Следы на песке…

Дара Май, 2023

Она была молодой, взбалмошной, непокорной. И она обещала его не любить.Он взрослый мужчина, точно не для нее – очаровательной, дикой девчонки. Он был уверен, что не вспомнит о ней, как только океан разделит их жизни. Никогда ей не позвонит, никогда не напишет…Она обещала его не любить, но уже любила. А он обещал улететь и сделал это. Оставляя после себя только следы на песке…Я устало киваю, смотря на суету полностью очнувшегося утра, но сама проснуться не могу. Уснула в твоих руках однажды, больше не просыпаясь. Но он уходит, снова не разбудив вырывает стук сердца, пронося сквозь океаны за собой по пятам. Возможно, я уже не рядом с тобой, не дышу в тебе, полностью потушив песком твой огонь. Но ты живёшь во мне Абрамов, чистым изумрудным океаном.

Каждый день мы принимаем разные решения, от простых, до жизненно важных. Порой, не задумываясь. Но все мы ошибаемся, однажды или бесконечно. И даже если решение верное для нас, оно может быть чертовски не верным для другого. И порой середине — не быть. Мы ошибаемся, так или иначе.

Иногда сорвать с себя зеленый якорь, разлитый под самыми глубокими слоями нутра должно быть единственным верным решением. Даже если он как призрак не вырываемо продолжает топтать следы на песке твоих чувств, даже если не дает идти вперед, держит. Заставляет думать, искать, сквозь овации и толпу приказывает видеть лишь одно лицо. Даже когда в пылу любой ярости, ты вновь оказываешься на том берегу, устало провожая последние шаги на песке, прощаясь… каждый раз. Верно ли оно?

— Ирка ну что ты придумала, все нормально. Лучшей твоей благодарностью будет никогда больше не просить тебя подменять. Придурков там конечно. Да и если родители узнают, они меня убьют. Не для такого они меня в лучшую жизнь вытащили — с сарказмом произношу последние слова подруге, крепко сжимая телефон у виска.

От моих каблуков раздается громкое цоканье в тёмной пустой улице. Густой пар изо рта колдует белую морозную дымку.

— Пока я выпроваживала последнего пьяного придурка, мое таски уехало и я временно в чёрном списке. Не хочу ждать другое, дойду до остановки пешком. Устала, — уверенно парирую Ире, вдыхая свежий уличный воздух.

— Там райончик, Сашка ты же знаешь. Подожди немного я вызову, — препятствует подруга.

— Я уже иду, тут рядом. Надеюсь все прошло хорошо? — интересуюсь о её делах, плавно меняя тему.

Сегодня Ира попросила подменить её смену в баре. Потому что у неё «безумно важная» встреча. Я, конечно, знаю, Ирка сама безумная, но разве могу отказать подруге. В моей жизни не так много людей, которыми я дорожу всем сердцем. Но с ней именно тот случай.

— О, Сашка это космос. Это просто… я тебе сейчас такое расскажу, — с особым восхвалением выпаривает она.

Помехи связи мешали чётко слышать голос подруги, обрывая ее слова на середине.

— Я перезвоню, как сяду, ни хрена тебя не слышу, — говорю громко, пытаясь перебить ее несвязную речь, отключаюсь.

Убрав телефон в карман, продолжаю идти, радуясь виднеющимся ярким фонарям вдоль улицы, не долгое время. За поворотом снова стояла темень. Тут конечно возникла сожалеющая мысль об отказе от такси, но возвращаться вроде как уже поздно, поэтому торопливо иду вперед по знакомым улицам. Почему-то старательно наступая только на носки, чтобы не воспроизводить звук своих шагов. Но это не всегда выходит удачно. Шуршащие листья под ногами так и оповещают — я здесь!

Я уже не раз тут шла, забегая к подруге поболтать, правда, было не поздно и довольно многолюдно.

Свежий, слегка морозный запах заставлял наслаждаться осенней погодой, отгоняя нагнанный страх. Осень! Прекрасное время года. Красивая листва под ногами, а запах! Казалось природа погибает, но ведь она готовится к чему-то более прекрасному. Люблю свежий пар от дыхания, да и небо сегодня ясное, звёздное. Не смотря на свой совсем юный возраст, на обеспеченных родителей, на знакомую несправедливость, я могу ощущать счастье от таких простых моментов. Чувствую себя живой, усталой, но живой. У меня плотный график и редко вот так вот наедине с собой можно идти по улице полностью владея своими мыслями. Домой не особо хочется, от того я не спешу, потихоньку замедляя шаг. Вряд-ли меня там кто-то искренне ждёт. Главное быть хорошей девочкой, не портить репутацию фамилии Некрасовых. Не так-то много от меня требуется, правда? Но от этого хочется делать наоборот. Я конечно до жути боюсь расстроить своих родителей, боюсь, что от меня попросту могут отказаться. Это главный детский страх, преследующий меня в каждом новом дне. Но все же в школе я первая за любую забастовку, любой кипишь и бунт. Свалить с урока, взорвать что-нибудь, подраться, любое шкодство. Чтобы не сделала, я все равно не так хороша как моя сестра. К тому же, мой отец, уважаемый человек, спонсор школы и я редко получала наказание. Мои шалости утаивались в пределах лицея, оставляя родителей в неведении. Чем я умело и грамотно пользовалась, зная чёткие границы, чтобы не нарваться на разочарованного мной и без этого отца. Я итак была лишней. Чужой или незаметной, прозрачной. В этом доме все смотрели сквозь меня, будь то поощрение или наказание. Все кроме нее, кроме той, которую я любила и ненавидела одинаково.

Резкий визг шин вырвал из собственных мыслей, заставляя вновь ускорить шаги. Из-за тонированных окон, я не видела, кто сидит за рулём, притормозившей машины. Но она сразу же медленно скрылась проезжая дальше в противоположном направлении от меня. В эти короткие секунды успела вскипеть, замерзнуть, задохнуться, впасть в ступор, приготовиться к самозащите. Всего несколько секунд заставили пережить маленькую отдельную жизнь. Пройдя несколько метров вперед, я услышала гогот пьяной компашки. Сразу же остановившись, оцениваю глазами образовавшуюся обстановку. Четверо приятелей что-то бурно обсуждают, возложив на капот машины рюмки с выпивкой, припаркованной у дороги. Можно было бы резко свернуть, было бы куда. Напротив, через дорогу лес, а вдоль прямой улицы никаких проулков, только ограждение застраивающихся объектов.

«Просто компания людей отдыхает, а я просто иду мимо, что за паника?» — тихо мычу про себя, пытаясь сохранять спокойствие.

Опускаю вниз голову, максимально пытаясь слиться с воздухом. Моя прозрачность сейчас бы очень пригодилась. Но стеклянный взгляд одного из парней выбил из меня любые признаки смелости. Перевожу дух, не подавая виду, спешно иду по тротуару, игнорируя любые движения сбоку. Непроизвольно сжимаю в кармане куртки телефон. Стало безумно некомфортно, ощущая пристальные взгляды на себе давно не трезвых парней.

— Эй, что эта за крошка решила к нам пожаловать? — слышу пьяный говор одного из парней в свою сторону. И будь я хотя-бы на метр дальше, бегство могло бы меня спасти.

Ничего не отвечая, смотрю на свои кожаные ботинки иду молча, практически не дыша. Сердце скачет впереди меня, ускользая к заветному повороту, где город начнет оживать.

— Малышка, ну куда ты так спешишь? Познакомимся, пойдём у нас тут весело, — рокочет, перекрывая путь, высокий среднего телосложения парень.

В припаркованной машине играет клубная музыка и абсолютно все из них прилично навеселе.

— Отойди, пожалуйста, — громко и уверенно говорю я, пытаясь пройти дальше бегло удостоив их взглядом.

— Ну, уж нет, не так быстро. Не безопасно ходить по ночам одной, ты же это знаешь? — шипит парень, выдыхая клуб перегара. Он выставляет длинную руку, перекрывая мне путь, тут же обхватывая за талию, разворачивает в сторону подпитых друзей.

— Эй, пусти меня, — пытаюсь одернуть его хватку, но чувствую крепкую пятерню на плече и совсем не дружелюбный тон.

— Лучше не быкуй малышка, просто выпьешь с нами, расслабишься, невежливо так себя вести, — рычит, толкая меня сильнее вперед.

Я начинаю всем телом пятиться назад, отпихивая от себя этого урода. Параллельно пытаясь судорожно набрать пальцами хоть кого-нибудь в телефоне, но очередной толчок выбивает руку из кармана, телефон падает на асфальт с характерным звуком. Смотрю в стеклянные глаза парня с омерзительной ухмылкой, который точно не собирается меня отпускать.

— Давай её в машину, — кричит второй тут же появляющийся передо мной. Оборачиваюсь, видя как все четверо смотрят, приближаясь, создавая собой круг. Позади только стена. В западне…

— Вам это дорого обойдётся, мой отец убьёт вас, если хоть волос упадёт с моей головы, — гордо взодрав голову, рычу, оставляя на виду купол спокойствия. Внутри же давно началась собственная битва.

— А он не узнает, мы по тихому, в твоих же интересах красавица вести себя тихо, — говорит один из них, протянув ко мне руку, запускает пальцы в волосы к корням, вырвав клочок, — ну вот, уже упал, так что мне больше терять нечего, — надменно заявляет, кривясь в ухмылке. Зрачки парня расширены, делая взгляд более безумным.

Мои же глаза бегают как у зверька, я по-настоящему растерянна, не понимая, что делать. Начинаю кричать, звать на помощь, сжимаю кулаки, точно не собираясь сдаваться.

— Помогите кто-нибудь, — ору во все горло, тут же ощущая вонючую мужскую ладонь на губах.

— Заткнись идиотка, — шипит один из них, резко схватив меня за руку, прижал к себе спиной, плотно сжимая рот.

Мычу, вырываясь из хватки, кусая его руку со всей силы.

— Ах ты, сука, — выдаёт он, размахиваясь, бьёт мне звонкую тяжёлую пощёчину.

Отшатнувшись назад, подворачиваю ногу, падая в лужу, синие джинсы мгновенно намокают, окрашивая ткань.

Парень своей лапой хватает меня за ворот куртки, поднимая на ноги.

— Посмотри ты уже как сука мокрая, только строишь из себя хорошую девочку, — с игровой улыбкой произносит он, сопровождая это смехом остальных.

Тянет как котёнка к автомобилю, продолжая весело смеяться. Я царапаю его, бью, оставляя отметины. Пока в какой-то момент мне не фиксируют ноги, руки, подняв над землей, полностью обездвиживая, практически закидывают в распахнутую дверцу машины.

Неожиданный свет фар резко припарковавшегося внедорожника ослепляет. Меня ставят на землю, удерживая за ворот сзади.

— Девчонку пустите, — спокойным тоном говорит появившийся мужчина, вылезая из автомобиля.

— Проваливай дружище, на всех её боюсь, не хватит, — говорит тот, что держит меня за шиворот, толкая к другому. После чего выпрямляется, выступая вперёд к неизвестному.

— Я сказал, отпусти её. И лучше по-хорошему, — грубо озвучивает смельчак, чей силуэт вырисовывается в свете фар.

— А ты кто такой? — дерзко говорит один из моих обидчиков.

— Лучше вам этого не знать, — добавляет в ответ, смело шагая в нашу сторону.

Крепкий, высокий мужчина в джинсах, лёгкой кофте с закатанными рукавами и кепке на голове. Лицо вижу плохо, темно вокруг. Только крупный силуэт внушающий силу.

— Тебе что больше всего надо дружище? У нас все хорошо, не большая ссора влюблённых, давай езжай куда ехал, — говорит самый разговорчивый, тот, что первый меня схватил. Видимо он тут самый главный выскочка из всех. Встаёт в уверенной позе, оглянувшись на своих друзей, скидывает небрежно куртку на землю, готовясь нападать.

Мужчина в кепке стоит, держа руки в карманах джинс, очерчивая глазами неприятелей. Они наступают медленными шагами в его сторону и всем ясно, что сейчас будет.

Я медленно пячусь назад, получая свободу. Мешкаюсь не зная, что делать, бежать… а если его из-за меня тут убьют? А что я могу сделать? Как помогу?

— Ну, сукин сын, я же сказал, проваливай, — все той же дерзкой интонацией говорит главный, хватая мужчину за грудки.

— Не советую так делать, — не шелохнувшись, произносит мой спаситель.

— Давай ребята, — усмехаясь, приказывает главный из обидчиков, но, не успев сделать шага, отлетает в сторону от тяжёлого кулака.

Остальные тут же активизируются нападая. Все происходит так быстро, они просто валятся один за другим на землю со стонами и ругательными словами, сыпят угрозы, поднимаясь, повторяют попытки.

— Ну, ублюдок, давай, давай, — снова поднявшись, кричит самый дерзкий, кидаясь с вынувшим ножом на мужчину в кепке. Резкий захват руки за спину, обездвиживает парня, заставляя мычать от боли.

В темноте мало, что можно разобрать, но то с какой лёгкостью мужчина раскидывал парней, было видно даже в ночное время.

— Сука, чёртова дрянь, — слышу подскочившего ко мне пьяного урода. Конечно, лучше к слабой девушке, чем к тому, кто даст сдачу. С визгом отстраняюсь от него начиная убегать.

Ничего не вижу, ощущаю только возникший под ногами тротуар и затихающие вопли за спиной. Бегу что есть силы, чувствуя как сердце грохочет. Вот-вот упадёт под ноги. Слезы начинают неожиданно заслонять всю и без того не чёткую картинку перед глазами. Тело окатывает таким холодом, начиная потряхивать. Зубы стучат, тяжело дышать, запыхалась. Горло обжигает морозный воздух. Но я все бегу, оборачиваясь назад, хотя ничего не вижу. Впереди появляется свет фонарей и жилые многоэтажные дома. Замедляю шаги, давая себе отдышаться. Джинсы итак мокрые, а пока бежала не раз ступала по лужам, брызгами оставляя ещё больше воды на одежде.

Совсем чуть-чуть, там за поворотом остановка. «Все хорошо… все хорошо. Больше никогда так не сделаю, никогда не пойду пешком ночью».

Позади дорожку освещает свет фар. Стискиваю зубы, готовясь снова бежать.

— Стой, — слышу голос за спиной и захлопнувшуюся дверцу машины.

Обернувшись, вижу громоздкий силуэт в кепке, облегчённо вздыхаю, но расслабиться не могу. Замедляюсь, но продолжаю быстро идти спиной вперёд. Сердце все еще панически стучит, не давая стоять на месте. Просто хочу оказаться в безопасности, подальше отсюда. Сесть в первое маршрутное такси, только бы не опоздать, только бы еще работали. Бегаю глазами в поиске любого проезжающего такси, оборачиваясь назад, тут же возвращая глаза к движущемуся на меня мужчине в кепке.

— Вы в порядке? Спасибо вам, спасибо большое, — кричу с расстояния, ускоряясь.

— Все хорошо, ты как? — делая большие шаги, быстро настигнет меня.

— Я тоже, мне нужно идти, не волнуйтесь, я в порядке, — бегло отвечаю, продолжая отдаляться.

В груди снова сдавливает ком тревоги. Мне действительно станет легче, если он просто поедет дальше.

— Садись в машину, — озвучивает мужчина, от чего холодные как лёд мурашки пробивают все тело.

— Я сама, спасибо, меня тут ждут, — дрожащим голосом выдыхаю, испуганно разворачиваюсь, собираясь сбежать.

— Слушай, я тебя не трону, не бойся, меня зовут Женя, а тебя? — озвучивает он, бесцеремонно хватая меня за руку, удерживая на месте.

— Не надо, пожалуйста, — пискляво произношу, пытаясь, освободится.

— Слушай, я очень спешу, давай без этого, бегом, — волочит меня к машине.

Голос грубый, движения такие же. Огромный как медведь, Боже ручища как… кидаю взгляд на тонированный внедорожник, понимая, что видела его несколько минут назад до всего этого ужаса. Он что следил за мной с того момента? Боже мой, второй раз вряд-ли кто-то придёт на помощь, так бывает за полчаса? Это что шутка? Что происходит?

— Отпусти меня, зачем ты это делаешь? Тебя посадят, клянусь я… — кричу, захлебываясь потоком собственных слов, вбивая в себя охапки холодного воздуха.

Бью кулаком по железной спине, брыкаясь от его хватки.

— Хорошее у тебя спасибо, угомонись истеричка, я тебя трогать не собираюсь, — строго произносит он, запихивая меня на пассажирское сидение, получая очередные удары от моих рук. Блокирует мою дверь, пригвождая взглядом, пока обходит к водительскому сидению.

Смотрю на него с яростью, впиваясь ногтями в кожу собственных ладоней.

Машина трогается с места.

— Я позвоню отцу, тебе не поздоровиться, клянусь, если ты что-то сделаешь… — продолжаю пустые попытки защититься.

— Звони, — огрызается он, достав из кармана, швыряет мне на ноги мой телефон, — я вообще-то жизнью рисковал на минутку, а ты опять бежишь ночью хрен пойми куда одна. Все закрыто уже. Время видела? Твои родители вообще в курсе, что ты шляешься по ночам, черт возьми, где, на отшибе города? Только безмозглая дура в таком районе гуляет ночами.

Сижу молча, искусывая щеки в кровь."Дура я, без тебя уже поняла".

— Куда тебе? — снова спрашивает он, уже спокойным голосом.

— Садовая, — сразу же отвечаю немного удивленно, словно не ожидала этого вопроса.

В ответ слышу свист и тяжёлый выдох.

— Черт, откуда ты взялась на мою голову? — рычит мужчина, набирая скорость.

— А тебя никто не просил, — с сарказмом тут же возражаю я.

— Ну конечно. Нужно было дать тем парням изнасиловать тебя по кругу, может тогда ума набралась бы. Дети в твоём возрасте спать должны в кровати, а не…

— Тебя забыла спросить, останови машину, — заявляю раздраженно, нервно крутя в руках телефон.

— Ага, хочешь всё-таки неприятностей на свою задницу. Почему такси не вызвала, ты вообще глупая? Сиди уже молча, — также раздраженно рычит он в ответ своим грубым голосом.

