Сказка о причине и следствии

Даниил Гольдин, 2017

У Майкла было всё, что нужно человеку, нашедшему себя в жизни: любимая работа в агентстве «Счастье задаром», красавица подруга, бюджетный седан за выслугу лет и дракон в подчинённых. Но даже жизнь, похожая на сказку, приедается, и Майкл, как и мы с вами, жаждал, чтобы наконец произошло что-нибудь по-настоящему грандиозное. А вот апокалипсис – совсем не то, о чём он мечтал. Говорят, «не валяй дурака, если ты променял хорошую жизнь на плохого коня». А в случае Майкла этот конь – его лучший друг. Даже не конь, а единорог. Когда по улицам текут кровавые реки, для рефлексии нет времени. Так что Майклу ничего не остаётся, как объединиться со взбунтовавшимся Вторым Всадником апокалипсиса и вступить в схватку с Чумой, Голодом и Смертью, чтобы обратить вспять первозданные законы Причины и спасти свою любовь и друзей, да и себя самого от неминуемого Следствия.

Глава 3

Выждав с полчаса и убедившись, что остальные доставки проходят без эксцессов, я позвал Джима пройтись. Надо было поподробнее разузнать, что к чему, да и парню явно требовалась компания. Мы вышли из нашей лавчонки в безлюдный переулок, примыкавший к довольно оживлённой улице, — там без проблем можно было найти, где перекусить. Особенно мне нравилась одна забегаловка с восточноевропейской кухней. Обычно идти до неё днём было лень или дела в агентстве требовали присутствия, к тому же я каждый раз оставался поболтать с кем-нибудь из наших, так что приходилось бегать до ближайшей закусочной за китайской лапшой навынос, но сейчас проблем со временем не было, и я отвёл Джима туда.

Есть он не стал, сказав, что нет аппетита («Ещё бы!» — подумал я, однако сам чувствовал сильный голод). Наскоро выбрав ужин, я хотел было расспросить его о рыжей девушке, пославшей ему поцелуй, но парень был так хмур, что я решил начать с каких-то общих, ни к чему не обязывающих вопросов. В конце концов, он ведь мой новый подчинённый, а я о нём ещё совершенно ничего не знаю.

— Джимми… Не возражаешь против такого обращения?

Он мотнул головой.

— Расскажи о себе. Чем занимаешься в жизни, какие планы?

— Ну-у… — Он призадумался. — Я ветеринар, — сообщил парень доверительно. — Точнее, хочу выучиться на ветеринара. Нужно было пойти в колледж, но на это не было денег, поэтому отслужил в армии по контракту, вернулся, поработал тут и там, сейчас пытаюсь по дотации поступить в вашу ветеринарную академию, но денег всё равно не хватает — трудно совмещать учёбу с работой. Вот, собственно, и всё.

— То есть ты не здешний? — уточнил я. По-английски Джим говорил практически без акцента, так что я не взялся бы определить, откуда он родом.

— Нет, — парень махнул рукой куда-то в сторону улицы, видимо, подразумевая, в какой стороне его дом. — Я из маленькой деревеньки на востоке, родители жили там, и их родители тоже, кажется.

— А семья, родные? — Мне становилось всё интереснее. У Джима явно была непростая жизнь, и к нам он и вправду попал не случайно.

— Родители были очень против армии, так что я просто ушёл, не считаясь с их протестом. Но, когда вернулся, закончив контрактную службу, они так обрадовались, что я жив и цел, что всё простили. Они хотели, чтобы я остался с ними, но эта жизнь не для меня. Так что я перебрался сюда, к товарищу, и пытаюсь поступить.

— А девушка? Жена?

Он мотнул головой, хотя я уже не был уверен, означает ли этот его жест отрицание.

— А на девушек ни времени, ни денег. Я как-то больше животных люблю. — Он усмехнулся. — Особенно лошадей. Вот сейчас закончу учиться — там посмотрим.

Лошадей любит, родителей любит. Ветеринаром быть хочет. Вроде, хороший парень, но что же в нём такого особенного, что его трудоустройство в конторе стоило визита Посланника? Ну служил, но таких тысячи, в конце концов. Что же в нём такого?

