Дитя магии

Дарья Гущина, 2014

Во все времена звезды, предчувствуя угрозу, присылали в волшебный мир защитников – детей магии Двойных звезд, носителей необычного и редкого дара. Их появление давно научились предсказывать, указывая, в чьей семье родится необычное дитя. Лекс, предсказанное дитя магии, родилась с редким даром понимания природы, но без умений колдовать, – и не человеком, и не магом. Ее окружили защитой и воспитали как человека, но одна случайность изменила все, раскрыв правду – о родителях-волшебниках, о чудесах и опасностях мира. И она уходит из дома – учиться, узнавать себя, развивать свой дар, но даже не подозревает о том, что весь ее путь – это ритуал пробуждения силы. Той силы, от которой в темный час будут ждать чудес и помощи. В 2006 г. "Дитя магии" выходило в "Альфа-книге". Спустя восемь лет роман претерпел существенные изменения: полкниги переписано и отредактировано, полкниги – написано заново.

Глава 2. О таинственном прошлом и неведомом будущем

Мгновения напряжённой тишины, казалось, растянулись на полночи. Я испуганно замерла, глядя на родителей, а те, в свою очередь, изумлённо таращились на меня. Один ифрил сохранял присутствие духа, наблюдая за нами с явным любопытством.

— Лекс? — первой в себя пришла мама. — Что ты здесь делаешь?

— Вас жду, — брякнула я (да, не пришло мне в голову ничего умнее!)

— Тебе же запрещено здесь появляться, — нахмурился отец.

— Неправда! Запретов касательно чердака я от вас не слышала ни разу! — резко возразила я, припомнив подслушанный разговор. — А почему вы не хотели, чтобы я здесь появлялась? Потому что узнала бы правду о вас? Да?

— Это больная для тебя правда, Лекс, — устало ответила мама, заправляя за ухо тёмный локон, — ты же не из нашего мира. Ты не привыкла к волшебству, и оно лишь сказка для тебя. Ты же человечек. А для нас магия…

И она, жестикулируя, взялась что-то объяснять, и говорила, говорила, говорила… А моё сердце то замирало, пропуская удар, то заходилось в бешеном ритме.

«Не из нашего мира…»

В знакомых зелёных маминых глазах загорелся незнакомый свет… озаряя чердак. И запрыгали по стенам тени от нежного мерцания, когда её ладони взволнованно сжали, комкая, пояс халата. У меня зашумело в голове, и привычный мир замер… на грани падения. В свет. В яркий, нечеловеческий свет, льющийся с человеческих рук на каменный пол. И от острого понимания стало душно.

Кто я рядом с волшебниками?..

Никто. Тёмная горечь спазмом сжала горло. Тёмная, как мне сказали…

«Лишь сказка»… бабушкина?

Вот с кого спрос…

— Никчёмный человек среди волшебства, да? — с горечью бросила я. — Да ещё и не светлая почему-то?

— Стой, ты куда?! — завопил охранитель.

— Не куда, а отсюда… — буркнула я, снова затыкая за пояс надоевшую юбку и выскальзывая на карниз. — К тому, кто всё мне объяснит без криков и унижений.

И она объяснит, не отвернётся. Всегда была рядом, всегда объясняла, никогда не искала отговорок. И теперь объяснит.

— Ты не можешь просто так уйти! — шипит ифрил, огненным вихрем обвивая мои плечи. — Поговори с родителями, выслушай!..

— Не хочу!..

Всю жизнь таились, а я верила… Как и бабушка, но… Бабушка хотя бы в сказках о настоящем и истинном рассказывала.

— Но…

— Исчезни!..

Ветер, мой верный рыжий друг, ждал меня за углом конюшни, нетерпеливо перебирая ногами. Я дрожаще улыбнулась. Опять не захотел ночевать в стойле, опять сам выбрался… Он достался мне почти даром — хилый и тощий жеребёнок, привезённый на ярмарку на убой. Полгода я упрямо выхаживала его, выслушивая нарекания родителей, но добилась своего. Больное и нескладное недоразумение превратилось в гордого красавца и верного друга.

Я судорожно обняла коня за шею, чувствуя, как отчаянно рвётся наружу злость. И с облегчением предоставила ей выход, вскочив на спину коня и устремившись по дороге в сторону леса — мимо мрачного замка и душистых цветников, вдоль каменной ограды и по извилистым песчаным дорожкам. Я должна узнать, должна услышать правду, должна понять… А она должна всё мне рассказать. И объяснить. Всё.

