Благословите женщину

Дарья Волк, 2018

Что делать, если ты нелепо выглядишь достаточно часто? Как решить глобальную проблему выживания в мире, которым правят мужчины? Лия Авербах расскажет, как обрести мир внутри себя мир, а также распрощаться с очередным муд**ом.

Благословите женщину. Глава 1

Медленная музыка кружила в танце. Стук каблуков по паркету раздавался в каждой части танцевального зала. В полумраке помещение значительно освещал лишь прожектор, помимо которого по стенам и потолку бегали цветные огоньки. Дамы в разноцветных платьях порхали в объятиях своих кавалеров, пока я в гордом одиночестве сидела у бара, пила из бокала красное вино и затягивалась тонкой сигаретой. Я явилась в этот танцевальный зал на"праздник жизни", будучи совершенно одинокой. Самым забавным за время моего присутствия здесь были лица тех, кто приглашал меня потанцевать, изъявляли желание угостить. Почему я отказывалась? Может быть, не хотела проводить вечер в мужской компании, а может быть ни одна из этих глупых рож не привлекла моего внимания.

Наверное, вы подумали, что я возомнила себя грёбаной"царевной-несмеяной", которая пришла сюда в надежде на то, что её хоть кто-то развлечет. Но, нет. Как же вы ошибаетесь. Мне стало скучно до безобразия сидеть в четырех стенах на протяжении пяти месяцев и пить вино из бутылки, покуривая сигареты у окна. Вот и пришла, решила провести вечер как светский человек, а не так, как обычно.

Тоску в моем взгляде разглядел бармен, который подавал мне уже пятый по счету бокал."Несчастная женщина, — читалось в его взгляде, когда он приближался ко мне. Но я смотрела на него с недоумением и хотела спросить:"А почему, собственно, я — несчастная!?"Откровенно говоря, мне не из-за чего быть несчастной: хорошая квартира, любимая работа, возможность летать заграницу каждые выходные… Казалось бы, что еще нужно для счастья?

Со временем эти холеные кавалеры со своими танцами и выпивкой мне надоели, печальные и сожалеющие глаза бармена стали раздражать, да и мне стало скучно. Решила свалить с этого"праздника жизни": собрала маленькую сумочку, затушила сигарету, поставила бокал на барную стойку и, окинув взглядом танцевальный зал, триумфально шагая покинула это заведение, не расплатившись за выпитое вино. Кажется, близился рассвет. Фонари со всем не горели, машин не было никаких, кроме такси, водители которых спали в своих шоферских просиженных креслах. Я запрыгнула в одну из таких машин и громко хлопнула дверью. Водитель такси даже не шелохнулся. При желании я могла бы стащить у него все заработанные деньги и кутить еще до самого утра. Да, я любила безудержное веселье, особенно, в одиночку. Но с приближением рассвета многие заведения закрываются, поэтому решила ехать в круглосуточную закусочную неподалеку от дома. Там подавали неплохие завтраки, да и повар — такой душка.

— Уважаемый, а не соизволите ли вы отвезти даму? — громко спросила я, толкая таксиста в плечо. Он тут же открыл глаза и осмотрел меня с ног до головы. Его лицо было до безобразия сонным, но он незамедлительно повернул ключ, и машина зарычала.

— Такая дама… — протянул он, расплывшись в сонной улыбке, — в такой час и совсем одна. Интересно, почему?

— Меньше вопросов, умник, — язвительно ответила я, — просто отвези меня в"Харольдсон&Стивенсон".

— О, знаете, — он внезапно очень громко засмеялся, — за дополнительную плату могу составить вам компанию.

— Нет, друг мой, не в этот раз, — улыбнулась я.

Такси рычало так, как рычат львы из передачи"В мире животных". Недавно смотрела один из выпусков, где самка льва"окотилась"(так это называется, вроде бы?). Львята выглядели симпатично, но вот тому, самому огромному льву с гривой, который и являлся их отцом, было наплевать на котят. Он просто ушел в тень и стал ждать, пока какая-нибудь другая самка принесет ему мясо. Чертов эгоист.

