Бегемот под майонезом

Дарья Донцова, 2022

Конечно, неприятно узнать, что коллега придумала тебе обидную кличку «Бегемот под майонезом», но Татьяне Сергеевой некогда расстраиваться из-за чепухи. В офис особой бригады обратился профессор Алексей Буркин: похоже, кто-то из членов семьи подливает врачу сильнодействующее слабительное. Ситуация на первый взгляд донельзя глупая, скорее всего, это чья-то шалость. Со слов профессора, в их семье все добры друг к другу, и все же ему нужно вывести злоумышленника на чистую воду. Сыщики решают заслать Таню в дом Буркина под видом его родственницы с Дальнего Востока, Луизы. Якобы та приехала в Москву по делам. Оказывается, в доме профессора царят отнюдь не добрые отношения. Невестка Ирина на всех бросается в злобе, а вторая невестка – кондитерша Люба – наоборот, приторна до тошноты. И Сергеева начинает расследование. К Буркину приезжает специалист по обыскам Тимофей Волынов. Выпив компот, сваренный для Алексея, он теряет сознание. Кто мог его отравить и зачем? Сыщики особой бригады выясняют, что в детстве жены Алексея было черное пятно. Это открытие позволяет им выйти на злоумышленника. Но… всё вдруг оказывается совсем не так! С виду стройная и логичная пирамида доказательств мгновенно обрушилась и превратилась в руины. Дарья Донцова – самый популярный и востребованный автор в нашей стране, любимица миллионов читателей. В России продано более 200 миллионов экземпляров ее книг. Ее творчество наполняет сердца и души светом, оптимизмом, радостью, уверенностью в завтрашнем дне!

Глава шестая

Буркин наполнил кружку до краев.

— Угощайтесь. Компот сварен из сухофруктов, купленных у проверенного человека. Сахара в нем нет. В качестве подсластителя использована малая толика меда. Если у вас нет аллергии на него, то пейте спокойно.

— Спасибо, — обрадовался Тимофей и осушил чашку, — приятно встретить единомышленников. Сейчас все заказывают еду на дом. А у меня возникают вопросы. Кто ее готовил? Где? Из каких продуктов? Гнилье, как правило, легко замаскировать подливкой и маринадом. Порезал подгнившую утку, назвал ее: «Деликатес в соусе» — и продал как дорогое блюдо. Повар и все его помощники здоровы? На кухне чисто? А доставщик? С ним как? Отличный напиток. Можно мне еще чашечку?

— С удовольствием, — откликнулся хозяин дома. — А вам, Татьяна?

— Спасибо, я напилась, — отказалась я.

— Кажется, я уничтожил весь запас, — смутился Тима.

— Сварить еще не трудно, — успокоил его Буркин, — к тому же этот компот сделан из сушеной груши. Жена не любит эти фрукты, дети тоже. В доме никто, кроме меня, его не пьет. Что-то нашли?

— Слабительное средство обнаружено в спальне в прикроватном столике Матвея Николаевича… — начал Тимофей.

— Неудивительно, — сказал Алексей, — тесть пожилой человек. Я бы удивился, узнав, что у него кишечник работает как часы.

— Триамотином еще пользуется Любовь, жена Владимира Алексеевича, — продолжил Волынов и сделал глубокий вдох.

— И в этом случае все объяснимо, — пожал плечами врач, — по статистике шестьдесят процентов рожавших женщин имеют проблемы с опорожнением кишечника. Я не знал, что Люба и отец принимают эти капли. Они оба пациенты моего медцентра. Их терапевт Лобанова. Поинтересуюсь у Валерии Петровны, отправляла ли она деда и невестку на консультацию к гастроэнтерологу, проктологу, делали ли они гастроколоноскопию. К сожалению, подавляющее большинство тех, кто имеет такие проблемы, не утруждают себя походом к доктору, просто покупают слабительное, ориентируясь на рекламу по телевизору.

Тима опять вздохнул и сказал:

— У вас душно.

— На мой взгляд, нет, — удивилась я.

— И холодно, — пролепетал Волынов.

Буркин встал.

— Давайте я давление вам померяю.

— Нет, нет, — запротестовал Тимофей, — все хорошо, просто я после ночной смены и сразу к вам. Не спал совсем.

Волынов встал, взял кувшин, чашку, отнес их в мойку, вымыл, поставил в сушку, на пару секунд замер и ойкнул.

— Простите! Автопилот сработал, это мамино воспитание. Лозунг: «Поел, попил, сам убери за собой посуду» — выбит огромными буквами в моей голове. Я из многодетной семьи. Уже сказал, везде было чисто, а вот в комнате Елены Матвеевны есть…

Тима пошатнулся и схватился за мойку.

— Голова кружится.

Доктор подошел к Волынову, взял его под руку, довел до дивана, уложил и, сказав:

— Сейчас вернусь, — ушел.

Я села около парня.

— Эй, ты как?

— Сил нет совсем, — прозвучало в ответ.

В комнату вернулся Алексей с большой сумкой, он вынул из нее тонометр, померил Тимофею давление, сделал укол и обратился ко мне:

— Посидите с ним, я отлучусь ненадолго.

— Конечно, — кивнула я.

Когда Буркин вернулся, я отрапортовала:

— Он заснул.

