Незнакомка. Незнакомец

Дарья Белова, 2023

Три встречи, и каждая привносит что-то новое для героев. Смогут ли они справиться с трудностями? Готовы ли к тому, что их жизнь больше не будет прежней? И стоит ли вообще рискнуть Незнакомке и Незнакомцу?Узнаете, прочитав книгу.

Глава 10. Она

Ума не приложу, как он это все провернул. То есть простынь я понимаю, где взял. Но вот проектор… Неужели в этом старом здании есть что-то из новой, из современной жизни?

На тумбе нахожу открытый компьютер. Его экран подсвечивает стену голубым. А еще бутылка вина и фрукты.

— Вот думаю, хочу я знать, откуда ты достал эту экзотику или нет?

— Ты про вино? Фрукты? Или проектор? Конкретизируй.

— Вообще про все. Но больше меня интересует арбуз и вино. Красное, полусладкое. Крымское, — немного морщусь. Не самое мое любимое. Точнее, нисколько не любимое.

— Понимаю, — замечает он мою реакцию, — тоже не люблю такое. Но местные магазины не отличаются особым выбором.

— А арбуз?

— Я могу это оставить в секрете?

— Конечно же нет, — сажусь на одно из кресел, пытаюсь сделать все элегантно и красиво.

Ваня берет два бокала, сжимает две ножки между пальцами и несет ко мне. В другой руке вино. Он ловко его открывает и разливает. Я наблюдаю за каждым его движением. Они уверенные и твердые, словно он каждый день приводит девушек в импровизированный кинотеатр и угощает их Тайским арбузом и Крымским вином в зимнюю стужу.

Из этого получилась бы неплохая статья. Например, несколько способов, как не оставить девушку равнодушной, или способы влюбить в себя любую. Руководство к действию. Да, редактору бы понравилось. Немного наивно, романтично, но на молодых девчонок действует. А то что действует, то и продается.

— А ты знаешь, меня первый раз приглашают так в кино.

— Это не совсем кино.

— Я так понимаю, делать романтичные жесты не означает быть романтиком?

— Верно.

Единственный сюрприз, который мне сделал Степа, это как раз предложение в нашу с ним годовщину. Было романтично, неожиданно и до боли приятно. Потом было много разговоров, планов и мечт. Поцелуи, еще поцелуи. Не прекращаясь. Он не останавливался, а я не говорила “хватит”. Любила его всего, всем сердцем. Мне казалось, что моя любовь может даже исцелять. Такая чистая и необъятная.

— У меня есть романтическая комедия, — незнакомец морщится, — боевик с эффектом драмы, — теперь кивает в одобрительном жесте, — ну и триллер. Что выберем?

— Сначала я хочу арбуз.

Он шумно вздыхает и несет тяжелую тумбу, на которой стоят все фрукты к моему креслу. Ставит ее с легким грохотом.

— Прошу.

— А ты все сам резал? — беру в руки один кусочек арбуза. Он желтый и без косточек. Чистая экзотика. Так ли уж важно, откуда он его взял в этом захолустье. Главное ведь, что нашел. А он искал, больше чем уверена. И все это ради меня.

— Да.

— А виноград с косточками?

— Без.

— Это хорошо. Я не люблю виноград с косточками.

— Их надо просто жевать и есть.

— Гадость. Они горькие и невкусные. А потом кусочки этих косточек застревают в зубах.

Незнакомец странно на меня поглядывает, вздыхает, закатывает глаза. Но никуда не уходит.

— Может, что-то скажешь? — я подняла бокал с вином и вопросительно смотрю на незнакомца. Да, немного его провоцирую. Хочется еще услышать его колкие замечания. И этот взгляд на себе, изучающий и любознательный.

— Не умею красиво говорить.

— Ну ты постарайся.

— А ты всегда такая напористая?

— Только с избранными, — дарю ему свою самую обволакивающую улыбку, так называл ее Степа. От нее у него замирало сердце, по его словам. Сейчас эта улыбка уже не предназначена бывшему жениху. А вот этому Ивану, что не Иван, приятному незнакомцу, который на некоторое время заставил поверить, что я особенная, да. И если он так заморочился по поводу этого вечера, значит, не такая уж я и обычная.