А вокруг меня набирала силу гроза. Ветер, швыряясь колючими водяными искрами, с воем гонял по небу чёрные тучи. Деревья, оживая, тянули ко мне мокрые лапы, что-то шепча. Я всегда их слышала, всегда слушалась… Но не сегодня. Пусть не хотят, чтобы уходила. Пусть говорят, что здесь безопасно. Пусть говорят… Небо, пусть помолчат!.. Я рехнусь от их криков!.. Они же никогда не говорили так… внятно. И ведь ничего не случилось!.. Ничего… Да. Только привычный мир — вдребезги.

Я прижалась к шее четвероного друга. Жеребец, словно читая мои мысли, рванул через лес напрямик, короткой дорогой. Ледяные струи дождя больно хлестали по спине, заставляя ещё ниже пригибаться к мокрой конской шее и прятать лицо. Голоса деревьев доводили до головной боли и помутнения сознания. Почему они так беспокоятся, я же к бабушке еду… И тихим эхом — «Уже не вернешься. Нескоро». Нескоро?.. Не вернусь, да. В этот мир, полный колдовской лжи?.. Нет, не вернусь.

Жеребец споткнулся, замедлился, поскользнулся и замер. Я неловко соскользнула на землю. Всё, приехали… Я быстро осмотрелась. Дождь стоял стеной, мокрые волосы облепили лицо, но лес… Лес я слышала, и он говорил, что мы почти на месте. Ветер, мелко дрожа, подковылял ко мне, и я с болью заметила, что мой четвероногий друг прихрамывает. Ничего, дружок, потерпи, скоро будем дома… Я обняла его за шею, ласково шепча нежные слова, и потянула за собой по мокрой тропинке. Бабушкин дом близко.

Размокшая от дождя земля противно хлюпала под ногами. Мерзость… Почти не чувствуя замёрзших ног, я упрямо шлёпала по грязи, держась за жеребца. Шла, пока лес не расступился перед нами, открывая ровную дорогу к небольшому замку, в чьих круглых окнах дружелюбно теплились серебристые огоньки. Я воспрянула духом и добралась до искомого убежища, как мне показалось, в считанные мгновения.

Подойдя к запертым воротам, я взялась за бронзовое кольцо и постучалась. Тишина. Я снова постучалась. И снова ничего. Я зло пнула створку. Помогло. Ворота гостеприимно распахнулись вовнутрь, и я проковыляла во двор, попав в объятия пожилой женщины.

— Бабушка… — я спрятала мокрое лицо в складках её плаща.

— Лекс, — улыбнулась она, — что ты теперь натворила?

— Из дома сбежала…

— Опять? — иронично хмыкнула бабушка.

— Не опять, а снова, — поправила я и нервно, сбивчиво заговорила: — Я же такое увидела на чердаке… и услышала… и ифрил ещё вылез… и мама с папой — они же… ну, эти… волшебники. Вроде как…

Бабушка изменилась в лице:

— Значит, узнала?..

— Узнала, — подтвердила я несмело.

— Что ж, время пришло…

— Для чего?..

Бабушка обняла меня за плечи:

— Пойдём домой. Это долгий разговор.

За моей спиной раздался приглушённый цокот — жеребец, прихрамывая, привычно направился к конюшне. И верно, теперь о нём есть кому позаботиться… Как и обо мне.

Гроза угасала, но дождь не успокаивался, и под мягкий шелест дождевых струй мы вошли в полутёмный коридор. И пока я неловко отжимала длинные волосы и тяжёлую ткань юбки, бабушка задумчиво молчала. А потом слегка подтолкнула меня к лестнице.

— Ступай к себе. Вытрись и переоденься, — отстранённо произнесла она, — а потом, если силы остались, зайди ко мне. Обсудим.

Я кивнула и быстро поднялась по каменной лестнице в свою комнату. Закрыла дверь, с трудом стянула мокрое грязное платье и почти не удивилась, заметив в углу бочку с горячей водой. Почти. Раньше удивлялась тому, что она появляется в моей комнате как по волшебству. А теперь понятно, что не «как». И благодаря волшебному же «как» на прикроватном столике свивается из тумана лёгкий ужин.

Помывшись и зябко закутавшись в тёплый халат, я заплела мокрые волосы в косу, наскоро перекусила и отправилась в бабушкину комнату. И в тёмном коридоре, по детской привычке, громко зашаркала и зашлёпала тапками, прислушиваясь к эху шагов. Прежде, когда бабушка не жила затворницей, когда у неё часто гостили не то наши дальние родственники, не то давние друзья, привычка шаркать в ночи и пугать народ здорово меня развлекала.

