Детство Светломира

Данила Григорьев, 2021

Начало новой книжной вселенной перед вами. «Эзотерический Гарри Поттер» 21 века. Удивительная история, произошедшая в удивительное время с удивительными людьми. Мальчик и девочка, умеющие общаться с духами, живут среди леса в доме с мамой и папой. Как они научились этому общению? И почему помнят свои прошлые жизни? Также дети не забывают про современные технологии. У них свой вертолет и библиотека с компьютерами, в которых хранятся записи всех членов их древнего рода. Этих детей ждут волшебные приключения и загадочные открытия, а мир вокруг будет помогать им в этом путешествии длиною в год: по лесам, полям и в далеком городе, затерянном за горизонтом. Экологичная добрая книга, которая подойдет одинаково как любителям качественного фэнтези, так и сторонникам здорового образа жизни, экологического мышления и заботы о природе.

Глава 1. Дом на зеленой поляне

Дом был построен очень давно. Для Светломира и Иды он казался вечным, но даже папа и мама, кажется, считали его очень-очень старым. Этот дом был по-настоящему большим — к трём этажам по двести с лишним квадратных метров добавлялись открытые веранды и переходы, увеличивая и без того внушительную площадь почти в полтора раза. Стены дома увивали высаженные когда-то здесь вьюн и дикий виноград. Виноград распускался в мае, набирал силу на протяжении всего лета, оформляясь к осени маленькими кистями зеленых и кисловатых, но всё равно очень вкусных плодов.

Одной стороной дом выходил окнами на площадку, покрытую серой брусчаткой, и на цветник за ней, а другой стороной в сад — во фруктовую рощу, посаженную далекими предками много лет назад. Эта роща поддерживалась и периодически обновлялась новыми фамильными деревьями.

Дом вместе с садом стоял посреди широкой зеленой поляны, поросшей луговыми цветами, а по краям этой поляны в лесную чащу, что окружала пространство поместья со всех сторон, уходили несколько протоптанных годами тропинок. Одна из них вела к старому колодцу в глубине леса, некогда принадлежавшему кому-то из родоначальников, основателей Рода, но уже давно заброшенному и поросшему зеленым мягким мхом. Другая вела к соседям — такому же дому в лесу, третья — самая широкая — к автомобильной дороге, которая проходила за несколько километров через лесной массив. Ещё одна вела к вертолетной площадке, и несколько тропинок уходили кто куда — к соседям на холме, к другим соседям в долину, на водопады или просто в чащу леса. Куда именно вели последние, дети точно не знали, они никогда ещё не заходили так далеко, но не потому, что родители запрещали туда ходить, а просто потому что пока не представилась возможность сделать это.

Их день начинался с рассветом. Обычно дети просыпались в тот миг, когда первые солнечные лучики падали на лица, щекотали в носу и будто говорили «пора вставать, наступил новый день!». Они умывались, чистили зубы и бежали в зал на первом этаже, где мама на кухне рядом уже готовила вкусный и ароматный завтрак. После завтрака Светломир обычно уходил в библиотеку в другом конце дома, а Ида оставалась помогать маме по хозяйству. Папа же часто выходил на улицу, садился на плоский камень посреди цветника и подолгу сидел на нем, закрыв глаза и пребывая в умиротворенно-благостном состоянии «единения со всем сущим», как он потом об этом рассказывал. Так проходило время до обеда, после которого они всей семьей о чем-то разговаривали, занимались какими-то интересными вещами, которые родители называли «практики», а также иногда ходили в гости к соседям, или соседи сами приезжали в гости к ним. Время от времени дети убегали в лес и подолгу гуляли в нём, играли в путешественников, лазали по деревьям, искали смородину и малину в кустах, бегали плескаться на водопады или просто сидели на высоком холме, смотрели на долину под ногами и любовались закатом — одни или вместе с соседскими детьми, девочкой и маленьким мальчиком. Когда же солнце садилось, и наступала ночь, — они возвращались домой, ужинали и шли спать.

Перед сном папа читал детям сказку или рассказывал какую-нибудь волшебную историю из своей жизни, которых он знал немало, а мама красиво пела, унося детей за своим голосом далеко-далеко, — в мир спокойного и безмятежного сна.

Луна светила в окно, звезды тихо шептали свои песни. Дети засыпали под звуки голоса мамы, шепот звезд и свет Луны, чтобы на следующий день вновь проснуться и продолжить свое приключение — длиною в целую жизнь…

«Дзинь-дзинь», «дзинь-дзинь» — звук волшебного колокольчика, висящего над кроватью, откликнулся на легкое дуновение ветра из приоткрытого окна. «Пора вставать, — говорил он, — пора вставать».

Светломир открыл глаза, потянулся и зевнул, скидывая с себя остатки сна. «Здравствуй, новый день! — подумал он. — И впереди так много времени, чтобы узнать что-то новое!».

Светломир сбросил одеяло, вскочил на ноги, и, как обычно, начал свой день с зарядки — именно с того, чему всегда учил их с сестрой отец. Присел, встал, присел, встал. Нагнулся, поднялся. И так по несколько десятков раз. Потом руки в стороны и повороты — размять мышцы, разогреть суставы, ускорить движение крови и помочь телу оставаться в тонусе весь день. После разминки Светломир ещё пару минут просто попрыгал по комнате, сделал колесо в одну сторону, потом в другую, а, когда надоело, скинул с себя пижаму, быстро переоделся в хлопковые летние штаны, надел футболку и, как был босиком, распахнул дверь в коридор.

— Здравствуй, семья! — крикнул он, съезжая со второго этажа по перилам вниз по лестнице. — Привет, мама! Привет, папа! Привет, Ида!

Мама готовила на кухне завтрак, подогревая оставшиеся с вечера морковные котлеты и нарезая салат.

— Доброе утро, Свет, — приветствовала она его. — Сегодня мы хотим сходить к соседям на реке. Пойдешь с нами?

Светломир взял со стола красное яблоко, надкусил и задумчиво прожевал.

— Не знаю ещё, мама, — ответил он ей. — А когда вы идете?

— Я думаю, сразу после обеда. Если хочешь — пойдем все вместе. Мы хотели совершить сегодня интересное путешествие, специально для вас. Папа обещал помочь нам в этом.

— Да? — Светломиру стало интересно. — А куда именно хотите отправиться?

— Пока точно не знаю, — улыбнулась мама. — Решим.

Светломира ещё никогда раньше за все его четырнадцать лет не приглашали в совместное путешествие, о котором говорила сейчас мама. Он только примерно знал, как это делается: все садились рядом, закрывали глаза, уходили в медитацию, — и потом их души улетали куда-то в духовном теле, а физическое тело оставалось ждать, пока его хозяин вернется обратно. В их семье эта практика считалась полезной, начиная с определенного возраста, поэтому Светломир терпеливо ждал тот момент, когда родители поймут, что он уже для нее готов.

— Конечно, мама, я готов, — радостно сказал Светломир. — А Иду можно с собой взять?

— Думаю, да, — ответила мама. — Она хоть и младше тебя, но, я чувствую, ей тоже можно поучаствовать. Вот, возьми пока эту корзинку, сходи к теплице за салатом.

Мама протянула Светломиру плетеную корзину. Они сделали её в том году вместе с Идой, специально для сбора трав и салата в огороде.

— Набери, пожалуйста, всё, что найдешь, доверху. У нас все очень любят салат.

