виноват?

Увы, бедному Славке ничего не объяснить, впрочем, так же, как и местному «чаеведу», который сейчас ничтоже сумняшеся залил чашки крутым кипятком, использовав обычную нефильтрованную воду из-под крана на кухне. С Верой Слава прожил полгода. Минаев познакомился с ней в магазине, куда пришел покупать ботинки. Вера стала обслуживать клиента, к слову сказать, она довольно миленькая, этакая простушечка с широко распахнутыми голубыми глазами, и Слава предложил ей провести вместе вечер.

Глядя, как разворачиваются их отношения, я наивно полагал, что приятель наконец-то нашел супругу. Вера прибыла в Москву из областного, захолустного городка, удрала от родителей-алкоголиков к тетке. Образования у девушки особого нет, в кармане лежал диплом некоей организации, готовящей в рекордно короткие сроки продавцов. Жила красавица в тесноте, считала копейки и мечтала встретить принца. А тут бац — Славка, может, и не королевских кровей, но вполне даже ничего, с квартирой, машиной, дачей и окладом. Вера перебралась к Минаеву, и Славка, захлебываясь, рассказывал мне, какая она замечательная.

— Мне так повезло, — повторял он.

Но я понимал, что выигрышный билет вытащила девица.

Хозяйством она себя не обременяла. Как я уже упоминал, готовит Минаев сам и продукты любит выбирать лично. Славе принципиально, чтобы рис для ризотто был нужной длины и цвета, поэтому Минаев самостоятельно ходит по лавкам и рынкам. Нудную работу: уборку, стирку, глажку у Славы выполняет хмурая Галя. Приходит два раза в неделю и наводит порядок, поэтому, на мой взгляд, жизнь Веры напоминала праздник. Минаев мгновенно забрал ее из обувного магазина и отдал учиться на дизайнера. Утром Славка отвозил кралю на занятия, потом заезжал за ней, и они отправлялись домой, в чисто убранное гнездышко, где он становился к плите, а дама ложилась на диван и смотрела телевизор. Кто бы из вас, милые дамы, отказался от подобного счастья? Да сто женщин из ста сейчас испытывают зависть к девушке. Но Вера оказалась сто первой. Вчера она, пока Славка ходил в гастроном, собрала свои вещи и ушла, оставив на столе записку: «Прощай, больше с тобой жить не могу!»

И вот теперь Минаев восклицает:

— Ну почему она так поступила? Я не пил, не курил, не обижал Веру, не поднимал на нее руку.

— Может, иногда следовало давать ей затрещины, — вздохнул я, — раз в неделю, по пятницам.

— Ваня, — возмущенно воскликнул Слава, — я спрашиваю совета, у меня ситуация нервная, стрессовая, а ты хохмишь! Право, неуместно.

Я снова уткнулся в чашку. Вовсе не думал шутить. Увы, порода людей, которые не способны оценить хорошее к себе отношение, слишком многочисленна. Девушки, подобные Вере, считают интеллигентность глупостью, и потом, они выросли в такой среде, где колотушки являются признаком мужественности. Славе надо либо в корне менять поведение, либо искать новую любовницу в ином социальном слое. Я чужд снобизму, но создавать семью следует только с тем, кто читал в детстве и юности те же книги, что и ты.

— Помоги мне, Ваняша, — продолжал тем временем Минаев.

— Чем? — осторожно спросил я.

— Съезди к Вере, спроси, что случилось? Может, я обидел ее ненароком и не заметил?

— А ты позвони ей.

— Она мобильный отключила.

— А ты знаешь, куда Вера отправилась?

— Думаю, к тетке.

— Обратись туда.

— Там никто трубку не берет.

— Съезди на квартиру.

— Уже был там.

— И что?

Славка начал вертеть лежащий на столе нож.

— Ничего, дверь не открыли, хотя дома кто-то был, знаешь, когда в «глазок» изнутри смотрят, в нем тень мелькает.

Я кивнул:

— Верно. Это я в отношении «глазка». Раз с тобой не желают общаться, то вычеркни девицу из своей биографии, забудь Веру, другая найдется.

— Пожалуйста, съезди к ней, — взмолился Слава.

— Ну ладно, — сдался я, — хотя, честно говоря, я не вижу никакого смысла в разговоре с Верой.

— Очень прошу, — чуть не зарыдал Минаев.

— Хорошо, давай адрес.

Славка быстро продиктовал название улицы, я начал записывать координаты в блокнот, и тут завопил мобильный. На том конце провода оказалась Нора.

— Ваня, — гневно воскликнула она, — ты где?

— В ресторане, ужинаю.

— С какой стати?

— Ну… мы встретились со Славой Минаевым…

— Мне однофигственно, где и с кем ты болтаешься, — вскипела Нора, — немедленно кати домой! Клиент едет!

— Но вы же дали мне сегодня выходной, — напомнил я.

— Ну и что? А сейчас отобрала назад, — уже совершенно спокойно сообщила Нора и отсоединилась.

