Под небом Парижа

Дана Делон, 2021

Как так получилось, что я влюбилась в него? Почему из семи миллиардов людей на этой планете именно он? Порой эти вопросы сводят меня с ума. И заодно мне хочется свести с ума его. Знакомьтесь – Александр дю Монреаль, мой сводный брат. Между нами разница в пятнадцать лет, и он мне не пара… Вот только мое сердце не слышит доводов рассудка. Гордость или любовь? Разум или чувства? Я или ты? Кто кого, Алекс? Содержит нецензурную брань

Глава 3

После обеда я направляюсь в офис. Разговор с Валентином разбередил мои мысли о прошлом. Я сажусь за стол, и в голову приходит одно очень теплое и любимое мною воспоминание.

В тот год, когда наши родители поженились, меня совершенно неожиданно выбрали для театральной постановки. Максимум, который я проводила на сцене за все свои школьные годы, — это общая песня класса, и то я обычно стояла в самом конце, надежно спрятанная за спинами своих одноклассников. Но в тот раз мне выпала роль Малефисенты в постановке «Спящей красавицы». Я бы не сказала, что роль мне не нравилась. Напротив, я была рада не играть глупую спящую принцессу, а изображать ту даму, что заставляет всех понервничать. Я подготовилась досконально, репетировала и повторяла текст дома перед зеркалом. Оттачивала движения, чтобы не сделать лишних и чтобы они усиливали эффект произнесенных мною реплик. Я хотела сделать сюрприз, поэтому рассказала родителям за семейным ужином ровно за неделю до представления, купив предварительно билеты и программку, в которой гордо ткнула на свое имя: «Марион Депорт — в роли Малефисенты». Но родители резко замолчали и каким-то извиняющимся тоном начали объясняться.

— Ты, наверное, совсем забыла, но на следующей неделе в понедельник мы уезжаем… на десять дней, — пробормотал мой отчим.

— Марион, все уже куплено и организовано, у Антуана не будет другой возможности вырваться. Ты вообще не слушаешь, что мы тебе рассказываем? — более резко поинтересовалась мама.

В ту же секунду я вспомнила, что, действительно, они со мной что-то такое обсуждали. Сказали, что оставят меня с Кэтрин, которая следила за порядком в доме, и что будут звонить каждый день. Я тогда настолько витала в собственных мыслях, что упустила точную дату отъезда, и мне казалось, что это произойдет когда-то там, в далеком будущем.

Мне пришлось выдавить улыбку, ведь мама абсолютно точно мечтала об этой поездке. Это был их долгожданный медовый месяц.

— Да, это ерунда… Школа все равно каждый раз записывает наши выступления и сливает на «Ютуб». Когда приедете, вместе посмотрим.

В этот момент в столовую зашел, как всегда с опозданием, Алекс. У них с Антуаном был своеобразный уговор: раз в месяц Алекс должен был присутствовать на семейных ужинах. И Алекс уважал просьбу отца, никогда не пропускал эти встречи, но всегда опаздывал на них. Со временем день, когда Алекс у нас ужинал, стал моим самым любимым днем месяца. Я прямо ждала наступления этих ужинов, в течение которых можно было вдоволь насмеяться и съесть двойную порцию десерта. Ведь это тоже стало нашей традицией. В тот вечер Алекс изучал брошюры вместе с моей мамой.

— И почему тебе дали роль Малефисенты? Кто там играет принцессу? — не без интереса поинтересовалась мама.

Алекс махнул рукой и с улыбкой возразил:

— Какая разница кто, ведь от принцессы только и требуется, что дрыхнуть. А вот в роли Малефисенты можно разойтись!

С моих губ сорвался благодарный смешок. Никто не предложил ему посетить мой школьный спектакль, все понимали, что двадцатисемилетний парень в пятницу вечером найдет себе занятие поинтереснее, чем сидеть в школьном актовом зале среди мамаш и папаш, уверенных в безукоризненном таланте своих отпрысков.