Когда такси подъехало к"Харольдсон&Стивенсон"я мгновенно вложила сотню баксов в руку таксиста и ласково произнесла"Сдачи не надо, милый. Теперь можешь и отдохнуть". Выскочив из его машины, я сняла туфли, взяла их в руку и пошла босиком по асфальту. Ноги гудели жутко. Дойдя до дверей"Харольдсон&Стивенсон", я обнаружила, что заведение закрыто. Достала из сумочки сигареты и закурила. Меня мгновенно осветили фары чей-то машины, свет слепил меня, и я закричала:"Эй, выруби свои прожекторы! Я же не вижу ничего!"Из окна автомобиля показался мужчина с шоколадным цветом кожи, он прищурился, затем поманил к себе своей огромной ладонью, пока я подходила, он вышел из автомобиля.

— О, Джимми! — восторженно зашумела я, узнав его. Он был высокий и сильный, кожа цвета молочного шоколада, большие ладони и чувственный бархатный тембр голоса. Однажды я слышала, как он поет, и у меня дух перехватило. Это и был тот самый повар в заведении"Харольдсон&Стивенсон". И, кто бы чего не говорил, он был душкой, хоть и похож на громилу.

— Лия? Давно не видел тебя у нас. — он стал внимательно рассматривать меня. — Ты откуда такая… прости, не могу подобрать слово.

— Очаровательная? — флиртовала я, хлопая накладными ресницами и лаская его гладкую щеку тонкой рукой.

— Ну, да, — улыбнулся он, — именно это я и пытался сказать.

— Может, угостишь меня завтраком, а я тебе расскажу обо всем? Помнишь, как раньше?

— Лия, я женат, — отрезал он, — знаешь что сделаем? Давай, я провожу тебя домой, и ты ляжешь спать? Тебе нужен отдых. — он погладил меня по плечу.

Я решила разыграть ситуацию, чтобы оказаться в его руках. Так хотелось затащить этого огромного мужчину к себе домой. Да, да, я из тех женщин, которые умеют манипулировать мужчинами, когда это необходимо. И, вот, не успел он опомниться, как я уже прильнула к его огромной груди и промурлыкала что-то вроде:"Поможешь мне подняться в квартиру, Джим?"Он ничего не ответил, а просто поднял меня на руки и посадил в свою машину.

Он заглушил мотор своего автомобиля у ступенек моего дома. Я повторила свой вопрос:"Поможешь мне подняться в квартиру, Джим?"На это он многозначительно закурил и произнес, перенеся свой взгляд на меня:"Лия, я женат. И, я все сказал. Ты для меня друг, не более того, к тому же, мне пора работать".

— Ладно, Джим, увидимся позже.

Я грустно улыбнулась и вышла из его автомобиля. В моих руках была пара дорогих туфлей и маленькая сумочка. Я медленно поднялась к входной двери и открыла ее, поднялась на второй этаж своего дома и стала открывать дверь квартиры, в которой жила уже долгие шесть лет… Шесть лет, за которые произошло так много всего, которые кардинально изменили меня: из наивной провинциалки в одинокую и независимую манипуляторшу, которая никому не интересна и не нужна.

Еврейка до мозга костей. Глава 2

Проснулась от того, что кто-то надиктовывает мне сообщение на автоответчик. Черт побери, как же давно он молчал!"Интересно, кто там звонит в такую рань, — задумалась я, но потом посмотрела на часы, висящие на стене, и обнаружила, что время уже глубоко вечернее. Осмотрелась по сторонам. Все же, хорошо, что я находилась дома, а не где-то еще. Закурила. Автоответчик не унимался, что-то говорил. А я затягивалась сигаретой и думала о чем-то своем, игнорируя тот голос, который отдаленно казался мне знакомым. Докурив и затушив сигарету, мне стало интересно, на что я похожа после вчерашней попойки в шесть бокалов вина. Я подошла к зеркалу и оглядела с ног до головы то существо, которое смотрело на меня: потрепанные рыжие волосы, торчащие и вьющиеся в разные стороны, посыпавшаяся туш, отклеившаяся ресница, которая прилипла к щеке, вместо того, чтобы быть на веке. Губы были почти не идеально накрашены, за исключением размазанной помады по платью и рукам. Лямки платья спущены, но оно по-прежнему сидело как влитое."А все не так плохо!" — восхитилась я вслух. Затем решила подойти к телефону, где голос еще что-то продолжал говорить.

— Алло, — откликнулась я.

— Лия, с тобой все хорошо? Мы волнуемся! Ты нам не звонишь, не появляешься дома. — Это был голос матери — Марджери Авербах.

— Все в порядке, я практически идеально, — засмеялась я, — как твои дела? как отец?

— Может, лучше, ты как-нибудь забежишь к нам?

