Беспечная жизнь Миши Л. Автобиографические рассказы

Даршан Лисаневич

Сказочное детство в экзотическом Непале, веселые проказы юности, драматичные любовные романы, деловые успехи и потери, предательство, тяжелая болезнь и счастливое избавление – забавные и честные автобиографические рассказы Миши Л., сына выдающихся родителей, решившегося на поиски собственного пути в жизни.

Глава 1. Волшебная долина Катманду

Подбрасываемый вверх и вниз как лодка в бурном море, легкий двухмоторный самолет DC-3 прорезал озаряемые вспышками молний тяжелые грозовые облака и с ревом вырвался на яркий солнечный свет. Надежно пристегнутый рядом с мамой, прижавшись носом к иллюминатору и онемев от изумления, маленький Миша всматривается в разворачивающуюся далеко внизу волшебную картину. Ему открывается новый мир, совершенно отличный от огромного и хаотичного индийского города Калькутта, где он родился и прожил первые 4 года своей жизни.

Обогнув окаймляющие цветущую долину холмы, старый DC-3 несется над древними городами с величественными дворцами и таинственно сияющими пагодными храмами, над ослепительно белоснежными ступами, затем мчится над мерцающими изумрудной зеленью полями риса и пшеницы и готовится зайти на посадку в аэропорт Катманду — большое травяное поле с крытой соломой хижиной на краю. Маленький аэропорт гудит как растревоженный улей! По полю в разные стороны разбегаются коровы и буйволы, их преследуют пастухи, чьи тщетные попытки убрать животных с взлетно-посадочной полосы вызывают еще больший хаос.

Зачарованный странным зрелищем внизу, 4-летний Миша не верит своим глазам:

— Мама, мама, что там происходит? — спрашивает он взволнованно.

Очень бледная, его мать Ингер молчит.

— Они пытаются убрать коров и буйволов с аэродрома, чтобы наш самолет смог приземлиться! — отвечает его отец Борис, широко улыбаясь.

Позже мать Миши признавалась, что с того момента, как однажды пилот одного из друзей Бориса — махараджи — ввел самолет в крутое пике и чуть не убил их всех, она ужасно боялась летать!

После очередного круга взлетно-посадочная полоса наконец-то оказалась свободной, и DC-3 совершил довольно жесткую посадку в аэропорту Катманду, который местные жители называли Гаучар — пастбище. Идет 1953-й год и — разрешите представиться! — Миша Лисаневич начинает свою жизнь в изумрудной долине Катманду!

Мой отец Борис Николаевич Лисаневич родился в 1905 году в Одессе, в дворянской семье. Мой дед Николай Лисаневич владел большой конюшней скаковых лошадей и долгие годы служил одним из телохранителей русского царя Николая II. Он был лихим наездником и, несмотря на рост под 195 см, побеждал в России и в Англии на многих престижных скачках с препятствиями. Должно быть, именно от него я унаследовал глубокую любовь к лошадям и уже с юных лет увлекся верховой ездой.

Жизнь Бориса, овеянная неукротимым духом предпринимательства, была наполнена приключениями и безудержной joie de vivre². Когда русская революция разрушила его вполне обеспеченную и даже роскошную жизнь, а несколько членов его семьи погибли, сражаясь в рядах Белой армии и на флоте, в 1924 году он бежал в Париж в составе русской балетной группы. Там он поступил танцовщиком в труппу балета Сергея Дягилева и гастролировал с ним по Европе до самой смерти Дягилева в 1929 году. Затем он решил продолжить карьеру самостоятельно и переехал в Южную Америку, где давал танцевальные представления вместе Кирой, своей женой-балериной. Помимо Южной Америки они бывали во многих экзотических городах Южной Азии — в Бомбее и Калькутте, на Цейлоне и Бали, в Сингапуре и Шанхае — где их выступления принимали с восторгом. В конце концов, они снова прибыли в Калькутту, где, после нескольких совместных выступлений, пути Бориса и его жены разошлись: она полетела в Америку, а он остался в Индии.

Вскоре он решил снять танцевальные туфли и сосредоточил внимание на организации, а затем и управлении особенным местом, которое вскоре стало знаменитым «Клубом 300» в Калькутте. Это был первый в Индии клуб, где индийцы и иностранцы могли наравне общаться друг с другом.