— Джим, скажи, а до письма у тебя в жизни происходило что-нибудь необычное?

— Ну я бы не сказал. Ничего странного, что я мог бы сейчас выделить. — И, подумав, добавил: — Мне много раз везло в армии. Точнее, я много раз должен был погибнуть. Я служил в десанте, нас не раз выкидывали в Афганистане, в Сирии, на Балканах, дважды я оставался единственным выжившим из отряда. Но такое бывает сплошь и рядом. Говорят, везунчик, вот и всё.

Значит, десант, война, горячие точки — беспроигрышно простой анамнез непростого парня. Это объясняло поразившее меня хладнокровие Джима. Похоже, он видел вещи и похуже, чем разорванная импами девчушка.

Его лицо вновь стало печальным. Наверное, наш разговор навёл парня на не самые приятные воспоминания.

— Давай не будем об этом, ладно? — попросил он. — Не люблю вспоминать. Лучше расскажи мне поподробнее про то место, куда я попал. — Он подался вперёд, положил руки на стол и приготовился слушать. — И вообще, раз есть вы, значит, есть какие-то сверхъестественные силы? Рай и ад? Или что там на самом деле, какие они?

— Как это ни смешно, я не могу ответить на эти вопросы, потому что сам не имею ни малейшего понятия. Мы называем их «ребята Сверху». И все, кто был до нас, тоже так их называли. Пару раз мне доводилось встречать Посланника — он типа курьер Сверху. Поручения всякие выполняет или что-то такое. Когда я его видел, это был вполне солидный тощий мужик в строгом костюме. Ещё можешь порасспрашивать ящерицу или Джерри — у них опыта побольше в общении с вышестоящими, да и вообще обо всём устройстве они побольше моего знают. Насколько мне известно, Крише больше тысячи лет, а Джеральд, может, и того старше.

— Майкл… — он замялся.

— Да?

— Майкл, скажи, а почему ты босс, если есть сотрудники гораздо старше и опытнее тебя?

— Ну тут могут быть только лишь мои догадки: я человек, вроде как венец творения. Может, поэтому? Сам бы хотел знать наверняка. Просто, когда я пришёл, все уже знали, что, если я останусь, буду шефом.

А я даже не в курсе, какие ещё есть конторы. — Я улыбнулся — меня самого всегда забавляла эта нелепая конспиративная иерархия.

— Раз есть «Счастье задаром», значит, наверняка есть и агентство несчастья, — предположил Джим.

Я пожал плечами — действительно был не в курсе, да и ребята, вроде, не знали. По крайней мере, кажется, никого из конторы в контору сейчас не переводят, и информации неоткуда взяться.

Размышляя, Джим сосредоточенно разглядывал узор на салфетке. Мне пришлось дважды его окликнуть, чтобы вывести из задумчивости.

— Прости, что снова тереблю, но я должен расспросить: может, было что-то ещё, ты не заметил? Там, в здании с девушкой.

— Да, я сам хотел тебе сказать… В общем, те существа, мелкие, с зубами, они явно тоже меня видели. Один врезался в меня и тут же отлетел прочь. А остальные облетали место, где я стоял. И вторая девушка. Почему она видела меня? Вчера такого не было.

— Джим, ты должен понять: то, что случилось — нечто не укладывающееся в установленный порядок. Такого не бывало, о таком никто не слышал. — Я выдержал паузу, чтобы показать всю серьёзность ситуации. — И я сам сейчас знаю не больше твоего. За всю историю нашей конторы подобного не происходило. Судя по всему, какой-то сбой Системы — мы не доставили частицу счастья, как должны были, и импы — те существа, которых ты описываешь… Я слышал о них от Эми, когда он рассказывал какие-то древние предания. Главное, не вини себя. Ты тут вообще ни при чём, это что-то с Системой, тебе жутко не повезло.

— Да уж, — пробормотал он, — не может же всегда везти. Это ведь не из-за меня?

— Нет, — как можно увереннее ответил я.

