Психоз

Даниил Заврин, 2018

Чирвин – лучший проникатель в отделе. Но современные технологии не стоят на месте, делая монстров из фильмов ужасов быстрее и опаснее. Он предлагает испытать новый витамин, но препарат его самого превращает в демона, Психоза. Внутренний демон требует жестоких убийств, полностью подчиняя себе носителя. Дмитрий борется, но власть монстра над ним сильнее. Не видя другого выхода, руководитель группы Плеханов уводит Психоза в фильм, чтобы уничтожить демона и скрыть возможные последствия в реальном мире. Но давняя многолетняя дружба дает равные шансы обоим. Вернутся вместе или погибнут оба? Напряжение застыло на лицах друзей. Рисунок Борис Грох

Часть вторая

Старший брат

Эрика снова посмотрела на старую женщину. В ней сочеталось многое: усталость, страх, изнеможённость и надежда, которую она несла в своих сморщенных руках. Женщина хотела правды, хотела услышать эту правду от неё. Подойдя к ней вплотную, она протянула руку. Эрика посмотрела на брата, он кивнул.

— Скажи мне, — простонала старуха. — Где он, где мой мальчик?

Эрика слабо коснулась её и тут же почувствовала, что внук просящей, который бесследно пропал месяц назад, лежит в канализации, изъеденный крысами. Смерть от ножа была медленной и мучительно. Очнувшись от боли, он ещё несколько часов звал на помощь.

— В канализационном стоке ниже по реке, у фермы Джобса, — мягко сказал она, отпуская старческую руку.

— Боже, — только и успела сказать старуха, прежде чем её оттеснили охранники и другие желающие узнать правду.

Джон покачал головой, ему очень не нравились эти представления, где его сестре приходилось рассказывать людям их самые желанные тайны. Но выбора у них не было, по договоренности с людьми из ЦРУ они должны были выполнить эту услугу. Поэтому он снова посмотрел сквозь небольшое темное окно на директора по паранормальным явлениям Джефа Гордблюма, невысокого толстяка с очками в толстой, роговой оправе. Его глаза так и светились радостью. Ещё бы, теперь он всё больше и больше мог рассчитывать на объёмные государственные дотации. И, соответственно, стремительное развитие своего отдела.

— Сара, Сара Грейвинг, где она? — снова донеслось справа. Джон посмотрел на женщину, которая, как и почти все предыдущие, кого-то искала. Нет, она не была подставная, ну, почти не была. Просто ЦРУ подбирало им клиентов так, чтобы единственное, что их волновало, это пропавшие родственники, а не будущие выборы или что-нибудь в этом духе. А так, вроде как и не обман, и для политики безопасно.

Джон вздохнул. Он хотел есть. Все эти шоу изрядно утомляли, равно, как и его сестру, которой приходилось проходить через все эти мучительные воспоминания этих несчастных людей.

— Хватит, — тихо сказал он, и охрана тут же оцепила очередь.

Затем он снова посмотрел на Гордблюма, но тот лишь недовольно скривился и повернулся к своим гостям, с которыми наблюдал за возможностями сестры и брата. Джон узнал среди них лишь военного министра Гарри Хорна, остальные трое были ему неизвестны. Да, собственно, не особо и хотелось, какая разница кто из высших шишек пришел поглазеть на него и сестру. Все равно идеи у них примерно одинаковые.

— Я могу ещё, — заметила Эрика устало.

— Не надо. Ты утомлена. Всё равно всем помочь ты не сможешь. А вот отдохнуть — вполне. Лучше примешь больше завтра.

— Но у них столько боли.

— Я понимаю. Но ты действительно утомлена, пойдем. Я приготовлю тебе твой любимый чай.

Эрика мягко улыбнулась и взяла его за руку. Джон погладил её. Наверное, лишь с ним она могла не переживать, что снова попадет в чьи-то беды, так как он уже настолько привык к её способностям, что мог блокировать темные стороны памяти, позволяя сестре оставаться лишь в самых счастливых уголках их детства. Пусть и ненадолго, так как Гордблюм уже успел оставить своих гостей и спешил к ним, потирая свои пухленькие ручки.

— Спешу вас поздравить. Вы произвели впечатление на наших гостей, — довольно заметил он.