В тот момент, когда я увидела его сидящим в первом ряду в день премьеры, я чуть от волнения не забыла весь текст. У него на коленях лежал огромный букет нежно-розовых пионов. Алекс смотрел на меня своим особенным взглядом, в недрах которого плескались смешинки. Это был лучший сюрприз в моей жизни. То, как он громче всех хлопал, свистел и выкрикивал мое имя под косые взгляды других родителей, разбудило что-то очень теплое в моей душе. После спектакля я бросилась ему на шею и крепко его обняла. Я — та девочка, что не всегда поцелует родную маму. Я — которая вечно всем недовольна и во всем находит минусы. Я — та, что терпеть не может телячьи нежности. Набросилась на него, не в силах сдержать порыв. Он подхватил меня, поднимая над полом, и весело засмеялся.

— Марион, ты была самой крутой Малефисентой в мире! — заявил мой сводный братец и, опустив меня на пол, вручил букет цветов.

Это был самый огромный, самый шикарный букет в зале. Ни одной девочке не подарили настолько пышную и настолько благоухающую композицию. Букет оказался настолько тяжелым, что я не смогла долго удерживать его в руках, и Алекс, поняв, забрал его обратно. Он держал его одной рукой, и ни один мускул на его теле или лице не дрогнул. Тогда я с детским восхищением подумала, что Алекс очень сильный и вообще такой невероятный… Запомнил дату, пришел и поддержал меня, когда от него этого вовсе не требовалось! Он сделал это по собственному желанию, да еще и с таким размахом. Я не думаю, что влюбилась в него тогда, по крайней мере, не той любовью, которой женщина влюбляется в мужчину. Но я точно знаю, в тот вечер Александр стал моим героем. Моим персональным Суперменом из комикса «Марион и ее обыкновенная жизнь». В нее, словно ураган, влетел необыкновенный Алекс. Не сдержавшись, я обняла его второй раз. Крепко-крепко. И тихим голосом прошептала ему на ухо:

— Спасибо.

Анна вырывает меня из пучины воспоминаний. Она закидывает меня папками и просит их рассортировать и отсканировать документы, чтобы внести их в базу данных.

— Многое хранится лишь на бумагах, и это неправильно, все должно находиться на электронных носителях или в «Облаках». Так что очень хорошо, что ты здесь. Без тебя я бы долго откладывала это… — Она держит в руках кружку кофе и протягивает ее мне. — Когда-то ты сделала кофе мне, теперь я — тебе.

Я из вежливости забираю у нее кружку.

— Спасибо большое. — Я действительно тронута ее вниманием, поэтому предпочитаю умолчать о том, что в последние два года отказалась от кофе и совсем его не пью. Я растворяюсь в огромном количестве документов, сортирую, сканирую, загружаю в базу данных. Офис потихоньку пустеет. Анна на прощание делится со мной упаковкой печенья и тоже уходит домой. Я же настроена сделать хотя бы половину. В какой-то момент я просто снимаю свои невозможные туфли и хожу от своего стола к принтеру-сканеру босиком. Пол в офисе прохладный, очень приятно холодит ступни после пребывания в адской обуви. Я так погружаюсь в процесс, что не слежу за временем. Поэтому удивленно подскакиваю на месте, когда неожиданно за моей спиной раздается голос Натали.

— Вот это беспорядок, — комментирует она мое рабочее место.

— Рабочий беспорядок, я сортирую документы.

— Босая… Как очаровательно, — натягивая улыбку, бормочет она. Я закатываю глаза.

— Зачем пришла, Натали? Ближе к делу.

— Рабочий день закончился. Все уже ушли. Поэтому можешь идти домой. — Она изучает меня и, ехидно улыбнувшись, добавляет: — Или ты, возможно, ждешь Александра, чтобы он подвез тебя?

Я откладываю папку и смотрю ей в лицо.

— Тебя вообще не касаются мои планы.

— Просто решила предупредить, что мы с Алексом идем ужинать. Поэтому не жди его зря.