— Я и сижу молча, это ты мне тут лекции решил почитать. Без тебя уже все поняла, ясно? — со вздохом откидываю голову на сидение, чувствуя резкую усталость. Адреналин еще свистит в ушах, а тело натянуто как струна, но становится легче, когда я вижу дорогу, ведущую к дому.

— Как тебя зовут? — спустя недолгую тишину снова раздается мужской голос.

— Не твоё дело. Отвези меня домой, раз уж вызвался, — грубо отвечаю, сложив руки на груди, отворачиваюсь к окну.

Понимаю, что его вины в происходящем нет, но эмоции и грубое запихивание в машину убивают здравый смысл.

— Избалованная богатенькая девочка, можно быть немного и повежливее, — шипит возмущенно.

— Простите ваше высочество за моё несносное поведение, — с сарказмом сиплю ему в лицо, кланяясь головой.

Мужчина окидывает меня взглядом, задерживая глаза на мокрых джинсах, на которых пятно от лужи расползлось по внутренним сторонам бёдер. Он молча отворачивается, ничего не озвучивая. Но по взгляду улавливаю его мысли, округляя глаза.

— Что ты…? Я не… я упала, понял? — неловко, но с едким возмущением произношу в ответ, вскинув руки.

— Как скажешь, — отвечает он, приподняв один уголок губ.

— Тебе смешно? Дурак, говорю, упала, ясно? И это вообще не весело, — еще больше выхожу из себя.

— Да хорошо, хорошо, как скажешь. Я же не возражаю, — с серьёзным выражением лица отвечает мне. Смотрит на дорогу, не оборачиваясь.

— Боже, я, правда, упала, один из этих уродов толкнул меня прямо в лужу, — лицо мгновенно заливается краской.

— Слушай, мне без разницы. Я верю, что ты упала, что ты паникуешь, ты вообще больше меня не увидишь. Какая к черту разница, как это выглядит, и что я могу подумать?

— Мне сейчас неловко, от того что ты думаешь, пока я тут, — тихо сквозь зубы шиплю стискивая бедра.

— Я ничего не думаю. Ты лучше скажи, почему ночью то шла одна? — родительским тоном спрашивает мужчина.

— Такси уехало, вот и решила… прогуляться, — тяжело вздыхаю, опустив взгляд на грязные ботинки.

— Глупо, — добавляет он.

— Хватит, ты мне не папочка столько нравоучений за одну поездку. Тебе и правда, больше всех надо смотрю, — снова грублю, бесит меня до ужаса. Спаситель, герой чертов.

— А я смотрю, твоим воспитанием совсем никто не занимается, — вставляет он, выводя меня на новые более глубокие эмоции.

— Придурок, — фыркаю я.

Его слова так глубоко толкают меня в самое сердце. Тело загорается от резкого порыва вмазать ему. Стискиваю челюсти, глубоко дыша. Больше не издаю и звука.

"Кто ты вообще такой чтобы говорить о моем воспитании? Я прекрасная дочь, прекрасная ясно?"

Сглатываю болезненный ком, падающий прямо в обожжённые лёгкие, прикрыв глаза. Слушаю тихие стуки мужских пальцев по рулю. Мужчина постоянно посматривает на время, довольно быстро мчась по дороге. Но больше так же не нарушает тишины.

— Наконец-то, — выпариваю я, когда мы заезжаем в район элитных коттеджей.

Указываю на соседский дом, торопливо пытаясь открыть заблокированные двери.

— Открывай, быстрее, что ты смотришь на меня? — тараторю, скорее желая выйти.

Неприятный от него осадок, хоть он помог мне. Спас. Я, наверное, должна была всю дорогу его благодарить и ноги целовать, но я так раздражена, что просто единственное, на что способна это огрызаться. Не сейчас, не сегодня и надеюсь никогда. Не встречу его больше. Посылаю тебе мысленную благодарность. Конец.

— А ты и правда, избалованная богатенькая девочка. Я не ошибся, — цедит он, развалившись, разглядывает мой профиль.

— Что тебе надо? — резко обернувшись, утыкаюсь взглядом в его такое грубое мужское лицо.

Лёгкая щетина, выразительные губы, глаза ярко зелёные. Приятное на первый взгляд лицо, даже красивое. Сколько ему? Лет двадцать пять. Дядя. Взрослый, здоровенный, противный мужик. Бесит от чего-то меня до ужаса. Самый умный, самоуверенный. Что-то меня в нем отталкивает, пугает. Это мне неподвластно, эмоции, которые я испытываю сейчас рядом с ним, сносят, вытягивают весь негатив наружу.

— Я буду орать, слышишь, открой, — стукаю ладонями по стеклу, по двери.

— Психованная, проваливай, — отмыкает двери, от чего я тут же выскакиваю, с душой захлопываю, сама слегка вздрагивая от силы удара.

— Ты больная? — слышу позади рычание в приоткрывшееся окно.

Так и хочется показать средний палец в ответ, и я, конечно, себя не сдерживаю. Встречаю зеленую бурю в глазах сквозь лобовое стекло, исчезая из вида.

Завтра будет стыдно. Учитывая тот факт, что он спас меня и доставил домой. Но кто он, черт возьми, такой, чтобы насильно запихивать меня в машину? Придурок. Я так испугалась. Даже, кажется сильнее, чем тех от кого он меня спас. Перетрусилась до чёртиков. Взгляд такой суровый, а лапища. Я еще не пережила весь ужас, надышаться не успела, а он… поговорить не мог. Сказала все хорошо.

****

— Сашка идем, ты же этого не пропустишь. Не верю, — весело уговаривает меня Ирка, искренне удивляясь, что я реально могу пропустить ею запланированный поход в клуб с друзьями.

Нет, не то чтобы я тусовщица. Я из кожи вон лезу, чтобы заслужить похвалу и одобрение родителей. Или же восхищение, хоть капельку, хоть наигранное. А вытворяя за спиной запретные вещи, нахожу короткое успокоение. Так мне проще справляться с их холодом. Словно я и впрямь не достойна, будто заслужила.

— У меня тренировка завтра, я не могу, не в этот раз. Ты же знаешь как это важно, — со вздохом оповещаю, откидываясь на кровать.

— Саш, для кого это важно? Ну, станешь ты чемпионкой, ну порадуются они, так же как и за соседскую девчонку. Ровно одинаково, — добавляет она и ударяет по самому больному.

— Да пошла ты Ира, — с обидой шепчу в телефон.

Но она ведь права, как не крути. И больно именно из-за этого.

— Я не хотела тебя обидеть, ты же знаешь, — совсем не виновато отвечает подруга.

— Знаю. Ладно, но ненадолго. Завтра я должна быть в форме, — тихо отвечаю, слыша одобрительный возглас по ту сторону разговора.

В комнату как всегда бесцеремонно врывается сестра, плюхаясь рядом на мою кровать, заставляя закончить разговор.

У нас с ней разница чуть меньше года. А ощущения, что целая жизнь. Вот кто точно затисканная, заласканная родительская дочка.

— Соня, тебя стучаться не учили? — возмущённо восклицаю я.

Светлокожая, голубоглазая девчонка с вздорным характером. Простота в сочетании с надменностью делает Соню особенной. Безумно родная, любимая сестренка в одном лице с ненавистной стервой.

Её белые густые пряди волос разметываются по моей кровати, а она мечтательно вздыхает.

— Что ты такая злюка Саш, я же соскучилась, — ласково произносит она.

"Ну конечно. Знаю я твои — соскучилась".

— Что нужно, говори? — отстраненно спрашиваю, все же придвигаясь к ней ближе.

Любви всегда было больше. Но умеет она выводить меня из себя. Та ещё гадина. И я знаю, понимаю, что скорее просто завидую ей. Ведь Соньке всегда достаются все лавры.

*****

— «Ой, Соня, какая ты красавица, самая красивая девочка в мире. Просто восхитительно.

— Но ведь у меня тоже новое платье? — сжимая кулачки, почти со слезами говорю я.

— Сашенька ты тоже очень красивая, ну ка Соня повернись, покрутись дочка, — ласково произносит мама.

— Пятёрка снова, умница Соня, ты самая умная, молодец Саша, — сухо добавляет мама, почти не глядя в мой дневник.

— Ты лучше всех. Сильнее, умнее. Вау Соня как красиво ты нарисовала, ты скоро будешь делать это лучше меня, — лепечет мама, протягивая руку и к моему наконец-то листку, — молодец Саша, — разглядывая наши рисунки, произносит мама очередной раз.

— Мама, ура, мама посмотри, — воодушевленно кричу я, как только распахнула входные двери. В руках гордо держу кубок, а на шее медаль, — я выиграла мам, — помню, как была переполнена этой гордостью, но больше всего жаждала увидеть ее в глазах матери. Затаив дыхание замираю, предвкушая получить главную победу.

— Ты чего так кричишь Саша, тише. Отлично дочка, я тебя поздравляю, — гладит по голове она, осмотрев бегло золотистую статуэтку в моих руках, провела рукой по макушке моих волос, продолжая набрасывать мазки кистью на холсте.

— Спасибо, — с горящими глазами произношу я, все еще ожидая улыбки, гордости, хотя-бы обними мам, обними меня… оторопев, стою, сдавливая детской ладонью статуэтку.

— Мама, — спустя мгновение с возгласами врывается Соня, — мой рисунок самый лучший, его отправят на конкурс.

— Боже мой, это лучшая новость, я знала, что ты безмерно талантливая. Я так тобой горжусь Сонечка, уверена, ты будешь лучшей, — на лице женщины рисуется долгожданная искренняя широкая улыбка. И она незамедлительно укрывает Соню в свои материнские объятия, давно отбросив свои кисти в сторону.

Соня красивее меня, умнее, добрее. Она не виновата, что делает все лучше, это ведь так. Я не дотягиваю, но я сделаю. Буду лучше. У меня всегда будет пять, я буду всегда получать первые места, и мной так же будут гордиться.

Лет до восьми, я думала, что Соня чем-то больна. Ведь гиперопека со всех сторон была не объяснима. Да еще так, наверное, проще было объяснить самой себе холодность родных людей к своему существованию.

«Дай Сонечке, она же маленькая. Ну что же ты, ты же старше, умей уступать. Соне пригодится больше. Не жадничай, не забудь отдать сестре. Саша ей сейчас нужна наша поддержка, внимание, будь терпеливее. Соня, Соня, Соня… всю жизнь эта Соня».

Все на меня сваливала, мелкая противная идиотка. Всё наказания доставались мне. Никто даже не разбирался. Соня не могла!!!

Так хотелось вытворить что-то до абсурда страшное, чтобы только на меня смотрели, пусть орут, но на меня. Ругают, но только меня. Я же тут как белая стена, почти прозрачная, невидимая, чужая. Я лишняя тут, всегда это чувствовала. Но только Соня ночью порой заползала на мою кровать, тихо прижималась ко мне, обнимала. Иногда она плакала, ища утешения в моем присутствии. И я любила ее. Как сестру любила. Ненавидела, как ту, что не оставляла капельку шанса, быть такой же нужной в этом доме.

Соня единственный человек, что с раскрытым ртом слушала мои слова, что безо лжи и притворства смеялась, обнимая меня до удушья от своей любви. И она же, надменно сверлила взглядом, когда вздумается. Порой без единого колебания тыкала пальцем, кажется, со всеми осуждая за натворившую ей же ошибку. Она была той, кого я безмерно любила и той, кого горячо ненавидела.

****

— Я влюбилась Саш, — задумчиво произносит Соня.

Я её все равно люблю, очередной раз расслабленно выдыхаю. Она моя сестра, как не крути.

— И кто он? Артём? — припоминаю старшеклассника, о котором она недавно жужжала мне во все уши.

— Нет, Дима, мы с ним, ну это… понимаешь? — закусывает губу, покрываясь румянцем.

— Что? Ты дура, тебе всего четырнадцать. Ты о чем думала?

Сонька подскакивает с кровати, сощурив свои выразительные глаза.

— Ой, только от тебя мне нотаций не надо, ладно? Я поделиться пришла, а не слушать, — с обидой выплевывает мне.

— Хорошо. Ты только глупостей больше не делай, если папа узнает… я даже боюсь думать, что будет, — причем с нами обеими, подмечаю про себя.

— А он не узнает, — уверенно парирует она, гордо взодрав свой носик, — и мне через несколько месяцев пятнадцать, как и тебе, — добавляет Соня.

— Ну и как? — со страхом, но все же присущим интересом задаю вопрос.

— А ты сама не пробовала? Это… да это словами не объяснить. Восхитительно, крышесносно, — выпучивает свои голубые глазища, жестикулируя, разводит руками.

— Я не пробовала Сонь, мне не до этого, — бурчу себе по нос.

— А вот и зря. Вечно чем-то занята, — с укором сверлит меня Сонька.

— Ты тоже, — утвердительно отвечаю.

— Но я все успеваю. Может, перестанешь быть такой злой, — чмокает меня в щеку, лукаво улыбаясь, удаляется за двери.

****

— Ну же, пару бокальчиков можно, — толкает меня Ирка в бок, пытаясь перекричать громкую музыку. Ведет к барной стойке с танцпола.

Натягивая вниз задравшееся платье, не сопротивляясь, иду за ней.

— А вот и наша выскочка, папочка знает, что ты тусуешься в таких местах? — толкая меня плечом, шипит Юля из старшего класса, всплывая перед нами.

— Заткнись и ещё раз сделаешь так, получишь по своему разукрашенному лицу, — шиплю ей в ответ, едва ли удерживая себя, чтобы не разодрать ей рожу.

С того самого дня как её обожаемый Стасик предпочёл её мне, эта дура стала меня доставать. Постоянные стычки, драки и сплетни — наши взаимоотношения. Безмозглая дура, которая вместо того, чтобы понять, что ее Стас мне не сдался, своим поведением просто вынуждает делать назло. А мне и стараться не надо, я вообще ничего и не делаю, достаточно появиться в одном помещении, как внимание парня приковано ко мне.

— Ну, попробуй, думаешь, я тебя боюсь? — провоцируя, снова толкает меня ладонью.

— Юля отвали, — вмешивается Ира, уводя меня в сторону, — мы пришли веселиться, у тебя соревнования на носу, не ведись на нее, позже это сделаешь, — успокаивающе подруга тут же смиряет мой разгоревшийся пыл.

— Трусливая сучка, Стас просто не знает какая ты шлюха. Те фото, были цветочками, я тебе обещаю, — швыряет Юля мне в спину.

— Что ты сказала? — разрывая хватку подруги, кидаюсь в сторону этой гадины.

Полгода назад кто-то выставил смонтированные фотографии с моим присутствием в компрометирующем фото. Дело конечно быстро раскрылось, ибо вышло за рамки школы, и отец быстро все пресёк. Но мне тогда досталось. Со мной дома долго никто не разговаривал. Наверное, это худшее наказание от родителей. Стать ещё более прозрачной, но так было всегда.

К тому же сплетни и в школе долго не утихали. Не буду же я каждому излагать, что это фальшивые кадры. Мне было трудно обуздать свое оскорбленное эго, от чего драки были ежедневными. Проще было заткнуть им рты, но не унижаться, доказывая обратное, если не поняли с первого раза.

— Я тебя убью, — кричу, кидаясь на эту дрянь. Сжимаю кулаками накрученные волосы, с силой повалив ее на пол, бью. Знаю что пропускаю некоторые удары, но не чувствую за потоком ярости, получит за все.

Практически сразу ощущаю крепкую удерживающую меня руку, сжимающую со спины. Брыкаюсь, стукая Юлю ногами, пока не повисаю в воздухе. Её тоже кто-то оттаскивает от меня, когда она что-то орёт, собираясь ответить. Тут же подбегают два охранника в костюмах, собираясь выпроводить нарушителей на улицу. Происходит быстрая неразборчивая суета.

— Да отпусти ты меня, отпусти, — кричу, вырываясь из тисков кого-то сзади.

Когда Юлю уводят, меня почему-то отпускают. Охранник передо мной вопросительно кивает тому, кто позади меня, замирая на месте.

Оборачиваюсь, поднимая голову вверх, чтобы посмотреть на этого человека. Неожиданно врезаюсь в уже знакомые ярко зелёные глаза.

— Ты точно истеричка, — серьёзно говорит, уже «знакомый человек», — все нормально ребят, девушка себя так больше вести не будет, — обращается он к охране, на что они послушно почему-то соглашаются.

Опять же недовольно фыркаю, герой твою мать. Укладываю растрепанные волосы. Рассматриваю свои дрожащие руки, поправляю задравшееся платье, с раздражением одергивая вниз. Меня еще трясет от злости, его в самое время принесло… ну конечно.

— Тебя ещё не хватало, — не глядя отчеканиваю я себе под нос. Вряд-ли он что-то слышит, но мне все равно.

— Спасибо, — заявляет громко Ира, этому… не помню, как его зовут.

Мужчина кивает головой, прислоняясь спиной к барной стойке, закидывает на него локти. Бармен подставляет ему стакан. Коньяк со льдом.

— А ты любишь неприятности, очевидно, — отпивая глоток из своего стакана, видимо в очередной раз не удерживается от колкости в мою сторону. Настойчиво сканирует пристальным взглядом, снова вызывая желание стукнуть его тоже, — я бы предложил тебе выпить, но…

Встряхиваю волосами, расправив плечи, подхожу ближе. Нагло беру из его рук стакан, делая залпом большой глоток до дна.

Ирка хлопает глазами со стороны.

— Ты полегче девочка, я ведь не всегда рядом, чтоб выручить из неприятности, — ухмыляясь моей дерзости, говорит он. Сощуривает глаза до опасного, но заинтересованного взгляда, с неким нечитаемым ответом.

— А тебя никто и не просит, я, кажется, уже сказала это, — лукаво мурлычу, наигранно, не скрывая всей своей не приязни улыбаюсь.

— По тебе плачет хороший отцовский ремень, — сильнее разваливаясь локтями на стойке, произносит мужчина.

В нем какой-то животный оскал, но прирученный. Словно он издевается, так что ли дразнит, бесит специально?

— Хочешь заняться моим воспитанием? — язвлю, стукая по барной стойке, привлекая внимание бармена.

Мужчина отрицательно качает головой тут же появившемуся парню.

— Мне повторить, а девушки не пьют, — нагло заявляет он, словно имеет право мне указывать.