— Я думал, предыдущая демонстрация дала им куда больше поводов вкладывать в вас деньги, — иронично заметил Джон, инстинктивно заслоняя сестру. — Или им это было неинтересно?

— Нет, почему же. Ваши телекинетические способности, несомненно, на высоте. Но будем честны. Пентагону интереснее не физическое воздействие, а телепатическое. Способность проникнуть в мысли врага, сами понимаете, ценится куда больше сжатых металлических труб.

— Выведать секреты можно и обычными пытками.

— А только ли выведать? — хитро прищурился Джеф. — Уверен, если немного поэкспериментировать, то Эрика сможет и вложить то, что мы хотим.

— Так что вы предложили этим серым костюмам? Решили, что она способна управлять сознанием? Вы же прекрасно знаете, что ей это не под силу.

— Эх, Джон. Милый Джон. Откуда такая уверенность? Вы же не врач. Да, я понимаю вашу обеспокоенность. Но, поверьте мне, мы ничего не будем делать такого, что могло бы ей навредить.

Джон нахмурился. Ещё его отец говорил, что все слова имеют смысл. Даже если они с частицей не. Точнее, особенно, если они с частицей не. Здесь жди вранья. Эх, если бы не его вспышка гнева, то они бы и сейчас прятались на ферме. Но теперь… Теперь все стало совершенно иным.

— Вы же понимаете, что я вам не позволю проводить над ней опыты! — сказал он, чувствуя, как гнев начинает медленно вскипать внутри него.

— Джон, Джон, спокойнее, — заметил Горблюм, видя, как поползла синяя полоска на его циферблате, висевшем на запястье. — Я на вашей стороне. Нам не нужны эксцессы, особенно сейчас. Вы же понимаете, что вокруг все только и ждут, чтобы отобрать вас у меня. Им только и нужен небольшой конфликт. А потом бац! И вы уже где-нибудь в Африке, отстаиваете интересы нашей страны.

Джон почувствовал, как Эрика сжала его руку. Она боялась.

— Что вы предлагаете? — наконец выдавил он.

— Ничего особенного. Пара безболезненных уколов. И ряд тестов. И всё лишь для того, чтобы заставить её мозг работать чуть быстрее. Почти как глюкоза.

— Но вы же на этом не остановитесь, ведь так?

— Да. Но вы тоже в этом виноваты. Эрика не хочет помогать нам в поисках ей подобных.

— Это потому, что она этого просто не умеет, — возразил он.

— Тогда всё ещё печальней, — наигранно нахмурился Джеф. — Но ничего, как я и сказал, всего пара уколов.

Он повернулся и пошёл обратно наверх. Джон проводил его взглядом до самой двери и только потом повернулся к сестре. Она смотрела на него мягко, успокаивающе и, как всегда, с теплом. Но он знал, что в этих глазах была и надежда. Надежда на то, что всё будет хорошо. Ведь он её старший брат.

Плохое предчувствие

Сев возле окна и укутавшись в одеяло, Эрика смотрела, как медленно падает снег. Большие воздушные хлопья ложились неравномерно, создавая неровный слой белого снега. Она уткнула нос в коленки. Больше всего на свете ей снова хотелось на ферму, туда, где было так тихо, а она сколь угодно долго могла просто наблюдать за небом.

Джон подошёл неслышно. Он всегда так шёл, когда хотел сделать ей приятное. Как, например, сейчас, когда, стоя позади неё, он держал терпкий и ароматный травянистый чай. Эрика улыбнулась в коленку. Казалось бы, незаметно, но затем, увы, улыбка поползла к ушам и выдала её с потрохами.

— Я сделал по твоему любимому рецепту, — тихо сказал он, протягивая ей металлическую кружку. — Как ты любишь.

Она оторвала от колен голову и прищурилась. Затем, уронив взгляд на кружку, обхватила её ладонями и, согреваясь от проходящего сквозь металл тепла, вдохнула полевой аромат чая. Всё как в те времена, когда, возвращаясь с полей, он постоянно делал ей этот чай.

— Почему я не могу их вспомнить? Почему я не могу узнать, где они? — спросила она, продолжая наблюдать за снегом. — Я нахожу детей, знаю, что сделает совершенно чужой мне человек, могу заглянуть в будущее и предсказать день смерти. Но не могу вспомнить собственных родителей. Найти их.