— Натали, дорогая. Я счастлива за тебя и за твой ужин. Видно, что это многое для тебя значит. Но не смей указывать мне, что делать.

Она ухмыляется.

— Полегче на поворотах, малышка. Такие громкие заявления с твоей стороны как минимум смешны.

— Смешна здесь только ты и твое достижение в виде ужина с Александром, — не выдержав, говорю я. — Прости, малышка, у других людей цели и желания гораздо выше.

Я беру стопку бумаг и направляюсь к сканеру, словно ее здесь вообще нет. И в дверях сталкиваюсь с Алексом. При виде меня он удивленно приподнимает брови.

— Все еще здесь? — Он бросает веселый взгляд на мои босые ноги, но тут же прячет улыбку.

— Анна — представитель старой школы. Отличный юрист, но вся документация офиса находится в архиве. Мы решили, что мое появление как раз отлично подходит, чтобы исправить сей факт. Так что я переношу все в базу данных.

Он кивает и смотрит мне за спину на мой стол.

— Я все уберу, — предупреждаю я до того, как он скажет что-то о беспорядке. Убирать, конечно, придется долго. Там минимум пятьдесят папок и три миллиарда бумажек, разбросанных по всему столу.

— Мне приходится сортировать по годам, сферам и компаниям. Поэтому я все вытряхнула. Но, повторяю, я уберу.

— Рабочее место должно быть организованным, Марион, — вставляет Натали с фальшивой улыбкой, — ты не можешь работать на все сто, когда вокруг такой беспорядок.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не послать ее.

— Ты, наверное, не слышишь, чем именно я занимаюсь. Я сортирую и организовываю, — цежу я сквозь зубы.

— Не злись, я просто даю советы, будучи профессионалом. Ты же именно за этим сюда и пришла — набраться опыта.

Я устало тру глаза и молчу. Не буду отвечать этой выскочке. Я знаю, что делаю все правильно. А еще я знаю, что работы у меня очень много, поэтому нет времени отвлекаться на идиотские разговоры ни о чем. Не сказав ни слова, я прохожу мимо Алекса к принтеру и сканирую стопку нужных мне документов.

— Натали, я сегодня пропущу ужин, — неожиданно говорит Алекс.

Я продолжаю нажимать на «Печать», хотя мое сердце бьется в ускоренном ритме. Натали молчит: уверена, она не знает, что ответить.

— Что-то случилось? — наконец находит она правильный вопрос. Голос ее звучит тихо и неуверенно.

— Нет-нет, просто у меня поменялись планы.

Никаких объяснений. Никаких оправданий.

— А, хорошо… понятно. Тогда я пойду? — Голос Натали звучит растерянно, и выглядит она так же. — Тебе что-нибудь нужно? — напоследок уточняет она с надеждой в голосе.

— Нет, спасибо. Иди домой и отдохни как следует.

— Тогда до завтра.

— Да, до завтра.

Я не прощаюсь, слышу, как топот ее каблуков становится все тише и тише, а затем и вовсе перестает быть слышен. Делаю вид, что очень увлечена изучением бумаг и принтера.

— То, что ты уже отсканировала, куда кладешь? — спрашивает Алекс.

Я отрываюсь от бумаг и оглядываю его. Он снимает пиджак, бросает его на спинку моего стула и с умным видом рассматривает документы и папки на моем столе, начиная их перекладывать.

— Что именно ты делаешь?

Алекс поднимает голову и устремляет на меня спокойный взгляд.

— Навожу порядок в своем офисе, — как ни в чем не бывало отвечает он.

Я растерянно хлопаю глазами. Мой вид явно смешит его, потому что легкая улыбка на мгновение озаряет лицо Алекса.

— И без тебя справлюсь, — наконец прихожу в себя я.

— А я говорил, что не справишься? — Он возвращается к бумагам и раскладывает их по стопочкам. — Я понял твою систему. Смотри, я делаю стопки, а ты сканируй их и вводи в базу, а потом я разложу их по местам, идет?