Я невольно улыбнулась. Особенно запомнился случай с Яртом, когда он приехал меня навестить и, поддавшись на ласковые уговоры гостеприимной хозяйки, остался ночевать. Вечером я отправилась к бабушке, чтобы пожелать ей спокойной ночи, а друг, услышав шарканья, принял меня за неприкаянную душу и в одной простыне выскочил в коридор. Я, в темноте налетев на Ярта и по глупости приняв его за привидение, завопила от страха и вцепилась в его простыню, а друг — в меня. За что и получил по… самомнению. Прибежавшая на наши дикие завывания бабушка хохотала до колик в животе.

Весело хмыкнув, я дошаркала до двери, но, взявшись за ручку, посерьёзнела. Неужели сейчас всё прояснится?.. Зайдя в комнату, я вопросительно посмотрела на бабушку. Она сидела в кресле-качалке у очага и задумчиво наблюдала за весёлыми язычками пламени. Серебристо-седые волосы собраны в тугой пучок, брови нахмурены, морщинистые пальцы сцеплены в замок поверх клетчатого пледа.

— Присаживайся, милая, — рассеянно кивнула… волшебница?.. Ведь если родители, то и она тоже?..

Я с ногами забралась в любимое кресло и насторожённо замерла. Казалось, она что-то обдумывает, собираясь с мыслями, и…

— Тебе правильно кажется.

Я напряглась:

— Ты что, мысли читаешь?

— Это нетрудно, у тебя всё на лице написано.

Я нахмурилась и поджала губы.

— Успокойся, — серебристые глаза улыбнулись. — Лучше расскажи, что случилось.

— Всё? — ещё больше насторожилась я.

— Всё, — кивнула бабушка. — Я должна знать, что ты успела подслушать и что именно тебе нужно объяснить.

Ага, чтобы лишнее случайно не сболтнуть…

Я собралась с мыслями и уныло поведала об утренних стычках (умолчав, правда, о своих лесных похождениях под луной), упомянула о приезде Ярта, и разговор внезапно свернул в другую сторону.

— Вернулся? — бабушка оживилась. — Учёбу закончил?

— Сказал, что закончил, — я пожала плечами. — Вроде практика осталась… — и я запнулась, зацепившись за неожиданную мысль.

А ведь и Ярт может быть одним из них — из волшебников. Когда я расспрашивала его об учёбе, друг увиливал от прямых ответов, но так и сыпал вопросами — видимо, чтобы занять меня и отвлечь. И странности времени, когда мне почудилось, что оно замерло… Магия?

— Вырос, значит, тот вёрткий босоногий мальчишка, который воровал у меня сливы? — она задумчиво улыбнулась.

— И ещё как вырос… А вёрткости в нём почти не осталось. И босоногости, — добавила я с грустью.

— Жених теперь? — она глянула на меня искоса, смешливо.

— Угу, — кивнула я, пропустив намёк мимо ушей.

Он мне друг и брат по духу. И по крови наверняка родственник. Мы с ним слишком во всём похожи — разрез и цвет глаз, интонации, повадки, привычки. Сложно воспринимать человека иначе, если с пелёнок спишь с ним в одной постели, отбываешь наказание в соседнем углу и рассказываешь о самом сокровенном. Даже если, оказывается, ничего о нём не знаешь.

— Мы отошли от темы, — напомнила бабушка.

— Так вот, — неловко продолжила я, — вернувшись, я застала маму с папой в своей комнате: они сидели в засаде и выясняли отношения. И… Честно, я не хотела подслушивать, оно случайно получилось! Некуда мне было деться с карниза! В соседнюю комнату лезть или вниз — окнами хлопать и выдать себя. Ну и я подумала, что они скоро уйдут… А они всё не уходили. Пришлось лезть выше, а там…

— Чердак?

— Ну да, — я заёрзала. — Кто же знал, что там столько всего хранится…

— Что именно?

— Гусеницы сушёные, — сморщилась я, — свитки, котлы, книги…

— В книги тоже нос сунула? — уточнила бабушка. На лице — полнейшее спокойствие.

— Сунула, — я отвела глаза. — Но прочитать только одну смогла, про охранителей.

— И с тех пор один из них невидимкой вертится рядом… Иф!

— Да? — недовольный охранитель вынырнул из-за моего левого плеча.