Джон положил ей руку на плечо. Это был старый разговор, время от времени всплывавший между ними. Сначала Джон обрывал эти минуты печали, но потом перестал, в очередной раз выслушивая её грустное бормотание.

— Быть может, со временем ты сможешь их найти, — заметил он, также наблюдая за снегом.

— Ты и правда в это веришь?

— Да. А почему нет? Мир непредсказуем.

— Так странно. Так ужасно странно обладать такой силой и не знать их. Я просто не понимаю, как будто кто-то специально сделал так, чтобы я не могла их найти.

— Не уверен, что это специально. Ведь ты сама говорила, насколько велики силы, ведущие тебя. Зачем им человеческие сентиментальные глупости? Им это должно быть безразлично. Как ты тогда сказала? «Я просто использую их картотеку».

— Мне тоже показалось это остроумным.

— Эрика, тебе было три года, когда она ушла. Два, когда ушел отец. Они бросили тебя. И меня. Может, так даже лучше.

— Ты постоянно говоришь это. Ты просто хочешь в это верить. Неужели тебе не хочется их увидеть? Признайся. Ты же хочешь этого.

— Нет. Они бросили нас. Тебя и меня.

— И оставили заложенную в три конца ферму. Я помню, помню.

— А помнишь, как я с испугу вышвырнул ту корову? — наклонился над её ухом Джон. — Помнишь, как она замычала, когда перелетела через ограду и упала в большую кучу навоза? Ты ещё тогда спросила, почему она не летала раньше? Помнишь?

— Да, — засмеялась Эрика. — Она так смачно плюхнулась, что ты смог мне доказать, что у них проблемы с приземлением и потому она старается мало летать.

— Я настолько перепугался того, что сделал. Знаешь, что больше всего меня напугало тогда?

— Что ты перебьешь всех коров?

— Что я могу навредить тебе.

Эрика повернулась и посмотрела на Джона. Он мягко улыбался, но его взгляд был совершенно серьезным. Она протянула к нему руки, и он обнял её. Страх, печаль, тоска… Всё сразу ушло. Единственное, что осталось, это чувство безопасности. Она твердо знала, что бы ни случилось, что бы не напало на неё, сперва этому продеться пройти через Джона. Уничтожить его, растереть, не оставить ни единого шанса на выживание, только так плохое может добраться до нее, обезопасив себя от его гнева. Но этому не бывать.

Он сильный, конечно, сильный. Но не тогда, когда идет снег. Крупный, пушистый, как в тот самый вечер, когда ушла мать. Тогда поздно ночью Джон не смог найти её, крича, зовя. Тогда он выбежал на улицу, увидев лишь следы шин, уходящих в темную мрачную тишину полей.

Трогая холодное стекло их спальни, она тогда думала лишь об одном. А что, если он уйдет туда же? В эту темноту? Как мать, как отец. Оставит её одну. Ведь ему всего десять лет, не намного больше, чем ей. Но он так и стоял под падающим снегом, сжав кулаки и периодически мотая головой, скидывая налипший снег. Маленький, худой, в полосатом сером свитере, который совершенно не подходил его фигуре.

Она скомкано улыбнулась и снова посмотрела в окно, где увидела фигуру, стоявшую примерно в двадцати метрах. Невысокая, темная, плохо различимая из-за снега. Она была похожа на монумент. Эрика прищурилась. Что-то в этой фигуре было странным. Точнее, не так. Она ощутила странное беспокойство, которого никогда до этого не ощущала.

— Джон. Кто это? Это наш охранник?

Джон повернулся к окну и внимательно стал всматриваться в белый пейзаж. Затем он подошёл ближе.

— Нет. Наша охрана не настолько непрофессиональна, чтобы в открытую стоять под нашими окнами. Это кто-то другой. Подожди меня здесь.

Он взял трубку и пошёл к двери. Именно Джон вел все переговоры с ЦРУ по их охране, благоустройству и опытам, которые они проводили над ними. Также он всегда подсказывал ей, насколько глубоко она могла открываться для них. Точнее, насколько она должна скрывать свои истинные возможности. Он вёл её буквально во всём. Несмотря на то, что Эрика могла так много видеть, общение с людьми давалось ей с большим трудом.

А затем раздались выстрелы. Несколько. Они буквально разорвали тишину. Он отпрянула от окна и села на кровать. Ей стало страшно. Снова.