Мальчик кивнул, взял корзинку, дожевывая остатки яблока вышел в прихожую и распахнул дверь на улицу. В глаза ударило солнце, в дом хлынул запах трав, цветов и теплой земли. На деревьях пели птицы, а в траве стрекотали кузнечики. Утреннее небо было голубое и чистое, с редкими белыми перистыми облаками в виде животных и фантастических построек. Мимо ног в комнату прошмыгнул толстый пушистый серый кот Том. Он что-то промурчал, пробегая мимо Светломира, приветствуя его, но направляясь при этом по каким-то своим, особым кошачьим делами. Хвойный лес за садом качал макушками деревьев, здороваясь с мальчиком, ветер приносил из него ароматы воды, мхов и тонкий едва различимый запах, который всегда так нравился Светломиру — запах удивительного летнего приключения. В этом приключении журчали ручьи, шелестела трава под ногами, восходило и заходило солнце, кричали птицы, пел ветер, а тропинки вели все глубже в лес — к новым открытиям и новым размышлениям. В этих путешествиях они всегда были вдвоем — он и Ида, за ними же стояли родители, а за родителями — их родители, и так в бесконечность уходил весь Род, целостный и единый.

Мальчик, шурша хлопковыми штанами, прошел по тропинке, что одним направлением вела в сад, а другим уходила за дом к парадному входу с брусчаткой и цветником, спустился по ступенькам вниз и оказался перед большой стеклянной теплицей длиной в несколько десятков метров. Теплица пахла водой и свежестью, равномерно гудели распрыскиватели, распространяя влагу по листьям салата, помидорам, огурцам, кабачкам, баклажанам и еще многим-многим растениям, посаженным длинными рядами.

Светломир довольно быстро набрал много салата и уже собирался идти домой завтракать, как увидел сидящую под старой яблоней Иду. Девочка наблюдала за ним и, когда поняла, что он её заметил, радостно улыбнулась и помахала ему рукой.

— Доброе утро, Свет! Как ты? О чем думаешь сегодня?

— Здравствуй, Ида! — Светломир присел с сестрой и поставил корзинку, полную салата, на траву рядом. — Вот, салат набирал на завтрак, — объяснил он. — Размышляю сейчас о своем детстве, каким я был раньше. После того раза с папой прошло уже несколько дней, а я каждый день сам продолжаю ощущать что-то новое. Вчера перед сном вспомнил процесс родов, как я рождался — такой удивительный процесс… Ида, а ты помнишь всё свое детство? С самого первого дня зачатия?

— Больше, Свет. Я помню даже то, что было до него, — ответила ему Ида. — Я помню белый мир облаков, помню нас с тобой совсем другими, наших родственников… Кто-то уже родился, а кто-то только хочет родиться. И я отдаленно помню то, что было до этого, когда мы жили в других телах и в другом времени. Очень смутно, но уже начинаю вспоминать…

— Ида, это чудесно! — воскликнул Светломир. — Мне папа много раз рассказывал, что моя сегодняшняя жизнь далеко не последняя и не первая. Но я пока так ничего и не вспомнил из этого, — немного с грустью добавил он.

— Ничего, Свет, обязательно вспомнишь, — Ида мягко положила руку брату на плечо. — Я ведь тоже мало что помнила раньше. Воспоминания приходят ко мне сами, они придут и к тебе.

Дети ещё немного посидели, обнявшись, и помолчали, наслаждаясь запахами яблони, жужжанием летающих вокруг шмелей и легкими прикосновениями ветра к лицу. После чего они встали и, взявшись за руки, пошли к дому.

Завтрак прошел под разговоры с папой и мамой о планах на день и, в целом, о разных вопросах жизни.

После завтрака папа ушел к себе в кабинет решать, как он выразился, «финансовые вопросы», мама понесла на кухню загружать посуду в посудомоечную машину, а дети остались предоставлены сами себе.

— Ида, пойдем сходим в лес ненадолго, — предложил Светломир. — А потом вернемся и поможем родителям приготовить обед.

— Да, Свет. Пойдем, — согласилась Ида.

Дети, шутя и смеясь, распахнули двери, выбежали из дома и побежали по тропинке в сторону леса — по старой брусчатке, вдоль парковки для автомобилей, по поляне мимо цветов, догоняя друг друга, дурачась и веселясь. Начинался новый день — полный энергий и новых осознаний.

Лес встретил детей умиротворяющей прохладой и более спокойными, размеренными ощущениями. Вековые сосны перемежались молодыми деревьями, растущими то здесь, то там, и только набирающими свою силу. Свежесть и тишина разливались по всему пространству леса, заполоняли вытоптанную годами тропинку, стелясь по земле под ковром из травы и сныти, заползая на ветви деревьев, зависали в воздухе и поднимались вверх — к самым кронам и кусочкам голубого неба, видимого через них.

С высокой сосны, росшей у тропинки, раздавался звук дятла — «тук-тук-тук». Где-то в чаще свистели лесные обитатели, а по веткам деревьев вслед за идущими детьми прыгала пушистая белка с ярким оранжевым хвостом. В зубах белка держала орех, по всей видимости она возвращалась в своё дупло или же просто искала место, где можно было остановиться и вкусно позавтракать. Тропинка, устланная хвоей, так и манила снять с себя обувь и идти босиком. Дети скинули сандалии и, оставив их позади себя, побежали дальше голыми ногами по сухой хвое — вглубь леса, вдоль малинника и ежевичных кустов, вдыхая лесные ароматы, наслаждаясь движениями тела.

Этот лес был знаком Светломиру и Иде каждой своей тропинкой, каждым деревом, оврагом и поляной. Они приходили сюда практически каждый день на протяжении многих лет — и короткой зимой, и расцветающей весной, и в буйстве красок лета, и в золоте осени. Дети собирали ягоды и грибы, общались с деревьями, бегали друг за другом и играли во что-то, сидели на поросших мхом полянах или среди земляничного ковра на косогорах, спускающихся вниз в долину. Иногда они ходили на водопады или просто лежали под тенью деревьев, о чем-то разговаривая, обсуждая события своей жизни и мечты, которые хотели осуществить.

Когда прилетали быстрые ветра, дети мастерили воздушных змеев и, выбегая на опушки, неслись со всех ног вниз по склонам, а змеи взлетали ввысь под самые облака, становились маленькими точечками, едва видными с земли. Веревка натягивалась, и иногда казалось, что еще чуть-чуть, и дети сами поднимутся в воздух — вслед за уносящимися в небеса воздушными путешественниками.

В солнечные ясные дни дети часто уходили вглубь леса, следуя за тропинками — настолько далеко, насколько хватало сил зайти, изучали новые его части и наблюдали за тем, как меняется энергетика деревьев, полян, спусков и подъемов, а потом возвращались домой с ощущением прикосновения к чему-то загадочному и неизвестному, чувствуя себя настоящими исследователями и первопроходцами. Время от времени дети встречали животных: зайцев и лис, диких кабанов и оленей, а один раз даже видели большого косолапого медведя. Звери в лесу были добрыми и не желали им зла, даже будто бы помогали — показывали новые тропы и пути, выводили из чащи, не давали заблудиться в лесу и подсказывали самые быстрые маршруты. Так проходила их жизнь: изо дня в день, из месяца в месяц и из года в год, теряясь во времени и сливаясь в одну единую цветущую картину.