— Почту за честь. Но помнишь как в книге? Никогда не разговаривай с незнакомцами.

— Это совет? Наставление? Или удачное стечение обстоятельств?

— Ни одно, ни второе, ни третье. Это урок. За незнакомцев. Маша, — и снова выделил мое имя. Звонко так, перекатывая каждый звук на языке, пробуя и смакую, какое же оно на вкус, это имя.

Я делаю жадный глоток, и вино попадает не в то горло. Начинаю кашлять, а слезы капают из глаз. Вдох затруднен.

Незнакомец поднимает мою левую руку. И кожу обжигает. Меня кидает в жар, когда он касается предплечья, ведет руку к запястью и слегка надавливает на центр ладони. Сжимает ее и не торопится выпускать.

— Все, все. Больше не надо.

— Вино больше не будешь? — шутит он.

— Буду, — пытаюсь улыбнуться, но только еще раз начинаю откашливаться, — держать больше не надо.

Как бы не признаться, что на него такая странная реакция, к которой я пока не знаю, как относиться. Пугает.

— На, — протягивает он бокал с водой. — В горле сейчас горько, наверное?

— И откуда ты все знаешь?

Он ничего не отвечает. Отходит в сторону к своему компьютеру. Долго что-то ищет. Пока он был весь внимания в нем, я смотрела на него.

— Ты определилась с фильмом?

— Приключение.

— Такого в списке не было.

— А оно может появиться? Хочу приключение.

— Ну, давай приключение.

На простыни были заломы, а проектор был все-таки староват. Он шумел и часто зависал. Но это не помешало мне наслаждаться фильмом. Было уютно. По-домашнему даже как-то. Хотя я прекрасно понимала, где мы находимся, и вообще, кто сидит рядом со мной. Но мне было важным осознать то, что я уже не представляю сейчас с собой Степу.

Еще пару недель назад я сидела на кухне, в духовке готовился ужин, как всегда, на двоих. И я все ждала, что вот сейчас раздастся звонок и придет Степа. Он обязательно извинится, возьмет свои слова обратно, и все будет, как прежде.

Как прежде, конечно же, уже не будет. Поздно.

Первые изменения внутри я почувствовала, когда узнала о его свадьбе и о том, что невеста его беременна. Степа мне изменял. Мой жених не был мне верен.

— У тебя очень умный вид сейчас, словно ты смотришь не приключение, а детектив.

— Ты когда-нибудь изменял?

— Что?

— Ну, находясь в отношениях, ты был еще с другой женщиной?

— Странный вопрос. Нет, потому что я принципиально не завожу никаких отношений.

— Почему?

— Не хочу. Устроит такой ответ?

— Жаль.

— Что я не завожу отношений?

— Что не изменяешь…

Ваня начал смеяться. Я только потом поняла, что спросила и сказала.

— Ой, прости. Я сказала и не подумала.

— Да нет, это была смешно, — в его глазах еще играют смешинки. Я вижу их блики, что тяжело отвести от них взгляд. — А почему вообще такой странный вопрос?

— Да так. Хотелось бы узнать, что руководит мужчиной в этот момент.

— Ну что руководит конкретным мужчиной я не знаю, а в принципе все очень просто — похоть, желание что-то себе доказать, ну и отсутствие любви к своей женщине.

— Мм…

Незнакомец перестал смотреть на наш импровизированный экран и теперь часто поглядывает на меня. Я вижу это боковым зрением. Голову не поворачиваю в его сторону, хотя очень хочется. Поймать его с поличным, так сказать. Будет ли он отнекиваться и искать оправдание? Или продолжит так же изучать мой профиль?

— Вкусно?

— Арбуз очень вкусный, а вот виноград немного кислит.

— Извини.

— Ой, это ты извини. Наверное, надо было соврать, что все прекрасно. Прости. Вино достойное, вот…

— Лучше иногда молчи…

Он отворачивается от меня и теперь все внимание на фильм. Там какие-то джунгли, животные и, конечно же, шикарный мужчина, который пытается спасти красотку из рук бандитов.

