Сладостное забвение

Даниэль Лори, 2018

Ее прозвали Милашкой Абелли за послушный характер. Вежливая улыбка, заботливый взгляд – неудивительно, что именно Елена стала любимой дочерью своего отца отца и идеальной принцессой мира мафии… По крайней мере, она была ею до сегодняшнего дня. Сейчас все, что она видит в зеркале, – это руки, окрашенные кровью, словно краской. Сестра Елены собирается замуж за Николаса Руссо, дона одной из пяти мафиозных семей Нью-Йорка. О его репутации наслышаны все, и она темнее его черных костюмов. Первая встреча с Николасом не оставляет у Елены сомнений: он так же груб, как и красив. Ей не нравится ни этот мужчина, ни то, что он олицетворяет, но это не мешает ее сердцу биться изо всех сил, словно дождь по стеклу, когда он рядом, а коже покрываться мурашками от одного звука его голоса. А еще он всегда рядом. Говорит ей, что делать. Он заставляет ее тело гореть, и это совсем не то, что она должна испытывать в присутствии жениха сестры. Елена, может, и Милашка Абелли для окружающих, но она начинает понимать, что ей по вкусу темнота, грубые руки и глаза цвета виски. Избежав одного скандала, она едва ли может позволить себе быть втянутой в другой. Кроме того, даже если бы Николас и принадлежал ей, все знают, что не стоит влюбляться в мафиози…

Глава седьмая

Мы не ломаем наших капитанов.

Мы их убиваем.

— Винсент Джиганте^[16] —

Елена

— Пощади мои уши! — Мама поморщилась, когда я пересказала ей сюжет книги для ее литературного клуба. — Даже не жалею, что не прочитала ее.

Но она ни одну из них не читала — это приходилось делать мне.

— Ладно, мне пора, — сказала она, надевая одной рукой туфлю и сережку — другой. — Отец и Бенито уже отъехали. Доминик пока что на цокольном этаже. Кстати, помоги сестре выбрать приемлемый вкус для свадебного торта. Tua zia Liza^[17] ждет ответа сегодня. Пожалуйста, Елена!

Я вздохнула и слезла с родительской кровати.

— Уже ушла! — крикнула мама напоследок.

До меня донеслось тихое: «Ну наконец-то». Бабушка как раз проходила по коридору в сопровождении служанки Габриэллы. Они были на вечерней прогулке, то есть, вероятно, минут пять отдыхали на террасе и сплетничали.

Пару минут спустя я распахнула дверь на кухню. Адриана в желтом бикини в горошек по-турецки сидела на столешнице, облокотившись локтями на колени и подперев кулаками подбородок. Перед ней стояли две тарелки с кусками тортов.

— Какие вкусы? — спросила я, останавливаясь перед островом.

Солнце было единственным источником света и вычерчивало контур окна на столешнице.

— «Розовое шампанское» и «Сладкий лимон», — ответила Адриана таким тоном, словно на самом деле вариантами были «Вкусный мусор» и «Гнилой абрикос». Сестра собиралась тянуть до последнего. Просить ее сделать выбор свадебного торта — все равно что велеть Адриане написать уравнение для путешествий во времени.

Я попробовала оба торта, отщипнув выпечку пальцами.

— Лучше «Сладкий лимон», — сказала я, открывая шкафчик в поисках какой-нибудь емкости.

Обычно я не занималась танцами по вторникам, но из-за приближающегося концерта мы репетировали каждый день. Мышцы бедер заныли, когда я поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до чашки на самой верхней полке. Бенито и остальные кузены были высокими, но постоянно разбирали низко стоящие стаканы, чтобы просто побесить девушек в семье.

— Я больше склонялась к «Розовому шампанскому»! — простонала Адриана.

— Значит, «Розовое шампанское», — согласилась я, наливая в чашку воду из диспенсера в холодильнике.

Сестра помотала головой:

— Нет, не годится.

— Тогда «Сладкий лимон».

— Тоже не пойдет.

Я вздохнула. С моей сестрой и монашка начнет материться. Облокотившись на холодильник, я взглянула на Адриану поверх кромки чашки.

— Почему ты в купальнике?

— Я хотела искупаться в бассейне, но мама меня перехватила и сказала, что запрещает мне покидать кухню, пока я не выберу вкус для торта.

Подумав секунду, я улыбнулась:

— Мама ушла.

Адриана сразу же оторвалась от тарелок и с надеждой и теплотой посмотрела на меня.

Час спустя торты были позабыты. Из радио у бассейна неслось «Не прекращай верить»^[18], а блики жаркого солнца блестели на воде, когда я вынырнула на поверхность. Капли воды стекали по спине, а я все ближе подбиралась к сестре, нацепившей темные очки и лежащей на надувном матрасе. В бассейне Адриана была дивой. То есть скучной.

Я перевернула матрас.

Адриана, отплевываясь, стянула очки и убрала с лица мокрые пряди волос.

— Не понимаю, почему ты не можешь просто оставить меня… — Она осеклась.

