Милая женушка

Дарби Кейн, 2021

МЕЖДУНАРОДНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР. РЕКОМЕНДОВАНО К ОБЯЗАТЕЛЬНОМУ ПРОЧТЕНИЮ ВЕДУЩИМИ ИЗДАНИЯМИ, ТАКИМИ КАК: Huffington Post, PopSugar и New York Post Best Book of the Week. Разве мертвый муж не должен остаться мертвым? Аарон Пэйн – всеми уважаемый и любимый учитель старшей школы. Всеми, кроме собственной жены, Лайлы. Она-то знает его мерзкую тайну: супруг совращает учениц и записывает это на видео. Лайла как раз собирается остановить мужа любыми средствами, когда в окрестностях пропадает молодая девушка. А следом за ней исчезает и сам Аарон. Жители маленького городка в ужасе и смятении. Все, кроме Лайлы. Конечно, она тоже озадачена случившимся… Но лишь потому, что была последней, кто видел Аарона… мертвым. А теперь его тело куда-то исчезло… Мрачный, захватывающий, атмосферный триллер. Настоящий подарок для любителей «Исчезнувшей» и «Почему женщины убивают». «Я проглотила "Милую женушку" за два дня. Это тот тип триллера, который я люблю больше всего: напряженный бытовой саспенс с вкраплениями полицейской процедуры». – Джули Кларк «Интригующе… Многообещающий дебют!» – Publishers Weekly «…В этом стильном, амбициозном и провокационном дебюте, действие которого происходит в штате Нью-Йорк, к интригующим обстоятельствам добавляются хорошо прописанные персонажи и тонкие сюжетные повороты, которые подталкивают историю в неожиданных направлениях. Вы будете гадать о мотивах и намерениях героев до самого конца». – Toronto Star

Глава 5

Тремя неделями ранее

Аарон поставил перед ней тарелку. Курица-гриль и салат. Одно из фирменных блюд, когда готовит он. Они готовят по очереди, но он дежурит чаще, чем она, — быть может, потому что ее кулинарные дарования простираются до пасты с запеченным сыром и ни на дюйм дальше.

Именно пасты ей сегодня вечером и хотелось. Нынче утром Лайла посмотрела кулинарное шоу и теперь жаждала качо-э-пепе^[1]. Ни разу это блюдо не пробовала, но мысль о нем представлялась настолько простой и аппетитной, что Лайла почувствовала отвращение к курице, даже не попробовав.

Аарон продолжал стоять, нависая над квадратным столом, вместо того чтобы сесть.

— Ты просто смотришь на тарелку.

— Хорошо выглядит.

Сидя и возя еду по тарелке, Лайла думала лишь о том, как же так вышло, что она втиснула собственную жизнь в жизнь Аарона. Ее потребности становились все меньше и меньше, все менее важными и приоритетными, пока от надежд на это супружество не остались лишь осколки.

Все начиналось совсем не так. Аарон был завсегдатаем забегаловки с сэндвичами, куда Лайла наведывалась ради обеда, а порой и ужина. Видела его и ловила на себе его взгляды. Они в конце концов познакомились, когда он уронил полную кофе кружку-термос прямо перед ней. Оцепенев, с запинками забормотал извинения, одарив ее любезной улыбкой.

Он был привлекателен на безобидный манер. Немногословный, с прошлым, способным затмить ее собственное по шкале боли и тяжести. Поэтому она и пустила его в свою жизнь. Настолько, насколько вообще могла пустить кого бы то ни было, — если честно, то не так уж и далеко.

Поначалу ни он, ни она не требовали друг от друга слишком многого. Они построили отношения, основанные на товариществе и понимании. Ее потребность время от времени побыть в одиночестве его не коробила. Он любил рыбачить и вполне обходился без нее на рыбалке. Обеспечивал стабильность и безопасность. При мысли о семье ей виделся дом, обед на столе и отсутствие криков. С ним у нее все это было.

При взгляде на Аарона она ни разу не ощутила удушливой волны вожделения, желания сорвать с себя одежду и заняться сексом у стены. Заниматься этим они занимались, вот только ее ни разу не торкнуло. И дело было не только в Аароне.

За всю свою жизнь Лайла почти ни разу не испытала головокружительного упоения. Целенаправленное стремление к чему-то мимолетному, обусловленному гормонами и частями тела, что может исчезнуть из-за неудачной стрижки или двух десятков фунтов избыточного веса, представлялось ей пустой тратой времени.

На самом деле Лайла всю жизнь бежала от бесконтрольных перемен в поиске безопасности и могла построить брак только на последней. Этот страх заставил ее очертя голову ринуться прямиком в объятья того, от чего она стремилась сбежать.

— Джим сегодня рассказал мне забавную историю. Лайла не чувствовала ни малейшего интереса к тому, что собирался поведать Аарон. А уж к нудной истории какого-то случайного субъекта — и подавно.

— Какой Джим?

Аарон отодвинул стул, скрипнув ножками по полу, и сел.