Тропинка, по которой они сегодня путешествовали, вела то вверх, то вниз, петляла между деревьев и небольших оврагов, выводила на опушки, устланные листьями земляники с красными уже редкими поздними ягодами, и вновь пряталась в волшебной чаще. Дети следовали за ней, перейдя на бег. Они так и бежали по лесу друг за другом, пока через какое-то время не оказались на еще одной полянке, покрытой мхом. С краю здесь находился старый, уже засыпанный колодец, а корни столетних деревьев были переплетены между собой, создавая прочные уютные стены со всех сторон, как в небольшом лесном домике, скрытом от глаз. Дети устали от бега и присели отдохнуть на зеленый пружинистый ковер.

— Фух! — выдохнул Светломир. — Хорошо мы пробежались. Давно нас не было на этой полянке, правда? И такой приятный на ощупь мох, да?

— Да, Свет. Мох очень хороший, — отозвалась Ида.

Они сидели рядом, восстанавливали дыхание, ощущая прохладу и умиротворение лесного природного домика. По мху на земле ползали маленькие букашки и муравьи, собирали крошечные веточки и убегали куда-то за коряги — видимо, не так далеко был их муравейник. Светломир облокотился о корень дерева, изучая линии на своих ладонях, а Ида сосредоточенно смотрела на старый колодец на другой стороне, словно пыталась что-то разглядеть в нём. Так прошло около десяти минут, пока Светломир, наконец, не увидел взгляд сестры, изучающей пространство. Он тоже поднял глаза на колодец, но ничего необычного в нем не рассмотрел.

— Ида, что ты сегодня там видишь? — на всякий случай шепотом спросил сестру Светломир. — Там что-то есть?

Ида не ответила, продолжая всматриваться в пустоту.

Светломир приподнялся и хотел встать, но Ида остановила его.

— Нет, Свет, подожди, — сказала она. — Посмотри, что ты видишь возле этого колодца? Смотри как бы сквозь деревья, — добавила девочка. — Что ты видишь справа от него?

Светломир сел на корточки и сделал так, как ему сказала Ида. Вначале он ничего не увидел, а потом картинка начала искажаться, все предметы постепенно стали обретать дополнительное разноцветное свечение по контуру, а возле колодца внезапно проступила высокая фигура мужчины. От неожиданности Светломир отпрянул назад и сел на землю. Картинка погасла, всё сразу вернулось на свои места.

— Кто это был там? — шепотом спросил он. — Я такого никогда раньше здесь не видел…

— Я видела, — так же тихо шепотом ответила Ида. — Я часто вижу боковым зрением кого-то, то в лесу, то в саду. Но так четко — в первый раз. Мне кажется, он хочет что-то сказать нам.

Услышав слова сестры, в тот момент Светломир как никогда раньше почувствовал, что этот день несет в себе совершенно новое приключение — такое, какого раньше ещё не было у них. Видимо, они не зря пришли на эту полянку именно сегодня, в этот солнечный день и с особым радостным настроем, и именно в этот день Ида смогла увидеть то, что не могла увидеть до этого. Всё было взаимосвязано — эта мысль очень вдохновляла его.

— Тогда давай попробуем поговорить с ним? — предложил он.

Птицы пели так же, как всегда, лес тоже шумел, как и прежде, ветер залетал на полянку, качал макушки трав и, посвистывая, уносился дальше, закручиваясь между стволов елей и желто-коричневых сосен. Но у обоих детей было явственное ощущение, что кто-то смотрит на них с другого конца полянки. И даже Светломир, не видя точно, кто это, теперь четко его ощущал. Энергии незнакомца были очень похожи на их собственные, но гораздо старше, опытнее и отчасти в некоторой степени мудрее. Он не вызывал страх своим появлением, а, наоборот, только очень сильный интерес — и у Светломира, и у Иды, продолжающей внимательно смотреть в одну точку возле колодца напротив.

— Я поняла, это наш предок, — внезапно негромко сказала Ида. — Свет, он пришел поговорить с нами.

— Предок?

Светломир попытался вновь поймать взглядом туманную фигуру у колодца, но больше не смог это сделать, картинка расплывалась и не хотела обретать дополнительное свечение.

— Да, Свет. Мне кажется, это наш прадедушка.

И тут Светломир увидел, что прямо сквозь пространство леса, сквозь воздух внезапно стала проступать фигура. Он не пытался больше увидеть её особым зрением, фигура проступала сама, словно дух осознанно уплотнялся, обретал видимые обычным зрением материальные черты. Вначале возник контур тела, потом проступили черты лица: брови, лоб, нос немного крючком, губы, окладистая борода и выразительные изучающие детей глаза. Человек оставался прозрачным, не имеющим цвета, но его можно было видеть.

— Здравствуйте, Светломир и Ида, — произнес он глубоким басом. — Не бойтесь меня. Я ваш прадедушка.

Ида была совершенно права, незнакомый дух действительно оказался их прадедушкой. Дети не были напуганы, они уже многое видели за свою жизнь, но эта встреча все равно оказалась полной для них неожиданностью. Светломир смотрел на дух прадедушки замерев и даже почти не дыша, настолько он был удивлен и восхищен увиденным.

— Дети, вы меня, наверное, не помните, но в прошлой жизни мы жили совсем рядом, — произнес дух.

— И в этой я пришел к вам, чтобы спросить о своем новом рождении.

— О новом рождении? В этой жизни? — быстро произнес Светломир, боясь, что дух исчезнет. — А когда вы хотите родиться, дедушка?

— Уже скоро, Светломир. Вы, наверное, не прочитали дневники на моей полке? — немного удивленно спросил тот у детей. — Все члены рода ведут свои записи и, когда приходит время уходить, оставляют своё желание родиться. Я хотел вернуться через несколько поколений, но я не хочу рождаться у вас, не спросив на то разрешения. Вы позволите мне прийти к вам, когда наступит мое время?

Этот разговор был настолько необычным, насколько и удивительным. Конечно, отец рассказывал детям о дневниках членов их рода, но Светломир и Ида ещё не успели прочитать все из них. Папа и мама несколько раз говорили им о том, что, когда наступает нужное время, прадедушки и прабабушки, желающие воплотиться вновь, приходят к живым членам рода и спрашивают разрешения на новое воплощение, но одно дело было слышать и читать об этом, а совсем другое — увидеть собственными глазами и лично пообщаться со своим предком, к тому же вот так, внезапно — прямо посреди леса.

— Конечно, дедушка, — ответила на заданный вопрос Ида. — Если ты желаешь — мы с радостью примем тебя.

Прадедушка с благодарностью склонил голову.

— Благодарю вас, дети.

— Дедушка, ты приходи и просто так, пока ещё не родился, — попросил осмелевший Светломир. — Может быть, ты что-то расскажешь нам. То, о чем мы ещё не знаем.

Прадедушка рассмеялся, и его борода закачалась в такт смеху.

— Хорошо, дети, конечно, я буду приходить к вам. Вы всегда сможете найти меня здесь, у этого колодца. Я сам вырыл его, когда был очень молод, и поэтому мне легче всего приходить в ваш мир отсюда, из этого места.

— В этом колодце, получается, осталась твоя энергия, да? — спросил мальчик.

— Да, Светломир, — ответил дедушка. — Но я часто прихожу и в ваш сад, и в дом, в гости к вашему папе. Но становиться на время видимым мне проще всего здесь, у этого колодца.

— Папа тебя знает? Он с тобой общается? — воскликнул Светломир.

Прадедушка еще раз засмеялся, и его борода опять закачалась из стороны в сторону.

— Конечно, Светломир, — проговорил он. — И ваш папа, и ваша мама очень хорошо знают всех нас. Весь наш род.

Мальчик не знал, что ответить, потому просто смотрел на прадедушку — с удивлением, с восхищением и глубоким почтением к его возрасту и опыту.

