Осторожно, Морозов!

Дарья Дмитриева, 2023

Веселые рассказы из жизни моего папы, Алексея Морозова. Это истории, которые из года в год рассказывались на семейных и дружеских ужинах. Которые интересно слушать и в третий, и в десятый раз. Но мы пошли дальше. Мы перетряхнули папину (и мамину) память и выудили оттуда такое, чему они и сами удивились. Мы дополнили истории потрясающими, яркими (и главное, правдивыми!) деталями. При написании книги я изучала фото, газеты, программу телепередач и прогноз погоды тех лет. Я пыталась максимально точно восстановить, как оно было на самом деле. Поэтому если вдруг во время чтения в голову закрадётся мысль: « Да не… Уж это они точно придумали!» – гоните диверсанта прочь! Здесь всё – абсолютная правда до последней точки.Имена второстепенных героев изменены.

Фотограф

Лёша верил в удачу. Сложно было не верить, когда ему по жизни везло. Вот даже если взять самые базовые вещи.

Во-первых, родился он в СССР. А это, как всем известно, самая лучшая в мире страна. Во — вторых, в этой самой лучшей в мире стране он родился в самом лучшем городе — Ленинграде. Не в какой-нибудь там Екатериновке или — ещё хуже! — Москве. А в городе Ленина! В городе на Неве! Самом лучшем, самом красивом городе в мире. Он, правда, нигде больше пока ещё не бывал, но в данной аксиоме не сомневался. Идём дальше.

Ему очень повезло с родителями. Отец — блестящий хирург, заведующий хирургическим отделением больницы имени Ленина. Мама — главный архитектор в проектном институте. Ну прям приятно рассказывать, когда в школе

спрашивают. Гордость так и пробирает. Сложно придумать более важные профессии. Да к тому же отношения с родителями у него были прекрасные. Папа любил и уважал его, а мама так вообще в нём души не чаяла. Так-то, конечно, за что Лёшу не любить и не уважать, когда он со всех сторон молодец? Но всё равно приятно. А ещё у Лёши была сестра Алёна. И с сестрой они тоже обычно ладили. В те минуты, когда не хотелось её прибить, конечно.

В-третьих, жили они в отдельной, огромной трёхкомнатной квартире почти в центре города — в старой части Васильевского острова, на Тучковом переулке, недалеко от набережной Малой Невы. У Лёши даже была своя собственная комната. Просторная! Светлая! С окнами на улицу! Ну где это видано, чтобы у советского мальчишки была своя собственная комната, сами подумайте. Вот то — то и оно. Далее. Помимо собственной квартиры у семьи Морозовых недавно появилась собственная дача, куда они ездили на собственном «москвиче». А поскольку всё это от Лёши не зависело ни капельки, то логический вывод мог быть только один: он везунчик по жизни.

Вот поэтому-то Лёша и покупал лотерейные билеты. Ему обязательно должно однажды повезти! Он в этом просто не сомневался. И исправно приобретал билеты «Спортлото», тратя тридцать копеек, тайком сэкономленных на школьных завтраках. «Спортлото» ему очень нравилось, потому что там надо было угадывать цифры, а цифры Лёша любил. Принцип был такой. На лотерейном билете было нарисовано поле семь на семь квадратиков. В них цифры от 1 до 49. Надо было вычеркнуть любые шесть цифр, заполнить свои данные и опустить в специальный ящик. Ну а потом ждать воскресенья и, усевшись перед телевизором, гипнотизировать шарики, скатывающиеся из большого прозрачного лототрона (телевизор у Морозовых тоже был, и это ещё одно доказательство Лёшиной везучести). Если угадать все шесть номеров, то можно было выиграть целых 5000 рублей! А это, между прочим, стоимость нового автомобиля «Москвич»! Правда, сделать это было очень сложно. Далеко не каждую игру кто-то забирал главный приз. Но бывали случаи, когда люди выигрывали и по 10 000 рублей, и даже больше! Они просто скупали несколько десятков

билетов и получали сразу же несколько выигрышей. 10 000, может, Лёше и не надо было. На что их тратить? Но вот рублей 100 точно не помешали бы.

Несколько раз Лёша угадывал три числа из шести и выигрывал по три рубля. Немного, конечно, но всё же! Можно было, например, шесть раз сходить в кино! Или купить двадцать семь эскимо! Или семь журналов «Юный техник». Или килограмм колбасы «Останкинской». В общем, деньги не пропадут, это было очевидно.