— Ты вообще обнаглел что ли? — возмущённо кричу я, придвигаясь к нему вплотную. Куда мне до него? От него мощью бьет за версту, огромный как медведь. Чувствую жар, исходящий от доминирующего тела, запах взрывающийся уже на собственной коже. Так близко подошла… уставившись к барственно развалившемуся мужчине о барную стойку. В эту секунду внутри меня произошла растерянность. Сама не поняла, что было, я просто без того лютого дикого презрения зависла в зеленых глазах. Какую-то короткую секунду, успев потеряться в ней.

Ирка хватает меня за руку, уводя на танцпол. Стоило только разорвать взгляд, меня снова обуревает агония.

— Эй, ты чего завелась, успокойся. Давай потанцуем. Выпьем за столиком. Парни принесут, разве это проблема? — отмахиваясь, кричит Ирка, раскачивая меня.

Киваю ей, прислушиваясь к музыке. В танцах Соньке никогда меня не затмить, это моя стихия. От чего-то бессмысленно снова вспоминаю сестру.

Внутри такая бурная агония злости горит. Меня распирает. Пар то не выпустила, не врезала этой стерве хорошенько. Только музыка с танцами меня может расслабить, Ира это хорошо знает. Боже мой, обожаю её. В тысячный раз смотрю и обожаю.

Двигаюсь, плавно изгибая тело, избавляясь от всего напряжения. Чувствую настырный взгляд зелёных глаз, смотрящий самодовольно сквозь всю толпу, будто я для него танцую. «Придурок. Ну, посмотри». Сзади всплывает тело, пытающееся об меня тереться, я не реагирую, просто отдаляюсь в движении. Но паренёк видимо воспринимает это за игру.

— Слышишь, мы с подругой отдыхаем, можешь не тратить время вокруг нас, — кричу ему сквозь музыку, оглядываясь на Ирку, а она уже кружится в танце с каким-то симпатичным парнем.

— Твоя подруга занята, я составлю компанию, — заявляет он, кладя свои ладони мне на талию.

Бросаю взгляд к бару, где стоит мой чудо спаситель. Уже обольщает незнакомку своей улыбкой. «Козёл», — раздраженно пыхчу про себя.

— Руки убери, ладно, — довольно грубо пытаюсь пресечь его действия.

— Как скажешь малышка, — с задором произносит парень, притягивая меня к себе вплотную, — не будь занудой, ты же тут, чтобы повеселиться.

Кидаю убийственный взгляд на него, отпихивая ладонями. Прекращая танцевать. В зале звучит медленный танец. Кидаю взгляд вдаль, невольно призвав, встречаюсь с зелёными глазами. Он улыбается в разговоре с девушкой, но нагло смотрит на меня.

— Видишь, вон там стоит здоровый мужчина? — указываю на него пальцем парню, — если не отстанешь, тебе не поздоровиться.

Мой спаситель, конечно, улавливает этот жест, что-то шепчет девушке, тут же направляясь в нашу сторону.

Паренёк сразу же убирает от меня руки, поднимая ладони вперёд.

— Дружище я не знал что девушка не одна, — с ходу объясняет он, незамедлительно теряясь в толпе.

— Опять скажешь, что не просила меня? — ухмыляясь, шепчет мне на ухо мужчина, склонившись.

От него пахнет обалденным ароматом. Рваные джинсы и обтягивающая мощный торс футболка. Руки огромные, твёрдые, как у спортсменов. Что-то в голосе из ненавистного перетекает в манящее.

— А разве просила? — так же шепчу ему на ухо в ответ.

Мужчина выпрямляется, закатив глаза, ухмыляется краешком губ. Протягивает ладонь, тут же вовлекая в медленный танец.

— Ты хорошо танцуешь. Твои ноги и идеальная осанка только подтверждают, что ты делаешь это профессионально.

Впервые чувствую так отчётливо горячее мужское тело. Нет, не в танце, по-другому. От него рвётся особая энергия, которую я чувствую. Она меня пугает, но в тоже время завораживает. Вот что случилось в той короткой секунде, его зеленые глаза словно заворожили. Это производит собственное впечатление. Мне тяжело справится с эмоциями, тяжело остыть, когда я горю, а то, что я почувствовала тогда… Что-то теплое, успокаивающее, взбудораживающее одновременно, притягивающее.

— Угадал, — кричу сквозь громкую музыку, — почему меня не вывели?

— Это клуб моего приятеля, меня тут знают, — отвечает мужчина, совсем не крепко удерживая ладонь на талии. Пористое такое касание, почти не заметное.

— Спасибо, — шепчу тише, чем до этого.

— Что не слышу? — улыбается он, «слышал ты все».

— Спасибо говорю тебе, — повторяю громче.

— Не могу поверить своим ушам, точно ли ты это сказала, — шутя, шепчет мне на ухо, обдавая дыханием.

Его смех низкий, с грубой хрипотцой в голосе разливается по коже. По телу бегут мурашки, но тут нереально жарко. Закатываю глаза на его слова, опуская взгляд. Перед глазами большая, огромная накаченная грудь. Широкие, необъятные руки. Кажусь такой маленькой, беззащитной в его объятиях, но в то же время защищенной, укрытой. Ладони, кажется, закрывают мою спину.

Ошарашенно смотрю вокруг, немного теряясь от собственных ощущений. Не накачали ли меня чем-то запретным? Всматриваюсь в лицо других, пытаясь понять, не такие ли у них завораживающие глаза?

— Потеряла кого-то? — интересуется мужчина, имя которого я так и не вспомнила. Отрицательно машу.

— Саша, — говорю, запрокинув голову вверх.

— Я думал это не моё дело, — все еще язвит он. Ладно, может немного я и заслужила.

— Сам виноват, — постукиваю пальцем в мускулистую грудь.

— Я виноват? — удивляется он, задрав высоко брови.

— Ты меня напугал до ужаса. Затолкал в машину, и я видела ее, запомнила, ты же ехал мимо.

— Я знаю этот райончик, видел тех парней, когда проезжал. Шестое чувство так сказать сработало. Но я, правда, очень спешил, не хотел пугать тебя в очередной раз.

— Я тебе, правда, очень благодарна, даже страшно представить…

— Проехали, забудь об этом. Просто будь осторожнее. А то у меня создалось впечатление, что…

— Опять будешь учить меня? — недовольно щурюсь, перебивая.

— Не буду. Это не твой паренёк высверлит там во мне дыру скоро?

Бросаю взгляд на балкончик, замечая Стаса.

— Нет, это не мой парень, знакомый. А как твоё имя? Я не помню.

— Женя, — отвечает он, разрывая наши объятия, когда заканчивается музыка, — что ж хорошо тебе повеселиться, — добавляет мужчина, смотря на меня сверху вниз.

— Я уже закончила, но спасибо. Тебе тоже, — отвечаю, ища глазами Иру.

— Собираешься домой? — спрашивает Женя, не спешит меня оставить.

— Да, только найду подругу.

— Она там, — кивает в сторону позади меня.

— А ты чертовски внимательный, — подмечаю, ведь он все время смотрел на меня или мне показалось?

Женя пожимает плечами, на секунду мнется, собираясь уходить, останавливается.

— Вас отвезти? — неожиданно для меня озвучивает.

— Мы вызовем такси. Или ты теперь будешь охранять меня? — смеюсь своим словам, но он не улыбаясь, смотрит, ожидая ответа.

— Со мной все будет хорошо, — мягко парирую, рассекая жаркий воздух плавным движением рук.

Женя кивает на мой ответ, разворачиваясь, уходит. Смотрю сквозь толпу на мелькающую широкую спину, чувствуя некое огорчение. Замечая, как любая ярость улетучилась словно дым. Словно не от него из меня этот дым валил. А ведь и не от него. Все верно.

— Ира, — ловлю её руку в активном танце, — ты едешь домой?

Вокруг танцуют наши друзья, всем весело, что-то мне подсказывает, что домой точно никто не собирается.

— Ты издеваешься, мы только начали. Где твой красавчик? Я видела вас, — заговорщически улыбаясь, толкает меня в плечо, продолжает двигаться.

— Я вызываю такси, ты веселись. Мне пора, — кричу сквозь радостные возгласы.

— Нет, ещё немного, у меня же выходной, Сашенька ну пожалуйста. Не оставляй меня, — строит свои жалобные глазки.

— У меня важные соревнования, ты же знаешь. Завтра тренировка.

Подруга закатывает глаза, глубоко вздыхая. Обнимает меня, как сумасшедшая, раскачивая наши тела.

— Ты самая лучшая, ты же это знаешь? — кричит она, словно заявляет на всю округу.

Кротко киваю ей, искренне улыбаясь.

— Я не шучу Саш, ты лучшая, — говорит, склоняясь без улыбки, с серьезностью в голосе. Обнимаю ее в немом прощании. Знаю. Понимаю, что она имеет в виду.

Пробираюсь сквозь толпу выходя в коридор, окидывая ещё раз зал глазами перед захлопывающимися дверями, в попытке отыскать зелёные глаза зачем-то. Не вижу. Но мне бы хотелось.

Приложение ищет водителя. Забираю пальто из гардероба, выплывая на улицу. Тут же расплываюсь в улыбке, когда вижу широкую спину в спортивной куртке и тот самый пугающий тонированный внедорожник. Женя забирается в автомобиль, замечая меня, открывает пассажирскую дверь, кивая головой. А я тут же следую. И уже никакого страха, никакого желания бежать прочь. Даже если темно, даже если мы одни, даже если ночь.

— Садовая? — спрашивает он, заводя двигатель.

— Туда же. Ты не спешишь в этот раз? — в голосе проскальзывает сарказм, но любопытство на первом месте.

— Нет, — отвечает, скидывая куртку, бросает на заднее сидение, — рассказывай, — гремит его грубый голос точно двигатель.

— Что? — удивленно хлопаю глазами, будто должна ему что-то сообщить как на допросе.

— О себе. Ты студентка? — плавно выруливая по ночному городу, интересуется, бросая свои зеленые глаза в мою сторону.

— Школьница, — краснея, отвечаю я, — девятый класс.

— А родители вообще в курсе, что ты здесь? Как вас вообще впустили? — с очередным возмущением выпаривает, хмыкая, будто мне десять.

— Не только у тебя есть знакомые, — фырчу в ответ, сложив руки на груди, — скажешь, чтобы не пускали, пойдём в другой.

— Да я не собирался, — со всей серьезностью отвечает Женя.

— А ты чем занимаешься? Ты спортсмен? — оцениваю в очередной раз его крупное телосложение.

— Боксом.

— Ого, — выпариваю. По нему видно, — Давно? — с интересом спрашиваю. Мне это все довольно близко. Не бокс конечно, спорт.

— Сколько себя помню, отец меня с детства тренировал. Александр Абрамов. Он был великим тренером.

— Был? — срывается с языка.

Женя молча кивает. Я вижу эту скрытую боль в его нечитаемом взгляде. Это несложно понять, не сложно почувствовать.

— Прости, мне очень жаль, — неловко шепчу, что задела этот разговор.

— Все в порядке. Дома проблем точно не будет? — переводит он тему.

— А что, ты меня и от гнева отца спасешь? — улыбаюсь с сарказмом.

— О нет, милая, тут я тебе не помощник. Натворила, получай, — смеется он, а его смех неожиданно течет по телу. Такой приятный, будто родной. Так странно отзывается, заплетая все большим любопытством в чужом для меня человеке.

— Да ничего мне не будет, — шепчу сквозь зубы.

«Игнор и порицающие взгляды. Я привыкла».

— А в драку то зачем полезла? — спрашивает, окидывая любопытным взглядом.

— Эта дрянь заслужила, она ещё свое получит, — грубо рычу, вспоминая каждое Юлино слово.

— Ты тоже на пай девочку не похожа, — заявляет Женя, но звучит это не как упрек, скорее как факт.

— Я и не она, — уверенно отрезаю.

Даже не замечаю, как быстро мы добрались до моего дома за разговором. Прошлый раз я считала секунды. Но они длились часами. Сегодня мне хотелось замедлить время, но оно гналось еще быстрее, чем обычно.

— Спасибо, в очередной раз, — говорю, нащупывая рукой ручку дверцы, заглядывая в его глаза.

— Дверьми громко не хлопай, — язвит, припоминая мне прошлый раз.

— Вот ты сказал, и очень захотелось, — лукаво улыбаюсь, сощурив угрожающий взгляд.

— Попробуй, догоню и отш… черт, иди уже Саша, — бубнит, скользя взглядом по моим ногам, откинувшись на сидение, просто закрывает глаза.

Усмехаюсь только, мягко защелкивая дверцу.

Забравшись под одеяло блаженно улыбаюсь."Отшлепает?"

Впервые позволяю себе мыслить с таким интересом к мужчине. Абрамов Евгений Александрович. Так и не спросила, сколько ему лет. Красивый он зараза. Как могла этого сразу не заметить? Как могла так испугаться? Они же эти глаза такие… Ни номера, ни адреса. А я точно хочу ещё его увидеть. Достаю телефон, вводя его имя в адресную строку. Черт, тут вся его биография. Все его награды, звания. Победы. Смотрю видео боев, вспоминая с какой лёгкостью, он раскидал тех парней. С какой мощью и рвением он стоит на ринге. Словно хозяин, но дело даже не в напыщенной самоуверенности, нет, он ей не раскидывается. Это энергия. Она так остро мной ощутима, знакома мне. Но все это близкое, притягивающее, спокойное, теплое в нем, больше неожиданно пугает. Почему мне так интересно, почему так хочется снова встретиться? Мне? Зачем?

Всю ночь ворочаюсь, зная, что завтра с огромной порцией получу от тренера и партнёра по танцам за сонный вид. Боже мне нельзя было идти в клуб. Но едва ли могу об этом сожалеть.

Все дни я сосредоточена на учёбе и тренировках. Пытаясь отгонять навязчивые мысли о зелёных глазах. Этого мне точно не нужно. Меня ждёт собственная победа. Я должна это сделать, потому что я могу, потому что я — лучшая! Лучше неё. Ужасно конечно всю жизнь жить пытаясь доказать что могу. Кому? Им? Оно им надо? В очередной раз опьяняю себя пустыми надеждами. Мне нужно. Мне самой, чтобы верить в себя, чтобы бороться с теми детскими глубокими травмами, «не так хороша, не умеешь, не сможешь, не для тебя, хуже, ты не Соня, куда тебе до этого». Я если сдамся, поверю в это, просто приму все что они говорили годами. Доказывать всему миру, а прежде всего себе теперь часть самой меня. «Я лучшая», — так буду твердить себе, себе и каждому.

Всматриваясь в окно на город, от чего-то пристально изучаю афиши о боях. С силой отрезаю от себя все мысли, с размаху рву все, что мне мешает, погружаясь после школы в очередную тренировку. Это мой дом, моя стихия, здесь я — действительно я, настоящая, открытая. Открываю свою историю в танце всему миру. Страх, не справедливость, истинную силу, истинную боль. Но кто может ее прочесть? Ведь это всего лишь танец.

Прошлый раз мы с Егором, моим партнёром по спортивно-бальным танцам далеко ушли от заветной победы, за черту десяти. Черта с два я ещё раз так проиграю. Знаю, без проигрышей не бывает побед, но сильно больно они мне даются.

— Да остановись на секунду, ты себя выматываешь, давай десять минут передохнем, — говорит Егор, повалившись спиной на пол.

На улице уже наступил вечер, но я не собиралась заканчивать. Стремление к победе порой меня ослепляло, не давая замечать собственное истощение.

— Десять минут, — отвечаю ему, повалившись рядом, — мы не можем в этот раз облажаться, — слишком строго внутри ругаю себя, но даю передых, слабину.

— Все было отлично, тебе ли не знать, как все устроено, кто был нашими конкурентами, — возмущенно выпаривает Егор.

— Знаю, но в этот раз мы будем первые. Я обязана, понимаешь?! — сжимаю кулаки, злясь, что не справилась.

Десять минут мы просто пялимся в потолок, а затем все по кругу.

— Пошли, поедим, ты хуже тренера все силы выбила, — возмущается Егор, когда мы уже выходим из школы танцев.

Устаиваемся за столиком в кафе, сделав заказ.

— А ты знаешь Евгения Абрамова? — спрашиваю друга. Мои глаза, вероятно, горят в этот момент неподдельным интересом.

Егор студент хореографического, вместе мы танцуем уже почти восемь лет, пройдя разные круги ада. Он для меня не просто партнёр, а друг. Я ему доверяю, как и Ирке, хотя она его не очень то и долюбливает и это взаимно. Странно конечно, но они едва ли могут находиться в одном помещении.

— А ты что другим спортом решила заинтересоваться? — ухмыляясь, всматривается в мои глаза Егор.

По его ответу понимаю, что он слышал о нем как о спортсмене.

— Просто спросила, — пожимаю плечами, выжидающе сканируя его лицо.

— Я как-то был в столице, попали с отцом на его бой. Хорош, а тебе-то чего? — задается вопросом друг.

— Ничего, просто видела недавно в клубе, — пью сок через трубочку, пытаясь не выпустить слова о своем восхищении, интересе.

А если Егор узнает, как впервые встретились, еще и после подмены Ирки, вообще голову мне снесет. Он на самом деле довольно строгий, дисциплинированный. Обо мне печется, слишком даже и его забота одно из главных ценностей для меня.

— Твоё рвение к победе и гулянки, у меня в голове не стыкуется очередной раз, — порицательно склоняет голову. Будто сам этим не занимается.

— Ой, все. Проехали… — фырчу на друга, — ты же меня бросить не собираешься? — тыкаю на фотографию его аккаунта в телефоне, где Егор в паре на занятиях с Ксенией. Сокурсница с хореографического.

— Даже не рассчитывай, — улыбается Егор, — окончишь школу, поступай к нам в этом году, тогда только с тобой и буду танцевать.

— Эх, вряд-ли мне это светит. Для отца это так, увлечение, ты же знаешь. Бизнес, финансы, юриспруденция, что угодно, — с досадой фырчу искренне, не понимая, почему это вообще волнует родителей. Неужели рисовать настолько престижней танцев? Вздор…

— Думаю, если он увидит тебя в деле, точно передумает. Да ты имеешь разряды в каждом возрасте. Сейчас мы идём уверенно и нам не много нужно очков до следующего класса.

