Сладкое зло

Дана Стар, 2019

С раннего детства мама учила меня держаться подальше от злых дядек, но однажды я нарушила её запреты и встретила ЕГО. Он – сущее зло. При одном только взгляде в его сторону моё сердце горит и мучается в агонии, а лёгким становится нечем дышать. Он – ужасный и опасный тип, боксёр-нелегал со страшными татуировками на огромном накаченном теле, от которого следовало бы бежать и спасаться, как от смертельной чумы. Но вопреки всему я иду на безумный риск. Ведь сердцу… не прикажешь.Исходники для обложки взяты из сайта Shutterstock. Автор: Volodymyr TverdokhlibСодержит нецензурную брань.

Глава 5

Но ждать долго не пришлось. Прошло не больше минуты, как в комнате снова появился ОН. Тот, при виде которого моё сердце периодически пропускало удары, а кожа вспыхивала невидимым огнём от острых мурашек.

Когда боксёр переступил порог помещения, пространство уменьшилось на несколько «добрых» метров, а кислорода тут осталось как в открытом космосе.

Только сейчас я заметила, что его голова практически подпирала собой потолок. Он даже несколько раз стукнулся макушкой об люстру, отчего, скрипя зубами грязно выругался матом. И от этой ругани я образно получила новый инфаркт.

Хотя… между ног, напротив, продолжала чувствовать странную влагу. И, естественно, мучительно-приятную пульсацию. Потому что в отличии от разума, тело реагировало на этого изумительного мужчину совершенно иначе! А вскоре, я вдруг поняла, что незнакомец не причинит мне вреда. Если бы хотел — уже давно бы это сделал. Горилла же, напротив, снова лечил мой ушибленный затылок, с особой нежностью прикладывая к коже мешочек со льдом.

Грёбанное дежавю!

Страх отступил окончательно. Я перестала бояться, перестала плодить в голове навязчивые мысли. Потому что расслабилась. Потому что почувствовала приятную заботу и увидела нежный блеск в его глазах, цвета тёмного капучино.

Сексуальный засранец! Он по-прежнему щеголял на людях в одних только спортивных шортах. И абсолютно босый. Когда боец вошёл в комнату, я тут же сжалась в напряжённый комочек, с силой вцепившись руками в край стола, чувствуя, как ногти ломаются от напряженного давления, вообразив себя трусливым кроликом.

А когда он подошёл ко мне ближе и шепнул ласковым, спокойным тоном утешительную фразу: «Не бойся, не трону… Если сама не захочешь», я немного обмякла, расслабленно выдохнула и закрыла глаза. В тот миг, когда его большие, но такие чуткие пальцы зарылись в мои волосы на затылке, мощное цунами из мурашек атаковало моё тело!

Божеее! Какие нереальные ощущения! С ума сойти!

Его настойчивые руки коснулись моей шеи. Мужчина перебросил на правое плечо копну пышных иссиня-чёрных волос, подушечками пальцев прошёлся по шее, спине, скользнул вниз к локтям, остановился возле подрагивающих запястий.

— Не паникуй. Я всего лишь оцениваю степень твоих увечий. Этим безмозглым ублюдкам повезло, что я вовремя успел остановит месиво. Иначе… из каждого бы сделал фарш для фрикаделек. — Нащупал несколько синяков, тут же оскалился, — В следующий раз я позабочусь о том, чтобы тебя определили в ВИП зону.

Здорово! Ужа всё за меня решил.

Не думаю, что этот «следующий раз» ещё когда-нибудь наступит.

Я снова дрогнула и готова была провалиться в другое измерение, или вывернуться внутренностями наружу, когда амбал начал заботливо обрабатывать каждую ссадину, каждый синяк на пульсирующем истомой теле. И снова я пропотела как раб, чуть было не задохнувшись от его наглого вторжения в мой мир, пока он, будто ярый собственник, шарил своими крепкими лапищами по моему телу.

И ужаснулась! Потому что его прикосновения не вызывали отвращения, или паники, хотя должны были, так как видимся мы во второй раз, и я даже имени его не знаю.