— Вон! — велела бабушка, и ифрил растворился в воздухе. — Продолжай.

— Ну… На шум пришли родители и заявили, что я — не из их мира. И не маг, и вообще почему-то тёмная… Я разозлилась и сбежала. К тебе. Ты ведь сказками намекала на волшебный мир, и я верила…

— Да… — она нахмурилась. — Да, всё тайное однажды становится явным…

У меня на языке вертелся с десяток вопросов, но я стойко молчала. Бабушка сама всё расскажет в нужное время. И оно, похоже, настало. Внимательно и серьёзно посмотрев на меня, она мягко спросила:

— Лекс, готова ли ты понять и принять правду?

— А у меня есть выбор? — вздохнула я, теребя влажную косу.

— Пожалуй, нет. И верь тому, о чём расскажу, договорились?

— Угу, — кивнула я, мрачно глядя на пляшущий в камине огонь.

Да, волшебники, звери-оборотни, привидения и прочий легендарный бред, о котором я прочитала уйму книг, оказывается, легендарным не являлся. Более того, чудеса не ушли в легенды, а продолжают жить и здравствовать. По словам бабули, наш мир кишмя кишит необычными созданиями, волшебство в нём бьёт ключом, и я должна была спотыкаться о него на каждом шагу, потому как жила в семье потомственных волшебников. Я, конечно, давно знакома с одним волком-оборотнем, но мне казалось, что и оборотни — это обычные существа природы, а не порождения магии. Но…

— Мы хотели защитить тебя — в первую очередь, от тебя самой, — тихо говорила бабушка, щурясь на огонь. — Люди в силу своей немагической природы болезненно реагируют на проявления волшебства, даже если сталкиваются с ним ежедневно. Такова их сущность. Людям не хватает веры, умения видеть чудеса и мудрости принять их. Посмотри на меня.

Я подняла взгляд и обомлела. Передо мной сидела не скромная старушка в длинном халате, а изящная… волшебница в длинном серебристом платье, словно сотканном из лунных лучей. Волосы собраны в высокую прическу, морщины на лице разгладились, а кожа излучала лёгкий серебристый свет. Поразительно молодая и поразительно… невероятная.

Я несколько раз украдкой ущипнула себя за руку, вновь и вновь убеждаясь в реальности происходящего, и прошептала:

— Кто же… вы?..

— Моя сила — лунный свет, — с улыбкой объяснила та, кого я всегда знала как свою любимую бабулю.

— А-а-а… Так… Ну… — промямлила я и прикусила язык, когда платье волшебницы растаяло лунной дымкой, возвращая привычный халат. — М-да-м… — закончила свою «речь», кашлянув.

Бабушка мягко улыбнулась:

— Извини, не удержалась. Показательность лучше любого рассказа.

Легче, однако, не стало, и мне заботливо предложили чаю. Я молча кивнула, соглашаясь, за что и поплатилась, увидев, как с помощью магии готовится чай. Бабушка щёлкнула пальцами, и перед моим носом в воздухе появилась дымящаяся чашка.

— Не обожгись.

Снова кивнув, я недоверчиво дотронулась до краешка блюдца. Надо же, не исчезает… Аккуратно «сняв» чашку и блюдце с воздуха и подув на чай, я вдохнула терпкий травяной запах. Вот как у них это получается, а?.. Я посмотрела на бабушку с недоверием и любопытством.

— А что ты ещё умеешь? — поинтересовалась вкрадчиво.

— А что тебя интересует? — также вкрадчиво переспросила она.

— Не знаю… — замялась я. — Я ведь, получается, совсем ничего о тебе не знаю…

Да, как и о родителях. Как и о Ярте.

— Ты и о себе ничего не знаешь, — заметила бабушка добродушно.

Чай был забыт.

— В смысле?

— В прямом, — отозвалась она и продолжила рассказ, а я, изумлённо моргая, слушала её и с трудом заставляла себя верить.

Во все времена звёзды присылали в волшебный мир защитников. Тех, кто владеет редкой и невероятной силой, отличной от привычных магических способностей. Раз в двести лет с небес срывается Двойная звезда, и её появление давно научились предсказывать, как и то, в каком краю появится защитник. А иногда угадывали, в чьей именно семье. И вот, я, дитя магии Двойной звезды, родилась. Вроде как защитник. А по сути — человек без намёка на волшебный дар. Правда, я слышу голоса природы…

— А от чего… защищать? — честно говоря, мне не верилось ни в какие защиты. Вообще.

— От разного, — уклончиво ответила она.