Джон вернулся минут через десять. Только теперь он был несколько другой, и она знала, почему. Он снова кого-то убил. Убил, как всегда, быстро, без промедлений. Просто свернул на расстоянии шею. Пробежавшись по комнате взглядом, она сразу подошёл к ней. От него несло холодом и запахом улицы.

— С тобой всё в порядке?

— Да. Все хорошо.

Она потрогала его руки. Они были холодными. Она почувствовала предсмертные конвульсии его противников, их предсмертную агонию. Страх перед неизбежной смертью. А затем темноту.

— Кто это был?

— Это лазутчики. Не обращай внимания. Мы же уникальны. Очень хорошо, что ты успела заметить его. Это стекло хоть и пуленепробиваемо, но выстрел из крупнокалиберной винтовки всё же не выдержит.

— Как глупо. Как глупо стоять под нашими окнами. Не находишь?

— Очень многое глупо в этом мире, сестренка. Многие готовы на все, на любой шанс причинить тебе вред.

— Но послать одного человека — это глупо.

— Он был не один, — тихо заметил Джон. — Это была группа. Тот, кого ты увидела в окне, просто не мог знать, насколько ты умеешь чувствовать людей. Для камер он был незаметен. Они смогли убрать наружную охрану и вошли внутрь. Нам крупно повезло, что мы смогли обезвредить эту спецгруппу. Уверен, это либо русские, либо террористы. Сейчас это выясняется.

— Я не хочу, чтобы ты снова убивал. Разве без этого нельзя обойтись?

— Нет. Пока нет.

— Я чувствовала его боль.

— Уверен, он не был бы так благосклонен к тебе. У них не игрушечное оружие. А теперь мне надо идти. Мы должны выяснить, чьи это люди.

Джон поднялся и пошёл к двери. Холодный, мрачный, абсолютно чужой. В такие минуты он преображался, полностью меняя себя. Он становился как снег, напоминавший ей, насколько холодной бывает природа.

Гость

Эрика посмотрела на очередного посетителя. Это был среднего роста русый молодой человек. «Скорее всего, канадец, — подумала Эрика, стараясь как можно незаметнее рассмотреть очередного гостя. И, как оказалось, была права, звали его Картер Рой, и он приехал из Орегона. Впрочем, это ли удивительно. К ней ехали отовсюду.

После дополнительного инструктажа парню разрешили сесть напротив неё, но едва их глаза встретились, как Эрика вдруг почувствовала странное ощущение тревоги. Что-то явно было не так. И он, по-видимому, это знал, так как в его глазах читалась явная надменность. Но чем он мог навредить? Ни оружия, ни яда у него не было. И всё же.

— Я слышал, вы знаете ответы на любые вопросы, — тихо произнес Картер.

— Да. Иногда я их знаю.

— Тогда скажите мне, кто такой Аристократ? — спросил Картер, протягивая руку.

Эрика взяла его ладонь. Крупная, тяжелая, она заметно отличалась от тех, что она касалась последнее время. В основном к ней допускали лишь женщин и детей. А не мужчин. А потом, потом понеслись картинки, рассказывающие невероятную историю путешественников по фильмам.

— Вы не Картер, вы Дмитрий, — одернула она свою руку.

— Русский? — удивился Джон, делая знак охранникам, доставшим оружие.

— Что, маскарад уже окончен? — нахмурился Чирвин, улыбаясь. — А жаль, я думал, мы попритворяемся подольше.

— Кто вы? — спросила Эрика.

— Уверен, ты уже всё знаешь. А потому, давай я спрошу ещё раз. Кто такой Аристократ?

— Я не знаю, кто он. Я видела лишь, как ты ходишь по мирам и убиваешь людей. Как забираешь их конечности.

— Это было всего один раз.

— Но это была женщина.

— Работа такая. Итак, кто он?

— Я сказала, что не знаю.

— А если мы потратим чуть больше времени? — не унимался Чирвин.

— Беседа окончена, — сухо заметил Джон.

Чирвин медленно поднялся.

— Понимаю. Не хочешь, чтобы охранники застрелили меня на глазах сестры. Умница. Это правильно. Кровь, нервы, зачем ей это видеть. Лучше они это сделают там, снаружи.

— Ты сам сюда пришел, — заметил Джон, вставая между ним и сестрой. — Да и убивать не обязательно. На что ты вообще надеялся, приходя сюда? Русский шпион!