— Дети, мне пора сейчас идти, — произнес прадедушка. — Пусть наша первая встреча будет недолгой. У меня еще остались незаконченные дела в другом мире, но я буду теперь приходить к вам всегда, когда вы меня попросите. До свидания, дети. Благодарю, что разрешили мне родиться у вас.

— Прощай, дедушка! — сказали дети хором.

— Мы будем тебя ждать, — добавила Ида. Прадедушка поклонился детям и сделал шаг назад.

Вначале растворились черты лица, потом стал гаснуть контур тела. Спустя ещё одно мгновение дедушка полностью исчез, оставив детей сидеть там же, где они и сидели, — на мягком пружинистом зеленом мхе, на полянке в окружении корней старых деревьев, с колодцем в противоположной части. Однако теперь, после этой небольшой и внезапной встречи, старый колодец приобрел для них совсем другой смысл, чем имел раньше.

Солнце поднялось ещё чуть выше и теперь стояло в зените, заливая прямым теплым летним светом всю полянку. Мох нагревался, отдавая сыростью и грибами.

Где-то в кроне деревьев сидела белка и шелушила свой орех, заканчивая поздний завтрак. Её не было видно целиком, лишь рыжий хвост ярким пятном торчал между хвойными лапами, но зато было очень хорошо слышно. С другого дерева ей вторил дятел, видимо, как и белка, путешествуя вместе с детьми: «Тук-тук-тук». Воздух полнился запахами леса и особым оттенком неожиданного волнующего воображение волшебства. Дети ещё немного посидели на полянке, а потом, взявшись за руки, побежали домой — рассказать родителям удивительную историю, которая с ними приключилась.

— Папа, папа! — с порога прокричал Светломир, как только они оказались в доме. — Ты даже не представляешь, что сейчас с нами произошло, кого мы только что встретили в нашем лесу!

Папа с удивлением выглянул из кухни, держа в руках большое авокадо, которое он чистил от кожуры.

Дети стояли на пороге, раскрасневшиеся от быстрого бега, и пахли лесом, мхом и хвоей.

— Кого же вы встретили? — спросил он.

— Мы встретили нашего прадедушку, — выпалил Светломир. — Его дух пришел к нам и попросил разрешения родиться, он сказал, что не может сделать это без нашего разрешения, а еще он сказал, что писал об этом в своем дневнике, и что мы теперь всегда сможем найти его возле старого колодца в лесу, — закончил скороговоркой мальчик. — Я никогда в жизни ещё не встречал духов. А ещё прадедушка сказал, что иногда общается с тобой, — добавил он.

Папа улыбнулся и, казалось, совсем не удивился услышанному. Он скрылся на кухне, чтобы через мгновение показаться вновь, уже без авокадо, вытирая руки о салфетку.

— Пойдемте со мной, — пригласил он детей. — Я вам кое-что покажу.

Дети поднялись вместе с отцом по лестнице на второй этаж, прошли по широкому холлу, свернули в сторону и подошли ко входу в библиотеку. Папа с усилием распахнул старые скрипучие двухстворчатые двери под самый потолок, пропуская детей вперед, в большой просторный зал. Этот зал был действительно одним из самых больших в доме — он занимал сотню квадратных метров, специально для того, чтобы поместились все стеллажи с книгами, что длинными рядами стояли справа и слева. Каждый стеллаж здесь имел свои собственные надписи сбоку и такие же, дублированные, вдоль полок — с именем конкретного члена их рода, книги которого находились на этой полке, или несколькими именами, если книг у человека было не так много. На некоторых стеллажах вместе с книгами находились разнообразные вещи: фигурки, разные небольшие предметы быта — расчески, деревянные вилки и ложки, украшения и даже четки. На многих полках под стеклом лежали компакт-диски, флэш-карты и внешние жесткие диски для компьютера. Компьютеры тут тоже стояли: большой процессор, подключенный к монитору, высился на столе прямо в центре зала, а рядом с ним по бокам лежали ноутбуки. Вокруг стола находилось несколько стульев, чтобы можно было сидеть вдвоем или втроем, а ещё на столах виднелись несколько пар больших наушников.

Папа обошел стол и поманил за собой в левую часть библиотеки. Здесь стояли одни из самых старых стеллажей, на которых почти не было флэш-карт и жестких дисков, — только большие разноцветные книги, а также прошитые, пожелтевшие листы бумаги с различными записями без твердой обложки. Папа прошел несколько метров и остановился рядом с высоким стеллажом из желтого дерева.

«Записки о характере растений», «Большая книга мыслей», «Малая книга мыслей», «Книга желаний и их реализации», «О Роде»… — папа читал корешки и вел пальцем по полкам в поисках нужной книги.

— Вот она, нашел, — произнес он.

«Книга о жизни и смерти или когда я хочу родиться опять» — было написано на выцветшей обложке тонкой бирюзового цвета книги. Она выглядела по-настоящему старой и даже пахла древностью, поэтому папа держал её очень аккуратно, чтобы не повредить.

— Посмотрите, дети, — сказал он, открыв книгу ближе к концу. — Это та самая книга вашего прадедушки, о встрече с которым вы мне рассказали. Здесь всё написано.

Светломир аккуратно взял из рук папы книгу, и они вместе с Идой, заглядывающей ему через плечо, прочитали следующие строки: «В одном из своих видений я видел будущее. Оно совсем не такое, как сегодня, но дом по-прежнему стоит. Брат и сестра — две очень близкие друг другу души, я бы очень хотел родиться у кого-то из них, когда придет время».

— Да, — ответил на невысказанный вопрос детей папа, ставя книгу обратно на полку. — Конечно, я знал об этом. Мы общаемся с дедушкой, он иногда приходит к нам с мамой. Правда, я не думал, что он захочет говорить с вами на эту тему так рано. Но, раз он так решил, то, наверное, время действительно скоро придет.

— Да, папа, я согласна с этим, — ответила молчавшая почти от самого леса Ида. — Я чувствую, что это действительно так. Прадедушка ощущает какие-то энергии будущего, которые мы сами ещё не до конца чувствуем, и готовится к воплощению на этой ветви реальности.

— Вероятнее всего, так и есть, — подтвердил папа. — Ваш прадедушка всегда был очень мудрый.

Они сделали пару шагов от стеллажа, обошли стол, и папа посмотрел на часы на экране компьютера.

— Пойдемте вниз. Мы с мамой готовим обед, вы нам можете помочь, заодно все вместе обсудим вашу встречу, а потом поедем в гости к соседям, — пригласил он.

Светломир и Ида вместе с папой вышли из библиотеки, папа закрыл за собой дверь, они втроем миновали холл и спустились вниз по лестнице обратно на кухню. Внизу их встретила мама, и семья все вместе вчетвером отправилась готовить обед — мыть и нарезать овощи, раскладывать их по формочкам, а потом ставить в духовку, чтобы они как следует пропеклись в собственном соку. После того, как еда была готова, а салат к овощам нарезан и перемешан в большой общей миске, мама разложила на столе тарелки, подложила под каждую по небольшой красивой салфетке и пригласила всех обедать.

Обед прошел за разговорами о прадедушке. Светломир ещё никогда раньше не читал книги с его стеллажа, поэтому ему было интересно абсолютно всё. Папа рассказал, что прадедушка был сыном основателей их рода и прожил долгую жизнь, покинув своё тело будучи в возрасте далеко за сотню лет. Дети узнали, что за свою жизнь он написал много книг о растениях, которые очень любил, множество книг о животных, о земле, которую возделывал сам, практически без помощи техники, о постройке дома, о самых разных наблюдениях за жизнью и о своих мыслях.