Там, летом 1947 года, во время одного из оживленных клубных вечеров, среди покачивающихся на танцполе пар, развлекающихся гостей и бесшумно скользящих официантов, среди смеха и изобилия шампанского Борис встретил 18-летнюю Ингер Пфайффер из Копенгагена и пригласил ее на танец. Этот волшебный момент связал их жизни на 38 лет.

Высокая, стройная и потрясающе красивая, со спадающими на плечи светлыми вьющимися волосами и озорным блеском в небесно-голубых глазах, Ингер была племянницей любимого всеми в Дании автора песен и рассказов Кнуда Пфайффера. Ингер с матерью заехали в Калькутту по пути в Шанхай, где они намеревались навестить ее шотландского отчима, который работал главным инженером на судах Южно-Китайского моря.

Борис и Ингер в «Клубе 300» с маленьким Мишей

Миша

Однажды, в конце 40-х годов, поздним вечером в «Клубе 300» Борис был тайно представлен королю Непала Трибхува́ну Бир Бикрам Шаху. Король покинул Непал под предлогом лечения в Индии, но на самом деле он надеялся заручиться поддержкой индийского правительства, чтобы свергнуть правящую династию премьер-министров Ра́на³ и восстановить суверенитет монархии. Королю так понравился «Клуб 300», что он стал там регулярным и желанным гостем, пока при помощи Индии в 1951 году не восстановил свою власть в Непале. Успешно сыграв важную роль тайного посредника между непальским королем и правительством Индии, Борис в конце 1951 года неожиданно получил волнующее приглашение: король Трибхуван предложил ему стать своим личным гостем и посетить Непал.

Мои родители, Борис и Ингер, в аэропорту Катманду

Прибыв в таинственное и зачаровывающее королевство, Борис и его прекрасная молодая жена с первого взгляда влюбились в волшебную долину Катманду и великолепные Гималаи. До середины 50-х годов Непал был закрыт для западных гостей и не был приспособлен для туризма. Борис, несмотря на сильное сопротивление высших непальских чиновников, с неутомимым энтузиазмом принимая новые вызовы, прикладывал свои силы к привлечению иностранных гостей и созданию туристической индустрии для развития экономики Непала.

Первая группа туристов, посетивших Непал, была организована и принята Борисом в 1955 году в его недавно открытом отеле «Ройал», разместившемся в старом дворце «Бахадур Бхаван⁴», расположенном в 300 метрах от королевского дворца. Он арендовал половину дворца и постепенно перестроил его так, чтобы создать отель западного стандарта. Это был настоящий подвиг, поскольку большую часть удобств, таких как ванны и туалеты западного образца, оборудование для кухни и ресторана, приходилось перемещать в Катманду на спинах носильщиков.

Недавно коронованный монарх Махендра Бир Бикрам Шах⁵ лично присутствовал в отеле «Ройал» на приеме первой группы туристов и на месте постановил, что отныне все иностранцы должны получать визы непосредственно по прибытии в Непал. Говорят, что туристы, приезжавшие в Непал в середине 50-х годов, знали о стране только две вещи — это гора Эверест и Борис⁶.

Помимо новаторства в туризме, Борис познакомил страну с новыми видами овощей и фруктов и неустанно поддерживал разнообразные проекты в сельском хозяйстве и кустарной промышленности. После смерти короля Трибхувана, в чрезвычайно сложных условиях, он блестяще организовал грандиозные мероприятия по организации и обслуживанию коронации его сына Махендры. Вскоре после этого он также блестяще провел подготовку к государственному визиту⁷ Ее Величества Елизаветы II, королевы Великобритании, причем приемы проходили не только в специально перестроенных для этого случая дворцах Катманду, но и в диких джунглях на юге Непала.