Врач сдвинул брови, потом открыл коробку с ампулами и начал методично ставить Тиму уколы.

— Что с ним? — занервничала я. — Он устал из-за бессонной ночи?

— Он без сознания! — сказал владелец особняка, — «Скорая» вот-вот приедет.

Когда Тимофея увезли в клинику, Алексей произнес:

— Не надо никому знать, что сюда приезжал специалист по обыскам. Жена не удивится, когда увидит, что кувшин пуст. Я люблю такой узвар, скажу, что весь сам употребил.

Момент показался мне подходящим, чтобы подобраться к нужной теме.

— У вас есть секреты от жены?

— Естественно, — не смутился владелец медцентра.

Я вкрадчиво сказала:

— У супругов не должно быть тайн друг от друга.

Буркин рассмеялся.

— Какой горе-психолог выдал вам сию сентенцию?

— Так говорили мне мама и бабушка, — соврала я.

— Живете по их правилам? — тут же спросил Алексей Николаевич. — Все выкладываете Ивану?

— Умалчиваю о куске торта, который слопала после обеда, — призналась я, — и о съеденных шоколадных конфетах. У меня гастрономические тайны. Каких-то страшных скелетов в шкафу я не храню. В детстве не убивала ни животных, ни одноклассников, ни соседей.

Алексей засмеялся.

— А хотелось?

— Лишить жизни нет, а вот наподдать как следует — да, — сказала я, — но боялась пустить в ход кулаки. Классная руководительница вызвала бы мать, и мне влетело бы по полной программе.

— Ваш покорный слуга вытолкнул из окна спортивного зала школы Ваську Шлыкова, — признался Буркин, — он меня довел до потери пульса. Как только я появлялся на уроке физкультуры, он пытался с меня тренировочные штаны сдернуть. Один раз ему это удалось, он заорал: «У него красные трусы!» Я не выдержал, схватил дурака, подтянул к окошку и отправил во двор. Зал располагался на первом этаже. Вредина даже не ушибся. Понятно, что в школу вызвали моего отца. А он сказал классной руководительнице: «Это вы виноваты! Не следите за детьми. Дурно воспитанный пацан издевался над моим сыном. Почему вы на это не реагировали? Да вас саму надо в окно запулить!» И перевел меня в другую школу.

Я молча слушала доктора. Ученица Сергеева не пользовалась популярностью у одноклассников. Если б я вытолкнула в окно Надю Морозову, которая говорила, что мое пальто нашли на помойке, то моей матери не пришло бы в голову защитить меня и забрать из школы. Я бы получила пару оплеух и лишилась ужина. Родители считали, что я всегда виновата, а те, кто в чем-то обвинял меня, всегда правы.

— Матвей Николаевич очень любит Елену, — продолжал хозяин особняка, — ее мать умерла, когда дочке исполнилось то ли десять, то ли одиннадцать лет. Когда мы решили зарегистрировать отношения, Лена сказала: «На свадьбу приедет только папа, мама, Раиса Евгеньевна, скончалась, когда я еще ходила в школу». Мне стало понятно: беседа об умершей матери болезненна для Елены, поэтому я не стал задавать вопросов. Минуточку.

Доктор взял трубку.

— Так. Мда. Когда? Ясно.

Алексей Николаевич вернул телефон на стол.

— Вроде в далеком прошлом тех, кто доставлял плохую весть, убивали. Ваш коллега скончался.

Я подумала, что неправильно поняла владельца медцентра.

— Вы о чем?

— Тимофей умер, — коротко пояснил Буркин, — остановка сердца.

— Как? — обомлела я. — Почему?

— Ишемическая болезнь, острая обструкция кровообращения, кардиомиопатия, миокардит, дисбаланс калия, гиповолемия, — перечислил доктор, — причин может быть много, я не все озвучил.

— Есть же «утюги», — еле слышно сказала я. — Или их в машине не было?

— «Скорая» оборудована полностью, — мрачно ответил врач, — у вашего коллеги два раза удалось запустить сердце, но случилась третья остановка.

Я молча слушала Буркина, а он перешел со мной на «ты».

— Знаешь, иногда я думаю: раз Господь твердо решил забрать человека, медицина ему не поможет! Порой больной к выписке готовится — и раз, нет его. Внезапно. И наоборот бывает, ты думаешь: ну, этого не вытянем. А картина в одночасье меняется. Тот, кого я почти за покойника посчитал, домой уехал и живет себе припеваючи. Не все от врача зависит.

У меня зажужжал телефон, я взяла его.

— Как дела? — спросил Коробок.

— Тимофей умер, — перебила я лучшего друга.

— Кто? — удивился Димон.

— Волынов, — пролепетала я, — у него остановка сердца.

Но Коробков никак не мог понять что произошло.

— Он же поехал после ночной смены к Буркину.

— Сейчас вернусь в офис, — пообещала я и обратилась к Алексею: — Расскажите домашним, почему Луиза неожиданно возникла в вашей жизни. Я приеду вечером. Скажите: у Луизы нет времени сидеть в доме, она должна решать проблемы. Поэтому мне логично появиться к ужину. Сейчас я вызову такси.

— Не надо, — остановил меня Буркин, — по дороге в клинику я подброшу вас до работы.