Господи! Какая же я хрупкая, по сравнению с этим Гераклом! Жалкая капля у берегов нещадного океана! Никогда не видела таких гигантских мужчин!

Кстати, «ублюдки» — это он так толпу поклонников назвал?

Парень без комплексов, называется.

— Где болит? Здесь? — прошёлся подушечками пальцев по коже у корней волос, исследуя на ощупь каждый сантиметр, пока не нащупал небольшой выпуклый шарик, отчего я дёрнулась. — Потерпи. — Немного погладил это место, а затем приложил холод.

И боль прошла. Но больше не от льда, или от антисептика.

А от его лечебных прикосновений.

Вот уж дежавю, твою ж матушку! Тогда в кафе лоб мне натирал, теперь вот снова натирает. Только вот уже в другом месте. И весьма не очень приятном месте.

А парень-то оказался не таким уже и ужасным монстром.

Тем более уж не насильником.

Наверно именно поэтому мне захотелось, чтобы он не останавливался. Чтобы прощупал также и остальные участки тела… Потому что его прикосновения действовали на меня как наркотик. Я перестала боятся и поняла, что нахожусь в абсолютной безопасности. И в абсолютной заботе.

Вот только никак не могла понять, почему он со мной так щепетильно возится?

Неужели, понравилась?

Такой себе вариантик, если честно.

Кругом ведь столько других, не менее достойных красоток! Выбирай любую! Такому мачо откажет разве что слепая, или пенсионерка.

Неожиданно, мне вдруг тоже захотелось отблагодарить своего спасителя за заботу. Минет я делать не умею, к тому же жутко стесняюсь, ведь у меня ещё никогда не было мужчин, поэтому взамен за доброту я предложила кое-что другое:

— Давайте теперь и я вас подлечу?

— Да, позаботься обо мне, крошка. Мне очень и очень больно. — Наигранно заскулил, протягивая мне навстречу окровавленные ручища.

Идиоткаааа!

Ты что, совсем что ли сбрендила??

И хочется, и колется!

Да пофиг вообще! Ну подумаешь, потрогаю немного паренька… я ж не спать с ним на этом чёртовом грязном столе собираюсь! Просто… он очень милый. И я чувствую, что у него безумно доброе сердце, несмотря на эти жуткие татухи по всему телу, грозный взгляд, объемные кулачища и, разумеется, габаритное телосложение, которым я не устану восхищаться никогда!

Ещё мне до исступления чертовски нравиться его брутальная щетина, его модная стрижка и эти интересные татуированные полосы с непонятным узором, украшающие каменные бицепсы. А на предплечье я вижу тату с розами и грозным черепом.

В двух словах, ходячий идеал, не иначе!

Конечно же боец был ничуть не против, чтобы и я к нему прикоснулась. Вон как опешил от неожиданности, улыбнувшись до самых ушей. Протянул свои перебинтованные эластичным бинтом руки, и задержал дыхание, глядя на то, как я дрожащими пальцами едва-едва касаюсь острых костяшек. Перепачканных кровью. — Это в основном чужая кровь, — хвастается, пока я бережно разматываю бинты, — Кровь моих противников. Кстати, тебе понравился бой? И как часто ты ходишь на подобные мероприятия?

Не знаю, что ответить. Соврать? Чтобы не считал меня забитой зубрилкой.

И за чем мне это вообще надо? Не понимаю! Я будто бы превратилась в куклу марионетку, которую кто-то невидимый дёргает за ниточки. И этот кто-то — «из ниоткуда взявшиеся странные чувства».

— Не знаю. Вообще я здесь случайно. Подруга притащила. На самом деле я ненавижу насилие…

Странно было то, что я до сих пор не грохнулась в обморок при виде чужой крови. Меня немного подташнивало, но я держалась, хотя вообразила себя бравой медсестрой, а сама, по сути, даже мясо порезать на гуляш боялась. Наверно, просто не обращала на эту фобию никакого внимания. Ведь были страхи куда более важные.