Бассейн находился сбоку от дома, и нам были видны главные ворота. Я проследила за взглядом сестры и заметила подъезжающий грузовик компании по стрижке газона.

«Ох, нет».

Прежде чем я успела возразить, сестра выскочила из бассейна.

— Адриана, не надо, — предостерегающе начала я, и внутри все буквально перевернулось. Я не знала, как сестре удавалось так долго встречаться с Райаном без ведома отца: она даже подделала расписание и вписала туда дополнительный урок, чтобы проводить это время с бойфрендом, но вот пересекаться с ним здесь и сейчас было слишком опасно.

Адриана умоляюще взглянула на меня.

— Я просто хочу с ним поговорить.

— И что ты собираешься ему сказать? Что выходишь замуж через три недели?

— А кто в этом виноват? — огрызнулась она.

«Упс».

Сестра никогда не бывала со мной так резка. Может, мы последнее время особо не общались, хотя о чем тут побеседуешь? О ее свадьбе? Тем не менее Адриана никогда прежде не проявляла ко мне враждебности.

— Я не сделала ничего такого, чего ты бы тоже не сделала, Адриана.

— Угу. Но я действительно хочу кое-что ему сказать. Вот ты бы, например, хотела поговорить… — Сестра бросила взгляд на кольцо на моем пальце. — Ну… с ним, если бы могла, правда ведь?

Хотела бы я? Не знаю. Может, поэтому вина и ощущалась как тяжкий груз, который я ежедневно таскала на плечах. Все как-то бессмысленно. Даже не ради любви. И я оказалась единственной оставшейся в живых.

— Помни о камерах, — предупредила я сестру. На цокольном этаже имелся пульт системы видеослежения, Доминику надо было лишь бросить взгляд на экраны, дабы увидеть, что происходит вокруг дома. Я сделала глубокий вдох и постаралась не обращать внимания на тревогу и адреналин, заполнивший вены. — Гостиная. Посиди с ним там, чтобы быть начеку.

Садовник приезжал по вторникам и пятницам, чтобы подравнять газон и почистить бассейн, поэтому машина не должна была вызвать у Доминика подозрений. Оставалось только надеяться, что кузен, как обычно, полностью поглощен компьютерной ролевой игрой «Скайрим» и не собирался никуда подниматься. К счастью, Бенито отсутствовал: а уж он всегда был более внимательным.

Я нашла глазами Райана. Он стоял рядом с грузовичком и пялился на нас. На нем даже не было униформы, только простая рубашка и джинсы. Я застонала.

«О чем он вообще думает?»

Адриана просияла.

— Спасибо, Елена! — И вот она уже бежала к нему.

Я лежала на спине, раскинув руки, меня грело солнце, вода плескалась по бокам. Закрыв глаза, я размышляла о том, каково было бы жить без сестры. Как долго я бы шлялась по дому, пока меня не постигла бы та же участь, что и Адриану…

Кстати, а позволит ли папа́ посещать мне занятия в следующем семестре? Наверняка у меня ничего не выгорит: этот поезд уже ушел.

Меня отстранили от всех лекций по литературе и обществознанию полгода назад. Кроме того, я свободна от любой работы и от каких-либо — желанных или нет — обязанностей, однако сейчас, пока вода поддерживала меня и мягко вращала по кругу, мне казалось, что я тону. Погружаюсь в ошибку прошлого. Я никогда ее не исправлю, но могу попробовать искупить.

И искуплю единственным способом, который мне оставался.

Мои мысли прервало тихое бурчание двигателя.

Я распахнула глаза.

Подплыв к краю бассейна, я ухватилась за бортик и увидела, как рядом с грузовичком Райана припарковался блестящий черный автомобиль. Я не знала, кому он принадлежал, но дверь распахнулась и наружу вышел худший человек из всех, кто только мог приехать.

Меня прошиб холодный пот. На горизонте замаячила катастрофа. Еще больше крови. Молодые безжизненные глаза. Нет. Ничего такого больше не повторится.

Я вылезла из бассейна и направилась к крыльцу, игнорируя желание двигаться в противоположную сторону. Николас, который держал в руке конверт из плотной желтоватой манильской бумаги, захлопнул дверь машины.

Кожу жгло, босые ноги замерли на краю дорожки.

Я стояла в белом бикини, мокрая, и сердце билось как бешеное.

Когда взгляд незваного гостя наконец достиг меня, мужчина застыл как вкопанный. Мы уставились друг на друга. На нем были черные строгие брюки и белая рубашка с короткими рукавами. Я сглотнула. Почему-то казалось, что он обнаженнее меня. Одна рука была покрыта чернильным узором, вторую украшали лишь мускулы под гладкой загорелой кожей.

Волна тепла спустилась к животу и разлилась по телу.

Дышать становилось все тяжелее, а Николас смотрел на капли воды, сбегающие вниз по моему телу. Каждая капля, падающая на бетон, ощущалась как еще одна спичка, загорающаяся в тесном пространстве между нами. Взгляд Николаса остановился на моем лице, глаза сузились.

