Дневник одиночки

Дара Преображенская

Повествование идёт от одного лица, показаны мысли, переживания на протяжении всей жизни. В повествование включены роман и рассказы, однако это всё относится к единой цепи повествования. Человек в одной жизни проживает как бы несколько жизней, проходит уроки, получает что-то, что помогает ему в поиске своей миссии, задачи на земле. Мы также отражаемся во всех мирах, поэтому автора посещают инопланетные существа, с которыми ведётся необычное общение…..

15.06

Планета Земля была сплошь изрыта каньонами, было отвратительно, совершенно отвратительно смотреть на эти уродливые пейзажи. Мистрис правильно выбрал место посадки, ибо космолёт практически занял горизонтальное положение, лишь только слегка накренившись набок. Когда защитный купол был снят, Сатилия вдохнула свежий воздух, который оказался не таким уж свежим, запах гари, казалось, пропитал всю планету насквозь, каждый её атом, каждую клеточку, и у неё закружилась голова от избытка впечатлений, тайное путешествие по Солнечной системе ещё больше волновало её, возбуждало, как всё новое волнует молодую кровь.

— Вы это мечтали увидеть, принцесса? — разочарованно произнёс Мистрис, оглядывая изрытые траншеи.

— Сразу понятно, здесь идёт война.

— Да, и я бы советовал покинуть Вам это ужасное место, как можно скорее, пока Ваш отец ничего не узнал.

— Подожди, я вижу вдалеке нечто, напоминающее замок.

Мистрис нажал на кнопку увеличения, и на экране перед ними возникло тотчас же странное строение со множеством окон и треугольной крышей-фронтоном. Строение имело серый цвет, и даже с близкого расстояния было трудно судить, существовала ли там жизнь или нет, ибо оживление практически отсутствовало.

— Кажется, к нам приближается летательный аппарат.

— А Вы уверены, принцесса, что за пультом управления наши друзья, хотя на Земле и речи не может быть о друзьях, — изрёк обеспокоенный Мистрис, попытался ещё раз увеличить изображение двух мелькающих чёрных точек, размер которых с каждой секундой становился всё больше и больше

— Уверена, — спокойно ответила принцесса Сатилия, — Точно на таких же воздухолётах дипломатическая миссия прилетала на Марс.

— Ваша уверенность ничем не обоснована, принцесса…

— И всё же…

Она не успела договорить, потому что в этот момент воздух насытился вибрирующими звуками, и два огромных воздухолёта приземлились по бокам от их более совершенного миниатюрного транспортного средства. Люки раскрылись практически одновременно, и оттуда выдвинулись две лестницы, по которым также почти одновременно сошли на Землю двое в комбинезонах цвета хаки. Неожиданно для Мистриса они отдали честь, как полагается военным. Заговорил первый, что был значительно старше и выше второго.

— Принцесса, Борислав одиннадцатый приветствует Вас на Земле и приглашает во дворец. Здесь опасно оставаться, ибо война ещё не окончена. Прошу Вас следовать за нами.

— Откуда он узнал о нашем прибытии, — возмутился Мистрис, — МЫ НИЧЕГО НИКОМУ НЕ СООБЩАЛИ.

— Наши системы слежения работают безупречно, сэр, — ответил человек в хаки.

Мистрис злорадно ухмыльнулся:

— Да, ваша техника — верх совершенства.

Человек в хаки не ответил, потому что уже поднимался по лестнице к люку, однако, услышь он словоизлияния Мистриса, вряд ли это что-то изменило бы в ходе событий.

— Я с самого начала говорил Вам, принцесса, что не следует лететь на планету этих варваров, — сказал Мистрис, готовясь к управлению космолётом, — не хватало ещё, что мы окажемся их пленниками, что было бы очень интересно, и Ваш отец трижды проклянёт меня за то, что я позволил Вам совершить такую авантюру.

— Не ворчи, Мистрис, — произнесла, улыбнувшись Сатилия, — ничего с нами не случится.

— Почему Вы так уверены?

— Я нравлюсь их предводителю.

Она не заметила, какой злостью покрылось лицо Мистриса, но было уже поздно, ибо они летели над поверхностью Земли.

…Борислав одиннадцатый встретил их в тронном зале, где всё пестрело роскошью, совсем не вяжущейся с убогостью и мрачностью внешнего фасада. Он восседал, как король, рядом у его ног, прижавшись к ним, как дикая пантера, сидела женщина, практически обнажённая. Вместо одежды на её стройной совершенной груди красовалось колье из чистых бриллиантов. Увидев перед собой эту сцену, принцесса Сатилия слегка смутилась, стиснула кулаки, однако заставила себя улыбнуться и приветственно кивнуть головой. Борислав ответил очаровательной гостье с Марса тем же самым кивком, глядя на неё восхищёнными глазами землянина-варвара, что ещё больше разозлило Мистриса.