— Мне всё не даёт покоя та, вторая девушка… Постоянно возвращаюсь к ней мысленно. В ней было что-то очень странное, даже чарующее. Она казалась такой печальной… Я что, правда попал в какое-то потустороннее агентство? — закончил он с усмешкой.

— Ну не то чтобы потустороннее — мы все находимся во вполне земном пространстве, офис у нас в подвале под винной лавкой. Просто сделано так, что туда никогда никто не зайдёт, кроме тех, кому полагается. Тебе полагалось. — Кажется, я воспринял его вопрос излишне серьёзно.

— Ладно-ладно, — он слегка ободрился, — я не хотел никого обидеть. Слушай, поскольку ты там единственный человек, расскажи, как ты устроился. Я так понял, ты тут уже много лет.

— Три года. С половиной. Как мне стукнуло девятнадцать, я собирался уехать учиться в Германию, но получил письмо — и вот я здесь. Честно говоря, я, как и ты, сначала подумал, это шутка. Даже когда сходил в контору и увидел их всех. Решил, наркотиками накачали… Родители не одобрили моё решение отказаться от хорошего образования, но быстро смирились.

— Ты вчера сказал, что я буду получать всё, что нужно. Как это происходит?

— Да сам увидишь. — Я заговорщически подмигнул ему. — Это странная история. Примерно раз в пару недель ты находишь у себя дома зарплату. Она постоянно изменяется — от двухсот долларов до десяти тысяч. По крайней мере, ни больше ни меньше никто не получал за последние десять лет, как говорит суккуб. Ребятам Сверху, видимо, чужд библейский аскетизм, так что материальных сложностей у тебя точно не будет. Только не думай, что это всё халява. В агентстве бывает полно работы.

— Мне понравилось вчера. Надеюсь, как сегодня больше не будет. Ты объяснишь мне, что это было, когда сам узнаешь?

— Если узнаю. Но обязательно скажу, если что-то будет. — И если Сверху позволят, — добавил я про себя.

Джим встал и попрощался:

— Знаешь, я, наверное, пойду поброжу. Надо подумать обо всём этом. У меня куча вопросов, но они терпят.

Мы пожали друг другу руки, и он вышел из кафе.

Я проводил его взглядом, опустил глаза, задумался, перебирая в пальцах салфетку на коленях, скрутил её в валик, развернул и тут вздрогнул, заметив перемену в обстановке: на месте Джима сидел Посланник. Он не пытался привлечь моё внимание, просто сидел и ждал, закинув ногу на ногу. Надо признать, это было эффектно. Я вопросительно смотрел на него, а он как ни в чём не бывало подозвал официантку, заказал бокал вина и устремил такой же вопрошающий взгляд на меня, будто это я подсел к нему в кафе.

Я догадывался, почему он здесь, но из осторожности предоставил ему возможность начать разговор, лишь сухо поздоровался. Он сел поудобнее, отпил вина, подержал его во рту, проглотил с видом гурмана, оценивая напиток, и впервые обратился ко мне по имени:

— Майкл, формальности нам больше ни к чему, поэтому давай перейдём на «ты». Тем более нас ожидает непростая беседа. А мне пора бы представиться. — Худощавый джентльмен протянул мне руку. — Меня зовут Разиил. Я Посланник от Первородных. На самом деле я не столько гонец, сколько вестник. И заодно тот, кто знает о мироздании больше других. Если хочешь, я куратор от, как вы, люди, это называете, божественного начала. Все ведомства Системы, связанные с людьми, в моей частичной… можно сказать, юрисдикции. И сегодня я хочу поговорить с тобой очень серьёзно.

— Я думал, мы всегда серьёзно разговаривали, — вяло съязвил я.

— Да, для тебя. Для меня эти разговоры не имели значения. А этот имеет. Да и для всего сущего тоже. Видишь ли, история человечества подходит к своему логическому завершению, а чтобы всё прошло согласно плану, участникам необходимо подготовиться, и твоя роль в этом довольно велика. — Его интонация ничуть не изменилась, когда он перешёл от знакомства к концу света.

— Так, погоди, — осадил его я. — Какой конец, какая роль? Я вообще думал, ты хотел поговорить о нашем новеньком или о той херне, которая сегодня случилась.