— Но я…

— Мы наблюдали за тобой и пытались понять природу твоей силы, — задумчиво произнесла бабушка. — Обычных детей Двойных звёзд не бывает, все с волшебным даром. Но прошли годы, тебе исполнилось восемнадцать, а твоя сила по-прежнему остаётся сокрытой.

Сокрытой… или отсутствующей?.. Я рассеянно прислушалась к треску поленьев. Может, неправильно истолковали знамения, неверно определили место появления защитника, и Двойная звезда не имеет ко мне никакого отношения?.. И то, что я родилась человеком в мире магов, — это случайность и невезение?

Или, наоборот, везение?..

Окружающий мир застыл, утратив черты реальности, и на мгновение мне почудилось, что случившееся — это сон, а рассказ бабушки — плод моей больной фантазии. И с каждым ударом сердца я ждала, что вот-вот проснусь, и всё вернётся на свои места. И я окажусь дома, а разговор родителей, ифрил, чердак и книга про охранителей — в моём дурном воображении, в рассказанных бабушкой сказках, нереально ярком сне.

И, кстати, я действительно проснулась. Но отчего-то оказалась не дома, в постели, а в бабушкином кресле. А комнату заливали яркие потоки солнечного света, намекая — пора вставать.

Сев, я потянулась, разминая затёкшую спину, здраво рассудила, что мне всё, вплоть до чердачных злоключений, приснилось, но тут снова начались чудеса. Словно почувствовав, что я проснулась, кресло… поехало к двери. Я, взвизгнув, поджала ноги и вцепилась в подлокотники. Мама!.. Нет, не то…

— Бабуля-а-а-а!..

Жалобный вопль остался без ответа, а кресло, миновав самостоятельно распахнувшуюся дверь, полетело в мою комнату. Можно подумать, я сама до неё не доберусь!.. Я доберусь! Но попытка спрыгнуть на пол провалилась: подлокотники, едва я приготовилась к прыжку, мёртвой хваткой вцепились в мои руки, а кресло ускорилось и взмыло к потолку. И я с трудом угомонилась.

Однако в комнате оно тоже не собиралось оставлять меня в покое. Едва я почистила зубы и умылась, как кресло подпихнуло меня под коленки, сжало в цепких объятьях и вновь куда-то поволокло. Я ругалась и угрожала, но оно продолжало путь, не обращая на мои слова никакого внимания. Зато обратила бабушка.

— Лекс, не шуми, — заметила она, когда кресло доставило меня в столовую. — Оно выполняло мои указания.

Я спрыгнула на пол, нервно затянула пояс халата и сердито пробурчала:

— Да будто бы я сама не в состоянии…

— В состоянии, — она миролюбиво улыбнулась. — А ещё ты любишь проваляться в постели до обеда. Но сегодня у нас нет на это времени.

Фыркнув, я села за стол и пододвинула к себе тарелку с кашей.

— А в чём дело?

— Сегодня же ты отправишься к Звездочёту. И останешься у него в учениках, — спокойно ответила бабушка, подмигнув чайнику. Тот проворно бросился разливать чай.

— Что?! — я судорожно сжала ложку.

— Что слышала, — убийственная невозмутимость и на лице, и в голосе.

Я мрачно уставилась в тарелку, ковыряясь в каше. Однако…

— Всё решено, — неторопливо продолжила она. — Все сопроводительные бумаги готовы, твои вещи я уже собрала, и ты отправляешься сегодня же.

— Но… — попыталась вякнуть я.

— Никаких «но», — отрезала бабушка.

Я вновь уткнулась в тарелку. Вот те и сбежала из дома… Но кто же знал, что всё так обернётся?.. Зачем мне куда-то уезжать и учиться неизвестно чему, если у меня нет никаких способностей?

Или есть?

— А ты учить не можешь?.. — робкая надежда и осторожный взгляд из-под ресниц.

Я… я боюсь, да. Всю жизнь мечтала вырваться из родительского замка в большой мир, а теперь, когда дверь в него открылась… я испугалась. Я же ничего там не знаю!..

— Нет. Жду тебя в библиотеке. Не задерживайся.

«Не задерживайся»?

Я нарочно медленно скребла по тарелке ложкой, собирая остатки каши. Интересно… То я, видите ли, не из их мира и прав на знания не имею, то обязана куда-то топать, непонятно зачем…

Не хочу!

— А надо, — раздался приглушённый голос ифрила.

— Зачем? И почему именно к этому… как его там… Звездочёту? — осведомилась я, озираясь в поисках охранителя.