— Ваше высочество, чем обязан Вашему внезапному появлению здесь, на Земле?

— Я прилетела, чтобы посетить родину моей покойной матери — королевы Марса, — ответила Сатилия.

— Несмотря на то, что Ваш отец практически прогнал меня, я окажу Вам подобающий приём, ибо Вы мне глубоко симпатичны.

При этих словах разгорячённый Мистрис сделал шаг вперёд, будто получил оскорбление, но был удержан принцессой, которая ловко сжала его кисть.

— Прошу Вас занять Ваши комнаты, а через час Вас пригласят к ужину, — произнёс Борислав.

Когда их вели по лабиринту длинных проходов, чтобы гости могли расположиться в отведённых специально для них покоях, Сатилия шепнула Формозе:

— Почему Мистрис так злится? Раньше он был всегда спокоен и невозмутим.

— Разве Вы не видите, принцесса?

— Что я должна видеть?

— Он любит Вас.

…Борислав одиннадцатый поднял кубок за здоровье принцессы, при этом полуобнажённая женщина с колье на шее поцеловала предводителя, он отстранил её от себя. Подавали изысканные вина, выращенные на виноградниках Земли ещё в довоенное время, дичь, украшенную зеленью, фрукты, роскошные блюда на золотых и серебряных подносах. К дичи принцесса не притронулась, по обычаям Марса запрещалось употреблять в пищу плоть и кровь.

— Вам нравится у меня? — спросил Борислав, разрывая надвое зажаренного гуся.

— Здесь дико и опасно.

— Увы, да. Когда закончится война, Земля превратится в дивный сад, и уверяю Вас, принцесса, она станет намного красивее, чем сейчас, достойной планетой для самой прекрасной женщины.

— Но мой отец, — попыталась возразить Сатилия.

— Ваш отец здесь не при чём. У Вас своя жизнь.

Она промолчала, наблюдая за тем, как дама с колье села на колени к земному предводителю.

— Сэр, когда Вы были с дипломатической миссией на Марсе, Вы не сказали о том, что женаты.

— Я и не женат.

— Тогда откуда здесь эта женщина?

— Её зовут Виктория, что означает «Победа», я держу её возле себя, как талисман в надежде, что Земля станет когда-нибудь свободной от засилья астровегитян.

В разговор вступил Мистрис:

— В таком случае нам нечего здесь делать, положение принцессы Сатилии слишком высоко, чтобы лицезреть Ваших подруг. Мы улетаем.

Сатилия оставила свой бокал недопитым, встала, намереваясь удалиться вслед за Мистрисом. Борислав преградил ей дорогу и подошёл так близко, что кожей она ощутила его мужскую силу, способную приказывать.

— Я не отпущу Вас, принцесса. Это слишком опасно. Земля переполнена лазутчиками с Астровегуса, и…я хотел бы, чтобы Вы остались.

— Мой слуга прав, я тотчас покидаю Землю и надеюсь, что больше никогда не увижу Вас.

Она бросила взгляд на Викторию, гордо вскинула головой, при этом её толстая белокурая коса шелохнулась, затанцевав в воздухе, и уверенно покинула гостиную, оставив хозяина замка в полном недоумении.

…Они летели со скоростью света, и Сатилия даже видела, как мимо неё проплывали перистые облака. Она была удручена, несмотря на попытки Формозы поднять её настроение, не реагировала ни на какие сигналы из вне.

— Вы думаете о нём, принцесса? — спросил Мистрис.

— Нет.

— Я знаю, что о нём.

— Сейчас это уже не имеет никакого значения.

Земля, распростёртая внизу, как на ладони, была практически лишена растительности и производила ужасное впечатление. Она видела её на картинке в детском атласе, и ей очень понравились эти удивительные картины с горными ландшафтами, покрытыми зелёной травой. Земля была теперь другой.

— Принцесса, кажется, за нами погоня, — Формоза показала на свободное пространство неба, где мелькали пять маленьких точек.

— Почему ты думаешь, что это погоня?

— Смотрите, воздухолёты совсем другие. Они заострённой формы, а у командармов Борислава…

— Ничего не говори, Формоза. Я прекрасно знаю, какие воздухолёты у командармов Борислава одиннадцатого, — сказала принцесса Сатилия, — Мистрис, какие у нас резервы?

Мистрис надавил на рычаг, космолёт повернулся на бок и пролетел мимо двух близко расположенных скал, затем принял исходное положение.

