Неучтенная планета

Дарья Бобылёва, 2020

Психотерапевтичный, умный, полный юмора и приключений роман, удачно маскирующийся под научную фантастику, от автора «Вьюрков». В космосе хорошо. Миры добры. И на этой планете всё делается для блага живущих, ради их душевной гармонии. На каждом шагу – свои странности, свои законы, которые никто не может объяснить, но все делают вид, будто так и нужно. На самом деле они, конечно, врут… Но ничего плохого здесь случиться не может. И это не нормально. Можно принять всё как есть. Можно драться. Можно искать истину. Если слишком невыносимым станет одиночество в пустоте, повторяй: «В космосе хорошо».

Глава четвертая,

посвященная дальнейшему удивлению, знакомству с аборигенами и ценной находке

В орбитальном лифте было накурено. Пять человек в красивой, какой-то даже нефункционально изысканной военной форме, с начищенным до блеска оружием, столпились в одной части капсулы и, негромко переговариваясь и хихикая, тыкали пальцами в другую. Там, страдальчески сдвинув брови и прислонившись к стене, стоял Селес. Он ехал зажмурившись, тяжело дыша и изредка покашливая от дыма. Самому низкорослому солдату внепланетянин еле доставал макушкой до подбородка — правда, в отличие от них, обувь у оммо была самая обычная, а не на тяжелой, похожей на танковую гусеницу платформе.

— Высоты боится, — в очередной раз констатировал шепотом один из военных. — Это ж надо, а? — он восторженно подмигнул соседу. — Интересно, это они все так?

Селес сделал вид, что ничего не слышал. Вообще-то он боялся не высоты, а атмосферы, точнее — полетов в ней не на своем корабле. В опасной близости от поверхности планеты Селес доверял только неокораблям — все остальные были, по его мнению, ненадежны и в любой момент могли упасть. В космосе эта сложная и нелогичная фобия не давала о себе знать ввиду отсутствия верха и низа, и падать было некуда.

Сейчас Селес чувствовал себя совсем плохо, потому что капсула именно падала, причем с огромной скоростью. Он приоткрыл один глаз, успел заметить проносящиеся мимо облака, судорожно вдохнул и снова зажмурился.

— Почему мне не дали приземлиться на моем корабле? — помолчав, все-таки решился спросить оммо.

— Небо закрыто. Враги.

— Какие? — удивился он, но глаз на этот раз не открыл.

— Ты, например, — пояснили ему, и капсула затряслась от полнозвучного мужского хохота.

Селес вспомнил обитателей додекаэдра, и тоска по здравому смыслу обуяла его с новой силой.

— Но ведь тот человек… Петерен… Он сказал, что я — первый контакт.

— Это ты у него первый, — ответили солдаты, переглянулись и снова оглушительно захохотали. — На станции. А у остальных ты знаешь какой? — Двусмысленность формулировки приводила их в бурный восторг, характерный для подростков, только приобщающихся к радостям спаривания. Мальчишеские круглые лица и повизгивание, отчетливо различимое в басовитом хохоте, свидетельствовали, что из подросткового возраста солдаты вышли совсем недавно, а некоторые и вовсе там застряли.

— Да расслабься ты, в той плоскости все чокнутые, — дружелюбно добавил кто-то.

Селес снова надолго задумался, но мысли предсказуемо зашли в тупик, и он наконец удостоил сопровождающих взглядом. Левый глаз предательски дергался.

— Послушайте, я вообще туда попал? — спросил он, помедлил секунду, напряженно что-то вспоминая, и затараторил: — Доводим до вашего сведения, что посещение планеты номер восемь три пять скрытая цифра скрытая цифра скрытая цифра восемь шесть семь возможно в течение…

Военные опять захохотали, а Селесу стало совсем грустно. Он давно не общался с представителями человечества и забыл, что они любят пересказы своими словами, а не цитаты. Кроме того, он был слишком взволнован и серьезен — трудно найти более подходящий объект для группового осмеяния.