— Ты всех гостей так встречаешь?

Я моргнула, удивленная грубым тоном. Не могу сказать, что когда-либо стояла практически обнаженная перед чужим мужчиной и вызывала у него злость.

— Некоторых. — Я попыталась отвечать непринужденно, но внезапно у меня перехватило дыхание.

Николас покачал головой и хмыкнул, дескать, я его позабавила. Но ни о каких забавах, конечно же, и речи не шло, что было заметно по заигравшим желвакам молодого дона. Раздражать людей мне доводилось нечасто, и я не могла понять, нравилось мне это или нет.

Когда он направился к входной двери, я похолодела и сделала шаг вперед.

— Николас, подожди!

Он косо взглянул на меня.

— Папа́ нет дома, — выдавила я.

— Я в курсе, — сказал он и снова направился к двери.

Сердце захолонуло.

Не задумываясь (потому что иначе я бы струсила), я догнала его и торопливо преградила ему дорогу. Ник резко остановился и пробуравил меня взглядом.

Теперь сердце обезумело, как потревоженная струна. На мне не было каблуков, и Николас казался еще больше и опаснее.

— Ты не можешь туда войти. Так… неправильно, пока отца нет дома. — Папа́ не мог пригласить этого мужчину в гости в свое отсутствие. Как Руссо вообще проехал через общие ворота? Впрочем, я уже знала: Николас делал то, что хотел, независимо от правил, и папа́ наверняка все понимал, когда жених подписывал стандартный в наших кругах контракт.

Глаза Николаса сверкнули.

— У тебя есть секунда отойти в сторону, пока я тебя не подвинул.

— Попробуй. Вымокнешь до нитки. — Каким-то непостижимым образом я посчитала это остроумным ответом, но в итоге мы лишь оба осознали, что я была полуголой и промокшей. Ветер стал горячее, воздух — плотнее.

Николас стиснул зубы и шагнул вперед. Я не шевельнулась. Белая рубашка почти соприкоснулась с моим белым верхом от купальника. Грудь покрылась мурашками в предвкушении, и от ощущения скатывающихся по животу капель стало щекотно. Тепло его тела, как живое, впитывалось в мою кожу и подзывало приблизиться вплотную, прижаться к Николасу.

Он наклонился ко мне, и низкий голос раздался у моего уха, отбирая способность дышать:

— Тебе повезло, что я сегодня занят.

Хриплый звук прокатился по шее, вызывая стаю мурашек. Невольно мелькнула мысль: «А что бы он сделал со мной, если бы не был занят?»

Наши пальцы соприкоснулись, когда он вложил в мою руку конверт.

— Положи отцу на стол. — Николас сделал шаг назад. Все мое тело горело. — И не вздумай совать туда нос. — Хотела бы я сказать, что от его тона меня словно холодной водой окатило, но куда там.

Я прищурилась. Солнечный свет превратил янтарные глаза Николаса в золотые.

— Ваши дела — последнее, что интересует меня в жизни.

Он помрачнел.

— Отлично.

Еще секунду мы смотрели друг на друга. Он позвенел ключами, которые вытащил из кармана и опять медленно шагнул назад, прежде чем развернуться и направиться к машине. Я смотрела ему вслед: со спины Николас был ничуть не хуже, чем с лица.

Он открыл дверь машины и громко заявил:

— К слову, я Нико! Никто, черт возьми, не зовет меня Николасом.

Пока он выезжал на дорогу, я поклялась с этого момента звать его исключительно Николасом. Я вошла в дом, положила конверт на отцовский стол и внимательно посмотрела на небольшой сейф в углу комнаты. Поежившись, подошла к нему и дернула за ручку, хоть и знала результат заранее. Заперто.

Вина заставляла меня цепляться за малейшие ошметки надежды.

Я проверила каждый ящик огромного стола из красного дерева, хотя, конечно же, понимала: я не найду того, что нужно. Папа́ хранил банковские реквизиты под замком, но однажды был просто обязан оступиться.

И тогда этой семье придется заплатить за отнятую ими невинную жизнь.

Я вышла из кабинета и обнаружила, что Адриана выпихивает Райана через парадный вход.

Скрестив руки на груди, я отметила ее неровно завязанный сбоку верх купальника и надетые наизнанку трусы. Значит, пока я спасала ее задницу, она сексом занималась? Вот же мелкая… уф.

Когда Райан убрался восвояси, Адриана прислонилась к стене, бледная и довольная.

Я разочарованно поджала губы и развернулась к лестнице.

— Точно, «Сладкий лимон»! — воскликнула я и начала подниматься по ступеням.

Примечания

16

Американский мафиози (1928–2005); в молодости был профессиональным боксером.

17

Твоя тетя Лиза. (итал.).

18

Don’t Stop Believing (англ.) — песня американской группы Journey («Путешествие» — [англ.]). Трек был выпущен в 1981 году — (Прим. пер.)