— Мне нужен Мастер. Я не брошу потом танцы, но я хочу с тобой этого достичь, а не когда я уеду. Ты же меня ждал, это из-за меня мы топчемся на одном месте. А я уеду. Прости, но… — опускаю голову, поджав губы.

— Да знаю я, знаю. Надеюсь, мы не встретимся с тобой на одной площадке как соперники, — пытается пошутить Егор, разрядив обстановку.

— Боже, разве я смогу найти такого партнёра? Мы же вместе идеальны.

Уехать учиться в столицу, было давним решением. Не только моим конечно. Отец определённо отправит дочерей учиться в лучшие университеты страны. Но я хочу упорхнуть, отделиться уже наконец-то от семьи, в которой итак не особо заметно моё присутствие. На расстоянии может, будет не так больно, а вдруг? А если они все-таки будут скучать по мне? Боже мой, я бы сейчас все отдала за слова мамы — "Дочка я так скучаю, возвращайся скорее". Внутренне понимаю, это главные мотивы желаемого отъезда, как первый, но так же и второй.

Войдя домой уже ближе к ночи, тихонько крадусь в свою комнату. У папы в кабинете горит свет, и слышны голоса. Дверь приоткрыта. Сонька лежит на диване, расположившись головой на папиных коленях, прижимается к нему. Он гладит её по голове, отбросив все свои «велико-важные» дела.

— Все у тебя будет Соня, не всегда все выходит сразу, ты ещё слишком мала. Мама твоя тоже не сразу стала знаменитой художницей. Для начала отучись. Моя любимая девочка, вот так. Всегда улыбайся, — сверкает ямочками на щеках в ответ своей любимице.

Смотрю на эту картину, а внутри кипит раскаленное масло. Никогда он так со мной не разговаривал, хоть я победила, хоть проиграла. Я чужая. Сейчас я это понимаю. Их любовь определило именно это. Своя и чужая.

Я не хуже неё, нет, черт возьми. «Я красивая и талантливая», — вечно вдалбливаю себе как мантру. Повторяю раз за разом, пытаясь удержать эту мысль, поверить в нее однажды окончательно. Соня как яд для меня, но и противоядие. А я их яд…

****

Мне было восемь. После очередного неудачного дня после стычки с Соней, меня отправили в спальню.

— Мама, но я тоже хочу розовый. Почему все время Соня получает то, что хочет? — смотрю на розовый бант к новому платью на праздник в руках сестры.

К черту розовый, хочу, чтобы мне дали, хоть раз, а не Соне, мне!

— У тебя тоже красивый, не капризничай, — без особого интереса отмахивается мама от моих детских претензий.

Молча сдерживаю слезы, ничего не отвечая. Очередная обида, которую не могу просто так проглотить, давит на меня. Через полчаса, когда Соня увлечена новыми игрушками, разрезаю долбаный розовый бант с камешками, ножницами. И пихаю ногой её только что построенный"замок"из конструктора, которым так восхищалась мама.

Только эта дура так разоралась, что сбежался весь дом, вместе с гостями.

— Боже мой, Сонечка что случилось? — выпучив глаза, кричит мама, в спешке обнимает свою Сонечку.

— Она все испортила, — тут же тычет любимица семьи в меня пальцем.

— Саша, как ты смеешь обижать сестру? — строго произносит мама, с укором и сейчас, я бы даже сказала с отвращением.

— А я вас предупреждала, — говорит тетя Валя, сестра отца, — что из неё вообще может вырасти, — тычет в меня своим длинным красным ногтем, словно на какую-то зверушку.

Неприятнейшая женщина. Высокомерная, богатая дама. Которая сама ни черта в жизни не сделала. И воспитание ей бы самой не помешало.

Отец кинул на тётку Валю строгий взгляд, после чего та сразу умолкла.

— Живо в комнату Александра. В этом году Дед Мороз не заглянет к балованным девочкам с подарками, если ты продолжишь себя так вести. Она твоя младшая сестра, ты должна защищать её, — сурово произносит отец, выставив руку в сторону холла.

Все жалеют бедную Сонечку, утирая слёзки. А меня как всегда за кулисы.

— А мне не нужен ваш этот Дед Мороз. Мне никто не нужен, — в сердцах кричу всем, словно тот самый дикий зверек бросаю злобный в своем детском варианте взгляд.

— Вот вам и благое дело, — снова вставляет свои пять копеек тётка Валя.

Обиженно топаю ногой уходя прочь на второй этаж, закрываясь в спальне.

Там я выплакалась в ту ночь сполна. Кровать и мокрая подушка, вот мои самые тёплые объятия, самые верные слушатели. И, кажется, так было всегда. Будь то обычный день, будь то праздник среди толпы. Лишь Соня иногда не получив желаемое от родителей, бежала ко мне, в мои объятия, со своей досадой, своей такой глупой болью. Но я обнимала ее, сама согреваясь теплом любимой сестры. И мне это было нужно больше, чем ей самой.

Совсем не заметила тогда, как уснула. Пробудилась от громких хлопков новогоднего фейерверка. Как заворожённая смотрела в окно, открыв рот. Разве это не чудо? Разве много нужно чтобы наполнить ребенка радостью? Просто вера в чудо. И я в него верила.

— Дедушка Мороз, прости, я плохо себя вела, но больше не буду. Пожалуйста, пусть мама с папой меня полюбят. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — сожмурив глаза, шептала себе под нос.

Просидев ещё какое-то время в комнате, успела нарисовать картинку своей семьи, положив на окно, чтобы Дед Мороз видел. Мне ничего больше не нужно, ни розовых бантиков, никаких игрушек, ничего. И я верила в это чудо. «Может, я не умею рисовать как Соня», — окидываю свой рисунок взглядом, — «но я могу танцевать». Скоро будут очередные соревнования, я принесу им медали, родители увидят меня, будут гордиться, будут любить.

Воодушевленно улыбаясь, я вышла попить воды, тихонько спускаясь по лестнице. Из кухни доносились голоса мама и тёти Вали.

— Да вы никогда меня не слушали. Столько способов в наше время было, а вам вот сейчас прям дай. Говорила, верните её, тогда ещё, как узнала что беременна Сонечкой.

— Ну что ты говоришь Валентина? К тому же, как бы это отразилось на репутации Сергея. Да и как это отдай? Я люблю её. Она тоже моя дочь, хоть и не родная, — отрезает мама.

Слова ее врезаются с точечной болью в каждую мышцу. Просто гулом звенят, тяжело давая услышать продолжение.

Присев на пол за стеной от них, замираю, нервозно пытаясь успокоить себя саму. Кажется, дышать было нечем, словно кто-то перекрыл кислород для меня."Не родная"."Я люблю ее"."Любишь мам, правда, любишь?"

— Она вам ещё покажет. Уж лучше маленькой отдать, чем потом. Вырастет какой-нибудь преступницей. Ты посмотри, что она вытворяет.

— Ой, Валя, не говори глупостей. Я знаю, что мы тогда поспешили, понимаю. И я хочу любить её так же. Но Соня, это мой мир. Саша не заслуживает, чтобы от нее просто отказались. У неё все будет, мы не будем её выделять и тебя прошу поступить так же. Она с нами уже восемь лет, она наша дочь, — обреченно выдыхает мама. И я отчетливо чувствую, как вымученно звучат ее слова, фальшиво. Себя хочет убедить, но… «но Соня ее мир».

— Хватило бы и одной, — не унимается тетя Валя.

— Что ты хочешь от меня? Как будет выглядеть это? Нас заклюют, понимаешь? Бизнес пойдёт к черту, Сергей и я, публичные люди.

— А её мамаша где? Может её найти? Вернуть так скажем, вдруг одумалась?

— Не одумалась, — мама испускает тяжелый протяжный выдох, после чего замолкает на секунду, — думаешь, я не пыталась, — тихо шепчет она своей собеседнице, — только не вышло. Ее мать та еще гадина, сказала, засудит нас, если хоть кто-то узнает про Сашу. Нагулянная она. Какая-то богатенькая дочь, родила втайне от мужа. Чтобы отмыться от позора просто от нее отказалась. У нас договор, все официально. Нарушить его невозможно. Мы Сашу сразу забрали. Я была очень счастлива тогда, но когда появилась Соня, я поняла какая разница между ними. Но мы уже взяли на себя эту ответственность, нет другого выхода, — смиренно ставит мама точку, вколачивая в меня самый, что ни на есть настоящий кол.

Единственное что их заботит репутация. Меня вернули бы, стоило совершить шалость.

— Девочки вы слишком долго ходите за нарезкой, — оборвал их муж тёти Вали.

В ту ночь Дед Мороз точно наказал меня. Забрал любую надежду. Забрал последнее чудо, в которое я вкладывала безумную силу своей детской неразделанной любви. Поселил в меня такой страх, что любая ошибка с моей стороны и меня просто вышвырнут вон из семьи. Отправят в детский дом. Забудут обо мне. Я ведь чужая. Но может они смогут меня полюбить, если увидят, какая я? Я не хуже! Я тоже буду рисовать, если надо, буду учиться на — отлично. Буду послушной. Буду!

Сердце опустошенно скулило в груди брошенного ненужного ребенка. В груди девочке, что безумно любила своих родителей. Она не хотела их потерять, не могла. Просто хотела, чтобы ее любили. Разве это невозможно? Разве она так плоха?

Со временем я приняла эту ситуацию и даже была рада, что узнала правду. Это ставило на полочки все несправедливые воспоминания. Давало мне понять, что я действительно — не хуже. Но чёртовое чувство заставляло меня пытаться доказать это раз за разом. Я лучше. Словно самой себе мне нужно было это подтверждение, себе и всему миру! Посмотрите, я не просто чужая, я могу все!

Никто на утро не спросил, почему я так и не открыла свои подарки. Только обвинили в избалованности и неблагодарности, посчитав меня обиженной за вчерашнее наказание, которое я заслужила. А мне так хотелось разговора. Чтобы меня просто спросили — «В чем дело дочка?» Чтобы, так же как и с Соней сидели рядом, ожидая мою радостную улыбку и восторг в невинных ни в чем глазах. Чтобы любили, за то, что я есть. Пусть меньше неё, я уже согласна. Но я же есть, посмотрите, вот она я!

«Меня увидят! Мной будут гордиться!»

С годами я перестала надеяться, черт, вру! Каждое достижение и победу я несла с тайным желанием увидеть в глазах родителей радость, гордость, что угодно. Кроме сухого и такого привычного — молодец. А имела ли я право ждать их любви? Часто задавала себе этот вопрос. И я не знала ответа. Все еще не знала…

*****

Смотрю в окно на ночную столицу из гостиничного номера. Вот уже вторую неделю мы с Егором и другими ребятами из школы танцев выгрызаем свою победу. Держу телефон в руках, слушая радостный голос подруги на том конце.

— Видела твоего бугая в те выходные в клубе, — сделав паузу, отчеканивает Ирка, а мне вдруг волнительно становиться от этих слов.

"Моего", — прекрасно звучит.

— Чего это моего? — наигранно возмущаюсь.

— Ну не я же с ним танцевала, не меня он спасал от мерзких придурков. Увидел меня, честно тебе говорю, глазами тебя искать сразу стал, — уверенно заявляет она.

— Не сочиняй, он взрослый мужчина, что ему до меня. Мне тоже не до него. Если мы не наберём ожидаемые балы Ир…

— И что? Что будет? Тебе пятнадцать мать твою, всего пятнадцать. Будешь мастером спорта. Наберешь балы, сделаешь всех, получишь КМС, а потом будешь претендовать. У тебя получится. И я тобой уже горжусь, — яро выпаривает подруга, пресекая любые сомнения в одержимой победе.

— Спасибо. Скучаю по тебе, — улыбчиво сиплю в трубку.

— Я тоже, тут столько новостей…

Слышу гудки, оповещающие о звонке на второй линии.

— Мама звонит, — перебиваю подругу. Внутри сразу что-то колышется, теплое, нежное, необходимое.

— Удачи тебе завтра, — добавляет Ира, отключаясь.

— Привет мама.

— Привет Саша. У тебя все хорошо? — бархатистый, нежный голос мамы, такой родной, но отчужденный. Он такой, словно другого — быть не может, в моей жизни его не существует.

Я знаю, мама всегда старалась. Она искренне желала меня любить и верю, что любит, пусть по-своему. Те слова все ещё эхом звучат во мне — "Я люблю её. Она моя дочь". Пусть она не сказала мне этого, может даже не показала, так, как должна. «Может она лгала». Но она есть у меня, знаю. Хочу в эту секунду верить, что в сложной ситуации не бросит, как не бросала все эти годы. И пусть хотела это сделать, я вытесняю эти мысли, убираю их из своей головы, удаляю вопреки всему. Сейчас, в эту секунду растворяясь в важности главного звонка в моей жизни. Потому что они мои родители, я их люблю, не могу не любить.

— Все хорошо. Завтра снова выступление, — без каких либо подробностей отвечаю.

— Удачи тебе, — слышу на том конце. Ну и пусть только это. Знаю, что Соне она сказала бы ещё много чего. Но мама позвонила мне, не забыла. И я радуюсь. Словно та девочка в новогоднюю ночь услышала долгожданный дверной щелчок, не оставшись одна.

А после такого простого звонка, еще будет долгое послевкусие пустоты, обиды, горечи, тоски. К новому принятию ситуации, к новому понимаю и возрождению новой глупой детской надежды. Возможно пустой, наивной, но важной.

*****

— Черт Кмс у нас кмс, — ору с возгласами обнимая Егора крепкой хваткой.

Столько, крови я отдала за все годы тренировок. Столько мать его слез. Меня все заметят. У вас не останется выбора. Потому что я смогла. Упущенное время нас не остановит. Долгожданный шаг вперед по взятию Кандидата в Мастера Спорта. И это определенно только начало. Мы с Егором скоро станем чемпионами, абсолютными чемпионами.

Находясь с ребятами в аэропорту, ждём посадку на рейс. Кидаю взбудораженный, но заскучавший взгляд по залу, периодически ковыряясь в телефоне. Вижу внезапно зелёные глаза в толпе. В груди течет легкое волнение с радостным откликом.

От неожиданности дергаюсь на секунду порываясь окликнуть, но заминаюсь. Смотрю в спину, рассматривая широкоплечий силуэт. Женя поворачивается, словно чувствует взгляд, тут же встречаясь со мной глазами. Он вальяжно подходит ближе. На нем спортивный костюм, через плечо перекинутая спортивная сумка, темный взъерошенный волос от шапки и такое красивое в очередной раз замечаю лицо. Острые грубые скулы, щетина, даже уставшее лицо не делает его менее привлекательным.

— Привет, — говорит он своим усталым с хрипотцой голосом, — не ожидал тебя встретить тут.

— Я тебя тоже. Мы домой летим. Соревнования были, — неудержимо радуюсь, так и, порываясь поделиться своей победой. На лице, наверное, дурацкая улыбочка, словно и говорить ничего не надо и так понятно. Но, кажется встретить Абрамова, я рада не меньше.

— Ну и как? — ухмыляясь, смотрит на меня, считал давно по глазам, но все же спрашивает.

— Кмс, — я, наверное, как тот щенок заглядываю в его глаза, ожидая некого одобрения.

— Поздравляю, — восторженно восклицает, кладя ладонь мне на плечо, — ты большая молодец. Очень за тебя рад, — улыбается широко пухлыми губами.

— А ты, что? — интересуюсь у мужчины.

— Бой был. Я от тебя не отстаю, — равнодушно отвечает, в нем нет восторга от собственной победы.

— Поздравляю, — от распирающих чувств я вдруг обнимаю его. Женя не ожидая этого резко замирает, да и я сама. А потом обнимает одной рукой за спину, отрывая от пола, выравниваясь во весь рост.

— Некрасова! — слышу за спиной строгий голос тренера. Касаюсь носочками кафеля, получая освобождение от его крепкого объятия.

— Давно меня так искренне не поздравляли, — щелкает пальцем по моему носу, растворяя в своей улыбке. Можно было зависнуть, замереть, потерять способность дышать. И именно это происходило внутри, когда я заглядывала в зеленый бескрайний омут.

— Мы ещё увидимся? — тихо шепчу, кусая губу. Щеки начинают тихонько гореть, покрываясь румянцем.

— Возможно. Как минимум у нас один рейс, полагаю, — бормочет осипшим голосом, приглаживая свои волосы массивной ладонью.

Киваю головой, отступая назад к своим друзьям, ощущая ещё большую краску на щеках.

— Ты не говорила, что вы прям друзья, — недовольно пыхтит мне на ухо Егор.

— Да мы вроде, как и не друзья, — пожимаю плечами, боковым зрением не выпуская из виду силуэт Абрамова.

— Ну, ну. Поплыла как мороженое, — замечает Егор, чем только больше вгоняет в краску.

— Заткнись, — шепчу другу, толкая его локтем в бок.

По прибытию в аэропорту собираемся все вместе, дав тренеру знать, как добираемся дальше домой. Практически всех ожидают родители, за исключением некоторых, в том числе меня. Очередной раз это отзывается пустотой во мне. Я не ждала, конечно, нет, просто в душе надеялась. Эту неугомонную надежду никуда не деть.

Егора ждёт его девушка, попрощавшись с ним, иду к выходу, собираясь взять такси.

— Привет, — отвлекает меня знакомый голос от телефона.

— Виделись уже, — не сдерживая улыбки, отвечаю Жене.

— Едем? — кивает в сторону улицы.

— Ты моё личное такси или охранник? — с прищуром пялюсь на него.

— Могу быть и тем и другим. Как тебе больше нравится?

— Другом. Могу тебя считать им? — по инерции протягиваю ладонь к нему, Женя пожимает в ответ, заставляя мою руку утонуть в объятии его руки.

— С удовольствием, — улыбается глазами, от чего в душе порхает воздушная вспышка. И она точно не дружеская, определенно.

— А ты значит, часто бываешь в клубе? — интересуюсь, думая смогу ли его там встретить ещё раз. Тут же задумываюсь, встречались ли мы с ним раньше?

— И что твоя подруга говорила обо мне? — игриво озвучивает вопрос.

— Что? Ничего. С чего ты взял? — выгибаю брови, понимая, что совсем чуть-чуть не так задала вопрос.

