Белочка во сне и наяву

Дарья Донцова, 2013

Стоило мне, Евлампии Романовой, отвести приемную дочку Кису на утренник в костюме белки, как тут же случился форс-мажор: местный пьяница принял ее за легендарную «белочку» и чуть не отправился в мир иной от ужаса. Дурацкое происшествие совершенно некстати: ведь меня ждут на новом месте работы! Да-да, теперь я – секретарь дизайнерского бюро. Естественно, вовсе не любовь к красивым интерьерам привела меня туда, а новое расследование. Моя знакомая Лена Гвоздева упросила помочь ее дочери Насте, которую обвинили в краже безумно дорогого кольца у хозяйки бюро Нины Зуевой. Слишком много в этом деле нестыковок, создается впечатление, будто Настену подставили. Но кому и зачем это нужно?.. Едва устроившись на службу, я поехала к клиенту – грубияну и самодуру Фомину. И в тот же вечер его обнаружили мертвым! Ох и странные дела творятся в этом бюро, теперь ни за какие коврижки не уйду отсюда, пока во всем не разберусь!

Глава 5

— Зачем ты ко мне пришла? — спросила я у Елены, когда та завершила свой рассказ.

— Настенька не крала колечко, — заплакала костюмерша, — ее подставили.

Мне стало безмерно жаль Гвоздеву. Тяжело осознавать, что твой любимый ребенок не хочет жить честно. Но, наверное, когда-нибудь нужно снять розовые очки.

— Кто и по какой причине мог навредить Насте? — поинтересовалась я.

Лена навалилась грудью на стол и зашептала:

— Не знаю. Мне разрешили недолго поговорить с дочкой, и я поняла, что она не врет. Настюша спросила: «Мама, зачем бы мне показывать в ломбарде свой паспорт? Я же не дура, отлично понимаю, что украденное будут искать, вызовут полицию, а та первым делом к барыгам обратится. Я на зоне сидела. Знаешь, сколько таких историй наслушалась? В Москве полно людей, которые у тебя любую вещь возьмут и никаких вопросов не зададут, документы не спросят. А Нина Феликсовна сто раз перстень на полочке бросала. Пойдет руки мыть, снимет его и забудет. Кто-нибудь кольцо найдет и Ларисе отдает. Я сама несколько раз колечко Малкиной приносила. С чего бы мне его сейчас красть? Я совсем идиотка, что ли?» Тогда я попросила дочку поклясться моим здоровьем, что она ни при чем. И Настена сказала: «Чтоб тебя парализовало, если я вру. Чтоб мне следующие тридцать лет с ложечки тебя кормить и в памперсы одевать». Лампа, помоги! Пожалуйста, спаси Настеньку!

— Странная история, — пробормотала я. — Понимаешь, наперсточники никогда не проигрывают, это фокусники с чрезвычайно ловкими руками.

— Моя доченька красавица! — воскликнула костюмерша. — Я же тебе объяснила, Настя понравилась мужчине, он и решил ей подарок сделать.

— Леночка, украшение стоит миллионы, — напомнила я, — такое на кон не ставят.

Гвоздева схватила меня за руки.

— Помнишь, я говорила тебе про цыгана Костю? Который мою девочку на кривую дорожку сбил? Настюша рассказала, что он ювелирку воровал, но цены ей не знал, подчас дорогущий браслет за пару сотен скупщику отдавал. Вот, смотри, у меня с собой фото Зуевой с перстнем на руке, я взяла его из журнала. Ну и как он тебе?

— Я плохо разбираюсь в стоимости украшений, — призналась я. — А по снимку тем более трудно определить цену. Но если камень в середине настоящий бриллиант, то изделие очень дорогое.

— Правда, брюлик на горный хрусталь похож? — наседала Елена.

— Хм, если ориентироваться по иллюстрации в гламурном издании, то да, — осторожно согласилась я.

— Ага! — заликовала костюмерша. — Откуда простому мошеннику знать, как выглядит истинный алмаз? Наверняка наперсточник подумал, что в его жадные руки попала бижутерия, и решил использовать кольцо, чтобы подкатиться к юной красавице. Все эти Махмуды такие.

— Ты знаешь этого типа? — удивилась я.

Елена потерла виски пальцами.

— Конечно, нет.

— Назвала его сейчас по имени, — сказала я.

Гвоздева махнула рукой:

— Да просто вырвалось. Настена упомянула, что тот парень не русский — волосы темные, кожа смуглая.

Я отвернулась от нее и включила чайник.