— Обе эти темы имеют непосредственное отношение к Концу. Скажи, что ты знаешь об устройстве мироздания?

— Полагаю, ничего, если ты задаёшь мне этот вопрос. Бесконечно расширяющаяся Вселенная, галактики, планета, ядерные реакции, сложные взаимодействия материи — ты об этом?

— Это антураж. Лишь причина и следствие. Друг мой, верь или нет, этот мир, как и все другие, — эксперимент. Его устройство — развлечение для того, кого вы назвали бы богом. И, как любой эксперимент, он должен когда-нибудь завершиться. Впрочем, у меня ещё будет возможность рассказать тебе обо всём подробнее. Обещаю, ты всё узнаешь. Однако сейчас важно другое: то, что сегодня произошло, — начало, которое запустило некоторые необратимые процессы раньше, чем мы того ожидали.

— Ты об импах?

— Да. Эти создания должны чистить поле битвы, и никто не в состоянии помешать им делать их работу, даже Создатель. Сейчас, как ты понимаешь, никакой битвы нет даже по плану, так что Система дала сбой. Ещё как минимум месяц по человеческому времени они не должны были появляться.

— Так… я всё ещё не понимаю, о чём именно ты говоришь, Разиил. — Я повторил его имя, чтоб не забыть. — Сегодня и без того тяжёлый день. Прошу, изложи внятно, что должен, а подробности позже.

Он кивнул:

— Я так и собирался, сейчас нет смысла рассказывать тебе всё. В общем, не своди глаз с Джима. Раз Система дала при нём такой сбой, мы не можем предсказать, что ещё может произойти.

— То есть сегодняшнее происшествие — его вина?! — опешил я.

— В некотором роде да. Точнее, вины тут никакой нет, но он причина, и вот следствие. Почему так произошло — мы пытаемся разобраться. Видимо, человеческая суть берёт верх над сущностью. — Посланник задумчиво сдвинул шляпу на лоб. — Ты многого не знаешь об этом парне, да и сам он пока не представляет, что ему предопределено. Пока что я должен попросить тебя и твоих коллег — я ещё поговорю с ними — не распространяться о сегодняшнем происшествии. Ты должен знать, что история людей рано или поздно подойдёт к концу и лично ты примешь в этом непосредственное участие. Та часть мироздания, в которой ты участвовал, жила согласно плану до сегодняшнего дня, так что я надеюсь, и в грядущем ты выполнишь всё, как положено Волей и как располагают Причина и Следствие. А теперь я покину тебя, и мы встретимся тут завтра около десяти вечера по вашему времени.

— В десять они уже закроются, — проворчал я, не скрывая своего раздражения его пафосной речью.

— Правда? — Кажется, он был искренне удивлён. — Ну что ж, тогда встретимся у закрытого входа и пойдём в другое место. Нам предстоит непростой разговор. — Он встал, направился к дверям, но притормозил и бросил через плечо: — Кстати, будь сегодня внимательнее к своей подруге. — Самодовольно усмехнулся и вышел из кафе через дверь, как вполне обычный господин.

Его слова меня порядком озадачили. Я ожидал разных странностей от ребят Сверху, но разговоров про Конец ещё не слышал. Да и упоминаний логического завершения человеческой истории от Посланника Разиила (Разиил, Ра-зи-ил — не забыть бы, а то неловко выйдет) не припомню. Что-то мелькало в полупьяных рассказах Эмилиона об апокалипсисе, но я обычно пропускал эти байки мимо ушей. И в подробности он никогда не вдавался. Всё же на тот момент меня куда больше беспокоили не загадочные слова Посланника, а накопившаяся усталость, так что я направился домой и сразу улёгся спать. Элис почему-то не было — наверное, решила пройтись по магазинам, отдохнуть от ночного дежурства.

Мой недолгий сон прервали тревожные возгласы Элис:

— Майкл, что это? Майкл!

Продрав глаза, я обнаружил у себя перед носом свою коробку для бутербродов. На дне её болтался уже подгнивающий палец, о котором я напрочь забыл.