— Не говорила? Что ж, жаль. А я все ждал, выискивая дикую девочку спешащую встрять в неприятности. Но все было тихо и спокойно. Интересно, почему?

— Ой, да ладно тебе, — толкаю его ладошкой в плечо, тут же чувствуя стальную крепость его накаченных мышц.

Внутри вспыхивает желание изучить его, потрогать, почувствовать. Я не испытывала ранее подобного. Он мне нравится, даже слишком. Через-чур слишком. Сердце начинает плавно ускользать вниз, когда Женя тянется назад к сброшенной на заднее сидение машины, куртке. Слегка нарушая моё пространство, касаясь боком моего плеча. Футболка задирается, оголяя маленькую, виднеющуюся для меня часть его смуглой кожи.

— Телефон забыл, — озвучивает он, достав его, — я серьезно, ни одной драки за вечер, — снова подначивает меня, шутя.

— Сам будто в пятнадцать лет не чудил, — фырчу на Абрамова.

— Ооо, бывало, когда время было. Я просто считал это тренировками.

— Дрался? — тут же уточняю.

— Постоянно. Меня даже чуть не отчислили из школы и из клуба однажды. Не смотря на отца. Ситуация просто вышла за рамки так сказать.

— А я в четырнадцать села за руль и конечно попала в ДТП. Я за это понесла свое собственное наказание. Травма ноги, какое-то время не могла танцевать. Иначе Кмс получила еще в том же году, — тяжело вздыхаю, вспоминая о большой ошибке своего поступка.

Егор старше меня на два года и он давно мог бы получить Мастера спорта, претендуя на него в шестнадцать лет, еще в прошлом году. Но из-за меня и моей травмы, наше звание Кмс задержалось. И я очень ему благодарна, что друг не нашел себе новую напарницу, что терпеливо и заботливо ждал моего восстановления. А теперь с сегодняшнего дня мы одной ногой ближе к желаемому.

— Спорт требует дисциплины. Прекрасно, что тебе это удаётся, с твоим-то характером.

— А что с ним не так? — возмущенно выпариваю.

— Ты показалась мне избалованной, полностью не контролируемой истеричкой.

— Показалось ведь? Не так ли? — приподнимаю вопросительно брови, сдерживая улыбку.

— Очень на это надеюсь.

— Я рада, что тебя встретила. С тобой спокойно, — неожиданно озвучиваю, то, что действительно чувствую.

Женя хмыкает, широко улыбнувшись, окидывает взглядом. Зелёные глаза, кажется, стали ещё глубже.

— Ну друзья для того и нужны, чтобы с ними могли спокойно себя чувствовать, в любых ситуациях. И что дальше? Какие планы? Дома, наверное, тебя все ждут с победой?

Конечно. Ждут и не забывают. Я уже не несусь на всех парах с радостным возгласом, с желанием поделиться, не жду чего-то особенного. Ну, или не то чтобы не жду, скорее просто не рассчитываю.

— Ждут, — кратко отвечаю, переходя на другую тему, — а завтра школа. Потом выходные. Дам себе отдых. Один денечек. А ты? У тебя что?

— У меня, да примерно так же.

— А здесь ты надолго? — замирая внутри, спрашиваю Абрамова.

— Я здесь ненадолго. У меня краткосрочный контракт, — отвечает он, от чего непроизвольно становится грустно.

******

— Ира, черт возьми, кидаешь меня в самый не подходящий момент.

— Прости, я сама не ожидала. Но так вышло, мы ещё с тобой отметим, — виновато извиняется подруга за неожиданно возникшую смену в баре.

— Надеюсь это не из-за Егора? — сердито пыхчу ей в трубку.

— Нет, конечно! — возмущенно рычит она в ответ.

Я уже была на входе в клуб, когда Ира сообщила что не приедет. Позади меня подгонял Егор со своей девушкой Кристиной. А провести вечер в её присутствии было для меня итак не особо радостным событием. Плевать. К черту Кристину. Я здесь чтобы повеселиться. И не могу позволять, кому то или чему-то на это повлиять.

Егор позвонил неожиданно, предлагая сходить потанцевать. Узнав, что я собираюсь с Ирой, с досадой, но все же решил, присоединиться к нам.

Почти на входе, у барной стойки сразу замечаю Женю в компании девушки, которая активно проявляет свой интерес к нему. Шаловливо проводит пальчиком по его накаченному телу, попивая алкоголь.

На секунду Абрамов обращает свой взор на меня, мельком кивает, больше не беспокоя своим вниманием. Слишком занят, как иначе.

Стараюсь не смотреть в их сторону, но глаза сами бегут в точку его местонахождения. Предатели.

Танцую какое-то время, не ленясь привлекать внимание мужских взоров. Уж этого я не была лишена наверняка. И я любила быть в центре внимая, любила сцену, любила восхищенные взгляды, компенсируя этим свою домашнюю прозрачность. Егор где-то рядом, будто стережет, ну или контролирует. Его не нужно просить, ему просто можно доверять. Он всегда такой, как старший брат.

— Тебе не кажется, что твоё присутствие тут лишнее? — выдаёт Кристина, когда мы остаёмся одни за столиком.

— О, я очень хорошо знаю о том, что значит быть лишней, так что нет дорогая, не сейчас, — фырчу ей так же ядовито в ответ.

Никогда мне не нравилась, долбанная стерва. Как Егор вообще её терпит? Зацикленная на нем особа, пытающаяся ограничить каждую секунду нашего общения. Да если бы только нашего.

— Мы собирались провести время вместе, вдвоём понимаешь? Какого черта ты вообще нарисовалась? — как, всегда не церемонясь в словах, выпаривает девушка.

— Может проблема не во мне, раз он предпочёл провести время в компании не только горячо любимой, но и любимой подруги, — намеренно цепляю её, давая понять, что я для Егора, как бы ей не хотелось, не чужой человек и ей лучше принять это. Они вместе-то всего три месяца, а ведет себя, будто это я к ним прилипла.

— Ему просто тебя жалко, — надменно сверлит меня взглядом Кристина.

— Я не тот человек, которого нужно жалеть и он это знает, прости милая, но ты меня не заденешь. Лучше наслаждайся вечером. Ок? — пытаясь отмахнуться от нее, притягиваю стакан с соком, откидываясь на диванчик.

— Брошенка, бедная жалкая девочка, которая даже своим родителям не сдалась — сквозь зубы шипит она с особым удовольствием.

— Что ты сказала? — по щелчку подскакиваю с места в её сторону. В глазах аж потемнело от злости. Это те самые слова, которые могут вывести меня из любого состояния спокойствия.

«Козёл, такого от Егора я не ожидала». Треплет языком своим, ещё перед кем? Это моя жизнь, никто не вправе судачить об этом. Я делилась с ним по секрету больным, тяжёлым, он это знал. Знал все и как тяжело дается мне любое упоминание.

— Ты все прекрасно слышала. Даже подружка твоя тебя бросила. Не говоря обо всех остальных. Брошенка, строишь из себя… — снова и снова повторяет Кристина чертовые обжигающие слова в мою сторону.

— Заткнись, — кричу, грубо толкая её в плечо ладонью, но на удивление сдерживаю себя, чтобы не вцепиться в ее волосы.

Девушка поднимается со стула, выпрямляясь. Явно готовясь к моей агрессии.

— Эй, что происходит у вас? — удивлённо спрашивает вернувшийся с выпивкой Егор.

— Просто эта ненормальная совсем охренела, — сразу же валит на меня Кристина.

«Да пошли все к черту», — кричу внутренне, понимая, что перепалкой все не закончится.

— Закрой рот гадина, пока не получила, я тебя предупреждаю, — огрызаюсь в ответ стискивая челюсти.

— Саш, ты чего? — спрашивает ошарашенно Егор, кладя руку на моё плечо в успокаивающем жесте. Но я со злостью толкаю его в грудь.

— Трепач! — кричу, осуждающе смотря в офигевшие глаза друга. Егор в недоумении смотрит несколько секунд, вижу, потом понимает в чем дело.

— Руки свои убрала от него, идиотка. Вместо спасибо, видишь, что она делает? — снова вякает эта дура.

— Ну… — резко оборачиваюсь, собираясь вцепиться в эту дрянь, чувствую хватку на запястье, мгновенно скованная кем-то. Кем-то тем, кто уже удерживал меня ранее. Узнаю по запаху, интуицией, не знаю. Одной рукой Абрамов сжимает мои запястья, обвив кольцом своих рук у моего живота, просто подхватывает на руки, неся сквозь толпу как нашкодившего кота.

— Я вообще-то за тебя поручился Саша, какого черта ты творишь? — сердито шепчет Женя мне на ухо, прижимая спиной к своей груди, продолжая нести.

— А это твоя проблема, тебя никто…

— Никто не просил, конечно, — цедит Абрамов, перебивая меня.

— Что ты вообще ко мне лезешь? Отпусти меня, слышишь, отстань, — рычу на него, пытаясь брыкаться. Но в тисках медведя это почти невозможно.

— Успокойся. Я тебе ничего не сделал. Что за идиотская привычка, злясь на кого-то, ненавидеть мгновенно всех вокруг? — сердито выпаривает Женька.

Открывает свободной рукой грубо двери, вынося меня в коридор.

Утыкаюсь спиной в холодную стену, задрав голову вверх.

— Супер герой, конечно же, опять подоспел, — уже более мягко говорю я, улыбаясь краешком губ. Но внутри все еще адски горю от злости и уже не из-за Кристины. Я от Егора не ожидала.

— Психованная, да за тобой глаз до глаз нужен, — вздыхая, цедит сквозь зубы он, становясь напротив меня.

— Ну, тогда следи за мной, если тебе это нравится, — бросаю напоследок, снова следуя внутрь к барной стойке.

Выпиваю один коктейль под молчаливый взгляд Евгения, попивающего лимонад. Ни слова не говорит, стоит молча, не сводя глаз. И там тысяча слов, недоумение, интерес, осуждение, и кажется что-то теплое, что-то заботливое, чуждое мне.

— Потанцуем, — бесцеремонно хватаю его за руку, ведя на танцпол.

— Танцы не моя сильная сторона, — усмехаясь, шепчет Абрамов на ухо.

— Разве друзья нужны не для того, чтобы чувствовать себя уверенно рядом в любой ситуации, — лукаво улыбаюсь, цитируя его слова.

— Тут ещё человек двести, — морщится Женя, сложив руки в карманы.

— Плевать, представь, что мы здесь одни, — кричу сквозь музыку, двигаясь в такт.

Беру его за руку, пытаясь, расшевелись.

— Ну, раз мы одни, тогда и музыка у нас своя, — парирует, кладя свои ладони чуть ниже моих лопаток.

Двигаю бёдрами, продолжая танцевать, в его руках, только медленный и, кажется слегка интимный танец. Это не то страстное танго на сцене, но что-то в этом есть такое, непередаваемое. Словно только между нами. Только рядом с ним.

— Твоя девушка, да? — киваю головой в сторону той девицы охмурявшей его недавно.

— Какая девушка? Разве мы тут не одни, а подруга? — с какой-то серьезностью шепчет Абрамов, склоняясь к моему уху.

Молча улыбаюсь его ответу. Нет, Женя точно не лучший танцор, но, не смотря на это, полностью подстраиваюсь под него. В нем некая влекомая сила берет в оборот, ведет за собой. Он почти не касается меня, воздушные пористые движения на спине, чуть выше талии, а минимальное расстояние между телами создает то самое интимное притяжение.

— Хочу расслабиться, — как-то неожиданно томно шепчу Абрамову на ухо. Рядом с ним во мне просыпается женщина. Я чувствую странный прилив неизвестных мне чувств. Что-то дурманящее, опьяняющее. Запах, до жути приятный. Кажется таким родным, тёплым, моим.

— Твои слова о расслаблении заставили меня напрячься. Что ты имеешь в виду? — мужчина слегка выпучивает глаза.

— Хочу выпить, а ты что подумал? — фиксирую на нем пристальный взгляд.

— В моем возрасте много как можно расслабиться. И, слава Богу, ты просто хочешь выпить, — как-то облегченно выдыхает Женька, ведя за руку к барной стойке.

Смотрю на его грубую большую ладонь, полностью скрывающую мою и от чего-то так странно. Обычно я не тактильный человек, но его объятий жажду в особом объеме.

— А что если бы я хотела не выпить? — выпивая второй… или третий, или… плевать какой стакан.

— Сашка прекрати, — строго окидывает меня взглядом, — и завязывай с алкоголем, — произносит Женя, пытаясь перехватить добавку, но я заранее улавливаю его действие, выпивая ещё.

В глазах резко двоится, а музыка становится тише. Зато зелёные глаза мигают, словно фонари в темноте.

*****

Женя.

Вот же мелкая засранка. Накидалась от трех коктейлей. Совсем ещё мелкая с вздорным подростковым характером. Крепко держу её, выводя из клуба. В машину уже несу на руках, укладывая на заднее сидение.

— Черт и что мне с тобой делать? — выдыхаю, укрывая маленькую девочку свой курткой.

После тщетных попыток растормошить пьяную девицу, что-то несвязно бормочущую, еду к себе. Уложив бессознательную Сашу на кровать собственной спальни, все еще пребываю в ужасе. Телефон Сашки запаролен, не могу понять, как сообщить хоть кому-нибудь что с ней все в порядке. Сыпятся только сообщения от некого Егора, намеренно стараюсь их не читать, опуская телефон на прикроватную тумбочку. Выпив крепкий кофе, снова возвращаясь к спящей девчонке. До утра полагаю, в себя не придет.

И о, ура, спустя время поступает входящий звонок на её телефон.

— Алло, привет Ира, — резко отвечаю, боясь не успеть, пока шел из другой комнаты.

— Ты кто такой? — сразу же слышу в ответ грубым тревожным голосом.

— Я Женя из клуба, если помнишь, может Саша что-то говорила, — мямлю, даже не знаю, как объяснить кто я такой.

— А где Саша? — удивленно спрашивает она.

— Тут такое дело, подружка твоя накидалась…

— Что ты с ней сделал? Она не пьёт, слышишь, если… — переменившимся голосом сипит подружка Саши.

— Да успокойся, все с ней хорошо. Она у меня. Не знал, что делать с ней, не домой, же её вести в таком состоянии, в конце концов. Или? — тут же задаюсь вопросом.

— Нет, нет, домой нельзя так. Почему она напилась? Что случилось?

— Да не знаю я. Выпила всего ничего. Ушатало её не по-детски. Ты можешь сообщить родителям или кому-то, скажи, что она у тебя. Проспится, утром отвезу её домой. С ней все будет хорошо, не переживай.

— Боже, спасибо тебе. Конечно, я сообщу кому нужно. Пусть позвонит, как только придёт в себя. И имей в виду, если обидишь, так твою репутацию разукрашу, — угрожающе рычит девчонка, точно знает кто я такой.

— Понял, — улыбаюсь про себя от такого вызова.

Укрываю Сашку одеялом, ставя стакан воды у кровати. Беру необходимые вещи, защелкивая за собой двери.

Вот маленькая сучка. Не так планировал провести свой вечер. Теперь снимаю напряжение своим проверенным способом. Калачу боксерскую грушу.

Чем-то Сашка напоминает мне мою сестру. От того хочется оберечь безбашенную, дикую девочку. Но это она с виду такая боевая…

Моя мама с сестрой живут в столице. Надя, чуть младше Сашки, но такая же характерная и упрямая. Отец… его не стало несколько лет назад.

Помню первый день, когда он привёл меня в боксёрский клуб. Года в три. Я, конечно, был зрителем, с раскрытым ртом оглядываясь на здоровых мужланов колошматящих друг друга на ринге. Отец тогда открылся мне с другой стороны. Жёсткий, требовательный, требующий дисциплину даже в самых мельчайших и на первый взгляд не значительных вещах. Но на меня этот день произвёл огромное впечатление, и я ещё долго пародировал боксёров дома, по пути в детский сад. Да и там порой пытался применить свои"умения", часто восседая на стульчике в качестве наказания.

В четыре отец стал потихоньку присваивать мне дисциплину. А потом все понеслось. Он с меня шкуру сдирал. Наказывал физическими нагрузками вдвое больше остальных. Тотальное надзирательство в клубе и дома. Закалял до изнеможения в подростковом возрасте. Все что я видел это ринг, перчатки, штанги, грушу и соперников. Медали, кубки, победы. Я любил свое дело. Я грезил им так же сильно, как и отец. Поэтому наш тандем был идеальным. Двукратный чемпион России в легком и на сегодняшний день в тяжелом весе. Но отец был одержим большим. Наша цель была — чемпионат мира. Никакого расслабления. Только после боев снимал нагрузку для восстановления. Но чудить я успевал постоянно. В школьные и студенческие годы были особенным пиком подросткового буйства. Хотелось в момент бросить все к чертям. Девочки, гулянки. Но я рад, что отцовская рука, а точнее хороший спарринг выбивал из меня дурь, не давая остановиться. Когда отца не стало, я точно знал, что исполню его мечту. Нет ни единого сомнения. Жизнь отдам, завоюю. Ничего мне не помешает, ничего не остановит. Сейчас я близок как никогда. Через пару лет я навеки завоюю титул Чемпиона мира по боксу.

Выпустив напряжение, расслабляюсь в душе под прохладной водой, укладываясь на диван в гостиной. Угораздило тебя Саша свалиться на мою голову. Если кто-нибудь узнает что связался со школьницей, да ещё представив это в другом свете… Тут же откладываю эти мысли глубоко назад, ибо дружить мне с ней никто не запретит. А сейчас пусть проспится.

Есть в ней некая непробиваемая харизма, которая так и влечёт за ней. Глаза песочного цвета, карие с примесью песка, чистые, в то же время с искрой бушующих чёртиков. Вроде предсказуема, но все же удивляет своими выходками. Нет, я не из тех, кто грезит кого-то укрощать в не ринга, к тому же, она ребёнок. Я просто не могу смотреть на нее как на женщину. Она конечно чертовски привлекательная, изящная, как лань. Грация, осанка, длинные шикарные ноги. Черт. И это все сейчас спит в моей постели, без меня…

Сам себе улыбаюсь от гребаных мыслей, тут же стискивая челюсти от недовольства. Не должен он ней так думать, чтобы не видел перед собой. Она маленькое, наивное дитя. К тому же с чертовски ужасным характером.