«Як и йети», очень популярный бар отеля «Ройал», с медной каминной вытяжкой в центре и изысканной деревянной резьбой на стенах, был спроектирован и украшен моей матерью Ингер. Холодными зимними вечерами Борис и Ингер вместе с их неординарными гостями собирались в баре вокруг яркого пламени камина. Среди них бывали руководители и участники первых высокогорных гималайских экспедиций, такие как сэр Эдмунд Хиллари и Райнхольд Месснер; харизматичные путешественники, журналисты и писатели, такие как Тони Хаген, Хань Суинь, Лоуэлл Томас, Генрих Харрер, Питер Ауфшнайтер и Десмонд Дойг; известные актеры — Ингрид Бергман, Вивьен Ли, Жан-Поль Бельмондо; члены непальской королевской семьи, дипломаты, пилоты и обычные гости отеля — все они наслаждались теплом и приятной компанией.

Было бы непростительно не включить в число примечательных обитателей отеля «Ройал» мать Ингер. Небольшого роста, но неукротимого нрава, в высоких расшитых тибетских сапожках на все случаи жизни, с идеально уложенными локонами каштановых волос, она производила неизгладимое впечатление. Бабушка Нана (или Ма Скотт, как ее все называли) неустанно поддерживала дисциплину в повседневном хаосе отельной жизни. Мой отец был талантлив во многих областях жизни, но, увы, он определенно не был хорошим бизнесменом!

Бар «Як и йети» в отеле «Ройал»

Временами, когда ночная жизнь отеля начинала ее утомлять, мама упаковывала мольберт, краски и кисти и в сопровождении своего верного шерпа Лалита, который нес палатку, теплую одежду и еду, отправлялась к спокойствию далеких гор. Когда ее спрашивали об этих прогулках к далеким живописным гималайским вершинам, она тихо говорила: «Это невозможно описать, но когда я нахожусь в окружении такой красоты, я чувствую себя свободной и могу ощущать красоту своего существования».

Когда мы только приехали в Непал, мой отец арендовал бунгало на просторной территории одного из многочисленных дворцов Катманду «Сатья Бхаван», где мы прожили два года, прежде чем переехать в отель «Ройал». Перед отелем был огромный сад с ароматными магнолиями, соснами и кедрами, а к главному входу в отель вела длинная подъездная аллея, обрамленная индиговыми жакарандами. В саду высилась огромная араукария с множеством мощных ветвей, к одной из которых были подвешены 10-метровые качели из джутового каната, это место стало одной из наших любимых игровых площадок.

Прямоугольный газон с клевером в центре сада часто становился сценой для ночных постановок традиционных непальских мистерий, где танцоры в масках и костюмах индуистских богов и демонов в свете четырех пылающих костров исполняли устрашающие танцы. Справа от центрального газона отец обустроил первые клубничные грядки в Непале. За ними был ряд персиковых деревьев, которые приносили практически неисчерпаемый урожай плодов для сладкого пьянящего вина.

Другой огороженный сад меньшего размера, примыкавший к правому крылу отеля, постепенно превратился в нечто среднее между зоопарком и фермой. Там жили цесарки, утки, гуси, индюшки, павлины, несколько ярких и изысканных гималайских фазанов и других местных птиц. Их приносили нам ловцы, а мы размещали их в клетках в углу сада. Затем из Англии прибыли белые йоркширские свиньи, вслед за ними появились два гималайских медведя, которых Нана немедленно усыновила и бесстрашно кормила, даже когда они выросли. Медвежата попали к нам милыми детенышами, было забавно с ними играть. Но постепенно они выросли и стали настолько опасными, что их пришлось посадить в клетку в этом небольшом саду.

И вот однажды вид аппетитных свиней, день за днем бродивших перед клеткой с медведями, окончательно свел их с ума. Им удалось выломать железные прутья клетки и они бросились в погоню за свиньями! К ужасу гостей, которые в этот момент мирно покупали непальские сувениры в открытых лавках, размещенных в галереях отеля, неожиданно раздался душераздирающий визг и два крупных гималайских медведя, тяжело дыша, стали гонять обезумевшую свинью по саду. Вслед за ними бежали служители отеля с криками: «Мистер Бо́рис! Мистер Бо́рис! Позовите кто-нибудь мистера Бо́риса!»