— А ещё дедушка дошел в своей практике жизни до очень высокого уровня, — добавил в конце папа. — Вся его жизнь была медитацией.

— Он видел то, что другие не видели, — подтвердила мама.

Светломир слушал их рассказ и думал, что очень хотел бы когда-нибудь тоже стать таким же — сильным и мудрым, как их с Идой прадедушка…

После обеда родители начали собираться в гости к соседям, в поездку, о которой мама говорила утром. Папа сходил в кабинет и принес оттуда блокнот с записями, ручку и ключи от автомобиля, а мама надела красивое голубое платье с белой вышивкой по краям и заколола волосы зеленой брошью.

До соседей надо было ехать около десяти минут на машине. Проселочная дорога, проложенная когда-то давно, много поколений тому назад, вела сквозь лес, выводила на более широкую грунтовую дорогу, проходящую мимо соснового бора и мимо озер, и, спустя десять минут, по правую руку открывалась широкая поляна, в центре которой стоял большой дом — примерно такой же большой, как и их, ведущий историю от своих основателей.

По пути к машине папа писал в блокноте свои мысли, которыми хотел сегодня поделиться с соседями, а мама заглянула в сад — собрать фруктов и овощей в корзинку. Светломир же с Идой, обгоняя родителей, быстрее побежали к машине.

Их машина всегда стояла под навесом, покрытым черепицей, у правой стороны дома, если смотреть от парадного входа. Это был большой серебристый внедорожник, который папа доработал для того, чтобы он мог проезжать по ухабам и камням, увеличил колеса, изменил раму, и от этого машина стала казаться еще больше.

Дети не часто ездили с родителями, к тому же семья выбиралась из своего дома только в гости и в ближайший город за некоторыми продуктами, вещами или одеждой один-два раза в месяц, а всё остальное выращивали и создавали для себя сами. Однако, хотя поездки были и не часты, Светломир очень любил их машину. Она была похожа на большую металлическую гору, которой папа лихо управлял по разбитым старым дорогам, проходя крутые повороты одной рукой и напевая различные мелодии. Да и Иде она тоже нравилась — она говорила, что машина помогает лучше ощущать большой мир за их лесом.

Дети сели на заднее сидение, а папа и мама, подошедшие через пару минут, — спереди.

— Ну что, поехали? — спросил их папа. — Давно мы с вами никуда не выбирались.

Хлопнули двери, завелся мотор, и машина тронулась с места. Зашуршали колеса, заскрипел руль, поворачивая то направо, то налево, выводя машину на тропу через лес. Дорога была достаточно утрамбованная, но все равно местами ухабистая, поэтому машину раскачивало из стороны в сторону, пока папа медленно пробирался по особенно большим кочкам. Деревья подступали практически к дороге, и, если высунуть руку из окна, можно было почти достать до самых длинных еловых лап. Солнце потихоньку клонилось вниз, но до сумерек оставалось ещё достаточно времени.

Светломиру показалось, что он увидел в еловых ветвях уже знакомую им с Идой утреннюю белку, только теперь она была ещё с парой своих друзей-белок. Они скакали с ветки на ветку, то ли сопровождая машину вдоль тропы, то ли соревнуясь, кто кого обгонит. Светломир засмотрелся на них и не заметил, как папа проехал всю тропу до конца и свернул на ещё более широкую грунтовую дорогу. Белки остались позади, а машина поехала быстрее, ветер засвистел громче, и воздух стал более сухой и теплый.

— Папа, а что мы сегодня будем делать? — подался вперед Светломир. — Мама утром говорила, что сегодня будет путешествие. А как это происходит, куда мы полетим?

— Скоро увидишь, — ответил отец. — Вы тоже можете с нами поучаствовать, и ты, и Ида. Сегодня полетим не очень далеко, но для первого раза этого хватит. После вашей встречи с прадедушкой, я думаю, вы теперь точно к этому готовы.

Машина ехала быстро, ветер радостно свистел в открытых окнах, а по левую руку начались озера — голубая гладь воды с отраженными, плывущими в небе белыми облаками. Лес справа стал редеть и перемежаться опушками с разнотравьем, стремясь в будущем совсем закончиться и открыть вид на большую поляну с домом посередине, за которым начиналась речка — не широкая, но вполне достаточная для плавания на лодке или чтобы просто поплескаться в свое удовольствие.

В этом доме жили их соседи — дядя Генри и тетя Аврора. Генри и Аврора не были для них кровными родственниками по факту, но по сути являлись таковыми. Их рода дружили между собой уже более полусотни лет, образуя с ещё несколькими семьями, живущими чуть поодаль, единый крепкий родовой союз. Время от времени все семьи встречались друг с другом, то вместе, то по отдельности, чтобы пообщаться, обменяться новыми открытиями или попрактиковаться в интересных вещах. Так было и в этот раз.

Машина пронеслась мимо последнего озера, лес поредел и закончился, а вдали показался знакомый дом. Даже отсюда было видно, что их уже ждут в гости — муж и жена вместе с детьми сидели на веранде и, заметив машину папы и мамы, замахали им руками. У Авроры и Генри было двое детей: мальчик Джонатан, трехлетний веселый и очень подвижный ребенок, и девочка Ярослава, на один год старше Светломира. И сейчас вся семья махала им, приветствуя, включая маленького Джонатана, который пытался что-то говорить, подпрыгивая на одном месте, пока папа парковал машину на песчаной площадке перед домом.

Папа вместе с мамой вышли из машины, за ними последовали Светломир и Ида.

— Здравствуй, Генри!

— Здравствуй, мой друг! — похлопали папы друг друга по плечам.

Мама передала корзинку с овощами и фруктами тете Авроре, они пошли куда-то в дом, а Светломир и Ида поприветствовали Ярославу и улыбнулись Джонатану, радостно хлопающему в ладоши.

— Дядя и тетя приехали! — картавя, сказал Джонатан и, радуясь их приезду, опять захлопал.

— Здравствуй, Светломир, здравствуй, Ида, — Ярослава по их старому семейному обычаю поклонилась каждому. — Как ваши дела? О чем думали сегодня, что видели?

— Ярослава, ты не представляешь, кого мы встретили сегодня в лесу, — заговорщическим голосом произнес Светломир. — Пойдем посидим на поляне, мы обо всем тебе расскажем.

Прямо перед домом была поляна, здесь стоял большой деревянный круглый стол с плетеными стульями-креслами вокруг него. Дети сели на стулья в круг, и Светломир во второй раз за этот день рассказал Ярославе об их утреннем приключении — как они встретили дух своего прадедушки, и что им потом рассказал папа. Ида сидела, слушала беседу и иногда что-то добавляла от себя. Ярослава искренне удивлялась, переживала и радовалась, следуя их рассказу, и даже Джонатан, бегающий кругами вокруг стола, кажется, что-то понимал, смеясь вместе со всеми.

Спустя какое-то время к столу подошли мама и папа вместе с дядей Генри и тетей Авророй, они принесли ещё стулья, поставили на стол фрукты и сели к детям. Папа стал рассказывать дяде Генри и тете Авроре о своих мыслях, о сегодняшней практике и о каких-то общих планах, а Светломир продолжал тихонько шептаться сбоку с Идой и Ярославой. Так прошло некоторое время, пока родители не поменяли тему и не заговорили о другом.