Но все такое в ней противоречивое, терпкое, теплое, живое. Некое собственное спокойствие, не смотря на безумство. А сколько вызова во взгляде, словно готова пойти против всего мира. И я знаю, за этим наверняка скрывается что-то более сильное. Внутри ранимая и хрупкая. Это подтверждают ее эмоциональные поступки.

Уставший я, падаю на диван в гостиной, закинув ноги на подлокотник. Узнай, что Надька оказалась в такой ситуации у неизвестного мужика, ну или в моем случае известного, что для меня скорее минус, всыпал бы по первое число, обоим.

Саше б тоже не помешало, если будет так себя вести, спорт отойдёт в сторону. Это очень мешает концентрироваться и собирать себя в кучу. Там нужна постоянно здравомыслящая голова.

Проснулся утром от боли во всем теле, мышцы затекли. Тихий скрип межкомнатной двери последовал сразу же.

— Доброе утро пьянь. Как самочувствие? — все ещё развалившись на диване, спрашиваю, не открывая глаз.

— Ничего не помню. Как я тут оказалась? — вполне бодро щебечет девушка.

Голос то, какой… сквозь сомкнутые веки к этому голосу воображение само рисует небывалой красоты и сексуальности девушку. Длинноногую, смуглую брюнетку с изящной фигуркой. Тонкая талия, упругая грудь и бедра. Глаза карие, c глубиной, — тут же понимаю, что навязчиво рисую ее же образ. Это слегка напрягает, с учетом, что девочке пятнадцать лет, твою мать. Докатился же ты Абрамов.

Приоткрываю один глаз, Сашка стоит на цыпочках у дверного косяка, что-то мнется секунду, оттягивая вчерашнее платье ниже.

Лениво поднимаюсь, включая кофеварку. Точно чувствую её взор на своём полуобнаженном теле. Ей бы тоже не смотреть так на меня, это провоцирует. Вчерашнее способ снять напряжение не сработал.

— Не знал, куда тебя везти, — оборачиваюсь на продолжающую изучать меня Сашку.

— У тебя красивые татуировки, — отвечает она, совсем без стеснения снова оглядывает. Но пылающие розовые щёчки выдают её, — ты прости, я не пью обычно. Вчера просто… просто вечер был такой.

— Надеюсь, не я на тебя так плохо влияю?

— О нет, конечно, нет, — слишком уверенно заявляет Саша.

А я все думаю, что не должен был давать ей пить столько. Хотя почему нет? Кто я ей? Друг? Серьезно? У меня от нее в штанах дымится, не по-дружески это.

— Ира просила перезвонить. Она вчера звонила вечером, я предупредил её, где ты, родители, наверное, волнуются, ты бы отзвонилась, — говорю, протягивая свежий кофе ближе к девушке.

Сашка быстро берет телефон, возвращаясь, садится на стул.

— Ого, целый шквал сообщений. Спасибо тебе. Даже не знаю, какой раз это говорю, но правда, вчера не знаю, чтобы без тебя делала.

— Ты наконец-то окончательно это признаешь? — ухмыляюсь её словам.

— Ой, вот только не зазнавайся, ладно? Супергерой, — так смешно морщит свой аккуратный носик.

Сашку хочется защищать. Укрывать, не давать никому в обиду. Эти какие-то навязчивые мысли обескураживают. Не могу не оставлять их после каждого воспоминания о ней. Но я не её герой. Не стоит ничего делать, чтобы Саша поняла меня не правильно. И мои темные помыслы, точно останутся при мне. Друг. Только лишь.

— Есть яйца, будешь омлет? — предлагаю возможный вариант завтрака.

— Фу, не говори ничего про еду, — морщится, откидываясь на спинку стула, — мне после вчерашнего кажется, не скоро чего-то захочется.

— Домой? — спрашиваю, видя в её глазах молниеносную грусть.

— Да, наверное. Я доберусь, ты мне скажи только адрес, — щебечет, тут же набирая номер в телефоне.

— Я отвезу мне не трудно, — довольно утвердительно объявляю. Еще не хватало, чтобы по дороге чего учудила, а мне это потом выльется боком. Особенно после слов ее любезной подружки.

Сашка мило улыбается в ответ, отпивая кофе из чашки.

Погода на улице прекрасная. Солнце, ясное небо. Тёплая осень, типичная для нашего города. Вокруг, как обычно многолюдно, но вот только глаза мои как не круги, так и вертятся в ее сторону с интересом.

— Ты извини, не знал, как выглядит твоя куртка, поэтому вчера её не забрал. Накинь пока мою, заедем, заберем, я предупредил. Не хочешь ответить? — говорю, видя, как она очередной раз отклоняет звонок на телефоне. Накидываю на её плечи свой пиджак.

— Не хочу, — кратко отвечает, следуя за мной по ступенькам вниз.

— Что вчера случилось? — окидываю интересующим взглядом, наконец-то решая залезть не в свое дело.

— Да так, не знаю даже. Не могу сказать. Просто кто-то много болтает, — киваю в ответ, не собираясь вынуждать говорить того чего не хочет.

— А паренёк, твой? Или… — наверное, это просто вопрос, но в какой-то степени меня он напряг самого.

— Егор мой друг, — сразу же отвечает Саша.

— Вчера я подумал иначе, видимо вы очень близкие друзья, — вспоминаю, что весь вечер этот Егор практически не отпускал Сашку и на шаг от себя.

— Для того кто вчера был очень занят, ты слишком наблюдательный, — язвит кокетливо. Маленькая сучка, даже не думай.

— Я везде успею, — отрезаю, никак не отказываясь от того что вчера действительно был занят другой, до определённого момента, — должен же я быть начеку, за тобой как за ребёнком следить надо.

— Иди к черту, — шипит на меня, мелкая засранка.

— Я сейчас, подожди тут. Тебя же можно оставлять одну в машине, не выкинешь чего-нибудь? — глушу двигатель, паркуясь возле клуба.

— Лучше поспеши, а то вдруг мне станет скучно, — наигранно кривит лицо, иронизируя мои слова.

На несколько минут забегаю к другу в клуб, быстро перекинувшись парой фраз, забираю куртку из гардероба. Она тут не одна среди забытых вещей, но по описанию похожа. Возвращаю владелице.

— Отвези меня к Ирке. Это не далеко, — сразу же просит Сашка, когда выезжаем с парковки.

— Не хочешь домой? Влетит?

— Просто не хочу, — отчужденно, но при этом раздраженно отвечает она.

— Давай прогуляемся, тут есть один пляж, дикий. Там безлюдно, красиво.

— Хочу. А ещё дико хочу пить, останови где-нибудь, пожалуйста, — снова воодушевленно выпаривает Саня. А я только и замечаю этот блеск в песочных глазах, словно ребенку дали конфету.

Киваю, тормозя у первой кафешки. Все-таки уговариваю Сашку поесть.

Любуюсь её такой простой искренности, дикого детского восторга от простых вещей. Внимаю каждое слово слегка завороженно на ее постоянную болтовню. Она живая, с ней хочется бежать, если она бежит, хочется смеяться, если она смеется, хочется прыгать, сходить с ума. В очередной раз догоняю её мчащуюся по пляжу, брызнув в меня холодной морской водой. Каблуки детка, далеко не убежишь. Длинный каштановый волос струится с ветром. Как с картинки сошла.

Снимает надоевшие туфли, ступая по мокрому песку. Танцует что-то в своём стиле, изящными бесконечно длинными ногами, двигая бёдрами. Смех такой заливистый, наполненный жизнью, радостью, это заражает. Словно вирус подступает в нутро, хочется слушать ещё и снова. Она как гиперактивная неугомонная пчёлка, что-то щебечет мне, постоянно движется. Словно другая Саша, с любовью ко всему миру. От простого мгновения, вдохновленная, но ещё больше сумасшедшая.

Утихомирилась наконец-то, смотрит вдаль бушующего моря, глаза задумчивые, нежные. Кажется такой хрупкой, беззащитной, но я то, знаю, сколько огня в ней кипит. Ей присуща какая-то родная мне черта, что притягивает, не давая противиться. Ведь я тут и она здесь. Мы одни, мои дурацкие мысли никуда не исчезли. А я почему-то не смог просто отвезти ее, оттягивая время расставания. Не собираюсь лезть ей в трусы, это определенно, но зачем привез сюда, вообще не понимаю.

— Холодно, поехали уже, дрожишь вся, — нарушаю её задумчивые мысли.

— Ну, нет, ещё чуть-чуть. Здесь так хорошо, — почти стонет, обувая туфли стряхнув песок с капроновых чулок.

От чего-то действую необдуманно, прижимая Сашку к себе, укрывая своей спортивной курткой. Она оборачивается, задрав высоко голову. В эту секунду мне кажется, делает выстрел в меня своими чарующими глазами. Мир на мгновение замирает, когда существует только это. Идеальный момент. Я зависаю на ней, склоняясь к пухлым алым губам. Обычно происходит поцелуй, и я точно об этом подумал. Конечно же, мне хотелось их поцеловать, но это так не правильно. По отношению к ней, совсем не правильно. Она тут же улавливает мой взгляд, кажется даже мои мысли и отсутствие действий.

— Тебя там кто-то ждёт? — спрашивает, глаза её, кажется, становятся ещё больше, бездоннее, сливаясь с песком этого места. И я четко вижу следы в этом отчаянно задетом взгляде.

— Это не имеет значения Сашка, — осипшим голосом бормочу.

— Я для тебя маленькая, да? — немного грустно озвучивает она вопрос.

— Ты сама все это понимаешь, — шепчу тихо, разрывая зрительный контакт.

Притяжение между нами происходит, мы оба это понимаем, но оно не к чему. Не время и не место, а возможно, как любят говорить — не судьба.

— Понимаю. Наверное, все понимаю. Мне это тоже не нужно. Ты хороший друг, мой личный супергерой, — почти искренне улыбается девушка.

— Друг Саша, просто друг, — говорю, а сам сука в свою голову вдолбить это хочу больше чем в её.

Маленькая девочка, жизни ещё почти не видела. А я исчезну скоро, уеду. Не хочу ранить. Неожиданно совсем не хочу. Наверное, лучше вообще перестать видится. Хоть встречи и происходили случайно, они могли быть короче, менее насыщенными, менее запоминающимися, менее значащими.

— Ты только не бросай меня пока ты тут, ладно? — выдаёт тихим голоском, словно если скажу иначе, в ней что-то оборвется.

Черт Саша, ну мать его. Как ты из бешеной неугомонной девчонки становишься этим крохотным мирком, который хочется согреть?

Все ещё держу её в своих руках, она крепко прижимается. Маленькая, тёплая. Кажется такой покладистой, но стоит мне сказать что-то не подходящее… Точная кошка, ластится, трется, мурчит, но расцарапает не задумываясь, стоит лишь дернуться.

Хорошо. Нужно переключиться, срочно отрубить эти мысли. И я точно знаю, что мне нужно.

— Хорошо, конечно Сашка. Ты ж знаешь, я видимо чувствую, приду на помощь, только свисни.

— Ты куда после? — отступая от меня, кидает взгляд на море, после чего неспешно идёт вдаль от берега к машине.

— В зал поеду. Потренируюсь немного. А ты?

— Тоже планирую, — вижу, она снова отклоняет чей-то звонок, не акцентируя на этом внимания.

— Пожалей ты бедного мальчишку, он уже извелся весь наверняка, — говорю, замечая её серьезные глаза при его упоминании.

— С чего ты взял, что это какой-то мальчишка?

— Показалось так, — будучи точно уверенным, просто пожимаю плечами.

— Я поговорю с ним, потом, наедине, — четко указывает на мое присутствие.

— Понял, — кратко киваю, — я же точно не увёл тебя от твоего парня вчера?

— А если и да? — игриво произносит, запрыгивая в автомобиль.

— Бросай его тогда, слабак, — улыбаюсь сквозь зубы.

— Егор мой партнёр по танцам. Я его точно не брошу. Да он не плохой парень, просто… — прикусывает губы, замолкая на этом.

Всю дорогу Сашка задумчиво смотрит в окно, иногда улыбается этим мыслям, а иногда сосредотачивает почти серьезный взгляд, нахмуривая лоб. В этом считывается вся ее детская непосредственность. Она в жизни такая, словно ураган сносит своим оптимизмом, а в одно мгновение по щелчку пальцев ты уже горишь от ее агрессии.

— Мы ещё увидимся? — спрашивает, прямо смотрит в упор, когда я остановился возле её дома.

Сжимая руль, постукиваю пальцами, глотнув охапку воздуха.

— В последнее время мы часто видимся, возможно. Думаешь, тебе это нужно действительно? Наши эти встречи не будут иметь последствия?

— Я на тебя не претендую Абрамов, влюбляться точно не собираюсь, так что на счёт этого мысли свои успокой, — словно считывает меня хитрая мелкая девчонка, — или ты не за меня боишься? — тут же добавляет.

Смеюсь в ответ, промолчав о том, как же она черт права.

— До встречи супергерой, — машет мне рукой, выскакивая из машины.

Черт возьми, вот это поворот событий. Вихрем закрутила меня мелкая чертовка. Это необъяснимо, но меня сука так и тянет в эти неприятности. Точно, видимо, в этом мы похожи.

— В выходные я буду там же, — сдергивается у меня с языка само собой вдогонку.

Сашка кивает, убегая прочь.

****

Саша

«Маленькая! Он назвал меня маленькой».

Неважно, что он сказал, неважно, что все понимаю. Но я слышу это как"не достаточно хороша". Черта с два. Будешь смотреть на меня такими глазами, с ума будешь сходить Абрамов. Это как тряпка красная для быка. Не могу умерить свой пыл, свое желание везде и всюду доказывать, что я лучше, чем обо мне думают. Как прозрачное стекло вижу, так и понимаю все, но это колышет мои детские глубинные страхи. Выворачивая наизнанку все то, что не могу запирать в себе, идя дальше. Пусть просто признает это, большего мне не нужно.

В доме тишина. Если бы Соня не вернулась домой, была бы безмерная паника, а меня лишь сухо встречает отец, неожиданно оказавшийся дома.

— Саша, привет. Где ты была? — строго задает он, не отрываясь от скипы бумаг на журнальном столике в гостиной.

— У Ирки, — твердо отвечаю я.

— Что за необходимость такая? — наконец-то удостоил взглядом.

— Не знала что мне нельзя. Поздно закончили тренировку. К ней было ближе, и она попросила помочь ей…

— Хорошо. Просто постарайся быть по ночам дома, это не хорошо для молодой девушки быть где-то в это время. Я знаю, в твоём возрасте хочется пробовать много нового, но ты же понимаешь, что репутацию порой тяжело отмыть? Я хочу гордиться тобой, а не стыдится.

Странно, что вы вообще заметили моё отсутствие. Но, черт возьми, мне на секунду приятно. Не смотря на то, что он чётко даёт понять — репутация! Твоя папочка репутация.

Молча киваю, удаляясь к себе в комнату.

*****

Стучу каблуками по паркету после быстрых сборов, когда Егор заходит, опуская спортивную сумку на пол.

— Саш, я… все не так, ты меня послушай, — с ходу говорит он, подступая ко мне.

Я в танце иду к нему навстречу, сразу хватая партнёра за руку, начиная танцевать. Егор подключается, а ярость делает свое. Все что чувствую, выражаю своим телом, он делает то же самое. И мы, как обычно понимаем друг друга без слов. Каждое движение, каждый вздох, поддержка — в этом наши тела идеально сочетаются. Черт возьми, страсть нашего танца зашкаливает. Со стороны может показаться, что мы сходим друг по другу с ума. И я уверена, что мы действительно любим друг друга, он мой самый лучший друг. Самый любимый друг.

Выбившись из сил, оба падаем на пол, пытаясь отдышаться.

— Она просто услышала наш разговор по телефону, вот и все, ты же меня знаешь, — заглатывая огромные глотки воздуха, говорит Егор.

Молча поворачиваюсь к другу, слегка улыбаясь. Сейчас даже злиться на него не могу, люблю падлу.

— Больше не обсуждай с ней меня, пожалуйста, — лишь тихо добавляю.

— Да я этого и не делал, я даже не знал…

— Проехали, — подрываюсь на ноги, — вставай, хватит валяться. Иногда можешь меня выбешивать, чтобы мы вот так вот танцевали, — смеюсь, хватая его за руки.

Как по команде заходит наш тренер, начиная гонять от и до. От чего мыслить на неприятные события просто нет времени и сил.

В субботу сама тащу Ирку в клуб с друзьями. Желание увидеть Абрамова приглушает мой внутренний протест о том, чтобы просто заметил, взглянул иначе. На секунду, кажется увидеть его важнее, чем просто дурацкое признание меня равной с теми, на кого он не по-детски засматривается. Зачем? Не знаю. Просто хочу этого. Я не прозрачная Женя и ты должен это видеть и увидишь обязательно. Мысль о том, что я стану для него просто маленьким случайным незапоминающимся мгновением, раздражает меня, пугает. Потому что, кажется, он сам стал для меня слишком запоминающимся огромным событием. Он какая-то навязчивая параноидальная сумасшедшая иллюзия. Но иллюзия ли, если я так тронулась им?

Сразу плыву по залу глазами сквозь толпу незнакомых людей. Лишь спустя время замечаю Абрамова за столиком с друзьями. Такие же взрослые, крепкие мужчины в компании с девушками. А их на секунду больше чем парней. Евгений воодушевленно ведёт беседу с одной симпатичной брюнеткой. Что-то выкрикивает ей на ухо, смеётся своей привлекательной улыбкой. Смотрит загадочно. Не так как на меня. По-другому, с желанием. Их столик сегодня во внимании. Ещё бы, ходячие тестостероны в одном месте. Но я сегодня тоже не одна. Недавно Ирка познакомилась с парнем. Сегодня он пришёл с другом. Довольно симпатичным хочу заметить. Флирт и хорошая компания, почему бы и нет. Отношения меня сейчас не заботят. Конечно, мне бы хотелось всего этого. Чтобы меня кто-то любил, искренне утирал слезы, смеялся в унисон. Но мне пятнадцать и пока моя любовь — это танцы.

