Голос сердца

Даниэла Стил, 1991

Билл Тигпен, сценарист и продюсер сверхпопулярного сериала, был столь сильно озабочен своей карьерой, что не заметил, как рухнул его брак. Теперь, девять лет спустя, его жизнь в Голливуде близка к идеалу. Профессиональный успех, ни к чему не обязывающие легкие связи, каникулы с сыновьями – чего еще желать?.. Адриана Таунсенд считала, что счастлива: у нее была любимая работа на ТВ, красивый преуспевающий муж, обеспеченная жизнь, ради которой они оба усердно трудились, – чем не американская мечта? Но когда она забеременела, супруг вместо радости выдвинул ультиматум: он или малыш! Билл и Адриана случайно встретились в супермаркете. И с первого взгляда на нее внезапно он осознал, что хочет чего-то большего – настоящую семью, женщину, которая его любит. Однако готов ли он снова жениться? Готов ли воспитывать чужого ребенка? Нет. Или?..

Глава 6

Воскресенье прошло в суматохе приготовлений к командировке Стивена с перерывами на теннис, так что Адриана, занимаясь домашними делами, даже позабыла о тесте, спрятанном на дне ее сумки.

Она постирала рубашки, приготовила ленч Стивену и троим его друзьям — партнерам по парной игре — и все это время почти не разговаривала с мужем, но он, казалось, этого не замечал. А вечером они поехали в кино.

Адриана с трудом следила за происходящим на экране, вчитывалась в субтитры шведского фильма, а сама все время думала о своей возможной беременности. За последние два дня это превратилось для нее в навязчивую идею: все-таки месячные у нее никогда так не запаздывали, и это было основанием для определенных выводов. В остальном она ощущала себя нормально, в организме никаких изменений не произошло, кроме обычных для периода, предшествующего менструации. У нее слегка набухла грудь, появилась некоторая нервозность, вот и все.

Тем не менее больше всего она хотела, чтобы Стивен поскорее улетел и можно было бы спокойно все выяснить. Адриана почему-то была уверена, что, сделай она тест, пока муж в Лос-Анджелесе, он узнал бы о случившемся. Она не решилась на проверку даже после его отъезда в аэропорт в понедельник. А если он вернется?.. Если что-нибудь забудет… и застанет ее в ванной с пробиркой, наполненной ярко-голубой жидкостью… в том случае, если она беременна.

Адриана все еще не верила, что это могло с ней случиться: они были всегда очень осторожны за исключением, пожалуй, одного случая… всего одного… почти три недели назад… три недели…

Весь день на работе она думала об этом, а после шестичасовых «Новостей» помчалась домой, поднялась наверх, в ванную, сделала все по инструкции, потом села в спальне и стала ждать, нервно поглядывая на будильник, не доверяя даже своим наручным часам. Если содержимое пробирки окрасится в голубой цвет, это значит… Ждать нужно было десять минут, но уже через три минуты игра «угадайка» закончилась.

Бессмысленно было надеяться, что с жидкостью в пробирке произойдут обратные превращения: голубизна ее была такой насыщенной, яркой, ответ таким определенным, что вопросов больше быть не могло.

Адриана стояла как вкопанная, потом села, не отрывая глаз от пробирки. Сомнений не оставалось. Она осознала, что, несмотря на желание или нежелание Стивена, несмотря на их предельную осторожность и принятые раньше решения… независимо от всего это случилось.

Она беременна.

Устремленные на пробирку глаза Адрианы медленно наполнялись слезами. Теперь перед ней встал новый вопрос: что скажет Стивен? Она была уверена, что муж поднимет скандал. Но скандал, как гроза, отгремит и неминуемо закончится. А что будет потом? Будет ли Стивен в самом деле против? А может, в конце концов изменит свое мнение и свыкнется с мыслью о будущем ребенке?

Конечно, он сам не верит во все ужасные вещи, которые твердил на протяжении последних трех лет. Конечно, один маленький ребенок — это ничего страшного.

Адриана знала о своей беременности всего каких-то пять минут, но для нее это уже был ребенок, она была готова бороться за его жизнь и молилась, чтобы Стивен разрешил оставить его. Принудить ее сделать аборт он все-таки не может, да и будет ли настаивать? Стивен же разумный человек, а это его ребенок.