–…Но давайте уже приступим к практике, в этот раз мы далеко не пойдем — сегодня я хотел предложить детям попрактиковаться вместе с нами, — долетел до них голос папы. — Они первый раз, поэтому мы просто выйдем, немного попутешествуем по округе, сходим в лес и зайдем обратно. Для начала этого хватит, мне кажется.

— Да, папа, — немедленно откликнулся на прозвучавшее предложение Светломир. — Я готов начинать.

— А готова ли ты, Ида? И ты, Ярослава? — спросил папа.

— Да, я готова, — ответила Ида.

— Я тоже вместе с вами, — добавила Ярослава.

— Хорошо, дети, — сказал им отец. — Тогда слушайте меня.

И дальше папа начал рассказывать удивительные вещи, которые Светломир ждал услышать с самого утра и о которых он, конечно же, слышал, но никогда раньше не сталкивался в таких подробностях.

Папа рассказал детям, что вокруг физического тела каждого человека существуют также множество различных светящихся тел, которые не всегда видны простым зрением без подготовительных тренировок. Он рассказал, что духовная суть каждой клеточки создает единое поле невидимого, но тоже смертного тела человека, мысли создают мысленное поле, а эмоции — эмоциональное. И что у каждого человека помимо физических тел-двойников есть и вечное тело Духа — истинная суть, которая всегда сохраняет себя после смерти всех физических тел.

— Ваш прадед приходил к вам именно в теле Духа, будучи Духом, и вы сами были такими же перед рождением и будете такими после смерти, — сказал папа. — Но вы можете выходить из физического тела, используя силу Духа и оболочку одного из своих двойников, — добавил он. — Так вы можете путешествовать по миру, сохраняя физическое тело и одновременно обладая всеми возможностями духовной сути.

— Папа, это так здорово! — воскликнул Светломир.

Он понял далеко не всё из того, что отец им рассказал, но общий смысл был для него вполне понятен. — Мне уже не терпится начать. Что для этого нужно сделать?

— Для начала просто расслабиться и отпустить все мысли, — ответил папа. — Тело должно быть в спокойствии, чтобы ничто не мешало и не отвлекало в нём. Давайте мы все сейчас попробуем, а я помогу. Это как в обычной медитации, которую мы часто с вами делали, — предложил он всем детям.

Светломир устроился поудобнее в кресле и закрыл глаза. За разговорами солнышко потихоньку спускалось вниз и уже косыми лучами грело спину. День плавно переходил в вечер, но до наступления ночи ещё оставалось время для новых приключений. Светломир сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, на каждом выдохе все больше расслабляя тело и отпуская из головы все мысли, желания и образы, и погрузился в ощущение приятного расслабления и внутренней тишины. Через какое-то время его сознание растворилось в этом внутреннем пространстве, затем и само пространство потеряло ясные очертания, а следом за ним растворилось ощущение контуров тела.

— Очень хорошо, дети, — где-то вдалеке сказал папа. — Теперь попробуйте поднять свою руку, не поднимая её.

Светломир попробовал это сделать и, к его удивлению, у него получилось. Физические руки оставались расслабленно лежать на коленях, но теперь Светломир ощущал что-то другое, нечто большее — словно у него появились прозрачные невидимые руки, которые можно было не только поднимать и опускать, но и сжимать пальцы в кулак и разжимать обратно. Светломир хорошо почувствовал свои новые пальцы, он мог разгибать и загибать каждый из них по очереди, хотя его физические руки при этом продолжали оставаться неподвижными.

— Если вы чувствуете свою руку, то протяните теперь её вперед, прикоснитесь к какому-нибудь дереву, — донесся голос папы.

Светломир вытянул руку, и она стала такой длинной, что он смог дотронуться до коры дерева, растущего в нескольких метрах от стола, за которым они все сидели. Кора на ощупь была теплая и слегка шершавая.

— А теперь схватитесь обеими руками за ствол дерева и изо всех сил тяните себя из физического тела, — сказал папа.

Светломир ухватился обеими руками за ствол и потянул. На мгновение возникло ощущение, что он летит где-то со страшной скоростью, но спустя долю секунды всё прошло, и он с огромным удивлением обнаружил себя стоящим возле дерева — того самого, которое только что ощупывал рукой. Мальчик даже не успел испугаться или подумать о легкости или сложности этой практики — так быстро все произошло. Его тело сидело в кресле за несколько метров от него, а сам Светломир стоял возле ствола и изумленно озирался по сторонам. За исключением того, что тело было отдельно, а он — отдельно, больше никаких изменений вокруг, казалось, не произошло. Такой же дом, поляна, все то же самое, разве что цвета стали чуть ярче, чем обычно. Внезапно рядом с деревом появилась Ида. Она была прозрачная, с едва различимыми чертами, но Светломир сразу же понял, что это она. Через мгновение рядом с соседним деревом возникла фигура папы, а затем мамы. Они выглядели гораздо более похожими на самих себя, их черты вполне угадывались сквозь свечение тела. Следом возле соседних деревьев появились дядя Генри, тетя Аврора и Ярослава.

— Теперь хорошенько ощупайте себя, чтобы ваше тело обрело более правдоподобную форму, — прозвучал в воздухе голос папы.

Голос звучал немного иначе, чем обычно, но тоже был вполне узнаваем.

Все стали ощупывать свои тела, трогать руки, ноги, лицо, разминаться и постепенно всё сильнее обретать знакомые явные черты.

— Вот, теперь всё хорошо, — удовлетворенно прокомментировал папа. — Дети, вы молодцы, у вас всё получилось. Вы только что первый раз в жизни вышли из физического тела в теле своего двойника. На самом деле это очень просто и быстро. Теперь вы можете путешествовать всегда вместе с нами, если захотите, — сказал он.

— Это… Это так удивительно… — немного сбившись, произнес Светломир и еще раз поразился тому, как интересно звучит его голос. — А я могу теперь летать?

— Попробуй, — улыбнулся папа.

Светломир оттолкнулся от земли и медленно полетел вверх, вдоль ствола дерева.

— Это так здорово! — прокричал он. — Ида, Ярослава, летите ко мне!

Дети оттолкнулись от земли и полетели. Вначале было немного сложно менять направление и следовать нужной траектории, необходимо было освоиться в новом для себя теле, двигающемся по новым законам и с другими ощущениями, но спустя несколько минут все очень хорошо освоились, и вот уже носились наперегонки под кронами деревьев, смеялись и пытались поймать друг друга за светящуюся одежду.

Можно ли было предположить утром, что так скоро, буквально через несколько часов, они научатся летать? Да еще и настолько непринужденно, будто бы между делом, и что это окажется так просто? За свою жизнь дети уже привыкли к чудесам, но каждый раз всё равно немного удивлялись новым горизонтам и возможностям. И ещё Светломир чувствовал, что был абсолютно прав — встреча с прадедушкой в лесу оказалась началом нового приключения и новой главы их жизни, приведя на следующем естественном витке к такой удивительной возможности — по-настоящему летать…

— Дети, полетели за нами! — крикнул им папа. — Мы хотим вам кое-что показать!

Светломир помахал остальным, и они направились вслед за удаляющимися взрослыми — в сторону леса. Летать было всё ещё немного непривычно, но при этом невероятно весело. Дети то поднимались выше, то опускались, то делали бочку, как самый настоящий самолёт. Светломир летел, раскинув руки в разные стороны, а Ярослава с Идой, взявшись за руки, танцевали и кружились, отталкиваясь от воздуха. Ближе к лесу взрослые, до этого плывущие над землей, пошли пешком, дети тоже вместе с ними плавно опустились на землю и, пройдя пару шагов по тропинке, остановились среди высоких деревьев.