Но однажды Лёше реально повезло! Он даже сам не поверил своим глазам, когда вдруг на чёрно-белом экране увидел, как один за другим начали выкатываться шарики с зачёркнутыми им числами: 8, 20, 27, 35… Четыре!!! Целых четыре номера он угадал в этот раз! На крики

«Ур-р-р-ра!!!!!» прибежала из кухни мама, показался из-за газеты папа, высунула нос из своей комнаты сестра. Пятьдесят семь рублей! Целых пятьдесят семь рублей он выиграл! Это уже вам не просто двадцать семь эскимо! Это ж можно купить портативный радиоприёмник! Или наручные часы! Или… Или…

Но вдруг папа его остановил. И сказал что-то такое, от чего у Лёши всё внутри замерло:

— Алёш, ты ж давно фотоаппарат хотел? Давай мы добавим тебе сорок три рубля, и ты купишь «Зенит».

Лёша аж задохнулся от восторга. О фотоаппарате он, естественно, давно мечтал, но даже не смел надеяться, что в ближайшее время сможет стать его счастливым обладателем. А тут такая удача! Нет, какой же он всё-таки везунчик по жизни!

Так Лёша стал не просто школьником. Он стал фотографом! И это не голословное утверждение. У него даже появилась своя собственная фотолаборатория, которую он обустроил в одной из больших кладовок, на которые была богата их квартира. Там всё было прямо как у настоящих фотографов! Фотоувеличитель, кюветы, растворы для проявки фото, щипцы и пинцеты, верёвка с прищепками и даже красная лампа. Это было особое место, его магическая комната!

С фотоаппаратом Лёшина жизнь заиграла совершенно новыми красками. Оказалось, что это маленькое чёрное устройство выполняет множество разных, иногда совершенно неожиданных функций. Помимо своего прямого предназначения, то есть фотофиксации окружающей действительности, он, в зависимости от желаний своего хозяина, мог становиться знаком отличия или шапкой-невидимкой. Причём, последнюю сверхспособность Лёша открыл самостоятельно. Кажется, никто, кроме него, про неё не догадывался.

Например, хотелось Лёше пойти на какой-нибудь концерт. А денег на первый ряд, естественно, не было. Или же концерт был бесплатный, но, чтобы занять место в первом ряду, надо было прийти чуть ли не за два часа до начала. В общем, как бы там ни было, первые ряды зрительских кресел на концертах были для Лёши недосягаемы. До того момента пока он не купил фотоаппарат и не открыл его волшебную функцию

шапки-невидимки. Делал Лёша следующее. Вешал на шею «Зенит». Принимал серьёзный и чуть безразличный вид. И уверенной походкой проходил к самой сцене. Главное здесь было не оглядываться боязливо по сторонам, не мельтешить и не нервничать, а уверенно стоять там, где лучше всего видно, и не забывать время от времени с деловым видом подносить фотоаппарат к глазам, направлять на сцену и нажимать на кнопку. Удивительно, но за всё это время ни разу никто так и не поинтересовался: а вы, собственно, кто, молодой человек, и откуда? Или хотя бы: а как можно будет получить фото? Ничего подобного не было. Лёшу с фотоаппаратом никто не замечал. Он словно становился невидимкой, который может проходить куда угодно и стоять где заблагорассудится. Но однажды эта способность пригодилась ему в очень неожиданных обстоятельствах.

Был конец августа 1980 года. Лёша уже вернулся из стройотряда, а учёба в институте ещё не началась. Лето выдалось непростым. Каникулы между вторым и третьим курсами Лёша провёл, как обычно, с пользой: съездил в стройотряд, да не просто так, а командиром. Правда, забросили их этим летом в такие места, о существовании которых ленинградские студенты и не по — дозревали. В маленький посёлок у маленького городка под названием Ухта даже дорог не вело, стройотрядовцы добирались туда на подкидыше по железной дороге. А в самом посёлке за право работать пришлось соревноваться с местными жителями — досрочно освобождёнными зеками. Так что домой Лёша был очень рад вернуться. Последние деньки каникул он планировал провести максимально эффективно: отоспаться перед длинным учебным забегом. И строго придерживался намеченного плана. До 25 августа.

В этот день Лёшу разбудил странный шум с улицы. Вообще, надо сказать, Тучков переулок, куда выходили окна его комнаты, был очень тихой зелёной улочкой, которую редко удостаивали вниманием автомобили. Но была у неё одна особенность, которая в определённых обстоятельствах рождала дополнительный шум, даже более насыщенный, чем бывает на напряжённых транспортных магистралях. Дело в том, что Тучков переулок был одной из немногих улиц Ленинграда, до сих пор покрытых старой брусчаткой. В обычное время Лёше это даже нравилось. Выглядело живописно, добавляло этому уголку Васильевского острова романтичного флёра, веяло старинным Петербургом… Но только не в этот раз. Этим утром Лёша наконец понял, почему власти города решили заменить романтичную брусчатку на совсем неромантичный асфальт.