— Твоей бабушке виднее, — заметил он. — И точно виднее, чем нам.

— Посмотрим… — проворчала я, краем глаза заметив посреди стола маленький золотистый кувшин — жестяной, скрученный спиралью, с длинным носиком и витой ручкой.

Кувшин, где, судя по звукам, и скрывался дух огненной звезды — той самой, которая с хвостом.

— Поставь на место! — завыл охранитель. — Не трогай! Это же уникальная вещь! Второй такой в мире больше нет! Брось, а то уронишь!.. Убери руки, кому сказал!

— Тогда вылезай сам!

А он вдруг чего-то испугался:

— Обойдёшься! — и голос такой дрожащий-дрожащий.

— И не подумаю!

Страх большого мира неожиданно перерос в острую вспышку злости на всё — от зловредного охранителя с его едкими высказываниями до несчастного молчаливого кувшина. Тонкая хрупкая ручка погнулась, крышка отлетела в сторону, а из горлышка с воплем вырвался сноп красно-жёлтого пламени.

— Ты!.. — застонал ифрил, вцепившись в крышку. — Ты хоть знаешь, что держишь в руках?! Это же штучная вещь, на заре времён сделанная!..

— Ну и что? — зло буркнула я. Ярость почти улеглась. Но вот страх засел занозой.

— Невежда! — в его чёрных глазах мелькнуло презрение к моей никчемной личности. — Да что ты в этом понимаешь?..

— Ничего, — равнодушно пожала плечами я, вставая. — Кстати, а как эта «штучная вещь» оказалась у тебя?

— Ук… Не твоё дело! — обиженно рявкнул ифрил.

— Значит, украл? — ухмыльнулась я, выходя из столовой и поднимаясь по лестнице.

— Ничего подобного. Я его… одолжил. На время.

Я хмыкнула:

— До заката времён?

— Э-э-э… Да ну тебя… — ифрил, загнанный в угол, обиженно замолчал.

Я прошла по широкому коридору до арочного проёма и с опаской заглянула в библиотеку. Бабушка ждала меня со столь серьёзным выражением лица, что я согнала с губ ухмылку.

Начинается…

Она сидела у окна за большим столом и листала книгу. Охранитель при виде массивных книжных шкафов восторженно запищал «о редких-редких редкостях». Когда я осторожно села в старинное мягкое кресло, бабушка рассеянно попросила подождать. И, пока она разбиралась с делами, я шёпотом велела охранителю заткнуться. Ифрил надулся и полетел нарезать круги над шкафами, тихо бормоча имена мастеров.

Наконец бабушка отложила книгу на край стола и задумчиво посмотрела в окно, словно собираясь с мыслями.

— Мы остановились на том, что ты собираешься куда-то меня послать, — напомнила я сухо.

— Да, и ты поедешь, — кивнула она. — Если ты смогла самостоятельно, без посторонней помощи, призвать своего охранителя, значит, сила просыпается. Звездочёт, конечно, нелюдим и мрачноват, но он лучше всех разбирается в скрытых способностях. И лучше нас поможет тебе их развить.

— А ты? — повторила я. — Почему ты не можешь быть моей наставницей?

— У меня нет права учить магии, — покачала головой бабушка. — Наставничество — это дар, который проявляется далеко не у всех.

— Но почему именно к нему? — допытывалась я.

Скрывает она что-то, не только в «лучше всех разбирается» дело. Если не лжёт, то недоговаривает. А я становлюсь недоверчивой и подозрительной, да. Всю жизнь глаза отводили под благими предлогами вместо того, чтобы о мире рассказать, который ещё и «защищать» придётся… наверное. Не хочу верить в детей и магию… Не хочу!

— Строгое расписание жизни, максимум зубрёжки, минимум свободного времени, куча книг и никаких конных прогулок, — насмешливо заметил ифрил. — Год-другой взаперти — и приличная волшебница готова к употреблению.

— Что? — взвилась я. — Не поеду!

— Не слушай болтуна, — улыбнулась бабушка, — гулять тебе никто не запретит. Но в остальном Иф прав — Звездочёт научит многому. Кроме того, он составляет ученику «Карту жизни» с подробным разбором прошлого и предсказанием будущего, с описанием силы и способностей. «Карта» прояснит твою дальнейшую судьбу и…

Я отвернулась. И определит, та ли я, за кого меня принимают? Я обречённо посмотрела на бабушку и прочла в её строгих глазах приговор. Всё, кончилась моя свободная жизнь весёлой вольной пташки… Пора взрослеть.