Я собираю листы и подхожу к нему, проверяю, что же он сделал.

— Ты не понял моей системы, иначе зачем ты складываешь строительные контракты и те, что по транспортировке, вместе?

Алекс удивленно приподнимает брови.

— Ты складываешь не по датам?

— Даты, сферы, компании.

— Впечатляет, но так мы всю ночь здесь просидим.

Я равнодушно пожимаю плечами:

— Ты можешь идти домой и не делать вид, что помощь мне входит в твои обязанности.

— А что, по-твоему, входит в мои обязанности?

— Не знаю, чем занимаются боссы. Подписывают контракты и трахают секретарш? — произношу я с иронией.

Алекс хмыкает.

— Какого же ты высокого обо мне мнения.

— Вали домой, Алекс. От тебя помощи, как от козла — молока.

— Ауч. Но, как ты говоришь, я быстро учусь!

— Вот только не пойму, зачем тебе учиться сортировать документацию?

— Чистое любопытство, Марион.

— Иди домой, рабочий день кончился, — повторяю я.

Он наклоняется ближе и, нагло сверкнув глазами, сообщает:

— Офис мой, и только я решаю, когда мне пора уходить.

Я натягиваю улыбку.

— Как скажешь, босс.

Решаю сосредоточиться на бумагах, сортирую еще одну стопочку и вновь направляюсь к сканеру.

— Только ты можешь снять обувь прямо на работе и ходить босиком, как ни в чем не бывало.

— Если бы ты проходил на пятнадцатисантиметровых шпильках весь день, то понял бы, почему это решение вполне рационально.

— А зачем тогда надевать такие туфли?

Я нахально улыбаюсь.

— Ты видел, как выглядят в них мои ноги?

Он фыркает и тянется за телефоном.

— Раз уж мы тут надолго, то я закажу нам поесть. Суши будешь?

— Ролл «Калифорния», пожалуйста.

— Понял-принял.

Я смотрю, как он что-то печатает в телефоне, и думаю, что же происходит между нами.

Что-то странное и необъяснимое. Я стараюсь не анализировать, а молча делаю свою работу. Алекс прислушивается ко мне и сортирует бумаги, как это делала я. Тоже не произнося ни слова. Будто мы оба решили замолчать, чтобы не сболтнуть лишнего. Вместе с ним работа движется быстрее: он делает стопочки, а я сканирую и вношу в базу, он убирает готовые документы. Порой я чувствую его взгляд на себе, но делаю вид, что не замечаю этого. Тоже решаю снять пиджак и бросаю его поверх пиджака Алекса. Забираю стопки и иду к сканеру. Молчание становится гнетущим.

— Как тебе жизнь в Англии? — неожиданно спрашивает Алекс, не глядя на меня.

— Будем вести светскую беседу? — не сдерживаясь, язвлю я в ответ.

— Да, почему бы и нет?

— Не люблю разговоры для галочки… Знаешь, когда тебе плевать, но надо проявить вежливость и чуткость и спросить у человека, как дела.

— Начнем с того, что мне действительно интересно, — спокойно отвечает он.

Я закатываю глаза.

— Если бы тебе и правда было интересно, как протекает моя жизнь, то, мне кажется, за эти три года ты мог бы хоть раз позвонить и спросить меня об этом.

Алекс откладывает бумаги, на его телефон приходит уведомление, и он смотрит в экран.

— Это суши, курьер около двери.

Он достает из внутреннего кармана пиджака бумажник и, натягивая на лицо защитную маску, направляется к выходу. Курьер спас его от необходимости отвечать…

Я слышу, как он забирает заказ. Благодарит, оставляет чаевые и заходит обратно в офис.

— Можем поесть в моем кабинете, — бормочет Алекс, оглядывая беспорядок на столе. Он не смотрит на меня, предлагая это. Уверена, он тоже вспоминает события трехлетней давности. Все наши ужины у него в кабинете. Смех и шутки. Наш флирт и притяжение. Наконец Алекс поднимает голову и заглядывает мне в глаза.