— Я не шпион. Сестра ведь уже сказала, кто я, — лениво отмахнулся Чирвин. — Впрочем, ты прав, точнее, твоя взяла. Пока что.

Он повернулся к охранникам и послушно убрал руки за спину. Четыре человека быстро окружили его, надев наручники. Чирвин не сопротивлялся. Лишь посматривал на следившую из-за спины брата Эрику. В её глазах был страх.

— Не бойся. Не надо бояться, — ласково сказал он. — Мы не причиним тебе вреда.

— Я тоже так думаю. Уведите его.

Тут в дверях показался вездесущий Джеф Гордблюм. Увидев его, Чирвин улыбнулся и вежливо поклонился. Вышло театрально, но Джеф словно бы и не заметил этого и так же вежливо парировал поклоном.

— Мы знакомы? — спросил толстяк, поравнявшись с Дмитрием.

— Нет. Но у нас схожие идеи.

— Это в чем же?

— Нам обоим нужна информация от этой прекрасной девочки.

— Ах, да, возможно, — ответил Джеф, проходя к Джону. — Всё в порядке? Эрика, с тобой всё хорошо?

— Да. Да, — спутано сказал Эрика.

— У вас отвратительная система защиты, вы хоть проверяете всех этих людей? Как мог русский попасть сюда? — хмуро спросил Джон. — Вы понимаете, что могло бы произойти, если бы он напал на неё?

— Джон, Джон, тише, приятель. Это же русские, они профессионалы. У них прекрасные агенты. Ты мог мне предъявить, если это был какой-нибудь маньяк с Истсайда, но русский агент — это серьёзно. Я же не могу обезопасить вас от всех. Увы, и у контрразведки есть промахи.

— Это абсолютно недопустимо.

— Понимаю. Мы все переволновались. Так ведь, крошка? — Джеф наклонился к Эрике. — Не переживай, больше гостей не будет. Сейчас мы правильно подадим эту новость в СМИ и все, лавочка прикрыта. К слову, я давно уже хотел отказаться от этой ненужной рекламы. Но конгресс, сам понимаешь, ему надо было что-то скормить.

— Только не мою сестру.

— Конечно, нет, — Джеф снова встал напротив Джона. — Уже нет.

— Этот русский, мне кажется, с ним могут быть проблемы. Будьте внимательнее.

— У нас профессионалы, Джон. Эти ребята одни из лучших в своем деле. Стены они, конечно, не двигают, то стреляют — будь здоров, да и бойцы превосходные.

— Надеюсь, что так. И всё же, им бы внимательности побольше.

— Был бы не канадец, мы бы его сразу вычислили, а так, этих северных определить вообще невозможно. Ты хоть раз с канадцами общался?

— Не довелось.

— Слушай, пойдем, я представлю тебе нового шефа твоей охраны. Это Бриджес, он будет отвечать за безопасность Эрики. Подчиняется только мне.

— Это должно меня успокаивать?

— Это отличный парень, Джонни, он прошел две войны. Прекрасно разбирается в любых возможных диверсиях. Между прочим, ещё недавно охранял сенатора.

— Ого, какая честь. А что с Барни? Он уволен?

— Ничего не имею против полковника, но, мне кажется, он не справляется со своими обязанностями, разве ты не согласен?

— Согласен.

Тут раздались выстрелы, и Джон сразу определил, откуда. Обойдя Джеффа, он подбежал к двери и легким движением распахнул её, после чего спустился вниз, где увидел четыре грубо сваленных в кучу тела. Джон нервно облизнул губы. Он хоть и повидал трупы, но такое видел впервые. Изувеченные, с торчавшими из-под одежды костями, эти охранники напоминали больше тряпичные куклы, нежели людей.

— Профессионалы, говоришь, — сухо заметил Джон, услышав позади себя шаги. — И что? Теперь на одного русского разведчика нужно больше четырёх твоих профессионалов?

— Этого не может быть! Тут явно не один трудился, — ошарашено сказал Джеф.

— Нет. Он был один, — Джон посмотрел на стену, где красовались следы от пуль. — А ещё, это не они стреляли. После того, как он расправился с ними, он захотел показать нам это.

— Боже! Неужели у них есть такие бойцы, как ты?

— Если и есть, то они явно не держат их взаперти.