— И что дальше?

— Добраться до места, — взмах руки, и между нами призрачной стеной замерцала карта. — Замок Звездочёта находится к северу от нас, у подножия Облачных гор.

Я с любопытством уставилась на карту. Да, я ни разу не видела карту мира. И эти знания от меня тоже почему-то скрывали. Боялись, что заинтересуюсь и сбегу за пределы своего Лесного края?.. Карта напоминала пирог, разрезанный на восемь кусков. Озёрный край, Песчаный край, Болотный и Островные края… Какой же он огромный, наш мир… И почему-то частично чёрным закрашен. И с дрожью вспомнилось отцовское: «Это путь тёмной».

— Ваш волшебный мир… — я замялась, подбирая нужное слово. — Двумирный, да?

— Есть тёмные и есть светлые, — кивнула бабушка. — За тёмной краской — не наши земли. Тёмные маги живут по духу и его велениям, и бед от них немало. А мы — свет, разум. Мы бережём то, чем владеем, — и посмотрела на меня так, словно чего-то ждала.

А мне не хватило духу спросить. О себе. Страшно стало. Мало того что не маг, так ещё и, кажется, не совсем свет?.. В Пустынные земли ещё отошлют… учиться тьме. Нет уж, лучше к Звездочёту, даже если он живёт дико далеко от моего дома. Хотя мне сейчас всё будет казаться далёким — в незнакомом-то мире.

— А это что? — я указала на толстую чёрную черту между двумя «кусками» краёв. Указала на одну, но такие чёрточки были везде, между всеми краями. Точно поваленное дерево между полянами.

— Приграничье. Здесь живут люди.

— А это? — я указала на крупную точку в центре «пирога».

— Внутренний мир, — пояснила бабушка, — кладовая магической силы. Но о нём ты узнаешь позже. Сейчас путь запоминай, — и от «точки»-замка, находящейся в середине Лесного края, к приграничью извилистой змеёй поползла чёрная линия.

— Далековато! — дружно присвистнули мы с ифрилом.

— Ничего, доберётесь. Дней десять — и вы на месте. Путь до гор проходит через шесть городов и восемь деревень, и ночевать под открытым небом не придётся. Деньги на дорогу я тебе дам. И покров — отвод глаз — наброшу. Отведу чужие… интересы. Для твоей же безопасности. Далее. Письмо Звездочёту я уже отправила. Как приедешь, покажешь ему эту бумагу, — на мои колени опустился серебристый лист, исписанный чёрными чернилами, с печатью, которую я видела на родительской книге заклинаний. — А после тебе предстоит проверка.

— Какая проверка? — насторожилась я, отвлекшись от карты.

— Проверка знаний, — улыбнулась бабушка, откинувшись на спинку кресла. — Звездочёт слишком занят, чтобы тратить своё время на неучей, бездарей и лентяев с улицы. И, между прочим, твоё образование мало чем отличалось от того, что получают дети волшебников.

Я приуныла, некстати припомнив свои многочисленные прогулы, сорванные уроки и скандалы с наставниками. Ведь я же… бездарь.

— Это будет весело, — хихикнул ифрил, пропуская мой убийственный взгляд.

— Надеюсь, ты не посрамишь моё имя, — добавила бабушка строго. — Я с трудом уговорила Звездочёта принять тебя, так что изволь потрудиться. У тебя будет почти две недели на подготовку. И, пожалуй, я дам тебе в дорогу несколько книг.

Она прошлась вдоль шкафов, выманивая оттуда книги и складывая их в стопку на столе. И когда книг набралось с десяток, бабушка решила, что этого «пока» хватит. Я перевела дух. Нет, я любила читать, но мне нравились вещи интересные — про тайны и приключения, про подвиги и любовь. А «Словник древнеарийского языка» и «История развития древологии» к «интересному» никак не относились.

— Я постараюсь тебя навещать, хотя Звездочёт этого не приветствует. И с родителями поговорю.

— Нет! — встрепенулась я. — Не надо.

— Неужели ты не сможешь их простить? — тихо спросила она, остановившись за спинкой моего кресла. — Ведь это я, Лекс. Это я настояла на сокрытии. Я велела воспитывать тебя как человека, вдали от магии. Если бы не я…

— А они согласились, — резко возразила я. — Поддержали. Не захотели… — и запнулась, прикусив губу.

— Время всех рассудит, — ифрил мягко сел на моё плечо.