Мне казалось, что здоровяк в любую секунду возьмёт и сорвется. Толкнет меня на стол, схватит за горло, разорвет на мне трусики и жёстко отымеет. От мужчины буквально разило энергией полового недержания и прущего через грань тестостерона.

Не смотрю на него. Сосредоточенно копошусь с ранами. А сама кожей чувствую, как он насквозь сверлит меня пристальным взглядом, где-то в области разорванной блузки, поэтому спешу поправить ткань так, чтобы моя наполовину выглядывающая грудь не мозолила нахалу глаза. Наверно он уже раз сто подряд трахнул моё юное тело в своих наглых мыслишках. Причём, в самых изощрённых позах.

Кажется, словно я выпалила эту глупость вслух! Потому что боец, якобы случайно, шагнул ещё ближе, так, что я вдруг почувствовала, как что-то твёрдое, как камень, и очень, ооочень горячее повелевающее коснулось моей коленки. В ушах тут же противно зазвенело, все внутренние органы скрутило морским узлом, а по затылку покатились липкие градины пота.

О, Боги! Что это?

Взгляд вниз — и я реально лечу в бездну, когда вижу насколько дико он возбуждён! Насколько огромный у него член, который там, в боксерских шортах, буквально трещит, пылает и рвётся наружу, выпирая острым штырём!

Мамочка родная…

Он видит страх в моих глазах, и снова отступает. Я облегчённо выдыхаю, практически заканчивая делать перевязку. Удивительно, храбрец даже ни разу не дёрнулся, когда мне пришлось капнуть перекисью на содранные в кровь костяшки. Он что, терминатор? Робот? Или мазохист, который не чувствует боли. Наверно, просто привык к постоянным травмам.

Ужас! Какой всё-таки жестокий спорт!

И зачем только нужны эти жуткие мордобои?

Глядя на увечья, мне вдруг стало искренне жаль мужчину.

Не знаю, как так получилось, но я на несколько секунд взяла его за руку и просто подержала, чувствуя сумасшедшее тепло. Приятное, успокаивающее тепло. Подняла глаза, вздрогнула, когда незнакомец в ответ сжал и мою руку тоже. А после… сладко улыбнулся.

— Спасибо. Ты прелесть.

Проклятье!

В груди началась атомная война! Он только что пустил в моё сердце очередной снаряд. Который, сразил его наповал.

Этот парень выиграл войну. Теперь я в его власти. Вся. От кончиков волос, до кончиков ногтей, в каждой клетке ДНК.

Никогда не испытывала ничего подобного! Кожа леденеет от его пристального взгляда, а от слов, наоборот, пылает диким пламенем! В то время как грудь саднит от мурашек, соски напрягаются и твердеют, врезаясь в ткань лифчика, ну а между ног течёт как из бракованного крана.

Боксер пытается соблюдать расстояние, понимает, что я не такая как его обычные на всё согласные давалки. Сам же, исходя из огромного стояка, еле-еле сдерживается, чтобы не сорваться, чтобы не наброситься, чтобы не сделать меня своей.

— Как тебя зовут? — вспоминает о самом важном.

— Соня. — Мурлычу, чувствуя, как уголки губ невольно растягиваются в улыбке.

— Со-ня… — Закатил глаза, прошептал по слогам, лаская своим бархатным голосом каждую букву, с такой порочной интонацией, будто только что бесстыже трахнул моё имя. — Давид. — Его массивное тело врывается в моё личное пространство, когда он снова делает уверенный шаг вперёд, а пухлые, умопомрачительные губы оказываются на чертовски близком расстоянии от моего уха, — Со мной можно на «ты». Мне всего-то двадцать девять. — Шепнул, так, что коже стало жутко горячо от его частых и горячих выдохов.

Сколько-сколько??

Двадцать девять?

А мне вот девятнадцать.

Спасибо хоть не сорок девять.

Ну вот и все. Капут мне.

Мама меня точно прибьёт!

Но перед этим хорошенько отметелит.