— Но зачем, зачем пускать его сюда, зачем идти на такой риск? Ведь мы могли его взять.

— Не знаю. Для меня это тоже загадка.

— А если он работает на себя? Что, если учитывая тот факт, что вас единицы, он хотел обзавестись знакомством?

— Не похож он на того, кто ищет друзей, Джеф. Это убийца. Я таких чувствую и, более того, ему нравится убивать, — Джон повернулся к Гордблюму. — Я должен увести её отсюда. Туда, где я смогу дать ей защиту. Где мало людей.

— Это, в принципе, возможно. У нас есть небольшое поместье в горах. Пробраться туда незамеченным крайне сложно. Учитывая, что наш парень действует в одиночку, это идеальный вариант. Ты, я так понял, хочешь лично с ним расправиться?

— Да. Никто из ваших это сделать всё равно не сможет, хотя твои люди мне понадобятся.

— Как мило. Вот и сгодился наш Сэм. Через несколько минут жди его наверху. Заодно и с Эрикой познакомятся. Будь с ним помягче.

— Помягче? — Джон обернулся и посмотрел на смятые в кучу тела. — Боюсь, у нас нет времени на это «мягче».

Там, где воют сосны

Это было двухэтажное деревянное ранчо. С одной стороны к нему подступали горы, а с другой — лес, державшийся на расстоянии километра. Джону место сразу понравилось. Подобраться к нему со стороны низины практически невозможно, любое передвижение легко можно заметить. А что касательно гор, то тут надо быть опытным скалолазом, к тому же, спуск также сразу будет заметен. Он посмотрел на Эрику, с тех пор, как они выехали, она всё время молчала.

— Что с тобой? — спросил он, отворачиваясь от окна. — Ты же любишь свежий воздух.

— А? — словно очнувшись ото сна, произнесла Эрика, повернувшись к нему. — Да, конечно. Здесь хорошо.

— Ты даже не посмотрела, куда мы приехали, — нахмурился Джон. — Что с тобой?

— Нет. Ничего. Всё хорошо, — мягко улыбнулась она. — Просто задумалась.

— Ты переживаешь насчет этого парня? Не беспокойся, здесь тебе ничего не грозит. Они же не знают всех моих способностей. Я сломаю ему ноги до того, как сумеет и на сто метров подбежать к дому.

— Я знаю, — мягко ответила она, сжав его руку. — Пойдем. Нам надо осмотреться.

Когда они вышли, Джон почувствовал, как от свежего воздуха кружится голова. Сосны, скалы, свежий сруб, светившийся яркими белыми огнями, всё было настолько превосходно, что напоминало сказку. Всё же ЦРУ не настолько пропащая организация, если смогла уберечь такую красоту.

— Умеют люди жить, да? — буркнул крупный лысоватый мужик, вылезая из джипа.

Это был Сэм Бриджес, тот самый славный парень, которого так настойчиво рекомендовал Джеф Гордблюм. И, в отличие от многих других агентов, Сэм Джону понравился, хоть и был крайне разговорчивым парнем, и то и дело травил истории касательно своего участия в Ливане и Афганистане. Впрочем, как правило, это были курьезные эпизоды, и Эрику они больше забавляли, чем пугали. А это было главное.

— Здесь хорошо, да.

— Это дом одного итальянского мафиози. Отжали по случаю, теперь тут квартируем мы, — улыбнулся Сэм, махнув рукой охраннику, идущему к ним. — Надеюсь, вы не подумали, что это всё за счет госбюджета?

— Упаси бог деньги на такую красоту потратить. Верно, Эри?

Эрика кивнула. Она тоже всё ещё приходила в себя от свежего воздуха и лесной красоты, круто подступающей к горам.

— Пойдем, проведу для вас небольшую экскурсию, — сказал Сэм, поздоровавшись с такого же, как и он, исполинского роста, охранником. — Я тут уже был. Охранял одного плохого парня.

— И как, удачно?

— Не совсем. Снайпер прошил ему голову вон с того холма. Но беспокоиться все же не стоит.

— Это ещё почему?

— Во-первых, мы поставили пуленепробиваемые стекла, а во-вторых, я убил того стрелка, — улыбнулся Сэм, направляясь к дому.