Лес выглядел гораздо ярче, чем обычно, — словно в него добавили новых красок и оттенков, которые в физическом теле не были так четко видны. Деревья излучали какой-то особый свет, тут и там летали маленькие огоньки, травы под ногами качались в потоках ветра, переливались разным цветом, и все казалось живым и по-особенному волшебным. Птицы на деревьях тоже светились каждая по-своему, а некоторые растения распустились сияющими цветами, настолько необычными, что было сразу понятно, что эти цветы видны только из этого измерения действительности. Светломир стоял на опушке завороженный и смотрел на чудесную картину, понимая, что ему сложно было бы представить такое даже во сне.

— Свет, взгляни вот туда, — тихонько произнесла Ида, показывая на поляну за деревьями.

Светломир посмотрел туда, куда показывала сестра, и сквозь деревья увидел идущее от какого-то предмета свечение. Он присмотрелся к его источнику и внезапно понял, что это был вовсе не предмет. Прямо посреди поляны светился небесными оттенками красивый большой олень. Могучий и статный, с огромными ветвистыми сияющими рогами, он стоял на поляне и слушал звуки леса. Олень излучал силу, мощь и вековую мудрость, и если бы Светломира спросили сколько этому оленю лет, — тот ответил бы, что точно не меньше нескольких сотен. Светящийся олень был частью леса, но одновременно и чем-то большим, вбирая в себя все окружающие энергии и привнося в них что-то очень своё, свою личную индивидуальность и красоту.

— Кто это…? — прошептал Светломир.

— Это дух леса, — тихо ответил подошедший к детям папа. — Он издревле живет в этом лесу и иногда показывается тем, кто первый раз сюда приходит и может его увидеть. Сегодня совпали все условия. Честно говоря, я надеялся, что он к нам выйдет.

Олень был очень красивый. Он медленно и плавно повернул голову и посмотрел прямо на Светломира. Мальчику показалось, что олень ему улыбается. Так они простояли несколько мгновений, смотря друг на друга. А потом олень, будто прощаясь, взмахнул рогатой головой, сорвался с места и, оставляя за собой светящийся след, унесся куда-то в чащу леса.

— Какой же он красивый… — произнес Светломир ему вслед.

— Да, — ответил папа. — Он очень красивый. И очень мудрый.

Они постояли несколько минут среди леса, наблюдая за живым разноцветным окружающим миром, его переливами и дыханием неведомой до этого момента стороны жизни. Этот мир был просто невероятный и поражающий глубиной красок. Мальчик смотрел на светящиеся цветы и листья, стараясь запомнить каждый момент этого путешествия, и одновременно чувствовал, что уже начинает немного уставать после их полетов и впечатлений — видимо, подобной практики было на сегодня уже достаточно.

— Пойдемте, наверное, обратно? — вторя его мыслям, предложил дядя Генри. — Детям хватит на первый раз.

Светломир бросил взгляд на цветущий лес и помахал ему на прощание рукой. Он знал, что когда-нибудь они опять вернутся сюда, но сейчас поток событий вел их в обратный путь.

— Да, нам пора, — ответил папа. — Для первого раза у вас получилось очень хорошо. Дети, а теперь, чтобы вернуться обратно, просто представьте, что возвращаетесь в своё тело. Подумайте о нем.

Светломир не успел точно понять, подумал ли он о возвращении обратно, как его куда-то дернуло, на мгновение он опять ощутил, что летит где-то быстро-быстро и, спустя долю секунды, мальчик вновь обнаружил себя сидящим в плетеном кресле возле стола — в своем физическом теле, там же, где он и оставил его полчаса тому назад.

Мир вокруг был опять таким же привычным, как раньше, но от этого ничуть не менее ценным. В ветвях деревьев пели птицы, теплый ветерок обдувал лицо и шевелил бумажные салфетки, лежащие на столе под тарелками с фруктами. Солнышко медленно клонилось к горизонту, косыми лучами вплетаясь в волосы Иды, играя с волосами Ярославы, перепрыгивая по плечам мамы и папы, дяди Генри и тети Авроры… Маленький Джонатан мерно посапывал в своей кроватке возле стола, где он уснул под разговоры взрослых задолго до их необыкновенного путешествия. Что это было? Сон или реальность? И, если сон, то почему такой четкий и настолько запоминающийся?

Все вокруг медленно приходили в себя, потягиваясь и разминая тело после долгого сидения в неподвижности.

— Папа, — произнес Светломир. — Скажи, это ведь всё было реально? Вы тоже видели оленя, светящийся лес, летали вместе с нами?

— Да, Свет, — ответил папа. — Мы все видели одно и то же.

Все сидели и молчали, привыкая к этому пониманию. Родители улыбались, наблюдая за детьми. Так прошло несколько минут полной тишины.

— А мы теперь всегда можем так делать? Или только с вами? — спросил, наконец, Светломир.

— Пока лучше с нами, — ответил папа. — Мы довольно долго этим занимаемся, поэтому всегда можем помочь и что-то подсказать. И мы очень хорошо друг друга знаем, мы усиливаем свои возможности, когда путешествуем вместе. Именно поэтому мы видели одно и то же и не теряли других из виду.

— Я понял тебя, папа, — сказал Светломир. — Тогда будем путешествовать все вместе.

Этот день был полон на события. Вначале встреча с прадедушкой, а теперь невероятный опыт полета за границами физического тела. Папа подготовил их к этому медитациями, погружением в прошлое и различными рассказами о жизни — но впечатлений за день всё равно набралось столько, что они едва-едва умещались рядом.

Состояние было такое, что говорить не хотелось, души напрямую общались с душами, и дети без слов, искренне, благодарили родителей за прошедший день, осознавая, что он делает их мудрее и лучше, дает увидеть мир таким, каков он есть на самом деле, и рождает новые мечты.

После практики папа и мама ещё немного посидели за столом — пили чай и говорили о разных вещах, о доме, о растениях, о планах на будущее. Светломир сидел с Идой и Ярославой, и они втроем молчали, не вмешиваясь в разговор, проживая увиденное и услышанное.

Солнце постепенно опускалось все ниже и ниже, практически подходя к линии горизонта над макушками деревьев, оставляя после своего ухода прохладу и всё больше расслабленной вечерней тишины.

— Вы уже, наверное, скоро поедете домой? — тихонько спросила Ярослава у Светломира.

— Да, я думаю, что да, — так же тихо отозвался мальчик.

— Приезжайте почаще. Я буду вас очень ждать, — немного смущаясь, сказала Ярослава.

Светломир пристально посмотрел на неё и кивнул девочке. — Мы обязательно будем приезжать.

Прошло еще какое-то время, и родители начали потихоньку собираться в обратный путь. Тетя Аврора сложила им в дорогу оставшиеся фрукты со стола, дети сердечно обнялись на прощание с Ярославой и потрепали по плечу маленького Джонатана, который как раз проснулся и засмеялся им в ответ. Потом они сели на заднее сидение машины, папа завел двигатель, а Светломир и Ида продолжали махать через стекло дяде Генри, тете Авроре и их детям.

— До свидания! Приезжайте ещё! — прокричали соседи им на прощание.

Папа нажал на педаль газа, и машина тронулась назад по тропинке — через поляну, выруливая на дорогу мимо озер, вдоль леса, к своему родному дому.