— Можем и тут остаться. Как хочешь.

Я выпрямляю спину и равнодушно пожимаю плечами.

— Мне все равно, где ужинать. У тебя и правда практичнее. Не заляпаем ничего.

На лице у меня застыла маска безразличия, все настоящие эмоции скрыты. Алекс кивает и направляется в свой кабинет вместе с пакетом из суши-бара. Я следую за ним. Он садится в свое кожаное кресло, а я располагаюсь напротив.

— Держи. — Он подает мне пластиковую упаковку с роллами и палочки. Я протягиваю руку, и на мгновение наши пальцы соприкасаются. Поспешно выдергиваю из его рук свою еду.

— Они забыли положить мне васаби…

Алекс открывает свой заказ: он выбрал суши плюс маленькие шашлычки и рис.

— Возьми.

Он больше не протягивает мне еду, а лишь кладет рядом со мной маленькую круглую коробочку с зеленой пастой.

— Спасибо, — глухо благодарю я, беру палочки и принимаюсь есть.

— Значит, про Англию мне лучше не спрашивать? — со смешком интересуется Алекс. Я знаю, что за этим смехом скрывается нечто другое. Возможно, его задел мой ответ.

— Что именно ты хочешь узнать? — Я решаю больше не выделываться.

— Как тебе студенческая жизнь?

Я смотрю ему в глаза. Кристально-голубые и такие красивые. Марион, прекрати, одергиваю я себя и натягиваю улыбку.

— Весело… — уклончиво отвечаю я.

— Мари мечтала, что ты встретишь там представителя королевской семьи и выскочишь замуж после окончания университета.

— В наше время мало кто выскакивает замуж после окончания университета, и я считаю, что это очень даже правильно.

— Антуан говорил ей то же самое, — с улыбкой рассказывает Алекс.

— Плюс ко всему представители королевской семьи не совсем в моем вкусе.

Он с любопытством посматривает на меня.

— Это еще почему?

— Дико скучно… А я — любитель круто провести время.

— А был не представитель королевской семьи, с которым ты весело проводила время?

— Были, — киваю я. Специально использую этот глагол во множественном числе. — В этом смысле студенческая жизнь мне пришлась по душе. Но не то чтобы это тебя касалось.

Я смотрю, как он умело пользуется палочками. Красивые руки с длинными пальцами грациозно держат их в пальцах и подхватывают еду. Алекс делает глоток из бутылки. Вид у него такой, словно он хочет что-то сказать, но думает, стоит ли.

— Именно поэтому я и не звонил, — неожиданно признается он. — Не хотел портить тебе веселье.

Я замираю, теряясь, и не знаю, что ответить. Внутри меня опять просыпается дикая злость по отношению к нему. Ничего не могу с собой поделать! Так хочется накричать на него, сказать: «А я ждала! Ждала твоего звонка, хотела услышать твой голос, ты, трус!» Но я подавляю это желание изо всех сил. Стараюсь сохранять спокойное выражение лица, хотя ощущаю, как вспыхнули щеки от его признания.

— Думаю, нам стоит молча доесть и вернуться к работе, — шепчу я хриплым голосом, он не слушается. Слишком сильны эмоции. Я снова берусь за еду.

Алекс молча кивает и тоже опускает взгляд. Между нами ощущается напряжение, повисает недосказанность. Его кабинет не помогает в этой ситуации. Александр будто читает мои мысли и тихо говорит:

— Столько воспоминаний… — Он замолкает, словно спотыкается о слова и жалеет, что произнес это вслух.

— Я пойду работать, — подрываясь с места, сообщаю я.

— Ты не доела.

— Я больше не хочу, — на лету бросаю я.

Общаться с ним сложнее, чем мне хотелось бы… Валентин прав, это как игра с огнем.