— Иногда я правда болтаю очень много. Но так было не всегда. Был момент, когда я молчала. Наверное, так я компенсирую все те месяцы, — говорю тихо. Даже надеюсь, что он меня не расслышал. С незнакомцем не надо делиться такими воспоминаниями. Они обо мне. Реальной мне и моей жизни, а не о какой-то там Маше.

— Это как-то связано с заиканием?

Сглатываю. Он все понял. Тогда в номере, когда прислонялся ко мне и обжигал дыханием, а в воздухе я чувствовала восточные специи. Эта была корица или мускатный орех. Что-то жгучее, но приятное.

— Да.

— Ты испугалась ведь меня. Я это видел. Почему? Неужели таким страшным тебе показался?

— Нет, — я улыбаюсь. Он даже представление не имеет, каким теперь красивым я его вижу, — ты… обнимал меня со спины. Так нельзя. Со мной нельзя. Я пугаюсь, когда кто-то заходит со спины, обнимает. Любое действие я воспринимаю как угрозу, и мне становится безумно страшно. Как тогда…

Подробности он не спрашивает. Но я даже рада. Не могу пока рассказать. Для этого надо быть намного ближе, чем мы есть сейчас. Удивительно, что Степе я рассказала об этом только после нашего обручения. Решила, никакие секреты не должны стоять между нами. А это секрет. Единственный, но скверный.

— Учту.

— Не поняла.

Он так же уставился на неровную простынь, где сейчас тот бандит приставил нож к горлу той красотке. Я шумно сглатываю. Картинка знакомая. И как хорошо, что она всего лишь из фильма. В жизни это выглядит более жутко. Особенно если ты еще ребенок.

— Никогда не подходить к тебе со спины. Значит, будешь сверху.

— Что? — даже опешила от его наглости.

А он только улыбается. Фильму, разумеется, а не мне. Парень освободил свою возлюбленную, и теперь они стремятся покинуть джунгли.

Мой вопрос остался без ответа. Он так и не соизволил мне объяснить странную свою реплику.

Фильм закончился. Конец был очевидным. А вот чем заканчивать наш вечер, я не знаю.

Когда экран потух, в холле воцарилась тишина и темнота. Мы так и остались сидеть в этих креслах. Я боюсь шелохнуться, дышу через раз и не могу посмотреть в его сторону. Но в чем я уверена, так это в том, что незнакомец сейчас смотрит на меня. Снова тепло разливается, потом кожа покрывается мурашками. Знакомая реакция на его такие взгляды.

Начинает потряхивать. Закутываюсь в платок, который так и не сняла.

— Ты так на меня смотришь, что у меня поджилки все трясутся.

— Почему?

— Не знаю. Это странно. Очень странно.

— Никогда такого не было?

— Нет.

Я не вру. Даже со Степой все было постепенно. Симпатия, легкая влюбленность, любовь. А с ними трепет и чувство окрыленности.

Сейчас все по-другому. Остро, и преследует чувство неправильности.

Он встает первым и протягивает мне руку. И я знаю, что моя ладонь утонет. Протягиваю ее, и он тянет меня на себя. Прижимает, что я своим телом чувствую все изгибы.

Пряности. Много пряностей окутывают меня. Снова остро. В этом есть какая-то мужская сила, которая подчиняет себе, но ты рада этому подчинению.

— А так?

— Тоже все трясется, — голос низкий и срывается. Сиплым становится и неровным.

— Как думаешь, а если поцелую, что произойдет?

Поцелуй… Такой вечер должен завершиться по-особенному. Но одно это слово меня пугает. Лишь представлю, как его губы касаются моих, и душа сжимается в точку. Я не готова к ней. И не знаю, что от нее ожидать.

— Поцелуя не будет, незнакомец. Ты сейчас просто проводишь меня до номера.

Он смотрит в глаза мне, пытается прочитать и считать эмоции. Но они и так все напоказ, скрывать нечего. Если только мою симпатию к нему. Дышит часто, а дыхание жжет кожу. Меня больше не трясет от холодно, меня безумно жарко и не хватает кислорода. Душно и зыбко. Это момент, который длится лишь мгновение, но стоит включить свет и все исчезнет.