— Акцент у тебя забавный, — объяснил один из военных. — Доводимд дод вашегов… Ты б себя слышал!

Селес ощутил сильное и иррациональное желание дать ему по шее. Он даже сжал кулак, но вежливость и инстинкт самосохранения в последний момент победили. Оммо смерил обидчика взглядом, остановился на его громоздком шлеме, похожем на крышу ка’антхажийской пагоды, и процедил:

— А ты б себя видел!

— Ух ты! — восхитился весь лифт. — Разморозился! — Гостю тут же протянули блестящий портсигар. — Тебя как звать-то?

— Селес. Спасибо, но я не знаю, что с этим делать.

— Курить!

— Я не курю.

Воцарилось неловкое молчание, которым в теплых компаниях обычно встречают трезвенников и язвенников.

— Весь дым через свищевой канал уходит, — Селес указал на шею и старательно оскалился в самой дружелюбной улыбке, на которую только был способен. Солдаты тоже заулыбались, с интересом разглядывая его зубы: мелкие, острые и какого-то кремового оттенка, совсем не соответствующего человеческим стандартам красоты. В свое время оттенок «цвет зубов неочеловека» был признан уникальным и помещен в палитру между «старым кружевом» и «космическими сливками».

Один из солдат решительно шагнул в противоположную часть капсулы и протянул гостю руку:

— Теодор.

Обрадованный тем, что наконец нашел общий язык с принимающей стороной, Селес продолжал улыбаться на протяжении всех мучительных пяти секунд, пока его пальцы хрустели в кулаке нового знакомого. Теодор немного потоптался на месте, хмыкнул, отвел глаза в сторону и робко поинтересовался:

— А ты правда… ну… продырявленный?

Селес взглянул на него так выразительно, что он поспешно начал оправдываться:

— Это на станции сказали… Я им так и ответил: спятили вы, говорю, совсем… напридумывали, ты уж извини…

— Не напридумывали. Просто меня еще никогда не называли продырявленным…

— А можно посмотреть?

«Да когда ж мы приземлимся-то наконец…» — мысленно взмолился Селес.

Новый знакомый, вблизи оказавшийся похожим на добродушного молодого вязлика, смотрел на него с надеждой и детским любопытством. Селес вздохнул и осторожно расстегнул липучку на высоком облегающем воротнике. Почуяв свищевым отверстием прохладный воздух и табачный дым, он поморщился и предостерег Теодора, глаза которого загорелись от восторга:

— Трогать нельзя.

— А где у тебя еще есть? — почти шепотом спросил человек.

— А у тебя? — серьезно поинтересовался оммо.

Капсула все падала и падала, кружевные завитки рек и аккуратные газончики лесов стремительно приближались, а Селес в красках представлял себе, как лифт в конце концов врежется во все это. Помимо акрофобии, ему не давали покоя мысли обо всех, кого он поневоле бросил, сломя голову ринувшись на поиски неизвестно чего — корабль остался на орбите, Айа у морфов, — а также о том, насколько же здесь все не так, как он себе представлял. И вообще не так, как должно быть, — в этом Селес почему-то не сомневался.

— Это точно планета номер восемь три пять скрытая цифра скрытая цифра скрытая цифра восемь шесть семь? — на всякий случай спросил он у Теодора.

— Это Кальдерония.

В энциклопедии такого названия не оказалось, и Селес снова затосковал.

Лифт внезапно ускорился, и все вокруг превратилось в тошнотворное месиво. Он хотел ухватиться за стену, но вместо нее ухватился за Теодора, а спустя мгновение их раскидало в разные стороны. Лифт притормозил, завибрировал и резко, с визгом и шипением, остановился. Немного придя в себя, Селес обнаружил, что они приземлились в огромном зале, ярко освещенном и заполненном людьми. Также он обнаружил у себя шишку на затылке и холодный ствол под ребрами.