Следующий час мы не разговариваем, а чтобы тишина не казалась гнетущей, Алекс включает музыку. Она шумит на фоне, заполняя пространство, в то время как мы с ним похоронены в бумагах.

— Марион, время — одиннадцатый час… Давай доделаем остальное завтра.

— Я только хотела предложить, у меня самой уже голова не варит.

Я начинаю складывать листы, убирать их обратно в папки.

— Брось, завтра все равно опять вытряхивать.

— Нет-нет, я не хочу завтра утром начинать рабочий день с ухмылки Натали и ее нравоучений.

— Оставь. — Алекс ловит мою руку и забирает из нее документы. — Плевать, что думают другие люди.

Я поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза. Без каблуков я едва дохожу ему до плеча.

— А с каких пор тебе наплевать на чужое мнение?

Он резко отпускает меня и отворачивается.

— Пошли, я отвезу тебя домой.

Алекс снимает свой пиджак с моего стула и надевает. Поправляет воротник рубашки… Я понимаю, что пялюсь на него, поэтому сажусь на стул и тянусь за туфлями. Мой телефон на столе начинает трезвонить. Поднимаю голову, Алекс бросает взгляд на экран и хмурится, поджав губы.

— Валентин, — нехотя говорит он и толкает трубку в мою сторону. Я ловлю мобильник и отвечаю.

— Что-то случилось?

— Нет, почему спрашиваешь? — кричит на том конце Вал, стараясь перекрыть громкую музыку.

— Ты звонишь, а не пишешь.

— Просто решил, так будет быстрее. Приходи ко мне, отпразднуем твой приезд!

Алекс не двигается с места. Мне кажется, он пытается уловить суть нашего разговора.

— Я немного устала… — пытаюсь возразить. Идти на тусовку сейчас вообще не хочется.

— Здесь Лео, Эль и Квантан! Приезжай, Марион. Эль планировала забрать тебя из дома, но они с Квантаном были в этом районе и решили не делать крюк!

— Я правда устала.

— Не будь занудой, Лео завтра уезжает в Тулузу! Вы должны хотя бы увидеться.

Я никогда не была особо с ним близка, но в школе мы крутились в одной компашке. Хоть поздороваюсь с ним.

— Ладно, — нехотя соглашаюсь я, — но только я не останусь надолго. А вы где именно?

— В клубе, адрес вышлю эсэмэской.

— Ты же сказал приезжать к тебе.

— Ко мне — это в клуб, в котором я работаю.

— Разве они не закрыты?

— Пока открыты. Ключевое слово «пока», поэтому тащи сюда свой зад. Повеселимся.

— Высылай адрес, Вал.

Я кладу трубку и надеваю туфли. На телефон мгновенно приходит сообщение с адресом.

— Я не поеду домой, так что поезжай без меня, я закажу «Убер».

— Я подброшу тебя. Куда едешь?

— К Валентину в клуб.

— Что? — Алекс сразу же меняется в лице и смотрит на меня, как на ненормальную. — Какой клуб в пандемию?

— Ты не будешь читать мне нотации.

— Еще как буду. Понятное дело, у Валентина мозгов нет. Это не удивляет, но ты-то куда прешься?

— Клубы открыты, значит, туда можно ходить.

— Нет, нельзя. Не тогда, когда тридцать пять тысяч новых случаев каждый божий день, Марион.

— Я хочу отпраздновать свой приезд. И я не спрашиваю твоего разрешения.

Алекс бормочет под нос ругательства.

— Я не повезу тебя туда.

— Тогда я вызову такси.

— Тебе завтра с утра на работу! Кто ходит в клуб в будний день?

— Мы, и видишь, как хорошо. Это значит, там будет мало людей и твои переживания напрасны!

Я беру телефон в руки и захожу в приложение «Убер».

— Нет, не заказывай. Так и быть, отвезу тебя.

— Я не хочу ехать с тобой.

Он вырывает у меня из рук мобильник.

— Какого черта?

— Я сказал, что отвезу тебя, — гневно произносит он.