— Учитель биологии из Мэна. Тот, что с сильным акцентом.

Лайла притворилась, что ей небезразлично, возя латук туда-сюда по тарелке.

— Ах да!

— Вчера он ночевал в машине.

До этого они еще не дошли, но в гостевую спальню Аарон уже перебрался. Чувствовать себя виноватой в этом Лайла отказывалась. Он заслужил изгнание. Ей хотелось врезать ему, дать пощечину — сделать хоть что-то, кончающееся хлопком кожи о кожу. Что-нибудь, способное пробиться сквозь заледеневшее месиво пренебрежения, которое она испытывала к супругу.

Но приходилось ждать. Планировать. Совершить свой ход в подходящий момент.

— Почему? — Лайла отложила вилку, оставив всякие попытки изобразить интерес к пище.

— Они с женой поругались из-за денег.

— Я однажды читала, что из-за денег супружеские пары ссорятся чаще всего. — На них это обычно не распространяется, только на другие пары. У них проблем хватает и без экономических напрягов.

— Ну, именно так и вышло с Джимом и… — Аарон взмахнул вилкой в воздухе. — Не припомню ее имени.

Еще бы. С именами у Аарона дело швах. Но только не с мужскими. Нет, он знает, как зовут и почтальона, и парня, работающего в кафе, куда Аарон наведывается после утренней пробежки по субботам. Даже типа, продавшего им чересчур яркую голубую краску для ванной в прошлом году. Но имя чьей-то жены, подруги или коллеги-учительницы? Запинается каждый раз. Словно все женщины в его сознании отмечаются лишь в связи с какими-нибудь знакомыми мужиками.

— Давай упростим. Называй ее Энн. — Лайла взяла булочку. — Продолжай.

— Хорошо, — Аарон подвинул ей масло, прежде чем снова заговорить. — Энн… знаешь, а ведь может статься, ее и впрямь так зовут.

— Сомневаюсь. — Она подцепила масло с тарелки, скрипнув по ней ножом.

— Что?

Последние пару недель Лайла предпочитала неуютное молчание разговорам.

— Так что там дальше?

Не реже раза в неделю за время брака Аарон обвинял ее, что она не слушает или не выказывает ни малейшего интереса к его работе, так что Лайла притворялась. Сплошное притворство.

— Энн — ветеринар. Работает в ветлечебнице за углом от той такерии^[2] возле «Итака Коммонс», что нам нравится. — Аарон взирал на нее несколько тактов молчания, прежде чем продолжить. — Она получает раза в три больше его жалованья школьного учителя. Это его убивает.

Вот теперь муж привлек ее внимание. Тем, как подался вперед на стуле, поставив локти на край стола. Блеском глаз и блеклой улыбочкой. Он как будто внутренне ликовал при мысли, что из-за надтреснутого эго у мужика разваливается брак.

— Джим пытался сказать ей, что она заставляет его чувствовать себя неполноценным, а она ответила, что он такой и есть.

Лайла вдруг ощутила родство душ с безымянной незнакомкой.

— Может, это в самом деле так.

— Ага, верно! — Аарон рассмеялся, отщипывая кусочек одной из булочек в корзинке. Не стал брать целиком, потому что пытался ограничить потребление углеводов, утверждая, что ему достаточно «лишь разочек откусить». — И тогда она дала ему пинка под зад.

— Справедливо.

Аарону хватило наглости уставиться на нее, сдвинув брови.

— Шутишь?

— Я серьезно.

— Ты встаешь на ее сторону, даже не зная ее? — Он сунул кусок хлеба в рот.

— Как и ты, очевидно.

— Я не могу с тобой разговаривать, когда ты такая.

— Давай рассмотрим изложенный тобой расклад фактов. С какой стати его волнует, сколько она зарабатывает? Как я понимаю, на ее зарплату живут оба. Деньги ложатся на счет или, если они вроде нас, на счета и после идут на оплату необходимого. — Лайла пожала плечами. — Да он ей в ножки кланяться должен за то, что она делает больше, чем нужно, и молчать в тряпочку.

— Полюбуйтесь, как она вступается за жену Джима, — Аарон откинулся на спинку стула.

— Должен же кто-нибудь за нее вступиться.

— Ну, ты хотя бы наконец удостоила меня разговором… — Похоже, это пришлось ему совсем не по нутру. — Неужто мне так повезло?

Ага, она лажанулась. Позволила себе потерять маску равнодушия. Ну и черт с ней. Выступление в защиту женщины, получившей имя Энн, доставило Лайле гораздо больше счастья, чем что бы то ни было в доме за многие месяцы.

— Я могу и перестать.

— Ты слишком занята обсуждением Джима и Энн, чтобы помолчать.

Лайла фыркнула, и этот звук ей так понравился, что она повторила его снова.

— Не прикидывайся, что знаешь, как ее зовут.

— Блин, да что на тебя нашло? Я пытаюсь поговорить по-человечески.