Она сидела в ванной с закрытыми глазами, а слезы медленно скатывались по ее щекам. Что же теперь делать? Ей было одновременно и радостно, и грустно, и немного боязно от перспективы объяснения с мужем. Стивен всегда шутил, что если она когда-нибудь забеременеет и решит оставить ребенка, то он уйдет от нее. Но, конечно, это была только шутка… а если нет?.. Как ей быть? Адриане, конечно, не хотелось терять его, но как она может отказаться от малыша?

В течение всей недели Адриана испытывала адские муки, пытаясь придумать, как лучше сообщить о случившемся Стивену при возвращении.

Каждый раз, когда он звонил из Чикаго, сообщая об успешном продвижении переговоров с фирмой «Имфак», она испытывала смущение и рассеянность.

Наконец в четверг вечером Стивен спросил, что случилось: ему показалось, что до жены не доходит смысл его слов. Переговоры проходили великолепно, на следующий день он возвращался в Лос-Анджелес, но во вторник будущей недели снова собирался в Чикаго.

— Адриана, у тебя все в порядке?

— А что?

Адриана замерла. Что он имеет в виду? Неужели знает? Но как он может знать?

— Да так, ничего. Но ты всю неделю как-то странно говоришь. Ты здорова?

— Да… нет… вообще-то у меня были ужасные головные боли, — не слишком уверенно сказала она. — Я думаю, это просто стресс… от работы…

На самом деле ей раз или два становилось дурно, а может, это была только фантазия. Но беременность фантазией не была. Чтобы окончательно убедиться, Адриана даже еще раз повторила тест.

Слезы жгли Адриане глаза, когда она слушала мужа. Ей хотелось, чтобы он немедленно прилетел и можно было бы ему сказать обо всем. Она хотела, чтобы все было позади, хотела быть честной со Стивеном, надеялась, что он не станет возражать, скажет, что все хорошо, и можно будет расслабиться и ждать ребенка… Ребенка…

Это было удивительно. За несколько дней ее жизнь перевернулась, все мысли сосредоточились на малыше. Ради Стивена она согласилась на бездетность, теперь же была готова ради неизвестного малыша переставить все с ног на голову: поменять квартиру, образ жизни, если надо — работу, отказаться от независимости и свободы. Адриана только иногда со страхом думала о будущем материнстве, сомневаясь, получится ли у нее быть хорошей матерью, справится ли с новой для себя ролью, и тем не менее понимала, что должна попробовать.

Вечером в пятницу Адриана хотела поехать в аэропорт, чтобы встретить Стивена, но задержалась на работе. Когда она вернулась домой, Стивен распаковывал вещи. По телевизору шел выпуск «Новостей», звучала музыка — словом, с его возвращением из Чикаго квартира снова ожила.

Он что-то напевал про себя и, увидев Адриану, улыбнулся:

— Привет… где ты пропадала?

— На работе, как всегда.

Она нервно улыбнулась, медленно подошла к мужу и, когда тот обнял ее, крепко к нему прильнула, словно ища поддержки.

— Малышка… в чем дело?

Стивен чувствовал, что всю неделю что-то было не в порядке, но что именно, оставалось для него загадкой. Адриана выглядела здоровой, и тут он с тревогой подумал: может, ее уволили с работы и она стесняется об этом сказать? Обидно было бы, конечно, терять такое хорошее место.

— Что-нибудь с работой?.. Ты…

Он осекся, когда увидел выражение ее глаз. Стивен не знал, в чем дело, но моментально понял, что произошло нечто серьезное.

Стивен уложил Адриану на кровать, обнял, словно стараясь защитить от всех невзгод. В конце концов, они могли вдвоем жить на его зарплату, его дела шли исключительно хорошо — Майк уже обещал значительное повышение в случае успешного окончания переговоров.

— Что случилось?

Глаза Адрианы наполнились слезами, и в первый момент она не могла вымолвить ни слова. Этим мгновениям следовало быть счастливейшими в их супружеской жизни, но из-за того, что было сказано Стивеном когда-то, они стали самыми пугающими.

— Тебя уволили?

Адриана сквозь слезы улыбнулась и покачала головой:

— Нет, к сожалению. Иногда мне кажется, что это принесло бы мне большое облегчение.

