Образы любви

Дана Богданова Тумилович, 2016

Как часто мы смотрим наружу, как редко мы смотрим внутрь. А там мы. Сущность человека скрыта в образах и картинах. И иногда эти картины нельзя сдерживать. Так родились эти рассказы.

История одной любви

Ты появилась у меня не так, как остальные. Появилась тогда, когда мне казалось, что чувства больше никогда не потревожат моей души. Много чего случалось тогда плохого и хорошего, но всё это проходило будто бы сквозь меня, не затрагивая души. Я смотрела на мир будто бы со стороны, будто бы я здесь чужая, и всё происходящее меня никоим образом не касается. «Я, наверное, больше никогда не смогу любить», — сказала я однажды. И эти слова услышала Старушка-Судьба. Услышала, улыбнулась про себя и назвала глупышкой, а потом подарила мне тебя, моя Любовь.

Я даже представить себе не могла, что ты будешь такой. Ты была словно яркая огненная птица, которая взлетала до невиданных доселе высот, увлекая меня за собой. И мне так часто казалось, что я тоже имею крылья, что я тоже могу взмахнуть ими и лететь за тобою на седьмое небо, забывая о невзгодах и печалях и о бренности этого мира. Ты была похожа на светлого ангела, которого создали я и он, и который имел черты нас обоих.

Прилетая ко мне, ты смеялась, прижималась ко мне и обнимала крыльями и руками, отчего становилось так тепло и спокойно, что я готова была раствориться в этом счастье. Ты говорила, что давно искала душу, которая пригреет тебя и даст тебе жизнь, и так счастлива, что нашла меня, а отдохнув, ты снова взлетала и звала меня за собой, говоря: «Полетели, я покажу тебе то, чего ты никогда ранее не видела. Я помогу тебе сделать всё, что ты захочешь, мы вдвоём достигнем небывалых высот. Только верь мне». И мне казалось, что я всегда буду верить только тебе, и ничто не сможет поколебать эту веру.

А потом пришла Беда. Словно кто-то выстрелил в тебя, и ты упала с высоты с подбитыми крыльями. Мне тогда показалось, что ты умерла, так долго ты, оглушённая ударом, лежала на земле и не шевелилась. А у меня, шокированной, даже не было сил поднять тебя и укрыть, не было даже слёз, чтобы омыть твои раны. Мне тогда показалось, что умерла и я.

Но, как ни странно, ты выжила. Только уже не было у тебя сил подняться на ноги. «Помоги мне, — часто слышала я твой тихий шёпот. — Мне так холодно и страшно без тебя. Мне так больно и одиноко. Я умираю, но я так хочу жить! Помоги мне, только ты в силах это сделать!» «Ты никогда больше не полетишь, — отвечала я тебе. — К чему мне бескрылая любовь? Ты теперь не имеешь будущего. Ты не сможешь жить без Веры и Надежды. Ты умрёшь всё равно, какая разница, раньше или позже. Пусть же это случится раньше, чтобы я не мучилась вместе с тобой». Тогда ты молчала, глядя на меня своими испуганными глазами. «Ты предаёшь меня?» — читала я в них и убегала. Убегала от тебя и от самой себя.

Потом начался период кошмаров. Я убивала тебя, но все твои муки, как в зеркале, отражались во мне. Я тогда ещё не понимала, почему так происходит. «Ты должна умереть, — как в бреду, повторяла я самой себе. — У тебя нет Надежды, а без Надежды нет продолжения. Я должна убить тебя, но как? О Боже, как это сделать? Как поднять руку на бессильное, безвинное создание?» И я доверила это другим. Злость, Неверие, Обида, отчаяние приходили по очереди. Все они пытались уничтожить тебя, стереть с лица земли. Ты, как могла, сопротивлялась Смерти, а я лишь смотрела на всё это, не принимая окончательного решения, и лишь каждый твой крик, каждый стон ножом пронзал сердце. «Помоги!» — умоляла ты. «Умирай! — шептала я в ответ. — Умирай! Дай выжить мне! Дай мне жить!» Но я не жила. Я умирала вместе с тобой. Постепенно я начала догадываться, что без тебя мне нет жизни, только в тебе одной жизнь имела смысл. И тут началась великая война Сердца и Разума. Сердце умоляло оставить тебя в живых, а Разум убеждал отойти от прошлого и жить дальше. Когда сходились они в равной схватке, я думала, что мне нет спасения. И так, казалось, будет длиться вечно, поскольку никто из них не мог одержать окончательной победы.