К моменту, когда отец понял, в чем дело и сбежал с лестницы с ружьем, подаренным ему руководителем неудавшейся экспедиции за йети⁸, заряженным дротиком с транквилизатором, медведи уже задрали свинью, затащили ее в свою клетку и счастливо пировали! Такое повторилось еще раз примерно через год, после чего медведи были незамедлительно переданы в зоопарк Катманду.

В этом огороженном саду также была небольшая столярная мастерская, где два плотника постоянно занимались изготовлением мебели для отеля и мелким ремонтом.

В те годы в кинотеатрах Катманду показывали только индийские фильмы. Я любил их смотреть вместе с братьями и аей — нашей непальской няней — или в компании других товарищей по играм. Мы обожали фильмы с захватывающими историями о храбрых принцах, скачущих на красивых лошадях и предпринимающих опасные вылазки в поисках магических кристаллов и исцеляющих снадобий, о битвах на мечах с безжалостными злодеями и демонами, об укрощении гигантских 20-футовых змей, о спасении возлюбленных принцесс — эти незабываемые сцены сопровождались великолепной индийской музыкой и чудесными танцами!

После кино мы с братьями бежали к нашим плотникам в саду и просили их сделать для нас деревянные мечи и щиты. Они объясняли, что у них слишком много другой важной работы, но в конце концов соглашались. И мы бросались сражаться на мечах в узких коридорах и в освещенных великолепными люстрами залах нашего дворца, копируя все движения, что видели в кино несколько часов назад.

В дополнение к коллекции птиц и животных в этом небольшом саду отец постоянно покупал всевозможных необычных зверей, которых ему приносили местные ловцы. У нас была гималайская белка-летяга, которая обосновалась на большом дереве с качелями; пятнистый и лающий олени; два пони, которые жили в вольере; леопардовый кот и мангуст, обитавшие в квартире моих родителей на верхних этажах отеля; кролики и голуби, которых разводил мой младший брат Александр; две милые собаки (белоснежный самоед по кличке Снежок и очень темпераментный жесткошерстный терьер Джеки), плюс пара такс Наны, которых позже сменили две длинношерстные собаки породы лхасский апсо. Но абсолютным фаворитом среди всех питомцев была маленькая гималайская панда по имени Пандаджи, которая жила у Наны и была любима как гостями отеля, так и всеми нами.

Нана обожала всех животных и время от времени выпускала пони из их вольера. Они забредали в сувенирную лавку на длинной галерее отеля, где Нана всегда держала для них печенье и морковку. Однажды пони забрел на ресепшн, где в этот момент регистрировалась вновь прибывшая пожилая гостья. Пони пару раз игриво толкнул ее сзади, пока она не перестала писать и не обернулась.

— Мой бог! — выкрикнула она. — Здесь по ресепшн разгуливает лошадь!

Отец как раз в этот момент спускался по ступеням широкой мраморной лестницы, ведущей к ресепшн, и увидел эту сцену.

— А кого вы ожидали здесь увидеть, мадам, носорога? — сохраняя невозмутимость, немедленно отреагировал он.

Лишенная чувства юмора возмущенная гостья фыркнула и немедленно выписалась из отеля!

Отель «Ройал» в конце 1950-х

Примечания

2

Joie de vivre (фр.) — бурное, ликующее наслаждение жизнью.

3

Династия Рана правила Непалом с 1846 по 1951 год.

4

Один из созданных по европейскому образцу дворцов Рана, первоначальное название Чар Буржа (Char Burja).

5

Махендра присутствовал в отеле «Ройал» в марте 1955 года в статусе наследного принца. Его отец, король Непала Трибхуван, в этот момент был на лечении в Швейцарии, где вскоре умер (13 марта 1955 г.) и престол перешел к Махендре, чья коронация состоялась 2 мая 1956 года.

6

Первая публикация о Борисе была сделана в журнале «Лайф» в 1955 году. Подробнее об истории отеля «Ройал» и его создателе Борисе см.: Лехти М. Вдалеке: От контркультурных исканий к индустрии путешествий в Непале. — СПб: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2022.

7

Первый 4-дневный государственный визит британского монарха в Катманду состоялся в феврале 1961 года.

8

Йети (тиб. yeh-teh или meh-teh — человек-медведь) — легендарное существо из фольклора шерпов и некоторых других высокогорных народов в Гималаях.