— Их корабли намного быстрее. Вы правы, скорее всего, это — астровегитяне. Уж они-то не упустят возможности поживиться.

— Они могут захватить нас в плен?

— Да, и потребовать огромный выкуп за Вашу жизнь у императора.

Сатилия уронила лицо в ладони.

— Что я наделала, Мистрис. Что я наделала!

— Вы не виноваты, ибо Вами двигала страсть к землянину.

Он заметил, как принцесса покраснела.

Космолёт накренился ещё раз, на экране пульта управления появился человек в чёрном комбинезоне с серебристой накидкой, лицо у него было жёлтого цвета, как у типичного жителя галактики «Астровегус». Жидкие волосы были разделены на редкие проборы, тонкие губы, постоянно поджатые, говорили о том, что астровегитянин принадлежал к разряду злых людей. Он вперил свои суровые глаза в принцессу и жёстко произнёс:

— Бегство бесполезно, принцесса. Будет лучше, если Вы подчинитесь нам.

Вдруг космолёт накренился и начал медленно падать вниз, она заметила свежую кровь, капающую с виска Мистриса.

— Мистрис, что с тобой?

— Не беспокойтесь, принцесса. Я ранен.

…Ему только что сообщили, что принцесса находится в плену астровегитян.

«Подумайте, император. Ваша дочь у нас, и в любое время с ней может произойти всё, что угодно, если конечно Вы не предоставите в наши права одну третью часть Ваших владений. Марс — хорошая, уютная планета, и мы могли бы выращивать здесь богатый урожай».

Астровегитянин вёл себя нагло и напыщенно, чувствуя себя хозяином положения, это злило Августа шестого — императора Марса, но он ничего не мог поделать.

В тысячный раз император проклинал Мистриса, который скрылся вместе с его дочерью. «Он мог бы меня предупредить или воспрепятствовать этому», — размышлял император, рука его машинально нащупала кнопку пульта, на внутреннем экране портала высветился тронный зал. Он вновь увидел лицо землянина. Борислав одиннадцатый посмотрел на него озабоченными глазами, будто не было между ними расстояния и политических разногласий. Император сказал всего два слова, чтобы расстояние это уменьшилось от одного сердца до другого:

— Спаси её.

Экран погас.

…Рука верного Мистриса ослабла, похолодела. Она держала его за руку, пытаясь вернуть к жизни, но понимала, что с каждым мгновением теряет его, и от осознания этого рыдания захлёстывали её нутро.

— Не уходи, Мистрис, прошу тебя, не уходи. Иначе я никогда не смогу простить себя за свой легкомысленный поступок.

Она прижала к своей груди его холодное тело.

— Прошу тебя.

— Успокойтесь, принцесса, я был Вам хорошим слугой, и думаю, император остался бы доволен мною.

Она сидела на коленях на дне металлической клетки в одном из подземелий, куда астровегитяне уводили пленников. Многие из захваченных работали на рудниках, она прекрасно понимала, что является ценным трофеем, за который можно отхватить приличный куш. Мистрис, верный Мистрис лежал на дне этой же клетки и медленно расставался с жизнью. Откуда-то сверху слышался грохот орудий, и любой непосвящённый знал, что идёт война.

— Скоро Вас освободят, — с трудом выдавил из себя дворецкий, его дыхание становилось хрипящим и прерывистым, всё, что он мог видеть, были слёзы на ясных глазах принцессы Сатилии — самой прекрасной женщины во Вселенной, которую он любил, но всегда боялся даже подумать об этом. Теперь страх ушёл, ибо она была рядом с ним, гладила его по жёстким, как проволока волосам и говорила слова утешения.

— Моя жизнь прошла не зря…

— Что ты, Мистрис, она не прошла и не пройдёт, скоро нас освободят, я вылечу тебя, ты поправишься.

— Моя голова лежит на Ваших коленях. Ради этого я согласился бы умереть тысячу раз… Я прошёл бы сквозь ад, чтобы только почувствовать Ваше тепло.

Она сжала его кисть, пытаясь продолжить его жизнь, но эта жизнь сыпалась, как сухой песок меж пальцев.

— Если ты сейчас умрёшь, я никогда не прощу себе этого.

Несколько горячих слезинок упало на щёку дворецкого, согрев его душу.

— Не умирай, — прошептала Сатилия, трясясь от захватывающих её рыданий, — Прошу тебя, не умирай, нас скоро освободят, и война закончится.

— Да…

Он попытался приподняться, но силы были уже не те, и ему пришлось занять исходное положение.

— Неужели ты действительно любишь меня, неужели Формоза оказалась права?