— Ты что… — начал он, растерянно глядя в мгновенно посуровевшее лицо склонившегося над ним Теодора, но тут его поставили на ноги и, подталкивая в спину, вывели из капсулы на красную ковровую дорожку. Вдоль нее стояли навытяжку люди различного пола и возраста — и военные, и, надо полагать, гражданские. Правда, гражданскими Селес посчитал их только потому, что они были без оружия, зато в комбинезонах защитного цвета и с бирками на груди. Он сделал несколько шагов по дорожке и на всякий случай поднял руки вверх.

— От лица Глобального демократического союза я рад приветствовать первого представителя инопланетной цивилизации, ступившего на нашу землю, — раздался из-под высокого потолка громовой голос. — Вижу, наши ребята были немного грубы с вами, но простите их. Ведь они охраняют свободу, в том числе и вашу!

Толпа взорвалась аплодисментами. Представителю инопланетной цивилизации остро захотелось бежать куда глаза глядят.

— Надеюсь, вам у нас понравится, — продолжал голос. — Мы хотим знать: что чувствует сейчас наш гость из космоса?

Селес затравленно смотрел на улыбающиеся лица гостеприимных хозяев. Молодая рыжеволосая женщина подняла кверху младенца — наверное, чтобы лучше разглядел инопланетянина. Младенец тоже был в комбинезоне защитного цвета.

— Я ничего не… То есть… Я совершенно счастлив! — Селес героически улыбнулся и даже помахал младенцу рукой.

Что-то громко хлопнуло, свет погас, и вокруг стало темно и тихо. Вспомнив загадочные слова военного о врагах, Селес потянулся к поясу, на котором висел крюк, но его пальцы наткнулись на что-то теплое и подвижное — чью-то руку.

— Всё в порядке, это голограмму выключили, — шепнули ему. — Подожди, сейчас глаза привыкнут… Только не нервничай, ладно? Это стандартная программа, не учитывает ваши… особенности.

— Я очень нервничаю, — шепотом признался Селес. — Но… не настолько.

— У тебя зрачков почти нет…

— Доапон… У вас есть доапон?

— Понятия не имею, что это такое.

Селес зажмурился, сосчитал до десяти — в лифте он успел сосчитать до тысяча трех, — и наконец разглядел прямо перед собой женское лицо, обрамленное жесткими черными кудряшками. На голову незнакомки была нахлобучена большая каска с несколькими вмятинами.

Самка человека разглядывала Селеса с почти благоговейным любопытством, отводя взгляд лишь изредка — видимо, ради приличия. Он вспомнил, какое умиротворяющее впечатление произвела его улыбка на солдат в лифте, и на всякий случай улыбнулся и ей. Но самка человека не ответила тем же.

— Что теперь будет? — немедленно продолжил нервничать Селес.

— Сейчас подъедут.

— Кто?

— Твое сопровождение. Они поехали за начальником экспедиции, пока ты смотрел программу приветствия.

— Программу? Так все эти люди… Тут никого не было?

— Почему никого, я была. А остальные — вот еще, станут они бросать все ради какого-то пришельца.

— И солдат тоже не было?

— Не могу знать! — засмеялась она.

Селес тяжело вздохнул и уселся прямо на холодный пол. Было темно, и только площадку, на которую приземлился лифт, подсвечивали несколько рядов маленьких желтых лампочек. Любопытная самка, зашуршав комбинезоном, тоже присела на корточки. Селес заметил на ее руках тонкие черные перчатки.

— Алиса, — представилась незнакомка.

— Селес, — машинально протянул он ладонь.

— Селес — Алиса: созвучно, правда? Почти палиндром, да? Еще бы немножечко… — Она бросила на него быстрый взгляд. — Ты точно не нервничаешь?

— Я нервничаю, но это не потому, то есть потому… то есть не из-за вас. Я раньше редко спускался на планеты, и… и иногда не сразу понимаю местные традиции… — Он запоздало испугался, что Алиса обидится. — Хотя у нас, например, тоже есть всякие традиции…

Послышался металлический лязг, и вдали показались два быстро приближающихся ярких огонька.