— Жаль.

Отстраняться не спешит. Только ближе наклоняется. Теперь непозволительно близко. И я не тороплюсь ругать его за это. Завороженно смотрю на его губы. И правда, манят, хочется коснуться. Интересно, что я почувствую? Они такие же нежные и мягкие как у Степана? Или нет? Я почему-то представляю их жесткими, когда они не дают тебе права действовать по-своему. Только подчинять и подавлять.

Да, все-таки хочу, чтобы он коснулся их, поцеловал. Иррациональное желание.

Встаю на носочки.

Свет включается резко. Мы одновременно щуримся и смотрим в сторону нежданных гостей.

— Какого…

Толкаю его в бок, он даже не шевельнулся от этого резкого движения. Да, мой незнакомец точно может быть дерзким.

Но момент разрушен. Он ведь был зыбок и рухнул от одного щелчка.

В холле стоит пожилая пара, в руках у них небольшие сумки. Сами они уставились на наш импровизированный спектакль. Женщина недовольно скривила губы, стала похожа на торговку, а мужчина просто помотал головой из стороны в сторону.

— Я надеюсь, вы тут все уберете? — регистратор, та же, что была и у нас, начала цокать языком. Звук противный и мерзкий. Обходит все и проверяет. Особое внимание проектору, — с ним же все в порядке? За любую сломанную деталь будете отвечать. Уж я постараюсь.

— Все цело и невредимо, уж поверьте. — Незнакомец жутко недоволен. Чувствую напряжение в воздухе и волны гнева.

— Идем, — первая беру его за руку и пытаюсь увести с этого поля боя.

Ваня сам снимает простынь, резко выдирает ее, когда край застревает, рвет полотно.

— И за это тоже ответите. Напридумывали тут. Устроили ресторан. Это вам в другое место надо было идти.

Я аккуратно складываю фрукты в одну тарелку, вино закрываю пробкой. Оно так и осталось не выпитым.

Поднимаемся молча на второй этаж. Он первый открывает дверь и хочет забрать тарелки у меня из рук, но не отдаю.

— Фрукты не дам. На завтрак люблю их есть. А вот вино — пожалуйста, — я стараюсь разрядить обстановку, что накалилась до предела там внизу. Но незнакомец непоколебим. Смотрит в одну точку и старается сдерживать себя. Глаза — грозовое небо.

— Ну все, они остались внизу, мы тут. Ничего страшного не случилось, — глажу его плечо.

— Не люблю, когда мне указывают что делать в таком повелительном тоне словно какому-то мальчишке.

Маленькая потайная дверца приоткрывается, передо мной уже не просто незнакомец, а человек, который раскрывает свои секреты.

— Тебе понравилось?

— Очень. Мне никто такого раньше не делал. Из обычной я стала особенной.

— Но не перестала быть странной, — первая улыбка. Думаю, это моя заслуга.

Ваня теребит край моего платка, рассматривает его.

— Я так понимаю, поцеловать тебя не удастся сегодня?

Отрицательно мотаю головой.

— Что ж, — я отступаю. Делаю два маленьких шага и спиной упираюсь в дверь своего номера. Незнакомец так и остался стоять у своей комнаты. В его руках еще край моего платка, он нас соединяет.

— Нравится? Могу подарить. Как память об этом вечере.

— И несостоявшемся поцелуе…

— О нем тоже. Может, ты и не узнаешь, какие мои губы на вкус.

— Уверен, что сладкие. Как виноград.

— Он был кислым.

— Значит, и ты с кислинкой.

Открываю дверь и делаю еще два шага в свою комнату. Незнакомец стоит и не шевелится. Только стягивает с меня мой же платок. Накручивает его на кулак, но взгляд прикован ко мне, скользит по оголившимся плечам, спускается к груди.

— Спокойной ночи, мой незнакомец.

И закрываю дверь перед его носом. Он все-таки сделал свои два шага в мою сторону.