— Она… она была права, принцесса. Я люблю Вас, любил всегда чутко, осторожно, чтобы Вы ничего не заподозрили. Я пытался дать Вам надёжную защиту и успокоение, я выполнял малейшие Ваши капризы и прихоти. Мне было хорошо, когда Вы искренне смеялись и плохо, когда видел Вас плачущей.

— Я не хочу тебя терять, не умирай.

Мистрис сделал три прерывистых вдоха, заговорил ещё более ослабленным голосом:

— Вы должны кое-что пообещать мне. Я знаю, скоро он освободит Вас, и война будет окончена. Сделайте его счастливым, станьте королевой Земли.

— Почему ты просишь меня об этом?

— Вы любите его, и я вижу, Ваша любовь взаимна.

Сатилия закрыла глаза, на миг представив себе лицо Борислава одиннадцатого, но оттолкнула от себя эти воспоминания прочь. Перед ней лежал умирающий Мистрис, верный заботливый Мистрис, и она теряла его.

— Не проси меня об этом, я никого не хочу видеть рядом с собой кроме тебя.

— Вы лукавите перед своим сердцем, принцесса.

Мистрис попытался изобразить некоторое подобие улыбки на своём всегда спокойном лице.

— Он — мужественный, честный человек, и Вы не должны играть его чувствами.

— Но он играет моими, обнимая на моих глазах земных куртизанок.

— Обнимая их, он видит Вас. Вы — ещё такой ребёнок, если не понимаете этого.

Его взгляд остановился на единственной точке на потолке, кисть свесилась, изо рта тонкой струйкой потекла фиолетовая кровь — носитель жизненной силы. Сатилия затряслась в конвульсивных рыданиях, пропустив мимо ушей грохот сверху. Она ещё не знала, что командармы Борислава одиннадцатого пробили вход в подземелье и двигались вперёд за тем, чтобы освободить пленников. Ей было уже всё равно.

…Он стоял перед ней сильный, мужественный, красивый в военной форме, как в том далёком сне, который она видела накануне.

— Ваше высочество, Вы свободны, — произнёс Борислав одиннадцатый, — почему в Ваших глазах стоят слёзы?

— Мистрис умер, он отдал жизнь из-за моей прихоти, потому что я хотела….я хотела увидеть Вас.

Ослабленная она припала к его широкой груди, ища надёжную защиту.

— В том сне Вы обняли меня и поцеловали очень грубо и настойчиво, как дикарь…

— Сон? Какой сон?

— Мне снится один и тот же сон, как мы стоим в сыром подземелье, и Вы целуете меня.

— Вы ошибаетесь, Ваше высочество, я — не варвар и не дикарь, как наверное считают все марсиане. Нам нужно уходить отсюда, катакомбы астровегитян скоро будут взорваны.

Она посмотрела на мёртвое тело Мистриса, сердце её сжалось.

— Я не могу оставить его здесь.

— Не время размышлять, принцесса. Это — война. Ваш слуга мёртв, но если мы задержимся здесь, то можем оказаться на его месте.

Он хотел сказать что-то ещё, но внутренний порыв захватил его при виде трепещущей в его объятьях красивой марсианки. Она не ушла от его ласк настойчивых и нежных, отвечая на его поцелуи и наслаждаясь этим мимолётным порывом.

Пройдёт ещё две тысячи лет, прежде чем они поймут, что всегда любили друг друга.

— Война окончена, — сказал Борислав.

Она посмотрела в его глаза и поняла, о чём говорил Мистрис.

— Война окончена, — словно эхом вторя ему, произнесла Сатилия.

18.06.

Маленькое напутствие

Никогда не верь тому, кто предрекает тебе неудачу. В своей голове он уже записал тебя в жертву обстоятельств, отбрось подальше эти никчёмные мысли, не потакай желаниям того, кто мечтает причинить тебе зло. Никогда не потакай его желаниям, в будущем это дорого обойдётся тебе. Мы все взаимосвязаны с Космической Душой, и все цепочки событий проистекают от наших собственных мыслей. Нет ни одного следствия без причины. Всё, что происходит с тобою, запрограммировано где-то в причинном поле событий. Ты можешь остаться свободным человеком, а можешь всегда подчиняться чужим желаниям, выполнять чьи-то прихоти и быть придатком самого себя. Ты можешь жить или играть в жизнь. Жить, значит, быть хозяином своей судьбы, а играть в жизнь, значит, делать то, что хотят от тебя другие, не учитывая своих внутренних побуждений. Миллионы людей на Земле лишь играют в жизнь, но есть и те, которые по-настоящему живут. Они счастливы, они свободны. В любом случае выбор всегда останется за тобой.