— Верни телефон, Алекс!

— Я отдам тебе его в машине.

— Не будь идиотом!

— Говорит человек, который намылился в клуб во время эпидемии!

Алекс кладет мой телефон во внутренний карман пиджака и разворачивается к выходу.

— Пока-пока, Марион. Боюсь, выбор у тебя невелик. Либо едешь со мной, либо остаешься без телефона.

Конечно, я иду вслед за ним — не планирую оставаться без телефона. Но гневно обещаю себе отомстить ему за подобную наглость. Его машина припаркована прямо перед офисом, красивая, черная «Ауди-TT». Он открывает ее одним кликом и как ни в чем не бывало садится. Я так зла… Запрыгиваю на соседнее сиденье и выставляю руку.

— Отдавай.

Александр нажимает на газ, и машина трогается с места.

— Подождешь.

— Алекс, я сказала, отдай!

Он едет в сторону Порт-д’Отей. Прямо к выезду из города.

— Куда ты меня везешь? Ты обещал отвезти в клуб!

— Ты не едешь ни в какой клуб.

— Алекс, это не смешно.

Он разгоняется и молчит. Десять минут — и мы выезжаем из Парижа и несемся по трассе.

— Ты совсем спятил.

Алекс не отвечает, просто едет себе с таким видом, будто ничего не происходит. Чем злит меня еще больше. Мой телефон звонит, этот наглец достает его из кармана своего пиджака и, глянув на экран, отвечает и ставит на громкую связь:

— Ты, мать твою, совсем охренел? В какой чертов клуб ее зовешь?

— А ну отдай телефон, сумасшедший! — кричу я и пытаюсь вырвать у него из рук трубку, но он перекладывает его в другую руку, и я не могу дотянуться до мобильника.

До меня доносится смешок Валентина.

— Алекс, я тоже не очень-то рад тебя слышать, передай телефон хозяйке…

— Завтра поговоришь с ней. И если еще хоть раз в твою больную голову придет идея потащить ее в эпицентр заражения, я не знаю, что с тобой сделаю, понял?

— Эль, прошу, скажи своему брату, что мода на альфачей канула в Лету.

— Эль тоже там? Да вы что, вообще все без мозгов?

Алекс выключает телефон и бесцеремонно кидает его на заднее сиденье. В салоне темно. Одна часть меня хочет убить Алекса прямо здесь и сейчас. Другая успокаивает и говорит сделать это чуточку позже, не тогда, когда он за рулем, а я с ним в одной машине.

— Больной! — от души заявляю я.

— Безмозглая, — спокойно парирует он.

— Куда ты, черт бы тебя побрал, меня везешь?

— Переночуем в Нормандии у бабушки Элеонор.

— Туда ехать два часа.

— Мы никуда не спешим, — нагло заявляет Алекс.

— Ты, может, забыл, но завтра нам на работу, — произношу я таким тоном, словно разговариваю с трехлеткой.

— Это ты забываешь, — он копирует мой снисходительный тон, — что я решаю, кто и когда приходит на работу.

— Самовлюбленный засранец.

— Истеричка.

— Я?! Я истеричка? Кто везет меня в другой город, лишь бы я не встретилась с Валентином?!

— У меня нет никаких проблем с тем, что ты встречаешься с Валентином. Хоть пожени́тесь! Только дождитесь окончания пандемии и потом организовывайте вечеринку…

— И поженимся, Алекс! Валентин мечтает, чтобы ты стал его свидетелем на нашей свадьбе!

— Боюсь, не приму эту честь…

— Это еще почему? Разве тебе не плевать?

— Как-то неприятно быть свидетелем жениха, когда спал с невестой… Не мой стиль, Марион.

Это удар ниже пояса. Ощущение, словно на меня вылили ушат холодной воды.

— Прости, я не хотел. Само вырвалось, — бормочет он себе под нос. Видно, что Алекс дико нервничает: челюсть напряжена, брови сошлись на переносице.

Конец ознакомительного фрагмента.