История все больше и больше смахивает на беззастенчивую ложь. Ладно, с натяжкой можно предположить, что малограмотный наперсточник принял раритетный бриллиант за искусно сделанный страз и решил привлечь к себе внимание Насти. Вот только ее никак нельзя назвать суперкрасавицей. На фотографии, которую Лена в начале нашей беседы выложила на стол, запечатлена самая обычная москвичка с круглыми глазами, носом-картошкой и тонкими губами. И маленький нюанс — парень родом с Востока или с Кавказских гор никогда не примет за юную красавицу девушку, разменявшую двадцать первый год. А Настя выглядит даже чуть старше своего возраста. Ладно, пусть ловкорукий мошенник любит девиц типа Насти и ни черта не смыслит в драгоценных камнях. Но как к нему попало кольцо Зуевой, а?

Лена раскрыла сумку и выложила на стол пачку денег. Далеко не новые тысячные купюры были любовно сложены и перетянуты розовой детской махрушкой.

— Ира Звягина сказала, что ты лучший детектив России, за какое сложное дело ни возьмешься — размотаешь. Не из милости тебя работать прошу. Здесь шестьдесят три тысячи, я их на поездку в Турцию копила.

У меня защемило сердце и одновременно я разозлилась на Иру. Ну вот зачем она обнадежила Лену? Я ничем не смогу ей помочь. Ведь даже пасхальному зайчику понятно, что Настя сперла кольцо Зуевой, а теперь, пытаясь оправдаться, придумывает охотничьи байки.

— Настюша поклялась моим здоровьем, — твердила костюмерша, — значит, не врет. Девочку впутали в ужасную историю. Пожалуйста, помоги!

Я старалась не смотреть гостье в глаза. Мне-то отлично известно: некоторые люди готовы родную мать продать, чтобы не нести ответственность за совершенное преступление.

Гвоздева взяла деньги и стащила с пачки махрушку.

— Если этого мало, скажи, сколько надо, я займу. Видишь, не тоненькой резиночкой пачку перетянула, она может купюру разорвать, взяла детскую, потолще, от нее ассигнации не мнутся.

Я откашлялась.

— Лучше пригласи опытного адвоката.

— Не доверяю я им, — отрезала Елена. — Один раз уже обратилась к законнику, и Настене несправедливый приговор вынесли. Ты моя последняя надежда. Ирка так сказала: «Проси Романову, в ноги ей кланяйся, руки целуй, хороший гонорар предлагай. Если она возьмется, спасет Настю».

Мне захотелось убить Звягину. А Гвоздева тем временем методично считала купюры.

— Одна тысяча, две, три… восемь… пятнадцать… двадцать…

С каждым ее словом мне делалось все гаже и гаже.

— Вот, ровно шестьдесят три, — объявила Лена. Вновь перетянула пачку резинкой и положила около моей чашки. — Расписки не надо.

Мой взгляд упал на потрепанную махрушку, на замусоленные купюры… и я внезапно согласилась:

— Хорошо.

— Господи, ты услышал мои молитвы! — со слезами на глазах воскликнула Гвоздева. — Настеньку освободят.

Я опомнилась.

— Лена, давай с тобой так договоримся. Денег за работу я не возьму, близким знакомым помогаю бесплатно.

— Нет, нет, — возразила Лена, — ты частный детектив, а я клиент.

— Оплаты не надо, — повторила я, — но есть одно условие. Я постараюсь выяснить, кто совершил кражу. А ты спокойно выслушаешь мой отчет. Но если твоя дочь все же замешана в этой некрасивой истории, ты должна принять горькую истину.

Лена улыбнулась.

— Настюшу оклеветали, материнское сердце не обманешь.

— Хорошо, кабы так, — пробурчала я себе под нос, мечтая стукнуть Звягину чем-нибудь тяжелым.

После ухода Гвоздевой я задумалась: как же ей помочь? С чего начать расследование?

Собственно, заняться им возможность есть. Макс улетел в командировку, все заботы о Кисе лежат на плечах Розы Леопольдовны, Егор с классом отправился на майские праздники в Италию. У меня образовалась уйма свободного времени. Что ж, пожалуй, для начала надо сходить в торговый центр, где, по словам Насти, на редкость щедрый и любвеобильный наперсточник подарил ей кольцо.

На первом этаже огромного здания располагались рыночные ряды. Я внимательно осмотрелась, увидела тетушку в белом халате, перед которой на прилавке лежали маленькие пачки макарон, подошла к ней и спросила:

— Почем «спагетти»?

— Двести рублей, — заявила продавщица.

— Ну и цена! — поразилась я. — То-то к вам никто не подходит.

— Хозяин жлоб, — рассердилась женщина. — Ваще от жадности одурел! Сколько разов говорила ему: «Сбавь цену, не проси столько, сейчас килограмм хорошей лапши можно за пятьдесят тугриков купить, а у тебя в пачке сто грамм». Нет, уперся рогом.

— Серая она какая-то, — закапризничала я, — похоже, не из твердых сортов пшеницы. Кто производитель? Италия?