— Подыгрывай им, ладно? — шепнула Алиса. — Я потом тебе расскажу… А пока подыгрывай! — Она отбежала в сторону и встала по стойке смирно.

Огромный вездеход затормозил в нескольких метрах от сидевшего на полу Селеса, обдав его волной пыли и запахом горячего металла. Неочеловек покосился на безучастно застывшую на месте Алису и на всякий случай снова поднял руки вверх. Из вездехода выскочила массивная темная фигура.

— Вы ранены? Вам нужна помощь? Что произошло?

— Я устал, — честно ответил Селес, но тут Алиса, не меняя выражения лица, начала энергично ему подмигивать. — То есть виноват… никак нет…

Алиса одними губами произнесла странное слово, и он, поднимаясь, повторил его:

— Сэр!

Грузный человек в военной форме и в шлеме с фонариком посреди лба ударил себя ребром ладони прямо в фонарик.

— Начальник экспедиции, ответственный за неизученные территории полковник… — В недрах вездехода что-то запоздало лязгнуло, и имя полковника осталось неизвестным. — Нам приказано сопровождать вас к руинам, господин… — Лязг повторился, и Селес посмотрел на невоспитанную машину с большим подозрением.

Из вездехода выбежали солдаты, схватили Алису и бесцеремонно втолкнули ее внутрь. Селес попятился, ожидая, что с ним сейчас поступят точно так же, но полковник лично распахнул перед ним дверь:

— Располагайтесь.

Селес осторожно втиснулся на жесткое сиденье между отчаянно пытавшимся подвинуться солдатом, в котором он, присмотревшись, узнал Теодора, и дверью. Теодор, выходит, был настоящим. В тесном салоне вездехода, отдаленно напоминавшем кабину неокорабля, Селес почувствовал себя гораздо спокойнее и даже попытался положить ногу на ногу, но задел какую-то заткнутую тряпкой канистру. Торопливо поставив ее на место, он кивнул недавнему знакомому:

— Теодор…

Человек с искренним удивлением покосился на него и снова уставился в одну точку.

«Сдаюсь», — сокрушенно подумал инопланетный гость.

Машина тронулась с места. Среди неолюдей бытовало суеверное отношение к обычным, неразумным и даже, если вдуматься, мертвым транспортным средствам — они побаивались их и по возможности избегали, — но Селес считал это предрассудком. В глубине души он верил, что у любого транспорта есть зачатки разума, просто очень слабые и тщательно скрываемые.

Полковник развернулся к Селесу, всем видом предлагая приступить к светской беседе. Гость вежливо и напряженно молчал во избежание дальнейших недоразумений, так что военный начал первым:

— Как давно интересуетесь археологией?

— Понимаете, я… не то чтобы интересуюсь… — у Селеса была заготовлена целая речь по этому поводу, но после всего пережитого он напрочь ее забыл. — Это… скорее личное… Я… Мы ищем свои корни. А можно узнать, кто отправил мне приглашение?

— Я, — седой полковник гордо ткнул себя большим пальцем в грудь.

— Как?! У вас есть доступ в поле?

— В какое поле?

— В ментальное!

— Не могу знать. Мы люди простые, честные, ментальность у нас тоже простая, а чтоб поле — это я впервые слышу.

— А доступ откуда?

— Какой доступ?

Селес шумно выдохнул и решил подступиться с другой стороны:

— Как вы получили мой запрос?

— А-а, — расцвел полковник, явно обрадовавшись твердой почве под ногами. — Наши ребята наконец достроили радиовышку. Мощнейшую! Ее, правда, на следующий же день повалило чертовым ураганом, вот раньше не было никаких ураганов и жили спокойно, а сейчас чуть ли не каждый месяц, вот и не верь после этого в климатические изменения… Ну, вышка, следовательно, была утрачена, но мы успели принять ваш сигнал и ответить на него.

— По радио?! Но это же… чисто физически…

— Фантастика, да? — полковник хлопнул его по плечу и добродушно хохотнул. — До чего прогресс дошел!