Но Стивен не воспринял ее слов всерьез. Он знал, как Адриана любит свою работу. Она так долго к этому стремилась.

— Ты больна?

На этот раз Адриана медленно покачала головой, помолчала немного и с выражением тихой решимости посмотрела мужу в глаза:

— Нет, я не больна…

А затем сделала глубокий вдох и, молясь, чтобы Стивен воспринял новость хорошо, произнесла:

— Я беременна.

Наступило бесконечно долгое молчание. Адриана слышала гулкие удары своего сердца и тяжелое дыхание Стивена.

Внезапно он вскочил и с негодованием взглянул на нее:

— Надеюсь, ты шутишь?

— Нет.

Адриана знала, что для него это будет шок. Да она и сама была потрясена, хотя не совершила ничего предосудительного.

— Ты меня разыгрываешь? Это невозможно… Мы всегда были аккуратны…

Она покачала головой:

— Нет. Это действительно случилось.

— Вот незадача.

В выражении лица Стивена появилась какая-то холодность, Адриана это заметила, и ее сразу же охватила паника.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Скверная получилась история, — произнес он тихо и с явной досадой. — Извини, Адриана, что так неудачно вышло.

— Я бы не называла это удачей или неудачей, — слабо возразила она. — Ты же знаешь, что все произошло помимо нашей воли.

Стивен кивнул. Сообщение жены сильно раздосадовало его.

— Думаю, на следующей неделе тебе надо будет этим заняться.

От его слов у Адрианы застыла кровь в жилах. Для Стивена все было так просто. Заняться этим. Но для нее это уже не было просто.

Адриана вопросительно посмотрела на мужа:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, что я имею в виду, Адриана. Нам нельзя иметь ребенка, черт подери, тебе это прекрасно известно.

— Почему? Может, я о чем-то не проинформирована? О какой-нибудь ужасной наследственной болезни или о планах полета на Луну? По какой причине нам нельзя иметь ребенка? Есть ли она вообще? — с вызовом спросила она.

— Да, есть. И очень веская.

Они стояли в спальне друг против друга. Стивен с каменным лицом произнес:

— Мы давным-давно условились, что не станем заводить детей. Я полагал, что для нас обоих это не были пустые слова.

— Но объясни почему. Я не понимаю, отчего мы не можем иметь детей.

Адриана с мольбой посмотрела на мужа:

— У нас обоих хорошая работа. Живем мы состоятельно и на наши доходы вполне могли бы содержать малыша.

— А ты представляешь себе, сколько это стоит? Образование, одежда, медицинское обслуживание. Да и нечестно будет давать жизнь нежеланному ребенку, — покачал головой Стивен. — Нет, Адриана, ты не права.

Стивена охватил страх, когда он увидел, что не убедил Адриану. Она знала, что муж придерживается крайних взглядов из-за того, что в детстве познал нищету, но их жизнь была совершенно иной.

— Деньги — это не все. Мы любим друг друга, хорошо живем, имеем просторную квартиру. Что тебе еще нужно?

— Желание иметь детей, — сказал он спокойно, — а его у меня нет. И никогда не будет. Я говорил тебе это до нашей женитьбы и продолжаю настаивать на своем. Тебе придется избавиться от этого… — Стивен на мгновение замешкался, подбирая слова. — …плода.

Он сознательно не сказал «ребенка».

— А если я не захочу?

— Будешь дурой, — пожал плечами Стивен. — У тебя намечается блестящая карьера, если постараешься, а имея ребенка, ты не сможешь заниматься своей работой.

— Я могу взять положенный шестимесячный отпуск по уходу за ребенком. Многие женщины так делают.

— Да, и в конце концов ставят крест на своей карьере, рожают еще пару-тройку детей и становятся скучными толстыми домохозяйками. А потом ненавидят за это себя и своих чад.

Стивен высказал вслух самые худшие из ее опасений, и все равно Адриана считала, что стоит воспользоваться дарованным судьбой шансом и родить ребенка.

Она не хотела от этого отказываться только потому, что не иметь детей проще, чем их иметь. Ну и что из того, что они не миллионеры? Почему все должно быть так идеально? И почему он не может понять ее чувств?