Но и в войнах бывают затишья. Страсти померкли, боль притупилась. Я тенью слонялась по пустому городу, ища Утешения и Покоя, но не находила его. А ты всё лежала без сил, даже не поднимая на меня глаз, и лишь конвульсивное вздрагивание говорило о том, что ты всё ещё жива. А я тебя уже практически не замечала.

В один из дней я поняла, что это конец. Ты бездыханная лежишь передо мной, а у меня снова нет ни слов, ни слёз, чтобы тебя оплакивать. Я добилась того, чего хотела.

К темноте я уже привыкла. Сердце сковано ледяными цепями, Разум отказывался вникать в мелочность жизни. Это и был долгожданный Покой. Но я была наполовину мертва, ни горести, ни радости меня совершенно не касались. Остались лишь чёрные, мрачные тучи… и холод… и безразличие.

Много времени прошло перед тем, как я начала приходить в себя. Я уже совсем забыла о тебе и вспомнила только тогда, когда рядом появилась другая Любовь. Она была так не похожа на тебя. Временами я с тоской вспоминала, какой яркой и красочной была ты, и какой блёклой и безликой была она. Но она была… а тебя не было. И поскольку мне нужно было дальше жить, я бросила все свои силы на то, чтобы придать ей хоть какой-то вид. Я увлеклась ею и не заметила, как лёгкое дыхание начало вылетать из твоих приоткрытых губ.

И в тот миг, когда я была уже готова ввести чужачку в свою жизнь, ты неожиданно ожила. Резко поднялась на ноги и изгнала негодницу прочь, а я смотрела на всё это, не веря в реальность происходящего. Настолько неожиданно всё это случилось, что я зажмурилась, а когда открыла глаза, всё вокруг было залито светом. Ты стояла возле закрытой двери, смотрела на меня и улыбалась. Улыбалась так же светло и лучисто, как когда-то. Я ожидала от тебя укоров и упрёков, но ты просто от радости повисла у меня на шее… и начала говорить.

Столько всего ты рассказала мне! О том, что было с тобой, пока ты была в коме, что узнала твоя душа, летая в потустороннем мире. И открыла мне наконец секрет: ты — это я, и ты будешь жить столько, сколько буду жить я. Ты очень просила меня поверить в тебя и дать тебе навести порядок в моей израненной душе. Я согласилась. Впервые за столько времени я наконец почувствовала себя счастливой. Ты, однако, уже не умела летать, но настолько быстро бегала, что я не могла за тобой уследить. Ты раскрасила весь мой мир в яркие тона, каких я не видела целую зиму. Ты снова согрела меня и вернула к жизни. И я поверила в эту сказку, в то, что всё так и останется.

Но надежды у тебя по-прежнему не было. И спустя некоторое время Сомнения снова заползли в мою душу. Сейчас ты жива, и веселишься, и бегаешь, но что будет потом? Что я буду делать с тобой потом, когда снова наступит зима, и холод скуёт в свои цепи всё вокруг, включая мою душу и тебя? Ведь ты тогда умрёшь. Несмотря на всё твоё желание жить. Нужно было либо возродить Веру в тебя, либо лишить тебя этой ненужной жизни. Вера не просыпалась. И я, словно в горячке, неожиданно ударила тебя в спину. Ударила, и сама пришла в ужас от того, что сделала. Ты только вскрикнула и упала со слезами и болью. «Что же ты наделала?» — только и услышала я сквозь болезненный вскрик. Я не смогла на это смотреть, не смогла слышать твои укоры и убежала, уехала прочь, оставив тебя умирать одну.

Чужой город не смог развеять отрешённого состояния. Несколько недель я бродила, как привидение, искала чего-то, сама не зная, чего, и ничто не могло принести мне утешения. Вещи, которые ещё месяц назад радовали меня, влекли к себе, теперь совсем потеряли значение. Что-то, ещё тайное и неизвестное, влекло меня назад, туда, где осталась ты, моя Любовь. Я тогда ещё не знала, что ты не умерла. Некому было помочь тебе, но некому было и окончить твои страдания. И ты, превозмогая боль, сама поднялась с земли. Поднялась сначала на колени, потом полностью на ноги и, пошатываясь, выбралась из темноты.