Артёму восемнадцать. Высокий светловолосый парень. Студент, эм… даже не запомнила чего, черт с ним. Позволяю взять ему себя за руку, ведя к танцполу, хотя определенно некомфортно ощущаю себя в этом моменте. Но стараюсь ни о чем не думать. Погружаюсь в музыку, в танец. Нет ничего больше. Я не ищу никого глазами, ничего не жду. Убеждаю себя в этом. Улыбаюсь, шучу, смеюсь. Я люблю жить в каждом моменте, хотя очень, очень редко умею это делать.

— Тебе взять что-нибудь выпить? — кричит подруга.

— Я сегодня не пью, — отвечаю, продолжая танцевать.

Артём все время трется вокруг меня. Не отступаю, но выдерживаю дистанцию, чтобы не думал ничего там себе. Я тут не из-за него.

Ирка мне конечно уши прожужжала, какой парень, посмотри, посмотри. А я не хочу смотреть. Артём и Артём. Вряд-ли я оставлю ему свой номер, точно не буду встречаться с ним, но возможно проводить вот так вечера нам ещё придётся, если у Иры это серьёзно.

За столиком пью сок, делая короткие перерывы между танцами. Я пресекла уже множество попыток не смотреть в сторону Абрамова, в этот раз что-то пошло не так. Он все ещё сидит с ней. Кажется, держит её за бедро своей пятерней. Хороший такой ответ ты мне даёшь на все мои внутренние вопросы. Но я помню, как привлечь твоё внимание Женька. Если совсем на меня не посмотришь, сам будешь виноват, что меня отсюда выводят или спасать прибежишь? Словно чувствует, оборачивается, но я вовремя отвожу глаза. Я не смотрела, ты Абрамов этого точно не видел. Смеюсь Артёму в ответ на его какую-то шутку. Я её не слышала, просто все смеются, значит было смешно. Артём кладёт руку поверх спинки моего стула, пальцами касаясь моего плеча. Что-то шепчет на ухо, протягивая мне мой сок, чтобы чокнуться бокалами.

Я немного флиртую, кокетливо улыбаясь, прежде чем идти танцевать. Где-то сквозь столы чувствую, мать его, я прям горю от взгляда. Позволяю себе обернуться. Абрамов смотрит на меня, кивая головой в сторону барной стойки.

— Я на секунду отойду, — оповещаю всех, сдерживая улыбку на лице.

— Привет здоровяк, — говорю Женьке, дружески хлопая его ладошкой по спине.

Он облокачивается локтями о барную стойку, слегка обернувшись ко мне.

— Как проходит вечер подруга? — с какой-то иронией произносит.

— Замечательно, а твой?

— Хорошо, — деловито отвечает.

Так и хочется сказать,"видела я твои хорошо". Большой, здоровый засранец.

— Что пьёшь? — спрашивает, привлекая внимание бармена.

— Сок, — тут же отвечаю, придвигаясь ближе к мужчине.

Боже, ну я же вижу, как он пытается сдержать улыбку, оставаясь серьезным. Но все же широко улыбается.

— Не узнаю, — с сарказмом произносит Абрамов, напоминая мне прошлый раз. Толкаю его плечом в плечо, становясь ещё ближе, кожа к коже.

Бармен ставит два безалкогольных коктейля, стукнувшись бокалами, делаем глотки.

— Домой тебя подбросить потом? — и это совсем звучит неожиданно.

Собираю остатки своего самообладания, показывая, что совсем в этом не нуждаюсь. Но только не много, чтобы не думал там себе ничего.

— Нет, не сегодня, — почти не улыбаясь, отвечаю.

— Почему? — сведя брови, хмурится Женька.

— Меня подвезут, я сегодня не одна, ты вижу тоже, — добавляю в конце.

— Давно его знаешь? — как то резко задает вопрос Женя.

— Не-а. Совсем не знаю. Это друг, парня…

— Я отвезу Саш, — перебивает настойчиво.

И не просто предлагает уже, а ставит перед фактом в своей слишком самоуверенной властной манере.

«Решил, что можешь за меня решать, серьезно?» Это жутко меня злит. С кем бы это не происходило.

— Иди уже к своей брюнетке, меня не нужно охранять каждый раз, — сразу же отрезаю. Ещё чего, пусть не думает, что из-за его компании я всех готова бросать. Но я готова. Только ты Женечка об этом не узнаешь.

— Ладно, — хмыкает он, делая большой глоток, — хорошо, у меня действительно сегодня свои планы.

Что? Ты меня совсем хочешь выбесить? Ревновать хочешь заставить? Или это твое желание? Черт, ну конечно он тут терся с ней весь вечер не просто так. Что ж, ты меня сейчас заставил гореть изнутри. Громко конечно сказано, щиплет немного. Неприятно. Это же я ощутила, когда увидела тебя с ней Абрамов. Переживу. Трахайся вдоволь. Мне от тебя нужно другое. Я не собираюсь занимать ее место в прямом смысле, просто хватит считать меня маленькой. Признайся сам себе, что я не хуже одной из этих дам для твоих ночных приключений. Просто признай. Мне, глядя в глаза.

Вот гад. Спать не буду сегодня. Сука. Испортил мне весь вечер. Но ведь так и будет, я на другое не рассчитывала, верно? Мы же"друзья". Больно будет, когда ты уедешь. Если мы… Не мы — не будем!

— Вот и отлично, — наигранно улыбаюсь, словно меня не задевают его слова.

— Ты домой же собираешься после? — спрашивает, сканируя своим строгим гипнотическим взглядом.

— А ты? — спрашиваю то же самое, давая понять, что не его это дело. Он свои дела обозначил.

— Да причём я, я то глупостей не наделаю, — в очередной раз тыкает мне на возраст, чем только больше злит.

— Для тебя я маленькая, ему в самый раз, — с сарказмом произношу, выдерживая взгляд угрюмого лица, точно выражая свою эмоцию.

— Ты же не глупая, на хрена тебе это? — вполне серьезно спрашивает Абрамов, ожидая услышать ответ.

— В моем возрасте уже для многих это не в новинку. Тебе же от неё тоже «это» зачем-то надо, — тычу пальцем в сторону его столика, — слишком много времени на меня тратишь друг, девушка может не правильно понять. Да и меня кажется, заждались.

Ставлю не допитый бокал на стойку, улыбнувшись напоследок, собираюсь уйти. Даже не знаю, как все перетекло не в то русло, что я его просто отпускаю к другой, зная это наверняка. Внутри, знаешь ли, адски сейчас печет. Я, кажется, проигрываю по всем параметрам этой девице. Ты хочешь ее трахать всю ночь, я же просто мелкая школьница в твоих глазах. Но прежде всего, если ты равнодушен, я равнодушна вдвойне.

Делаю шаг в сторону, но Женька ухватывает меня за запястье, притягивает чуть ближе.

— Жду тебя через двадцать минут на выходе, только попробуй не выйти, выведут с охраной.

— Это что сейчас угрозы? — озадаченно свожу брови.

— Мелкая противная сучка прекрати страдать херней, — сипит мне в лицо Абрамов.

— Отдыхай Женя, — смеюсь звонко на его этот выпад. Но его лицо каменное, слегка злое.

— Ты что ревнуешь? — снова говорю, словно в шутку, лукаво улыбаясь.

— Ты его даже не знаешь. Тебе пятнадцать лет. Да дружи ты, сколько хочешь, но только легкодоступные вот так в первый день едут с парнем хрен знает куда.

— Да Боже остынь. Снова решил меня воспитывать? Это не твоё дело Женя, ясно? Ты мне кажется, немного границы дружбы переходишь своими…

— В самый раз, — грубо перебивает меня, — ты же за своей взбалмошностью и идиотским характером ничего не видишь. Глупостей натворишь, а потом будешь плакать.

— Не буду я плакать, — с особым возмущением выпариваю, — мне может и не двадцать пять, но уже и не пять. Что ты ко мне пристал? Чего хочешь? — со злостью кричу ему, покрываясь, кажется жаром во всем теле.

— Чтобы ты поняла, что трахаться с первым встречным не правильно. Ты откуда знаешь, что он с тобой сделать может?

— А для тебя правильно? Я тебя сейчас ударю, если ты мне ещё хоть слово скажешь, — смотрю с вызовом в глаза, в которых кажется, отражаясь, горят все мои черти.

— Делай что хочешь, — недовольно рычит, выпускает мою руку из своей ладони.

— Что дружбе конец? — с сарказмом цежу сквозь зубы.

— Поехали домой? — спокойно произносит Абрамов, переведя дыхание. И звучит это столь искренне, столь важно. А главное он уговаривает, а не приказывает.

— Поехали, — ухмыльнувшись, отвечаю, мгновенно рассеивая свою злость и любое негодование.

— Вот ты мелкая истеричка. Выбесила. Боже я… Так всегда, да? Сначала с ума сведешь, а потом… даже не представляешь, что я хочу сделать с тобой за это.

— Но ведь не то же самое, что с ней? — недвусмысленно произношу с разочарованием.

— Саша мать его, заткнись, — резко рычит Абрамов. В глазах вижу злой, растерянный проблеск, — я за курткой, жди меня на выходе, — бросает бегло, быстрой походкой направляясь к своему столику.

Смотрю пристальным взглядом в его сторону, не выпуская из виду ни одной секунды. Не сдвинусь с места, пока не увижу…

«Если сейчас возьмёшь её номер, я тебя Женя не просто выбешу…»

Но мужчина лишь пожимает руку своим друзьям, направляясь к выходу. Взглядом окидывает меня, мимо проходя дальше.

Прощаюсь с друзьями, машу Артёму ладонью, замечая удивлённый взгляд. Конечно, возможно парень рассчитывал на другое, прости, не со мной.

Женька от чего-то на взводе, нервный, грубо ведёт автомобиль.

— Ты че психуешь-то? — фыркаю с каким-то особым удовольствием.

Абрамов медленно сворачивает к обочине, молчит несколько секунд.

— Ты понимаешь, почему я это делаю? — в той же кипящей манере на взводе рычит на меня.

— Аааа, эммм…

— Давай проясним Саша, это не ревность. Мы друзья. Ты хорошая девушка, прекрасная, но не делай чего-то такого, о чем потом будешь жалеть.

«Черта с два. Просто признай это, просто скажи, что я тебе нравлюсь. Лучше скажи это, иначе Женя будет только хуже».

— Ладно. Только прекрати вести себя так, словно имеешь право мне указывать, — почти соглашаясь с ним, спокойно отвечаю.

— Я не указываю, — рычит он, проведя ладонью по волосам.

— А как это, по-твоему, называется? Но имей в виду, я тут только потому, что сама так захотела, я захотела, ясно?

— Бесишь Саша, — рычит сквозь зубы, наклоняясь всем корпусом ко мне ближе.

— Ты меня тоже Женя, — делаю то же самое, слегка поддаваясь вперед, утыкаюсь своим лбом в его.

Замерев так на какое-то время, казалось, никто не хотел отступать назад. Но Женька первый отодвинулся, откинувшись на спинку сидения.

— Ты мне мою сестру напоминаешь, — выпаривает он мне неожиданно.

«Что? Сестру? Нет, это не то, совсем не то, что я должна слышать. Какая к черту сестра? А? Такая, которая лучше меня во всем. Такая, которую ты никогда не забудешь в отличие от меня? Сестра, черт возьми, сестра… да ты издеваешься Абрамов?

— Замечательно. Вот и воспитывай свою сестру. Вот и давай, что ты ко мне прицепился-то? Так нельзя, это не хорошо! Какого тогда черта? Я не маленькая, сама во всем разберусь. Свои шишки набью, не лезь, — строго возмущаюсь. Но слышал бы ты все, что я хочу сказать. Моему возмущению нет предела. Я в ужасе.

— Ты сама сказала не оставлять тебя… пока я тут, — вскидывает бровь.

— Но не лезть же ко мне в… если ты считаешь, что я собиралась с ним спать, тебе какое дело?

— Ты его не знаешь, — сухо отвечает Абрамов.

— Я тебя тоже не особо знаю.

— Знаешь Сашка, мы с тобой не один день знакомы, да ты ночевала у меня.

— Жень я девушка, я хочу внимания, хочу, чтобы на меня смотрели так, как… Так как ты на неё смотрел. Хочу, чтобы как ты на нее смотрел, ясно? — истерично кричу, тыкая в него пальцем.

— Ты ревнуешь, скажи мне честно? — напряженно спрашивает мужчина.

— Это не ревность, — со всей уверенностью заявляю.

— Да? А что?

— Когда красивый здоровый мужик постоянно рядом, но все время говорит ты просто мелкая, а на другую смотрит как дикий волк…

— Саш, черт возьми, не думай, что ты не нравишься мне как девушка. Ты очень красивая, ты… — бросает взгляд на мои ноги, — да твои ноги не сравняться ни с одной из них. Я не хочу делать тебе больно. Не хочу разбивать сердце, я уеду, ты же понимаешь.

— Да не влюблюсь я в тебя, — со всей суровостью, почти клятвенно обещая, заявляю.

— Ах, значит, я для тебя тоже не достаточно хорош? — шутит Абрамов, пытаясь разрядить обстановку.

Смеюсь его тону.

— Хорош, — улыбаюсь, — но у меня все под контролем друг.

— Черт, о чем мы вообще говорим? — Абрамов разводит руками в воздухе, пожимая плечами.

— Не знаю. Давай просто держать дистанцию. Друзья же? Не нужно мне указывать, просто можешь дать совет, окей? Я не собиралась ехать к нему, для справки, но это не значит, что не соберусь в следующий раз. И не стоило из-за этого срывать свои планы, — говорю абсолютную ложь, его планы меня волновали больше всего. Но он об этом знать не должен.

— Больше не буду, — тихо бубнит Женя, а мне так и хочется за это его, «больше не буду», придушить. «Будешь, обещай, что будешь?!»

— Отвези меня на пляж, — в истинном порыве собственного желания выдыхаю, желая глотнуть запах свежего ночного моря.

Женя не удивился моей просьбе, а молча заведя машину, меняет движение в обратную сторону. Про себя бубнит какую-то мелодию, заразительную, теплую, которая не вольно еще не раз будет всплывать в моем собственном исполнении.

Ночное небо россыпью раскидало звезды, которые можно видеть только за городом. Нужно ли говорить как красиво это место? Под светом луны видны наши мокрые следы на песке. Я кружу, рассекая ногами прохладный воздух не давая и секунды на передышку. А перед глазами его губы в ничтожных сантиметрах передо мной. Это было здесь, и я вижу, как рождается воспоминание. Это наше место Абрамов. Даже не вздумай думать, что это все ничего не значит. Что тогда ничего не значило. Тот момент, я его помню, даже если ты не сделал его особенным, он все равно им стал, потому что я почувствовала, ты хотел. Ты начинал во мне теряться.

Откидываю голову назад, усаживаясь на песок, встряхнув волосами. Женя свысока, смотрит слегка удивлённо. Затем со вздохом усаживается рядом, кидая свой пиджак для меня.

— И чего же ты такая сложная? — глухо звучит его голос, словно просто мысли вслух.

— Я? — не оборачиваясь, восклицаю, — на себя посмотри.

Абрамов ничего не отвечает, смотрит на блеск ночного моря, загадочно выглядит, так что с него хочется писать картины.

Сонька бы точно нарисовала и однозначно лучше меня. Ухмыляюсь собственным мыслям, очередной раз, сравнивая с себя с ней по привычке.

— Что? — спрашивает Женя на мой смешок.

— Ничего. О чем думаешь?

— Ни о чем. Просто красиво тут, — задумчиво смотрит, меняя положение, прислоняясь ко мне плечом.

— Ты сюда вернёшься когда-нибудь? — сдергивается с языка, словно я спрашиваю о себе. А я именно это хочу знать.

— Я не думал об этом. Возможно когда-нибудь.

— Может, завтра пообедаем вместе? По-дружески, — улыбаюсь непроизвольно коварной улыбкой.

— Где тебя забрать? — не сопротивляясь, спрашивает он.

— Я буду на тренировке.

*****

Спустя несколько месяцев

Не выдержав грандиозного празднования Сониного торжества, вызываю такси, отправляя водителя по любимому маршруту за город. Море сегодня неспокойное, я такая же. Почему я не в зале, а тут? Неужели это место стало для меня неким спокойствием или связью с человеком, думать о котором стало моим вторым смыслом? В доме царит хаос и восхваление любимицы семейства в кругу родных и не очень людей. Я же в очередной раз как тень на этих сборищах. Зависть ли это? От части, определенно. Я рада за Соню, искренне поздравив ее с важным днем. На таких мероприятиях она полностью становится Некрасовой. Надменной, высокомерной светской девочкой, гордо неся свою фамилию. Это она унаследовала от мамы. Как бы иронично не звучало, но худшим для меня кроме посвященной Соне жизни это день, посвященный всеми вокруг Соне. Звезда в центе, умница, красавица, талантлива, а это нисколько не преувеличение. Соня хороша во всем. Но задевает меня лишь то, что родные люди за всем этим не видят меня. Я, прежде всего личность. Я есть.

Линии жизни так странно бегут. Приведя меня сюда, в эту жизнь. К людям, к которым я казалось, не имела отношения. На кого я похожа? На маму? На ту, что от меня отказалась или отца, о котором я никогда ничего не узнаю? Порой эти вопросы сыпятся мне на голову, как в эту секунду, но ответов я знать не хочу. Женщина, что меня родила, никогда не появится в моей жизни. Я не буду ее искать, я этого не желаю. Мне нечего ей сказать. Любой ответ никогда не скрасит тех дней, того полностью потерянного ребенка во мне уже не искоренить, даже с ее появлением.

Да и Сонька не виновата, она живёт своей жизнью. А я словно пытаюсь уловить, украсть хоть секунду этого восторга. Что приводит мои чувства в бескрайнее бешенство. Да и не восторг мне нужен, не центр внимания, ни восхищенные взгляды. Я хочу, чтобы меня видели, чтобы любили. Чтобы мама хоть раз укрыла искренне в своих объятиях, чтобы сказала что-то важное. То, с чем я гордо буду шагать по жизни. То, что нужно детям, от их родителей. Просто быть нужной. Но я ещё эхом помню слова о своём появлении в этом доме. Чужом доме, с чужими людьми. Будто кто-то где-то, что-то напутал, приведя меня не туда. Но я здесь, в их жизни. Стараюсь изо всех сил абстрагироваться от всего, залечивая раны танцем.