Весь первый этаж дома занимал высокий холл, позади него шла резная лестница наверх, где было две спальни, одна гостевая и комната для прислуги, в которой теперь разместили комнату охраны. Что по мнению Бриджеса, должно было увеличивать и без того высокую, опять же по его мнению, безопасность. Подойдя к мониторам, он с гордостью стал поочередно переключать камеры.

— Просматривается почти все, в том числе и туалеты. Надеюсь, вы понимаете.

— Не совсем, но ладно.

— Нет, нет, нет, туалет это важно. У нас был один случай, когда…

— Я думаю, не стоит деталей, Сэм, мы поняли. Только, я прошу, пусть твои бойцы не особо много внимания уделяют этому. Уверен, через туалет эти ребята не полезут.

— Кто знает, кто знает. Впрочем, в канализации мы тоже датчики поставили. Труба тут небольшая, человеку не пролезть, но для всяких диверсий вполне сгодится.

Сэм, похлопал невысокого коротко стриженного брюнета по плечу. Парень сразу напрягся, хотя похлопывание было более чем дружелюбным.

— Как у нас, Боб? Все окей?

— Да, сэр. Ничего подозрительно. Все в норме.

— Убрали те деревья?

— Да, ещё вчера выпилили, теперь горизонт просматриваемый.

— Хорошо, работай дальше, — Сэм удовлетворенно потер ладони. — Итак, Джон, обслуги у нас тут нет, но где что лежит, я покажу. Готовим мы тоже сами. Вам ведь не в новинку, так? Говорят, вы помотались по свету.

— Было дело. Пары банок консервов и пары одеял нам вполне хватит.

— Мы не настолько жестоки. У нас даже кофе тут есть. Причем лучшего качества. А, Боб, как думаешь?

— Вы готовите лучший кофе, сэр.

— Так-то, приятель. Лучший кофе, понимаешь?

Джон с недоверием посмотрел на невысокого подчиненного, больно уж он какой-то нервный был при своем руководителе, впрочем, так может и надо. Ведь стоит расслабиться и бац, уже кто-то да мертв.

Одеяла, теплая одежда, простыни. Всего было в избытке, да ещё в таком качестве, что, признаться честно, Джон на таком раньше вообще не спал. Нежное, мягкое, шелковое. Сразу видно, что Сэм не врал насчет итальянцев, по обыкновению испытывающих необузданное влечение ко всему прекрасному.

Укладывая Эрику в кровать, Джон словно бы и не замечал её возраста. Ведь она все так же напоминала ему ребенка, которого он так бережно защищал все эти годы. Всё те же большие глаза, хрупкий носик, тревожный взгляд. Ничто не меняло её, оставляя беззащитной для этого мира.

— Не уходи, — сказал она, снова беря его за руку. — Я хочу, чтобы ты побыл со мной.

— Я рядом. Тебя что-то тревожит, так? Ты всю дорогу сама не своя, расскажи, что происходит?

— Всё хорошо. Это просто с непривычки.

— Ты меня не обманываешь? Ты же знаешь, что я всё равно узнаю.

— Нет. Не обманываю.

Джон вздохнул, он чувствовал, что она что-то скрывает, но никогда не обладал силой, чтобы заставлять что-то делать насильно. Она должна сама, по своей воле, рассказать ему. Так они условились, когда были маленькими. Только по своей воле.

— Хорошо. Пусть так, — согласился Джон, мысленно жалея, что не условился насчет вечной правды, но тут же осекся, так как тогда ему тоже врать было нельзя, что было бы куда хуже. — Ложись, мне надо пойти проверить посты охраны, убедиться в нашей безопасности.

— Будь осторожен. Они обязательно придут сюда.

— Тогда они поймут, что ошиблись.

— Их будет двое.

— Что?

— Их будет двое.

— Всего двое?

— Да.

— Тогда это не вызовет особых затруднений, — усмехнулся Джон.

— Нет. Джон. Не всего двое, а целых, двое, — нахмурилась Эрика и сжала его руку. — Будь осторожен, прошу тебя.

— Да, все хорошо. Это люди, а значит, их вполне можно убить.

И все же в глазах Эрики он и намека не увидел на возможную простоту разрешения ситуации, теперь он, наконец, понял, что скрывает его сестра. Страх. Сильный, неконтролируемый страх.