С самого утра под окнами его комнаты начали что-то таскать, катать и толкать. Чтобы приглушить шум непонятной возни, Лёша накрыл голову подушкой и постарался поймать ускользающий сон. Впрочем, как всякий студент, он мог спать практически в любых обстоятельствах, особенно если эти обстоятельства не мешали принять горизонтальное положение тела. Так что окончательно он проснулся, только когда звук стал совсем уж необычным. Лёша вскочил и подбежал к окну. По улице разлетался, отражаясь от дребезжащих окон, стук лошадиных копыт. Причём не четырёх, как это иногда случается даже в современном Ленинграде, а целого табуна! Откуда на Васильевском острове взялся табун, Лёша понять не мог. Поэтому, сменив планы со сна на удовлетворение любопытства, выглянул в окно. Окно сперва дело не прояснило. Потому что оказалось, что табун лошадей прискакал в Тучков переулок не один, а с бравыми гусарами в киверах да с саблями. Лёша протёр глаза. Внизу была толпа народа, одетая в старинную одежду. И только кричащий в громкоговоритель человек в накинутом на плечи плаще, кепке и солнечных очках прояснил ситуацию. Ну слава богу. Лёша не свихнулся. Это просто на их улице снимают кино.

Кино Лёша ужас как любил! И побывать на съёмочной площадке, конечно же, всегда мечтал. А тут даже идти никуда не надо — кино само пришло к нему!

Лёша уселся на подоконник поудобнее и стал наблюдать за приготовлениями к съёмкам. Подоконник окна третьего этажа оказался внезапно царской ложей с великолепным обзором на развернувшееся внизу представление. Улица преображалась. Где-то что-то приколачивали, где — то что-то красили. Их дом обрастал атрибутикой старых времён. Внизу на балконе, у соседей со второго этажа, начали появляться барышни в пышных юбках и шляпках. Прилипнув к стеклу, Лёша вглядывался в лица. Ну а вдруг какого-нибудь известного актёра увидит? Вот так повезёт! И вдруг… Мужчина в плаще убрал громкоговоритель от лица, поднял голову, и Лёша не поверил своим глазам! Это же Эльдар Рязанов! Не может быть! Лёша обожал все его фильмы. «Ирония Судьбы», «Служебный роман», «Гараж»… А теперь он снимает какое-то новое кино прямо у Лёшиного дома! Такой шанс точно нельзя было упустить.

Он схватил свой верный «Зенит», повесил на шею и спустился вниз. На съёмочную площадку, ожидаемо, никого из посторонних не пускали. Но он нацепил серьёзное, слегка озабоченное, уверенное выражение лица, выпятил грудь с фотоаппаратом и, ни на кого не глядя, прошёл через кордон и направился к Рязанову. Но сейчас он с ним ещё не заговорит, нет. План был более изощрённый. Лёша сделал несколько кадров режиссёра на «Зенит» и спокойной походкой пошёл к дому. Как только дверь парадной за ним закрылась, он пулей взлетел по лестнице в квартиру, прямиком направился в свою кладовку — лабораторию и приступил к печати фото.

Процесс, конечно, был небыстрым. Сначала надо было включить красный свет. На специальный барабан намотать плёнку по спирали. Развести проявитель, по минутам его выдержать. Залить закрепитель. Повесить проявленную фотоплёнку на верёвку, чтобы просохла. И только затем приступить к длительной и кропотливой процедуре печатания фотографии. Даже несмотря на то, что домашняя лаборатория была подготовлена, операция заняла около двух часов.

Когда снимок был готов, Лёша снова повесил фотоаппарат на шею, как оберег, и пустился в обратный путь. Его снова никто не задержал и не окликнул. Естественно, раз человек с фотоаппаратом — значит, делом занят! Лёша направился уже прямиком к Рязанову.

— Эльдар Александрович, здравствуйте! Подпишите фото, пожалуйста! — сказал Лёша и протянул снимок онемевшему от наглости молодого человека режиссёру.

В голове у него картина явно не вязалась. Парень должен быть из съёмочной группы, иначе как бы он оказался на площадке? Но на фотоснимке был он сам, Эльдар Рязанов, моложе себя теперешнего максимум часа на два. Но где тогда проявили плёнку?

— Откуда это? — с неподдельным удивлением спросил он.

— Так это я Вас два часа назад сфотографировал.

— И что, уже напечатал?!

— Да, у меня тут домашняя фотолаборатория есть. Вот прямо в этом доме.

— Ну даёшь! Как зовут?

— Лёша.

— Ну ты молодец, Лёша! Держи!

И Лёша, счастливый, понёс домой автограф Эльдара Рязанова, поставленный на его же, Лёшиной, фотографии.

Премьера фильма «О бедном гусаре замолвите слово» состоялась через несколько месяцев, 1 января 1981 года. Морозовы на первых же кадрах увидели свой голубенький дом в Тучковом переулке. На балконе, посылая воздушные поцелуи Валентину Гафту, стояла Светлана Немоляева. И даже уголок Лёшиного окна мелькнул на полсекунды.