Я положил мобильный в барсетку. Спорить с Элеонорой всегда было бесполезным делом, а после того, как она в прямом смысле слова встала на ноги, моя работодательница и вовсе не желает слушать никого, кроме себя. Некоторое время назад моя хозяйка решилась на весьма болезненную операцию. Шансы на то, что она начнет передвигаться самостоятельно, без инвалидного кресла, были крайне малы, но не имейся у нее самой крохотной надежды, Нора бы и тогда рискнула. Наши хирурги отговаривали больную от опрометчивого шага, пугали полной парализацией.

— Да, — восклицали «добрые» медики, — вы наконец-то избавитесь от кресла на колесах, но ляжете в кровать и не сумеете даже сидеть.

Но надо знать Нору. Ехидно улыбаясь, она поступила по-своему и сейчас может стоять и передвигаться на небольшие расстояния. Поняв, что ноги кое-как, но подчиняются ей, хозяйка мигом избавилась от всего, что напоминало об инвалидности. Она сделала в доме ремонт и выкинула кресло на колесах. Я попытался вразумить Нору и сказал ей:

— Извините, конечно, что наступаю на больную мозоль, но, на мой взгляд, неразумно выносить вон коляску.

— Не занудничай, — взвилась Элеонора.

— Вдруг вы устанете и упадете в коридоре?

— Нет.

— Путь от спальни до ванной занимает у вас почти час.

— Это пока, через полгода я начну бегать.

— Вам трудно вставать без посторонней помощи.

— Справлюсь.

— Вдруг свалитесь в ванной?

— Ерунда.

— И все же оставьте кресло на колесах, оно может пригодиться, — умолял я Нору.

Но тщетно, вместо того чтобы внять голосу разума и спокойно сказать домработнице: «Ну-ка, прибери „повозку“», — Нора заорала на меня:

— Ваня, ты идиот! За фигом тогда было делать операцию, если теперь опять рассекать в коляске? Все! Конец! Я снова на двух ногах! Немедленно замолчи! И еще, давай поспорим на твой месячный оклад, что в марте месяце я спокойно стану пользоваться метро!

— Господи, — изумился я, — зачем вам подземка? Вы в нее сколько лет не спускались.

— Весной преспокойно спущусь, — пообещала Нора, — и еще построю дом за городом, с лестницей на второй этаж и начну носиться по ней, перескакивая через ступеньки. Так как? По рукам?

Я покосился на календарь: ноябрь. До марта месяца уйма времени.

— Пожалуй, спорить с вами — бесполезное занятие.

— Золотые слова! — воскликнула хозяйка. — Еще я запишусь в балетную студию.

— В вашем возрасте! — вырвалось у меня.

— Не хами, — огрызнулась Нора, — имей в виду, если я замечу, что ты относишься ко мне как к убогой, мигом оштрафую, стану бить рублем. Усек, котик?

Выпалив сию тираду, Нора развернулась и очень медленно побрела к двери. Было понятно, что каждый шаг дается даме с невероятным трудом. Палкой она не пользуется из принципа, не делает себе никаких поблажек.

Внезапно Нора покачнулась, я было дернулся, чтобы подхватить хозяйку, но вовремя остановил себя. Элеонора уцепилась за стену, потом обернулась и кивнула:

— Правильно, Ваня, молодец, ты делаешь успехи.

Я только вздохнул — ну и характер. Вот поэтому-то около Норы нет близких людей. Кто же выдержит около биоробота-перфекциониста?..

— Ваняша, — напомнил о себе Славка, — так как, поможешь?

— Непременно, — кивнул я, — но не сегодня, Нора зовет на работу.

— Конечно-конечно, — закивал Слава, — только согласись.

— Не волнуйся, — успокоил я Минаева и ушел.

Дома в прихожей обнаружилось незнакомое пальто, явно дорогое, кашемировое, импортного производства, сверху висел красивый шелковый шарф, может, слегка ярковатый для мужчины. Похоже, что клиент уже сидит в кабинете.

Быстро сняв верхнюю одежду и причесавшись, я дошел до рабочей комнаты и без стука распахнул дверь. Нора трудится там же, где живет, но служебная часть апартаментов отделена от личных покоев. Мне бы и в голову не пришло ввалиться в спальню Норы без предупреждения, более того, я вообще туда не заглядываю, но в кабинет вхожу спокойно, без поскребывания в филенку.

— Вот и Иван Павлович! — приветливо воскликнула хозяйка.

Сидевший в кресле мужчина вежливо встал и протянул мне руку.

— Очень приятно, Игорь Самойлов.

Я пожал крепкую ладонь и протокольно улыбнулся. Непонятно, сколько лет этому Игорю, ведь в наше время, когда сильный пол начал вовсю использовать новинки косметологии типа фотоомоложения, химического пилинга и инъекций ботокса, многие пенсионеры стали выглядеть молодыми парнями.

— Все в сборе, — возвестила Нора, — можете спокойно рассказывать, что за печаль привела вас сюда.