Торговка прищурилась.

— Дерьмалия. Нанял шеф каких-то гастарбайтерш, они машинку вроде мясорубки крутят, потом колбаски нарезают, сушат, а два мужика их в целлофан закатывают. Не бери, еще отравишься.

— Здорово вы свой товар рекламируете, — развеселилась я. — Вам от владельца свечного заводика не влетит?

— Где ты тут свечи видишь? — не оценила мою шутку тетка. — Сегодня последний день кукую. Объявил жадобина с утра, что теперь продавцам за смену меньше платить будет. Ну я и решила: получи, фашист, гранату, уйду от гада. А за сегодняшний день выручки ему не видать. Всем правду про его, прости господи, продукцию расскажу. Хочешь нормальные спагетти? Рули в супермаркет, там Италию возьмешь, а не говно-лапшу.

— Спасибо за совет, — улыбнулась я. — Желаю вам побыстрее найти хорошую работу.

— И тебе денег побольше, — не осталась в долгу тетка.

— Вы каждый день здесь стоите? — поинтересовалась я.

— Целый год тут торчала без выходных и праздников, — пожаловалась продавщица.

— У моей сестры здесь не так давно наперсточник большую сумму выманил, — вздохнула я. — Не знаете, где этот гад стоит? Хочется ему пару ласковых слов сказать.

— Тю! — всплеснула руками торговка. И вдруг заорала: — Саша, Саша, Саша!

— Ну и что тебе надо? — сильно растягивая гласные, спросил, подходя к нам, красивый черноволосый парень, одетый в короткую черную кожаную куртку, обтягивающие джинсы и лаковые узконосые ботинки. — Чего вопишь? Кто обидел?

— Зря Заур тебя смотрящим на первой этаж поставил, — не утихала тетка. — Вот при Димке порядок был железный. А у тебя наперсточники орудуют.

— Нет такого! — вскипел Саша. — Я их близко сюда не подпускаю, чтобы покупателей нам не отпугивали.

— Вот у нее кидалы деньги выманили, — показала на меня пальцем бабенка.

Саша нахмурился.

А я завела свою историю, придумывая на ходу:

— Сестра всю получку проиграла, в больницу на нервной почве попала. Хороший у нас с ней праздник получился, ничего не купить!

Парень спросил:

— Где он стоял? Как выглядел?

— На первом этаже неподалеку от ломбарда, кавказец, — отрапортовала я.

Саша неожиданно обиделся:

— Почему сразу Кавказ, а? Если волосы черные, глаза карие, то сразу наш? Может, он таджик-урюк-узбек или еврей? А?

Я изобразила негодование:

— Мне национальность и гражданство мошенника без разницы, пусть он даже из Гондураса. Денег жалко.

— Зачем твоя сестра играла? — напал на меня Саша. — Шла бы мимо!

— А зачем у тебя тут наперстки? — налетела на парня торговка. — Димка с отребьем не корешился, поганой метлой вон их гнал. И лотерейщиков тоже. А ты в доле с уродами.

— Вай, женщина! Прикуси язык! — разозлился Саша. — Иначе с этого места к туалету уедешь!

— Да хоть ваще к унитазу поставь, — захохотала баба. — Напугал до смерти, ща зарыдаю. Видела я того наперсточника, не хотела только говорить, не люблю в чужие дела лезть. Да, похоже, день у меня сегодня такой правдивый. Кантовался мужик вон там, около Алиски, которая сахарной ватой торгует. Зараза жуткая, есть ее, вату то бишь, стремно, враз желудок отвалится. Чернявенький такой, из ваших, лет ему немного. Ну, может, двадцать с небольшим. Я еще удивилась, чего он под закрытие припер. Встал в районе половины восьмого, когда народа совсем нет. Распрекрасно я его запомнила, потому что Димка давным-давно этих гадов со стаканами выпер. Года три ни один из хитроруких сюда не заглядывал. А тут гляжу, приперся со столиком. Ну, думаю, новый смотрящий или пофигист, или свой интерес имеет. Сначала, значит, разрешил сученышу пару часов до закрытия пошакалить, а там и с утра пустит. Чего ты буркала выпучил? Решил, что жизнь удалась? Можно химичить? Слышала я, как Заур нового смотрящего щучил, говорил тебе: «Чтоб на моей территории никакого криминала! Если кто кошелек сопрет, с тебя спрошу. Лотерейщиков, наперсточников, шваль всякую близко сюда не подпускать!» И не пугай меня плохим местом, я сегодня тут последний день. А тебе Заур глаза на ж… переставит.

— Эй, замолчи, женщина, а? — ожил Саша. — Впервые про стаканы слышу!

— Ах ты жук! — зачастила тетка. — Врун!