— Я думаю, нам следует хорошенько подумать и все тщательно взвесить, прежде чем мы совершим что-то радикальное, о чем потом будем сожалеть, — упрямо сказала Адриана.

У нее были подруги, которые делали аборты и ненавидели себя за это.

Однако Стивен стоял на своем.

— Поверь мне, Адриана, — он несколько смягчил тон и на шаг приблизился к ней, — ты не пожалеешь, наоборот, потом почувствуешь облегчение. Эта штука может стать серьезной угрозой нашему браку.

«Штукой» Стивен назвал их ребенка. Ребенка, которого она успела полюбить за те четыре дня, как узнала о его существовании.

— Это не обязательно должно стать угрозой нашему браку.

Слезы подступили к глазам Адрианы. Она посмотрела на мужа:

— Стивен, пожалуйста… не принуждай меня делать это… пожалуйста…

— Я ни к чему тебя не принуждаю, — раздраженно ответил Стивен, расхаживая по спальне, словно зверь в клетке. — Я просто говорю, что это досадная случайность, которая может совершенно переменить нашу жизнь, и было бы безумием ничего не предпринять и покорно с ней смириться. Наша жизнь поставлена на карту. Вот и решай, как тебе поступить.

— Почему ты так на это смотришь? Почему ребенок кажется тебе такой угрозой? Почти все семейные пары нашего возраста имеют детей.

Адриана не понимала, почему Стивен был так бескомпромиссен в этом вопросе и считает детей врагами.

— Ты понятия не имеешь, Адриана, во что дети могут превратить твою жизнь. А я наблюдал это на примере моей семьи. У моих родителей никогда ничего не было. Мать носила одну паршивую пару туфель, одну пару на протяжении всего моего детства! Она сама нас обшивала, а потом мы занашивали вещи до такой степени, что они разваливались. Мы не имели книжек, кукол или игрушек. У нас не было ничего, кроме бедности и нас самих.

Адриана признавала, что все, о чем говорил Стивен, было ужасно, но это не имело никакого отношения к их теперешней благополучной жизни, а он никак не хотел этого понять.

— Печально, что тебе пришлось такое испытать, Стивен. Но нашим детям не пришлось бы испытывать в чем-нибудь нужду. Мы оба хорошо зарабатываем, нам и ребенку хватило бы на более чем безбедное существование.

— Тебе так только кажется. А школа? А колледж? Ты знаешь, сколько теперь стоит обучение в Стэнфорде? А как с нашим путешествием в Европу? Мы больше будем не в состоянии его предпринять. Придется от многого отказаться. И ради чего? — Он возвысил голос почти до крика. — Ты в самом деле готова пойти на это?

— Я не понимаю, почему ты говоришь о крайностях! А если нам, Стивен, и придется чем-то пожертвовать, неужели ребенок не стоит этого? — дрогнувшим голосом спросила она.

Стивен не ответил, но его глаза сказали все: для него ребенок не стоит жертвы.

Адриана продолжила:

— Во всяком случае, мы говорим не о планировании детей в будущем. Мы говорим о малыше, который уже существует. Это большая разница.

Разница была для нее, но не для него.

— Мы говорим не о малыше. Мы говорим о чем-то непонятном. Капелька спермы коснулась микроскопической яйцеклетки. Что из этого получилось? Ровным счетом ничего. Вопросительный знак, микроскопическая потенциальная возможность стать родителями и не более, и мы этой потенциальной возможности не хотим. Подумай об этом. Все, что тебе надо сделать, — пойти к своему врачу и сказать: «Я не хочу».

— И что дальше?

Слушая Стивена, она чувствовала, как в ней закипает гнев.

— Что дальше, Стивен? Он что, просто скажет: «О’кей, Адриана, ты не хочешь ребенка? Нет проблемы», — и перепишет его из графы «Да» в графу «Нет» в своем списке? Не совсем так. Доктор высосет его вакуумным аппаратом и выскоблит меня. — Адриана сделала паузу, потому что слова, которые она произносила, внушали ей ужас. — Он убьет нашего ребенка, вот что он сделает, Стивен. Вот что значит сказать «не хочу». Но в том-то и дело, что я хочу его, и тебе тоже следует об этом подумать. Это не только твой малыш, но и мой, это наш малыш, хочется тебе того или нет. И я не собираюсь от него избавляться только потому, что ты так велишь.