— Действительно, — согласилась бабушка. — Бери книги. Пора.

По пути я уныло заглядывала в каждый тёмный закоулок, молча прощаясь с родным замком на неопределённый срок. Кстати, а почему на неопределённый?

— Бабуль, а сколько мне учиться? У Звездочёта?

— У мэтра Звездочёта. При должном усердии — года полтора-два, — прямо ответила она.

Сколько? Полтора-два года?

— Этот срок необходим для получения степени ученика, — продолжала бабушка. — А если захочешь получить магическую степень, то и больше.

— Что за степени?

— О, их много. Потом расскажу, — отмахнулась она. — Сначала хотя бы звание ученика защити. А потом… будет потом.

Я вздохнула, отстав от бабушки и завернув в свою комнату. Сняла любимый старый халат и переоделась в дорожное. Привычные штаны и рубаха для непривычного случая — для дальней дороги в неизвестность… Я затянула пояс, заплела косу и показала язык своему рыжеволосому отражению в зеркале.

Ну, хотя бы до «ученика» помучаюсь — ради «Карты жизни»-то… Заноза страха заелозила, закололась больно. Мир — даже мир этих десяти дней дороги до Звездочёта — так огромен, а я…

— Ха, думаешь, степень получить так же просто, как залезть на Дуб-прародитель? — почти привычно зазудел ифрил. — А не выйдет. Шевелить мозгами-то труднее, чем мышцами.

— Посмотрим.

Мы вышли во двор, где меня уже поджидал, переминаясь с ноги на ногу, верный Ветер. Теперь-то я знаю, как бабушка вылечила его за одну ночь… Пока я обходила коня, проверяя надёжность ремней и шаря по походным сумкам, бабушка достала второй серебристый свиток-письмо.

— Спрячь его подальше и при въезде на постоялый двор показывай управляющему, — объяснила она. — Это право на бесплатный ночлег, ужин и завтрак. На постоялых дворах подолгу не задерживайся. Молодой и симпатичной девушке опасно путешествовать одной. Даже под волшебным покровом. Извини за торопливость. Не случись всё так быстро, я бы обязательно нашла тебе провожатого.

…и ещё найду, отчего-то почудилось недомолвкой.

— Но я смогу за себя постоять, — возмутился я.

— Ты меня поняла? — бабушка нахмурилась. — На дорогах нынче беспокойно, Лекс. Будь незаметной и укрывайся на постоялых дворах до восхода Двойной луны. Никаких ночных похождений. И никаких безумных поступков, слышишь?

— Слышу, — бодро улыбнулась я.

Страх сменился нездоровым азартом. Вот, мечтала о свободе? Мечты сбываются. Только не так, как… мечталось. Совсем не так.

— Иф, — она обернулась к охранителю, — надеюсь на тебя.

— Конечно! — отозвался тот легкомысленно.

— Тогда в путь, — бабушка обняла меня на прощание, — и да благословят тебя звёзды.

Моё сердце сжалось. Когда теперь увидимся?.. И до меня дошло: возврата в прежнюю жизнь уже нет. Больше не будет ночных побегов из окна, долгих прогулок по лесу и беззаботной жизни под родительским крылом. Мне придётся самой заботиться о себе и самой отвечать за себя. И как скоро я теперь увижусь со всеми и… с Яртом?

А вдруг он вернётся с практики, а меня здесь уже нет?..

— Да… — я быстро обняла её. — До встречи?..

— До встречи, милая, — улыбнулась она, глядя, как я привычно и немного нервно взбираюсь в седло. — Конечно же, до встречи.

Ветер, почуяв свободу, резво устремился прочь. Я ехала среди деревьев, прислушивалась к щебету птиц, дышала вчерашней грозой, но видела старинный, увитый плющом замок в сердце леса. И маленькую светлую фигурку, замершую у ворот.

До встречи, бабуль… Обещаю не опозорить тебя и вытрясти из Звездочёта, то есть у мэтра Звездочёта, ученическую степень… то есть заслужить, конечно же… И постараюсь победить страх большого мира. И преодолеть собственную бездарность. Хотя…

Хотя — чему маг может научить человека? Разве что… пониманию сути волшебного мира? Для начала?

— Иф, ты запомнил дорогу?

— Разумеется, — подтвердил он и тихо добавил: — Знаешь, я ведь никогда не уходил далеко от родового поместья. Не думал, что это так… тяжело.

— Не волнуйся, я же с тобой.

— Вот это меня больше всего и напрягает, — уныло отозвался ифрил.