Ночной бой

Ранчо охраняло двенадцать человек, четверо из которых обходили территорию, а ещё восемь дежурили в доме. У каждого был автомат и пистолет, плюс две обоймы. А так же тепловизоры и очки ночного видения, не говоря уже о фирменных бронежилетах. Кто бы что ни говорил об агентах ЦРУ, но вооружены они были всегда неплохо.

— Три года в рейнджерах, затем четыре года в армейском спецназе, — заметил Сэм, наблюдая за своими ребятами. — Они лучшие, кто у меня есть.

— Чем же их не устроил спецназ?

— Идеи со временем проходят. А вот деньги, деньги никогда не надоедают.

— Это наемники?

— Притом самые лучшие. Я бы даже цену озвучил, но, боюсь, вы побежите к нам, — улыбнулся Бриджес, доставая сигару. — А у нас мест нет.

— Надеюсь, вы и вправду лучших собрали.

— Круче моих ребят нет никого. Это отборные псы.

— Только вот за нами идут тигры.

— Это совершенно не важно, кто они, будь они хоть трижды тиграми, вокруг этого чертова ранчо три поля мин. Это так, на всякий случай, чтобы снизить момент неожиданности к нулю.

— Тогда, наверное, он их просто не заметил, — заметил Джон, глядя в первый монитор, где по снегу из леса выходил тот самый русский, с которым им пришлось столкнуться, и кто совсем недавно свалил в кучу четверых охранников. В этот раз он был уже не один. Медленно наступая в снег, он тащил за собой тело автоматчика, держа его за неестественно свернутую голову.

Джон посмотрел на Бриджес, тот так же хмуро наблюдал за русским.

— Бобби, Дуглас, Майки! У нас клиент на пятнадцать часов, с ним все, что осталось от Энтони. Надо закончить работу, ребята, и будьте осторожны, скорее всего, он не один.

— Боюсь, это мало поможет, — заметил Джон.

— Бобби превосходный снайпер.

— Был, — всё так же спокойно сказал Джон, наблюдая, как тихо оседает тело бойца. — Надо же, с такого расстояния и столь метко. У ваших ребят действительно хорошие автоматы.

— Черт его подери! — Сэм снова подобрал рацию. — Работаем издалека, близко не подходить!

Но было поздно, небрежно подняв тело, русский поймал им несколько пуль и тут же выстрелил в ответ. Два других охранника почти с одной и той же скоростью упали в снег. Джон лишь хмуро покачал головой.

— Все, хватит. Оставьте остальных здесь. Прикрывать меня тоже не надо, это будет мешать. Хорошо?

— Но?

— Никаких но. Пусть ваши ребята будут здесь. Их и так мало осталось.

Джон вышел из комнаты и направился к выходу. Он очень не любил холод, не говоря уже об идущем снеге. Это расфокусировало его, не давая использовать свой потенциал полностью. Но думать, что русский мог просчитать погоду, было бы глупостью.

Открывая дубовую дверь, он посмотрел наверх. Будить и прощаться с Эрикой, идея, конечно, хорошая, но необязательная. Какой бы ни был этот парень, он всё равно лучше его. Наверное.

Русский всё так же стоял посреди поля. После убийства Майки и Дугласа он не сделал ни одного шага, все так же удерживая за голову тело, уже порядком продырявленное. Увидев Джона, он в знак приветствия помахал рукой, заставив несчастного охранника изобразить нечто вроде танца.

— Какой же ты, сука, отвратный, — пробурчал Джон, прикрывая дверь. — Ничего, скоро мы тоже повеселимся.

Наступая на снег, он чувствовал, как холод обволакивает ноги. Наверное, так ощущают себя люди, которые медленно истекают кровью. Они чувствуют так смерть, которая идет за ними, забирая их тепло. Джон помахал головой, надо гнать такие мысли. Главное — это предстоящий бой. Он посмотрел на русского, тот улыбался.

— Хорошая погода. Не правда ли? — прокричал он.

— Я не люблю холод.

Джон подошел на расстояние пятнадцать метров. Это было самое удобное, что он мог выбрать для атаки. Русский тем временем поднял автомат и прицелился в него. Спуск курка, и вырвавшийся огонь сжег несколько медленно падающих снежинок. Джон без особого труда отразил атаку, направив пули обратно. Но русский уже привычно подобрал их телом несчастного Джонни, который резко дергался, словно от предсмертных конвульсий.

Конец ознакомительного фрагмента.