Адриана говорила, подавляя рыдания, но Стивен как будто не слышал ее. Под влиянием охватившего его ужаса он стал холоден и бездушен. Страх словно заморозил его.

— Понятно, — произнес он холодно и отстраненно посмотрел на жену. — Так ты хочешь сказать, что не будешь избавляться от него?

— Я еще ничего не сказала. Я просто прошу тебя об этом как следует подумать и говорю, что хотела бы его оставить.

Адриана сама не ожидала такого признания. Однако просьбы оставить малыша были похожи на разговоры о щенке, которого она из жалости хотела приютить, а не о ребенке, и это приводило ее в отчаяние.

Стивен печально кивнул, взял ее за руку, потянул на кровать и лег рядом. Чувствуя его близость, такой знакомый запах, Адриана перестала себя контролировать и разрыдалась. Потрясение, страх, напряжение, волнение, кипевшие в ней, вырвались наружу потоками слез.

— Прости, малышка… Прости, что с нами такое случилось… Все будет хорошо… вот увидишь… Прости…

Адриана плохо понимала, что ей говорит Стивен, но радовалась его объятиям и надеялась, что он подумает и изменит свое мнение. Ее крайне изнуряла необходимость преодолевать его сопротивление.

— Ты меня тоже прости, — произнесла она наконец.

Стивен стал гладить волосы Адрианы, поцелуями осушил ресницы и щеки, неторопливо снял блузку, шорты и все остальное. Адриана, нагая, лежала рядом, и Стивен залюбовался своей женой: у нее было изумительное тело, портить которое беременностью, по его мнению, было бы преступлением.

— Я тебя люблю, Адриана, — сказал Стивен ласково.

Он слишком любил жену, чтобы разрешить ей совершить такую глупость. Еще он любил себя, их сложившийся образ жизни, все, к чему они стремились и чего достигли. Никто не имел права на это покушаться, ребенок в том числе.

Стивен страстно поцеловал Адриану, она ответила не менее пылким поцелуем, полагая, что муж наконец понял ее чувства.

Потом они занимались любовью, очень ласково и нежно. В эти минуты близости спор был оставлен, и каждый надеялся, что супруг проявит понимание и согласится с его собственной позицией.

Еще долгое время спустя они лежали в объятиях друг друга, и им было необыкновенно хорошо.

На следующий день они проснулись лишь в полдень, и Стивен предложил пойти поплавать, что и было сделано после душа и завтрака. Адриана пребывала в задумчивости и молчала, пока они, держась за руки, шли к бассейну.

Бассейном жилого комплекса пользовались все жильцы близлежащих домов, но в тот чудесный майский день там никого не было. Погода стояла солнечная, и люди поехали на пляж, в гости или просто загорали на крышах, как правило, нагишом.

Стивен неутомимо плавал вперед-назад, Адриана же немного поплавала, потом легла на солнце и задремала. Ей не хотелось говорить о ребенке, по крайней мере сейчас. Она надеялась, что муж успокоится и привыкнет к этой мысли.

Ей и самой тоже нужно было привыкать, но Адриана понимала, что Стивену это будет сделать гораздо труднее.

— Пошли домой? — спросил он, когда было уже начало шестого.

Весь день они практически не разговаривали. После эмоционального разговора, состоявшегося накануне вечером, Адриана все еще чувствовала себя утомленной.

Они отправились домой. Адриана приняла душ, Стивен включил стереосистему — под музыку приятней готовить обед.

Адриане хотелось провести с мужем спокойный вечер. Им надо было многое обдумать, многое взвесить.

— Ты в порядке? — спросил Стивен, когда она готовила спагетти и салат.

— Да. Просто немного устала.

Стивен кивнул:

— На следующей неделе ты почувствуешь себя лучше, когда все будет позади.

Адриана не могла поверить, что он опять начинает все сначала. Она прекратила резать овощи и в изумлении уставилась на мужа:

— Как ты можешь такое говорить?

И вдруг с ужасом поняла, что он и не пытался ничего переосмыслить. Он был тверд в своем мнении, считая, что может решать не только за себя.