— Неа, не очень горю желанием, если честно. Вы опять станете мне говорить, что я живу не так, что ничего страшного не произошло, у всех ведь случается подобное. И, вообще, отец нашел мне супруга, который является наследником какой-нибудь обувной фабрики или там, ну, не знаю, фармацевтического бизнеса… Слышала тысячи раз и, знаешь, сыта по горло!

— Нет, нет! Дочь, все совершенно не так! Просто твой отец очень переживает и…

— Пока, пока, Дорогие родители! — я резко вешаю трубку и выключаю питание телефона. Иду в душ.

Немного приведя себя в порядок, обнаруживаю, что на моей кухне явно повесилась мышь. Поэтому я снова включаю питание телефона, а затем заказываю пиццу. Мне кажется, что жить я, явно, разучилась. Все люди, обладая тем, что их радует, не впадают в затяжную депрессию, не пьют, пытаясь заглушить нехватку чего-то, а стараются приобрести что-то новое. Насколько же я несчастна в такие моменты, когда задумываюсь о смысле своей жизни. А, понимание, что-жизнь-то моя ничегошеньки не значит и не стоит ни единого пенни — причиняет мне нечеловеческую боль. Но жизнь не так плоха, особенно, когда в холодильнике я замечаю бутылочку винишка, оставленную здесь еще вчерашним вечером, за пару часов до моего ухода на поиски приключений."Да, начнется же моя вечеринка для одной персоны! — Восклицаю я, откупоривая ту самую бутылку.

После испитого глотка, я ощущаю, как начинаю жить, как все преображается и играет яркими красками. И, вот, я уже не забитая одиночка, а"восхитительная богиня", просто не все задуманное у этой"богини"выходит. Вдруг я задумалась о своей семье. Как же там поживают мои еврейские мать и отец? Нет, уточняя тот факт, что они евреи, такие же как и я, потому что я их дочь, я не хочу сказать ничего плохого. Люди то они хорошие, просто я неправильная какая-то. Юзеф Авербах — мой отец, родился во времена"Карибского кризиса", но во времена своей молодости он плевать хотел на эту политику. Он развлекался, курил травку, смотрел порно и декламировал лозунги за мир во всем мире и свободную любовь. Просто с годами, когда он обзавелся семьей (это произошло практически случайно), он стал думать о других вещах, стал более жестким и серьезным. Наверное, он не хотел, чтобы я росла такой же, каким был он в юности. Кстати, с того самого момента, как он обзавелся семьей, он стал частью семейного бизнеса Авербахов, то есть основным заработком моей семьи, которым являлось фабричное производство хрустальной посуды под Польской маркой (забыла упомянуть, что корни мои из Польши, но всех тонкостей переезда своей семьи я не знаю). Что касается моей матери — Марджери Авербах, то эта женщина своей внешностью отражает все стереотипы о еврейках. Её огромные и выразительные глаза по генетическому наследству перекочевали ко мне, кожа белоснежная, ровная, волосы темно-русые, но слегка преобладает рыжеватый оттенок. Если честно, никогда не знала какой у нее настоящий цвет волос. Она была на пять лет младше моего отца, что немного отличало её от тех вещей, которые он считал забавными в своей юности. Она была более смиренной и домашней девочкой, которая много училась. Она знает несколько языков, азы педагогики и обожает анализировать и раскладывать по полочкам тексты классической литературы из любой точки земного шара. В общем, если бы не вечеринка в загородном клубе, то мои родители не встретились бы вовсе. А потом понеслось — мамина беременность (не совсем запланированная, с учетом того, что у нее был жених из круга ее семьи, а мой отец просто подрабатывал в загородном клубе), знакомство дотошных еврейских родителей с обеих сторон, организация огромной еврейской свадьбы с шикарными, но кошерными закусками, с учетом всех предпочтений родственников с обеих сторон, традиционные ритуалы, песни, пляски. В общем, к тому моменту, когда я родилась, у меня было всё, о чем только может мечтать истинная еврейская женщина, вспоминая свое детство.

Раздался стук в дверь, наверное, это доставка пиццы. Как же я хочу есть! Не ела, наверное, с позавчера. Я накинула махровый халат и подбежала ко двери и повернула ключ в замочной скважине, чтобы дверь открылась. На пороге стоял молодой мужчина в кожаной куртке. Сперва я обратила внимание на его ладони, которые выглядели совсем неухоженными. Наверное, он много работает, — подумала я, — а может быть, занимается чем-то другим. Я закусила губу и опустила глаза в пол, улыбаясь.

Конец ознакомительного фрагмента.