Она же и виновата… Он вечно подтасовывает реальность, взваливая вину на нее и выставляя себя жертвой.

— Тебя бесит, когда мы не говорим о твоей работе. Теперь говорим, и это тебя тоже бесит. Тебе не угодишь.

Он уронил ладонь на стол с громким шлепком.

— Женатые пары беседуют, Лайла.

Пребывание в одной комнате с ним стало для нее почти невыносимым. После этих видео.

— Ты это прочел где-нибудь?

— Дело в тебе, а не во мне. — Аарон встал и затопал через кухню к холодильнику, чтобы схватить еще одну банку пива. Вторую. — Это ненормально. Ты замкнулась. Стала холодна как лед. Тебе на всех насрать. — Слова буквально натыкались друг на друга из-за его спешки выложить список обвинений. — Мы почти не разговариваем. Ты даже на улицу почти перестала выходить.

— Я показываю дома́.

Аарон поднял руки, будто затевая импровизированный сеанс воскрешения.

— Ах да! Твоя драгоценная сраная работа.

Лайла отодвинула тарелку к середине стола.

— Мы всё еще о Джиме и как-ее-там, или ты не на шутку расстроен моим выбором профессии?

— Которой ты почти не занимаешься.

— По твоему настоянию!

— Не вини меня за собственный выбор.

— Значит, теперь я работаю недостаточно? Ты вечно твердишь, что мне не стоит работать, чтобы твои школьные и тренерские дружки не подумали, что ты не можешь нас прокормить. — Она заставила пальцы, стиснувшие нож, разжаться, хотя на самом деле хотела метнуть его. — Ты уж выбери что-нибудь одно, Аарон.

Он прислонился к раковине, опершись ладонями о стол.

— Любить тебя непросто.

Выстрел ушел в пустоту.

Будто он вообще знает, что значит это слово. Будто ей вообще есть дело, хватает ли ему баловства и обнимашек. Это он обосрал их жалкое подобие супружества, не она.

— Ну, раз ты так говоришь… — Она добила его, закатив глаза, потому что знала, что эта мина подорвет его контроль. Если он хочет драки, пусть дерется по-настоящему. С воплями и обвинениям. Пусть вывалит весь их личный хлам на пол и поделит его бензопилой.

— Не надо так делать. Давай отпор без этой пассивно-агрессивной бредятины. Покажи мне, что тебе хоть чуточку не все равно.

Его гнев бурлил у самой поверхности. Еще немного — и дело будет сделано.

— Мой характер ничуть не изменился со дня нашей встречи. Не я проблема в этом браке, дорогой.

— Сколько раз мне еще извиняться за случившееся?

— Попробуй хоть раз. Хоть один сраный раз. — Говнюк попался и соврал. Утверждал, что видосы у него в телефоне — интимные — ровным счетом ничего не значат, хотя на самом деле запросто могли его погубить. Лайла спасала его, но он удачно закрыл глаза на этот факт. И хорошо, потому что она собиралась покончить с этим. — Ты ни разу не принял ответственности за свои дерьмовые поступки.

Его губы вытянулись в ниточку, крохотный мускул в щеке задергался. Он посмотрел на нее, будто собирался наброситься, но потом резко отвернулся и уставился в окно над мойкой.

— Мы это уже проходили несколько недель назад. Я тебе сказал, что это был неудачный розыгрыш. Выбрось из головы.

— Это и есть твои извинения?

— Уж ты-то тут ни при чем. Выгнала меня из кровати. Почти не разговариваешь со мной. Ты хоть раз выходила из проклятого дома за три недели? А то смахивает на то, что ты куксишься, вместо того чтобы пытаться наладить брак.

Снова свалить все с больной головы на здоровую она ему не позволит. Пусть скажет спасибо, что вообще в дом его пустила.

— Я все еще жду извинений.

Аарон снова уставился на нее, тяжело дыша и впившись в стойку так, что побелели костяшки, словно он больше не был способен скрывать ледяную глыбу антипатии.

— Из-за пустяка? Из-за проделок глупых малолеток? Не дождешься.

Лайла прижала ладони к щекам в деланом изумлении.

— Конечно! Как смею я предполагать, что ты хоть раз в жизни оступился? Вот же я дура! Это оставшаяся половина всегда неправа.

— Поведай мне свою гипотезу об этом ролике, — его рот искривился в оскале ненависти. — Давай. Выкладывай.

Роликах. Множественное число.

— Ты — жалкое подобие мужика.

— Ты не знала бы, что с мужиком делать.

Каждое произнесенное им слово вдыхало в ненависть Лайлы все больше силы. Распаляло, пока та не высосала из комнаты весь воздух.

— Это не я напортачила.

— И не я.

Бред.

— Как у тебя только язык повернулся?

Тряхнув головой, он вышел из кухни.

— Пошла ты нах, Лайла.

Примечания

1

Качо — э-пепе — спагетти с сыром и перцем.

2

Такерия — заведение общественного питания, специализирующееся на подаче тако.