День, наполненный звуками и запахами, походом в гости, встречами, практиками и впечатлениями медленно подходил к своему завершению, оставляя за собой приятный оттенок свежести, благостного умиротворения и уюта в сердце. Этот день нёс с собой множество мыслей и образов, каждый из которых был бережно сохранен в душе и, если на то было желание, всегда давал возможность снова прикоснуться к себе.

Обратный путь все ехали молча, папа и мама давали детям глубже прочувствовать пережитое, а дети смотрели в окно, наблюдая, как солнце скрывается за линией горизонта, проживая настоящий момент, полный нового опыта и новых открытий.

Скоро дорога закончилась, и папа повернул на тропинку, ведущую через лес к их дому.

— Ида, ты не хочешь немного посидеть на холме перед тем, как возвращаться? — спросил сестру Светломир.

— Да, Свет, хочу, — ответила ему Ида.

— Папа, ты не подвезешь нас к холму? — попросил тогда отца мальчик. — Мы немного посидим, а обратно дойдем пешком.

— Хорошо, Свет, — откликнулся папа. — Как стемнеет — возвращайтесь, скоро будем ужинать.

Папа повернул машину на развилке налево, и они поехали в сторону холма. Холмом в их семье называли возвышенность, с которой открывался вид на долину, начинающуюся в пятидесяти метрах под ногами и уходящую на многие километры вокруг. Стоя на холме, можно было увидеть фигуры далеких гор на горизонте, а в солнечный день даже отблески солнца на водной глади моря, плещущегося между вершинами. Этот холм был их смотровой площадкой, местом для задумчивого созерцания и отдыха ума в царстве ветров и просторов. Дети часто приходили сюда по вечерам, когда дневные дела были уже закончены, но время сна еще не наступило. Они сидели на камнях, провожали солнце и ни о чем не думали, наслаждаясь открывающимся видом и состоянием вне времени и вне пространства, в единстве со всем, что видели и слышали, в единстве с самими собой и друг с другом.

Прошло ещё несколько мгновений, и папина машина остановилась на крошечной полянке посреди леса. Дальше деревья редели, а сквозь них пробивалось желто-оранжевыми лучами заходящее за горизонт солнце. Солнечные лучики прыгали по капоту машины, ярко сверкали в стекле фар, отражаясь от него маленькими светящимися бриллиантами.

— До встречи дома, дети, — сказал им папа. — Приходите к ужину.

Светломир и Ида вылезли из машины, попрощались до ужина с папой и мамой и одни пошли вперед — сквозь деревья, навстречу косым лучам заходящего солнца и шелесту ветра, играющего на косогорах и поднимающегося вверх, к лесу на холме. Через несколько метров они, раздвинув последние ветви, ступили на просторную опушку, в центре которой лежало много серых, потрескавшихся от времени валунов.

Под ногами же, если подойти к краю, насколько было видно раскинулась огромная цветущая долина. Травы перемежались камнями и тропинками, местами росли небольшие рощи, а сбоку вдаль медленно текла река. Чуть поодаль горели огоньки в доме соседей, за ними ещё одни, а на горизонте высились вершины гор, наполовину скрытые в вечерних сумерках и лишь с одного края подсвеченные почти полностью зашедшим солнцем.

По долине неторопливо стелился туман, укладывая землю спать. Он накрывал её мягким вечерним одеялом и баюкал шорохами засыпающего, уставшего за день мира. В кронах деревьев ложились спать птицы, звуки затихали, а пространство полнилось прохладой и тонким звоном особого вечернего состояния, пограничного между суетой дня и ночным успокоением.

Дети сели на теплые нагретые камни, прислонились друг к другу плечами и провожали солнце. Они молчали, потому что ни о чем не хотелось говорить голосом, но их сердца звучали в унисон друг другу и окружающему миру — полному тайн, загадок, открытий, ежедневной радости и глубокого чувства понимания своего настоящего предназначения. Дети не объясняли это словами, но чувствовали, что находятся на своем самом гармоничном и правильном месте — именно в том месте и тех условиях, в которых они действительно хотели находиться, проживая жизнь и каждый день в отдельности, которые действительно хотела проживать их внутренняя глубинная суть.

Солнце бросило последние лучики на камни и зашло за горизонт. Вечер плавно сменялся ночью.

— Хороший сегодня был день, да, Свет? — спросила брата негромко сестра.

— Да, Ида, — ответил ей Светломир. — Очень хороший.

Они так и сидели на камнях, прислонившись друг к другу и вспоминая всё, что с ними произошло за этот день, смотрели, как загораются огни фонариков в долине вокруг домов их соседей, как туман постепенно скрывает реку, рощицы, как темнеет небо, становясь из розового темно-фиолетовым, а дальше темно-синим бархатным и глубоким. В вышине зажглись звездочки, и чем темнее становилось небо, тем сильнее проступала необъятная вселенная над головами детей. Каждая звездочка светила своим особенным светом и о чем-то рассказывала, стоило только начать её слушать. Ветер доносил из долины запахи цветущей ночи и вплетал их в развевающиеся на ветру волосы брата и сестры, позволял глубже ощущать пространство жизни и заботливый добрый мир, простирающийся у их ног.

Дети посидели ещё какое-то время. Они слушали звуки мира и вдыхали ночные запахи. Когда же из-за гор поднялась красавица-луна — встали с камней и, взявшись как всегда за руки, не торопясь пошли домой. Луна освещала им путь по тропинке через лес, а засыпающие деревья охраняли покой их мыслей.

Прошедший один день в череде многих других дней принес детям множество открытий и множество новых историй, но они не интерпретировали сейчас это, не думали об этом, просто находились в моменте жизни — как говорил их папа, в единственном по-настоящему существующем моменте.

Когда брат и сестра подошли к дому, тот встретил их светом фонарей и запахами еды. Мама на кухне тушила овощи, папа нарезал салат и украшал кружочки помидоров пастой из семечек и орехов. Дети переоделись, помыли руки и пошли ужинать. После долгого полного событиями дня ужин казался невероятно вкусным. За едой мама рассказывала веселые истории из своего детства, которое прошло в доме по соседству с их домом, а папа шутил и громко смеялся. Светломир и Ида сидели рядом, ели и улыбались маминым историям и папиному смеху, чувствуя очень сильную связь со всем — и с этими историями, и со своими родителями, с этим домом, с пространством вокруг и всем большим миром, в котором они жили.

После ужина, сказав «доброй ночи!» папе и маме, уставшие дети отправились спать. Они поднялись на второй этаж, обнялись и, пожелав друг другу спокойных снов, пошли каждый в свою комнату.

Долгий день подошёл к своему концу. Один из череды таких же дней — неторопливых, душевных и чистых. А впереди была вся жизнь — радостная, добрая и очень-очень мудрая. В этой жизни не было преград, не было страхов или разочарований — только свобода выбора каждого, идущая из понимания целей своей души и внутренних истинных желаний.

— Хороший был день, да… — пробормотал засыпающий Светломир. — А завтра будет ещё лучше…

Через несколько минут в комнату вошла мама и, выключив ночник, поправила одеяло.

— Спи, мой хороший, — с любовью сказала она. — Я очень тебя люблю.

Луна заглядывала в окошко и мягким светом подсвечивала кровати. Звезды перемигивались в небе, о чем-то перешептывались, баюкая тихими голосами. Дети мерно спали, утомленные за день, и им снились волшебные сны — про Рода и прадедушку, про солнечный полный звуков и запахов лес, про полеты над вершинами деревьев и большого светящегося волшебного оленя…