Солнце готовится к закату, открывая блаженный вид, завораживая своим уходом. Грустно от того, что моего ухода никто не заметит.

Веду ботинком по песку, рисуя полоску за полоской.

— Знал, что найду тебя здесь, — раздаётся голос Абрамова, присутствие которого я давно услышала по звуку автомобиля, просто не обернулась.

— Знал? Я ведь сама не ожила, — возмущённо шепчу. Тоже мне всезнайка. Будто знает меня.

— Почему-то мне так подумалось, — поравнявшись со мной, шипит своим грубым голосом.

— Может ты просто так хотел? — хитро улыбаюсь, ощущая лёгкость от его присутствия.

Абрамов окидывает меня взглядом, игнорируя вопрос.

— А как же твои неотложные дела? — припоминает мне мой занятый вечер на сегодня.

— Скучно мне стало. Дома полно гостей. Не люблю такие громкие мероприятия.

— В честь чего?

— День рождения сестры, — с тем же раздражением шиплю, упоминая Соню.

— У тебя есть сестра? — почему-то удивляется Женя.

— Есть, а у тебя значит свободный вечер? И ты тут, я бы скорее поставила на уединение тебя с какой-нибудь девушкой.

— Ещё не вечер, как говорится, — с сарказмом произносит мужчина.

— Вечер, — фыркаю со злостью.

— Так и почему ты не со своей сестрой, сколько ей?

Я убью тебя Абрамов. Ты что будешь говорить о моей сестре со мной? Я сбежала, чтобы этого не слышать.

Интересно, чтобы ты подумал, увидев её? Она бы точно не прошла мимо твоего взора.

— Все хорошо, ты чего молчишь? — приближаясь, заглядывает в моё лицо.

А я не хочу отвечать, вообще о ней ничего не хочу говорить. Чтобы знал, о её существовании не хочу. Ты, кажется, единственный кто не знает Соню, чтобы сказать, как она хороша. Внутри порывается жгучая, лютая ревность от одной мысли, что он посмотрит на Соню. Мне кажется это худшее из всего, что со мной еще может произойти.

— Хорошо все. А у тебя? — замысловато улыбаюсь, видя встревоженные глаза Абрамова.

— Ты ничего так и не ответила, — не унимается он. Вот понимает же, что намеренно не отвечаю.

— Её праздник там и поверь, о ней все сегодня говорят, давай это тоже оставим там, — игриво щелкаю его пальцем по носу, улыбаясь, склоняю голову к Жениному плечу, смотрю на закат.

Он тут же приобнимает меня, заботливо укрывая собой.

— Холодная, давно здесь? — шепчет, заворачивая замерзшие пальцы в свои ладони.

— Неееет, — протягиваю покачиваясь.

Часто от грусти хочется танцевать. А сейчас от радости. Кажется ты Абрамов моя радость. Такую связь я чувствую только с Ирой. Ощущаю себя живой, уверенной, настоящей. Легко дышать, не изображать счастье. Только одно но, приобретающая зависимость…

— Так любишь море? — прослеживая мой неотрывный взгляд, интересуется мужчина.

— Люблю. Но мне бы так хотелось к заснеженным горам. Домик где-нибудь в лесу, тишину, озеро. Мы постоянно на каникулы ездим к океану. Мама любит тёплые страны. А ты что любишь больше?

— Не знаю, никогда не задумывался, — сделав озадаченную паузу, отвечает Женя, — может ресторан, кино? Продрогла уже вся, — крепче обнимая, предлагает он, — или отвезти домой?

— Кино, — однозначно отвечаю, вскидывая голову вверх.

За это мгновение я могла бы пережить все заново. Как же однажды мне будет тебя не хватать. Разве это важно, что Женя не видит во мне женщину? Он видит во мне меня, это более ценно. Пускай лишь друг. Главное пусть будет рядом как можно дольше. Я ведь и сама не хочу ничего большего. Хотя точно не устояла, прояви бы Абрамов чуточку серьезного внимания. Он мне нравится, чертовски сильно. На уровни души, сердца, словно приклеил все мысли, отобрал пустую голову.

После сеанса сидим в кафе, и я неугомонно рассказываю о себе. Меня слушают с особым интересом. Смотрят на меня, и я растворяюсь во внимании зеленых глаз. Женя давал мне намного большее, сам того не подозревая.

Отношения действительно были дружескими. Как бы Женька не подавлял в себе симпатию я её определённо чувствовала, но большее мы незаметно оставили позади. Я не готова была его отпустить, но впустить глубже оказалась не готовой ещё больше.

Встреча с Димой в школе танцев сбила меня в другом направлении. Теплое общение, улыбки, флирт, звонки до поздней ночи, робкие поцелуи на прощание. Я не горела, не отвлекалась, не бросалась в омут. Не неслась сломя голову с ним на свидание, легко могла все остановить. Поэтому всегда была спокойна.

Но вот все так же нестерпимо быстро бросала все, если на горизонте маячил Абрамов. Неслась со всех ног, по дружески… оставляя следы своего пути к нему, чтобы вернуться обратно. Чтобы не потеряться в нем окончательно. Или я так себя успокаивала, давно запетляв где-то на обратной дороге…

— И что скажешь? Опять не очень? — спрашиваю друга доставая из пакетика горячий бургер.

Мы с Абрамовым сидим на песке, наслаждаясь тёплым весенним солнцем.

— Хлюпик очередной, бросай его нахрен, — улыбается, — дружеский совет, — добавляет он.

— А ты почему её выбрал? — сгущаю брови, морщась от солнца.

Видела, как он уезжал в компании девушки из клуба, видела, как сажал в свою машину. Я испытывала неимоверное жжение, рвущее на части. И сейчас ничего не изменилось, но мы же друзья. Черт возьми, как скажешь Евгений.

— Ты же знаешь, я никого не выбирал, это… ммм…

— На одну ночь… — добавляю, заканчивая его скомканный ответ.

Абрамов кивает.

— И чем она тебя привлекла?

— Ну… она красивая, — а ты придурок, так и хочется добавить, но лишь мило улыбаюсь. Я нестерпимо ревную, но стоит только дать намек, боюсь, он выветрится из моей жизни как этот ветерок ласкающий нашу кожу.

— И сексуальная, — добавляю, желая стукнуть его чем-то тяжёлым.

— А ты, его, почему выбрала? — бормочет, укладывая локти на колени.

Мы часто задаем друг другу этот вопрос, обсуждая того или иного выбранного нами человека. Но если бы он ощущал хоть каплю моего негодования…

— Он милый.

— Милый? — ухмыляется Абрамов, — для мужчины слегка обидно, но про него думаю в самый раз.

— Тебе никогда никто не нравится из моих ухажеров, ты придираешься. Дима хороший.

— И что у вас серьёзно с ним? — так по-простому спрашивает, не придавая этому никакого значения. Вот только я чувствую иначе.

— Посмотрим, — кратко отвечаю.

Взгляд Жени неожиданно скользит по моим губам, плавно перетекая по телу к ногам. Я снимаю туфли, закидываю ногу на ногу, поправляя платье. Замечаю его улыбку.

«Нельзя так улыбаться Абрамов, черт возьми, нельзя».

— Я думала ты мой друг, — открываю бургер, стукаясь об его, — а ты за последние месяцы кормишь меня такой вредностью, со спортсменами типа тебя больше никогда дружить не буду.

— Правильное решение, — говорит, так же имитирует чеканье бокала бургером.

— Они мне тоже не подходят, да? — смеюсь его словам, — тебя послушать то мне вообще никто не подойдёт, я, что так плоха, а?

Улыбка исчезает с его лица, делая серьёзным.

— Они тебе не подходят, а не ты им. Ты слишком хороша, даже для меня.

— Подлиза, — фыркаю, задевая носком песок, обсыпая его ноги.

— Бешеная истеричка, — смеясь, подрывается на ноги, собираясь меня повалить, но даёт фору.

С визгом вскакиваю, мчась к морю. Ноги утопают в мокром песке, оставляя следы. Как только щиколотки касаются ледяной воды, кричу ещё сильнее, собираясь вернуться, но Абрамов уже сзади меня. Смотрит с таким блеском в глазах, безумным, игривым. Такие зелёные, неестественно зелёные изумруды, сверкающие в солнечных лучах.

— Не смей, — предупреждаю, пытаясь побежать в сторону, когда тяжёлая большая рука обхватывает меня за талию, подхватывая на руки.

Абрамов успел разуться, подкатить штаны.

— Только попробуй, — цепляюсь руками за широкую шею, вжимаясь в огромное тело. Обхватываю его ногами, когда он делает несколько шагов вглубь воды.

— Боишься? — игриво рычит.

— Только вместе, я не отцеплюсь, — смеясь, поднимаю взгляд к губам, глазам, находящихся на одном уровне с моими.

И я не в море ведь могу утонуть, не холодной воде. А в жарких зелёных омутах.

Руки Абрамова на моих бёдрах. Он, кажется, этого пока не осознает, смотрит как дикий волк, с безумием. Я глубоко дышу, замирая в его объятиях. Чувствую безумную силу всего тела, пальцами сдавливаю накаченные плечи. Нет ничего, ни шума, ни ветра, ни солнца, ни даже моря. Только тело невесомо покалывает каким-то разрядом электричества. Я никогда не была так с мужчиной, вне сцены, но мне не нужно подсказок, чтобы понять, что между ног я чувствую его стояк сквозь ткань. Абрамов прикрывает глаза, рыча с выдохом.

— Черт Саша, — хрипло произносит, подняв ладони к талии.

Прижимается к моему лбу своим, выходя из воды. Опускает меня ногами на песок, «разтуманивая» свой взгляд. Он теперь извиняющийся, тёплый, но в то же время напряжённый.

— Прости, — громко произносит, опустив руки в карманы брюк.

— За что? — невинно хлопаю глазами. Намеренно не придавая значения всему, что происходит.

— За это, — восклицает, бросая взгляд на свой выпирающий пах.

— Ах, это, да я даже не заметила, — бросаю колкую шутку. «Может, докажешь мне обратное?» Язвительно улыбаюсь.

Абрамов закрывает глаза, растягиваясь в улыбке, отрицательно качая головой.

— Я тебя сейчас прибью мелкая засранка, — сквозь зубы шипит мне в ответ.

Кружусь на песке, двигая бёдрами, приподнимая подол платья выше к бедрам.

Женя смотрит на мои ноги, кусая кожу щёк. И сейчас я вижу эту долго сдерживаемую им эмоции. Вижу… этого уже не сотрешь.

— Ну, держись, — рычит он, делая лёгкий маневр.

Одним движением закидывая меня к себе на плечо, вцепившись ладонями в талию. Валит на песок аккуратно, скорее укладывает, щекоча ребра, царапает щетиной шею, опаляя дыханием кожу. Я извиваюсь, пытаясь вырваться из его лапищ, но Абрамов перекидывает свою ногу, фиксируя мои две. Его тело в какой-то момент подрагивает, а горящая на солнце кожа покрывается мурашками.

— Теперь я чувствую, — шепчу, когда он, замирая, фиксирует взгляд на моих губах.

— Боже Сашка, — вздыхает Женя, откидывается спиной на песок, закинув руки за голову.

Футболка задирается, оголяя его стальной пресс. Бросаю взгляд на полоску волос, ведущую к… вздутому до скручивания собственных мышц паху. Мое платье задралось, полностью открывая ноги до бёдер. Но я слишком увлечена, чтобы заметить такой маленький нюанс. Грудная клетка Абрамова глубоко вздымается, а мне так хочется, чтобы он отпустил себя. Эту чёртову разницу между нами, эту «лжедружбу». Но он уедет, протопчет эту дорожку, оставляя только следы на песке. Я же разобьюсь, захлебнусь без него. Без того как смотрит, как ругает, как молчит.

«Ты оставишь меня? Как биологическая мать? Как родители оставляли в молчании, уйдёшь? Будешь вот так с другой лежать на песке не сводить с неё глаз, дарить свою улыбку?».

Я знала об этом, но не могла оставить встречу с тобой, ни одну из них. Бежала на подкашивающих ногах, как за дозой запретного. «А теперь я не готова, понимаешь, не готова тебя отпустить».

Лёгкое касание крепкой руки к моей ладошке, заставляет мгновенно обернуться в его сторону.

— Так не должно быть Саш, ты же это понимаешь? Но ты мелкая паразитка меня с ума сводишь. Я не должен был…

— Я все понимаю Жень, — грустно улыбаюсь, — мне достаточно было это увидеть, что я для тебя не просто мелкая школьница.

— Ты меня доводишь своими этими выходками, чтобы просто знать, что я хочу тебя? — с возмущением выпаривает Абрамов. Но даже сам не подозревает, насколько важные слова для меня произносит.

— Ну, а что ещё? — сверкаю невинной улыбкой, — я же сказала, что влюбляться в тебя не собираюсь. У тебя ведь тоже, — киваю в сторону его, не проходящей эрекции, — не от любви стоит.

— А ты ещё та сучка, — садится, опираясь локтями о колени.

— Ну, это же твои слова, дружба и ничего больше.

— И ничего больше, — с неясной эмоцией повторяет он.

— Только возраст? Это тебя останавливает? Ты же не святой, пользуешься ими, идя дальше, если я не хуже, то почему со мной так не поступаешь? Если бы я позволила…

— Ой, заткнись Саш, молчи об этом. Ты сама в своих вопросах ответила на них.

— Ну, скажи, — толкаю его в плечо своим.

— Тебе самой это не нужно. Я через два месяца уеду. Не хочу, чтобы потом одна маленькая девочка с разбитым сердцем проклинала меня за придуманные надежды. Ты ж не такая как все они Саш, дикая, милая, нежная, ты ранимая маленькая, хрупкая, как не притворяйся воином, я тебя насквозь вижу. Вижу, как смотришь, когда ухожу, а я ухожу ведь только на несколько дней. Между нами ничего нет Саш. Нужно остановиться сейчас. Закончить на этом наше общение.

— Сейчас? — округляя глаза, резко оборачиваюсь.

Понимаю что своими словами «если бы я позволила» практически нарушила наш с ними условный договор.

— Я сам с тобой голову теряю, — обнимает меня за плечи, мягко притягивая ближе, — я уеду и забуду тебя, ты же это понимаешь? Но как подругу, как замечательную, безумную, дикую девчонку никогда не забуду. Ты оставайся такой ладно? В тебе кипит эта жизнь, бурлит, я с тобой рядом сам чувствую себя маленьким школьником. Но я Саш взрослый мужчина и у нас разница почти десять лет. Трахнуть наивную девочку… ну не делай меня таким мудаком Сашка.

«Уеду и забуду»… то, что я так боялась услышать, но всегда это понимала… Ты очень хорошо меня видишь Абрамов. Понимаешь как никто другой. Черт возьми, черт… хочется закричать. Но я сглатываю горький ком, выдавливая улыбку.

— Я знаю Жень, все это знаю. С первого нашего общения, ты ничего не обещал. Я помню…

"Но я так не хочу тебя отпускать, ни сейчас, ни никогда — потом".

— Но только не «сейчас». Мы сюда вернёмся. Ты обещал быть рядом до конца. Не оставишь же ты меня вот так? Попрощаемся, по-дружески, когда придет время. И я не хочу, чтобы ты меня трахнул, как ты выразился. Мне просто хорошо с тобой, вот так. Я тебе доверяю Жень, это для меня очень-очень важно. Обещай мне?

— Обещаю, — выдыхает он.

И я вдыхаю, уверенно запечатывая его ответ.

*****

Я захлестнула свою жизнь учёбой и тренировками. Так, как жила обычно. Но обычно уже не было. Растворялась в танце, в соревнованиях, выступлениях. Паркет, каблуки, Егор. Редкие встречи с Иркой, ну и Дима. С ним мне было приятно проводить время. Он с юмором, добрый, сильный, симпатичный. С зелеными глазами, но не такими, нет!

Где-то внутри, я теплила надежду на встречу с Женей, но прошло три недели. Три недели! Такие бесконечные. Какой-то связи у нас с ним не было. Ни одной, ни единой. Ни номера, ни общих друзей, ничего.

«Не думать, не зацикливаться, не вспоминать», — убеждала я себя каждый новый день. Но все внутри не слушалось, не останавливалось, билось в истерике. Огнём меня обливало. Я так злилась на Абрамова. Просто исчез, молча. И какой же ты мне друг тогда?

Выбегаю вечером после тренировки из зала, торопливо капаясь в сумке в поисках телефона.

— Привет, — слышу за спиной.

Оборачиваюсь, встречая зелёные глаза, смотрящие на меня сверху вниз.

— Привет, — сухо выдаю я, даже не улыбнувшись.

Ты просто идиот, который исчез, после слов о прощании и я даже не знала смогу ли увидеть тебя еще хотя-бы раз. Ты понимаешь, что значит осознавать, никогда в жизни? Я так зла на него, что вместо этого «привет» хотела вцепиться мужчине в грудки. За то, что чувствовала. Что мчалась в этот безжизненный клуб в его отсутствие, выискивая как ненормальная глазами. За то, что без ответно протаптывала тысячи шагов на песке. Меня рвало на части от несказанных слов. Не надышалась в его присутствии, не насмотрелась. Я еще не согрелась тобой Женя.

— Ты куда сейчас? — в самоуверенной манере спрашивает, будто утверждает «мы едем».

— Меня Дима ждёт, — твердо заявляю. Он меня правда ждёт с друзьями и Иркой в кино.

— Давай отвезу, куда скажешь, — настойчиво говорит Женя.

— Я сама, спасибо.

— Злишься на меня? — виновато поджимает губы.

— Да нет, что ты. У меня просто был друг, который сказал, давай прощаться и пропал. Уехал, ничего не сказал.

— Саш я уезжал, у меня бой был, я не мог. Я же помню о встрече. Пришёл, — выкидывает руки.

— Вот и увиделись, — фыркаю, разворачиваясь.

— Да подожди ты, стой, — останавливает меня, удерживая за плечо, — я тебя сейчас силой посажу, а зная тебя, ты будешь орать, кто-нибудь вызовет полицию, и меня посадят за похищение человека.

— Вот и не усложняй себе жизнь. Увиделись, досвидание, — все еще обиженно фырчу, оставаясь на месте.

Конец ознакомительного фрагмента.