Игорь кивнул:

— Попытаюсь изложить события связно, хотя, боюсь, придется начать издалека, иначе вы ничего не поймете.

— Мы никуда не торопимся, — заверила его Нора.

Игорь сцепил пальцы в замок.

— Мне посоветовала обратиться к вам Ляля Георгадзе. Знакомы с ней?

— Да, — одновременно ответили мы с Норой.

Еще бы нам не знать Георгадзе! Примерно полгода тому назад Ляля, заливаясь слезами, ворвалась к нам и поведала об исчезновении своей дочери, красавицы Лианы.

— Ее похитили, — колотилась в истерике Ляля, — вчера позвонили и потребовали выкуп.

Не стану утомлять вас подробностями, скажу лишь, что Нора справилась с задачей ровно за сутки. Лиана была обнаружена на квартире своего любовника. Парочка, понимая, что родители девочки никогда не разрешат ей выйти замуж в шестнадцать лет, решила заработать и скрыться. Естественно, дальше нас с Норой история не пошла.

— Ляля сказала, что вы способны за двадцать четыре часа найти пропавшего человека! — нервно воскликнул Игорь.

— Не всегда, — ответила Нора.

— Но ее дочь вы обнаружили.

— Верно.

— Теперь помогите мне!

— Мы не сумеем ничего предпринять, пока не узнаем, в чем проблема, — справедливо заявила Нора.

— Да, действительно, — пробормотал Игорь. — Значит, так. Много лет тому назад, когда я еще был школьником, моей маме на работе подарили настенный календарь импортного производства.

Когда Анна Ивановна принесла домой пакет, Игорь с интересом спросил:

— А там чего?

— Не смотрела, — равнодушно обронила мама, — но, судя по упаковке, очередная коробка конфет и календарь. Ты не разворачивай, Новый год на носу, отнесешь своей классной руководительнице, все меньше на презенты тратиться придется.

Но Игорь не послушался маму и, когда та отправилась на кухню, зашуршал обертками. Сначала он развернул нечто прямоугольное и понял, что мать права. Под оберточной серой бумагой оказалась коробочка дефицитного в советской стране лакомства «Вишня в шоколаде». Впрочем, и во втором случае мамочка не ошиблась, длинная трубка была календарем. Но каким!!!

Выпущен ежемесячник был во Франции, на каждой страничке красовались фотографии девушек в купальниках. Сейчас подобное издание сочтут целомудренным, все прелести молодых женщин были спрятаны, никакой обнаженной груди или, упаси бог, голой попки. Нет, стройные фигурки прикрывали бикини или так называемые «цельные» купальники. Но, напомню, дело происходило в приснопамятные коммунистические времена, и Игорь чуть не умер, поняв, что попало к нему в руки. Чтобы мама не отняла восхитительное издание, он моментально сбегал в свою комнату, взял другой календарь, полученный в подарок на день рождения от одноклассницы, скромный образец отечественной полиграфической промышленности, украшенный фотографиями цветов, сунул его в пакет и с самым невинным видом сел за уроки.

Мама не заметила подмены, а подросток на следующий день привел с собой двух одноклассников, Юру и Владю, и они начали с упоением рассматривать картинки.

Парни были сражены наповал, во-первых, они не предполагали, что на свете существуют подобные красавицы, во-вторых, их поразил яркий педикюр. У советских женщин ухоженные ножки были редкостью, а еще у одной из фотомоделей имелся пирсинг в пупке, и мальчишки чуть не охрипли, споря друг с другом.

— Серьга торчит, — уверял Игорь.

— Нет, просто нарисовали, — ответил Владя.

— Не, проколото.

— Ты че! Разве ж там можно сделать дырку, — влез Юра, — это просто клипса.

Спорили до хрипоты, чуть не подрались, но потом помирились и поделили календарь, каждому досталось по четыре странички. На следующий день о восхитительных фото узнали все одноклассники, и в результате у Игоря осталась лишь одна картинка, месяц май. На фотографии была запечатлена хрупкая, почти бестелесная девушка, с длинными прямыми светлыми волосами. Большие голубые глаза фотомодели мечтательно смотрели вдаль, тонкий нос мог показаться чуть длинноватым, но он совершенно не портил девушку, пухлые, капризные губки изгибались в улыбке, на правой щеке имелась небольшая пикантная родинка. Модель сидела в плетеном кресле, слегка расставив ноги, на ней красовался ярко-красный купальник. Широко известный фильм с Шарон Стоун еще не был снят, но на Западе уже давно пережили такое явление, как сексуальная революция. На дворе стояла середина восьмидесятых годов, в СССР же, как известно, секса не было. Надеюсь, не стоит дальше объяснять, почему Игорь влюбился в прелестную незнакомку? Девушка была не только привлекательна физически, с первого взгляда на нее становилось понятно: она птица из иной стаи. Красавица никогда не ходила строем, горланя пионерские песни, не дремала на комсомольских собраниях, не имела затюканных жизнью родителей и не страдала от подростковых прыщей. Она была из другого мира, и этим все сказано.