— Скорее чушь какая-то, — еле слышно поправил его Селес.

Бред стремительно набирал обороты.

— Как думаете, могли ваши предки бывать на этой планете? — продолжал военный.

— Возможно. На предыдущем… этапе развития.

— Ты же говорил, что раньше вы обитали на другом конце Вселенной, — подала голос Алиса.

— Откуда…

— Ты рассказал орбитальным контактерам, они рассказали солдатам, солдаты поделились с другими. Так… если вы жили там, то с чего ты взял, что следы вашей цивилизации могут обнаружиться здесь?

— Я… я не знаю точно, где мы жили раньше… И вообще… — Селес понизил голос. — То, что мы раньше жили на другом конце Вселенной, — это… это такая официальная версия. Легенда. Вроде вашей, что вас вылепили боги из глины… Никто толком ничего не знает и не помнит. И я в нее не очень-то верю… Я просто энтузиаст, ищу, где придется. Мы похожи на людей, вдруг у нас изначально был общий ареал обитания… или общие предки…

— Да ты не энтузиаст, ты диссидент, — насмешливо протянула Алиса. — Не верит он… У нас в старые времена за такое на кострах жгли.

— А… а сейчас?

— А сейчас кое-где ноги отрубают.

Селес посмотрел на нее почти с ужасом, а Алиса ответила долгим серьезным взглядом и неожиданно снова подмигнула.

— Не обращайте на нее внимания, — махнул рукой полковник. — Значит, ваше правительство уполномочило вас…

— Нет. У нас нет правительства.

Судя по скрипу сиденья, военный подпрыгнул.

— И нашей историей, кажется, интересуюсь только я, так что…

— Извините, не знал, — сказал полковник тоном, которым обычно выражают соболезнования. — Признаться, мы, наземные, мало знаем обо всяких там… — Он неопределенно указал вверх.

Воцарилось молчание, но Селесу казалось, что он слышит, как полковник громко думает над следующим вопросом.

— И что, удалось вам уже найти какие-то… следы пребывания вашей цивилизации?

Селес молча покачал головой. Признаваться, что он нашел только грандиозную помойку на планете морфов, ему не хотелось. Вдобавок его укачало, а разговор, в котором обе стороны постоянно балансировали на грани полнейшего непонимания, порядком утомил.

— А вы вроде совсем на человека похожи, — одобрительно заметил полковник.

Селес вздохнул. Сейчас он действительно был похож на человека — растерянного, уставшего, насквозь пропитанного пылью и запахом горючего, который отчетливо ощущался в кабине.

В ментальном поле царила мертвая тишина. Видимо, корабль всерьез обиделся на то, что его оставили у станции. Селесу очень хотелось рассказать о происходящем на странной планете хоть кому-то, кто бы его наконец понял, поэтому он снова и снова стучался к кораблю, но никакого ответа не получил. Айа была слишком далеко, а других симбиотических пар поблизости не наблюдалось. Единственное, что оставалось Селесу, — созерцать слой пыли на оконном стекле.

— Приехали, — неожиданно сказал полковник.

Неочеловек так обрадовался, что попытался выйти из вездехода до того, как он остановился. Теодор железной хваткой придержал его за локоть. Двери распахнулись, и ветер швырнул в кабину песчаную взвесь.

Селес, пошатываясь, выбрался наружу и тут же провалился в песок по колено. Вездеход стоял посреди бескрайней, тянувшейся во все стороны до горизонта грязно-бежевой пустыни, а чуть поодаль, залитый закатными лучами местного светила, возвышался обещанный след неизвестной цивилизации. Это был большой серый барак — другого слова неочеловек, знавший сто пятьдесят восемь языков, подобрать не смог. Наполовину обрушившийся длинный барак без окон, из отлично обработанного материала, явно простоявший здесь несчетное количество лет — и шиарийских, и любых других.

Селес глубоко вдохнул горячий пыльный воздух и неожиданно для самого себя рассмеялся.