Как ты сумела найти меня, было загадкой. Ты совсем неожиданно пришла, наверное, для того, чтобы мне снова стало стыдно за свой бесчестный поступок. Но ты не стала упрекать меня, просто села и сказала: «Я не могу без тебя. Куда бы ты не шла, я всегда буду следовать за тобой. Иначе я умру». «Ну и умри! — воскликнула я. — Умри! Дай мне жить! Ты ведь всё равно не выживешь!» «Я умру только вместе с тобой», — спокойно ответила ты, молча свернулась в уголке калачиком и затихла. А я продолжала пытаться найти в жизни цвета и краски, пытаясь не обращать на тебя внимания. Только мир продолжал оставаться безрадостным. Когда ночью я не выдержала и зарыдала от отчаяния, ты подошла ко мне, обняла за плечи и просто сказала: «Поедем домой. Нам тут нечего делать».

Мы вернулись домой. Но лучше почему-то не становилось. Мы вдвоём походили на бесплотных существ, которые бесцельно тыняются по миру. Твои раны временами открывались, и тогда ты совсем не могла двинуться. У тебя начинался жар, и ты, казалось, совсем умирала. Я понимала, что это твоя агония, но, тем не менее, старалась тебе помочь, несмотря ни на что. Это у меня, однако, плохо получалось. Ты хватала меня иногда за руку, и в твоих глазах читалось одно: «Не покидай меня! Я не хочу умирать!» Как я могла тебя спасти? Я уже не знала, как.

Помощь пришла неожиданно, от него. Хоть он и не видел тебя и ничего не знал о твоём существовании, но после его спокойных слов ты успокоилась и больше не металась в бреду. Этого было слишком мало, чтобы ты выздоровела, но достаточно для того, чтобы тебе стало лучше. Последнее, что я помнила от тебя — это слова: «Я так устала. Можно, я посплю немного?»

И ты заснула. Надолго. Медленно тянулись дни, как близнецы похожие один на другой. Я уже перестала обращать на тебя внимание. Думала, что тебя уже нет. И мне стало немного легче. Я уже умела жить и без тебя, и думала, как мне устраивать свою новую жизнь.

Ты проснулась совершенно неожиданно. Однажды ты встретила меня, когда я вернулась домой, обняла за плечи и, задыхаясь от волнения, сказала: «Я больше не умею летать. Но я могу дать тебе свои крылья! Лети ты!» «Но я не умею летать!» — испугалась я. Ты меня не слушала. Долго уговаривала, приводила какие-то доводы, а я всё никак не могла поверить в то, что всё это происходит на самом деле. Ты была слишком возбуждённая и наконец просто вытолкала меня из окна. Я падала, казалось, что в бездну, которая поглотит меня, и всё забудется, исчезнет. Но вдруг падение превратилось в полёт. Раскрылись широкие крылья и понесли меня ввысь в потоке воздуха. Я впервые почувствовала восторг этого ощущения свободы. И никогда ранее я не думала, что крылья имеют такую силу! Я помнила только ночное небо, усыпанное звёздами, лёгкость в теле, я и он, и неудержимая энергия бьёт из каждой клеточки тела. Потом совершенно неожиданно взлетела и ты, поддерживая меня в небе. И ещё какая-то яркая вспышка, которую я не смогла рассмотреть, но догадалась, что это твоя подруга — его Любовь. Ты была не одна, а значит, и я была не одна, а значит, все страдания были не зря, и у меня есть смысл жить и ждать. И сила от сознания этого во мне открылась безграничная, подобная самому небу, и казалось, что конца этому экстазу не будет.

В один из вечеров ты сидела возле зеркала, расчёсывая волосы, а я, стоя в дверях, наблюдала за тобой. Ты весело щебетала, как всегда, и всё время пыталась и меня вовлечь в разговор. «Чему ты радуешься? — спросила я. — Всё равно ведь у тебя нет надежды». «Ну и что? — невозмутимо пожала плечами ты, глядя на меня. — Зато я есть».

2002 год