— Адриана, в данный момент это вопрос твоего самочувствия. Из-за этой штуки ты чувствуешь себя паршиво — значит, надо ее устранить. Вот и все. Очень просто.

Адриана была потрясена его бездушием, полным безразличием к их малышу.

— Твои слова просто отвратительны, — вспыхнула она. — Все далеко не так просто, и ты это прекрасно знаешь.

Она не собиралась в этот вечер возвращаться к данной теме, но, раз Стивен поднял ее, Адриана снова вступила в дискуссию:

— Это же наш ребенок в конце концов.

На глазах у нее, как назло, опять выступили слезы. Вообще-то Адриана не была плаксой, но Стивен своим отношением к аборту совершенно вывел ее из равновесия.

— Я не собираюсь этого делать, — отрезала она, ставя обед на кухонную стойку, и бросилась наверх, в спальню.

Лишь через час Стивен наконец поднялся к ней, чтобы продолжить беседу. Адриана лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

Он сел рядом и очень мягко, спокойно заговорил:

— Адриана, ты должна сделать аборт, если для тебя представляет ценность наш брак. Если ты этого не сделаешь, все рухнет.

Адриана понимала, что крушения не избежать в любом случае. Если она сделает аборт, то всегда будет горевать об утрате, а если не сделает, Стивен может ей никогда этого не простить.

— Боюсь, что я не смогу, — ответила она, не глядя на него.

Адриана не обманывала мужа — аборт представлялся ей чем-то немыслимым.

— Советую тебе все хорошенько обдумать. Решай, что тебе дороже. Если ты не сделаешь аборт, наш брак разрушится и ты потеряешь работу.

— Меня не волнует работа.

В самом деле, гораздо больше ее теперь волновал будущий ребенок. Удивительно, как быстро он стал для нее важен.

— Неправда: тебя, конечно же, волнует твоя работа, — возразил он.

Стивену казалось, что Адриана в считаные часы стала другим человеком.

— Нет, не волнует… но наш брак я разрушать не хочу, — сказала она печально, поворачиваясь к нему лицом.

— Я могу сказать тебе одно и знаю это наверняка, Адриана: ребенка иметь я не желаю.

— Ты потом наверняка изменишь свое мнение. Так бывает со многими, — произнесла Адриана с надеждой, но Стивен покачал головой:

— Нет. Я не желаю иметь детей. Никогда не желал и не буду. Раньше ты с этим соглашалась, не так ли? Что же изменилось?

Адриана задумалась, а потом призналась:

— Я полагала, что, может… когда-нибудь ты передумаешь. То есть… если бы у нас детей действительно никогда не было, я бы не возражала. Но в такой ситуации, как эта… я думала, что, может… Не знаю, Стивен. Я сама не стремилась к этому. Но теперь, когда он есть, как ты можешь просто вычеркнуть его из нашей жизни, даже не подумав? Это ужасно.

— Могу, потому что от этого зависит уровень нашей жизни и потому что ты для меня гораздо важнее, чем ребенок.

— Но места всем хватит, — пыталась возразить Адриана.

— Нет, только не в моей жизни. Там есть место только для тебя и ни для кого другого. И я не собираюсь конкурировать с ребенком за твое внимание. Думаю, мои родители обменялись друг с другом за двадцать лет не больше чем парой слов. У них никогда не было ни времени, ни энергии, ни желания. Они были слишком измотаны, стараясь прокормить ораву голодных ребятишек. Когда мы выросли, на них было жалко смотреть. Это были два измученных, старых, конченых человека. Ты этого хочешь?

— Но ведь один ребенок не грозит такими последствиями, тем более что нельзя сравнивать наше материальное положение, — мягко убеждала мужа Адриана, понимая всю безрезультатность своих попыток.

— Я, Адриана, не хочу рисковать, — произнес Стивен, пристально глядя на нее. — Сделай аборт, прошу тебя.

Голос у Стивена дрожал.

Он встал и пошел вниз, чтобы очутиться подальше от жены, от зачатого в ней ребенка, который внушал ему страх.

Адриана, в одиночестве лежа в спальне, долго думала и в итоге поняла, что, если избавится от малыша, важная часть ее души будет погублена навсегда.