Взгляд на жизнь, или Охота на птицу удачи

Дан Борисов, 2012

Этой книгой я делаю попытку подсказать людям путь к личному счастью на основе неких тайн жизни, узнанных мной за пределами обычного. Это конечно выглядит слишком самонадеянно с моей стороны, но я и не рассчитываю на то, что каждый, прочитавший эту книгу, сделает себя счастливым. Но тот, кто захочет этого – сможет, в этом я уверен. Если это будет один из тысячи или даже меньше, я буду рад и вполне удовлетворен своей работой. Но все остальные, что дочитают книгу до конца, мне кажется, тоже не потратят времени зря, потому что эта книга не догма и не инструкция пользователя, а попытка простого и дружеского разговора о жизни.

Предисловие к третьей книге из серии «Взгляд на жизнь»

Этой книгой я делаю попытку подсказать людям путь к личному счастью на основе неких тайн жизни, узнанных мной за пределами обычного. Это конечно выглядит слишком самонадеянно с моей стороны, но я и не рассчитываю на то, что каждый, прочитавший эту книгу, сделает себя счастливым. Но тот, кто захочет этого — сможет, в этом я уверен. Если это будет один из тысячи или даже меньше, я буду рад и вполне удовлетворен своей работой. Но все остальные, что дочитают книгу до конца, мне кажется, тоже не потратят времени зря, потому что эта книга не догма и не инструкция пользователя, а попытка простого и дружеского разговора о жизни.

В первых книгах я поставил ряд вопросов, которые требуют пояснения и более глубокого разговора о них. Однако некоторое время я никак не мог вернуться к этой работе. Этот странный, дерганый 2011 год даже меня, при всей моей нынешней индифферентности к внешнему воздействию, вывел из спокойного расположения духа. Хоть и тревожно, но интересно.

Так бывает весной, когда холодная зима уже осточертела всем, когда серый и даже местами почерневший снег держится из последних сил за постепенно согревающуюся землю. Мы привыкли к снегу и знаем, что когда он растает окончательно, будет непролазная грязь, реки вскроются и разольются половодьями, жить станет неудобно и даже опасно, но мы знаем и другое, мы знаем что все эти неудобства и опасности временны — после весенних неурядиц настанет лето.

Народные волнения этого года многие объясняют происками властных структур, прежде всего американских, однако, очевидно, что это не совсем так. На митинги приходят не совсем те люди, которых звали, заранее заготовленных лозунгов не слушают и вообще, не знают сами, чего хотят. Дело ведь не только в экономическом кризисе, это само собой, — налицо кризис духовный.

Нельзя не заметить, что куда-то пропали хорошие художники, поэты, писатели, певцы и драматические артисты. Что еще более странно, знаменитые кинорежиссеры, создавшие лет тридцать-сорок тому назад истинные шедевры, сейчас не могут подняться выше рекламных роликов. Старое кино есть — нового нет! И это касается всех видов искусства.

Так называемые «мировые религии» перестали давать людям ответы на вопросы, волнующие их.

Враньё политиков стало очевидным и уже не производит усыпляющего действия, как это было, казалось бы, всегда. Да что политики? Простые отношения между простыми людьми стали меркантильными и неискренними. Пьяные гости перестали петь за столом! Молодежь путает понятия любви и секса. Внутрисемейные отношения людей рушатся, да и сами семьи потихоньку теряют своё значение.

Всё это похоже на затишье перед бурей. Говорят, перед цунами, перед тем как огромная волна накроет берег, вода уходит от своей привычной линии прибоя довольно далеко, оголяя прибрежный песок с разнообразным мусором. Страшный удар волны будет позже, а сейчас полная тишина и бессмыслица. У меня такое впечатление, что нечто подобное происходит сейчас в человеческих отношениях. Кризис всесторонний, провал во времени. Безвременье. Причем, кризис духовный мне кажется гораздо страшнее кризиса экономического.

Одна из целей написания мной этой дополнительной книги — попытка помочь людям преодолеть грядущий удар волны, остаться на плаву и сохранить себя, как человека, как личность, сохранить уважение к самому себе и к этому скатывающемуся в пропасть миру.

Для того чтобы спокойно встретить те или иные удары судьбы существует два основных способа: первый, это полное незнание и расслабленность; и второй — серьёзное знание и полная готовность к тому, что тебя ждёт. Тем, кто в середине, между этими полюсами познания будет очень страшно. Для иллюстрации приведу цитату из древней китайской мудрости:

«Учитель Ле-цзы спросил у Гуань-иня: „Высший человек идет под водой — и не захлебывается, ступает по огню — и не обжигается, воспаряет над всем миром — и не пугается. Позвольте спросить, как этого добиться?“

— Этого добиваются не знаниями и ловкостью, а сохраняя чистоту жизненной силы, — ответил Гуань-инь. — Присядь, я расскажу тебе. Все, что обладает формой и образом, звучанием и цветом, — это вещи. Чем же отличаются друг от друга вещи и чем превосходят они друг друга? Формой и цветом — только и всего! Ведь вещи рождаются в Бесформенном и возвращаются в Неизменное. Какие могут быть преграды тому, кто это постиг? Такой человек пребывает в Неисчерпаемом и хоронит себя в Беспредельном, странствует у конца и начала всех вещей. Он бережет цельность своей природы, пестует свой дух и приводит к согласию свои жизненные силы, дабы быть заодно с творением всего сущего. Небесное в нем сберегается в целости, духовное в нем не терпит ущерба. Как же могут задеть его внешние вещи?

Вот и пьяный, упавший с повозки, может удариться сильно, а до смерти не убьется. Тело у него такое же, как у других, а ушибется он по-особому — ведь дух его целостен. Он не знал, что едет в повозке, и не знал, что свалился с нее, мечты о жизни и страх смерти не гнездились в его груди, и вот он, столкнувшись с каким-либо предметом, не ведает страха. Если человек может стать таким целостным от вина, то насколько же целостнее может он стать благодаря Небу? Мудрый хоронит себя в небесном, и потому ничто не может ему повредить».

Здесь, мне кажется проиллюстрированы оба подхода, но, по-моему очевидно, что от пьяницы, падающего с телеги, до Мудреца «дистанция огромного размера». И главная трудность момента состоит в том, что, если уж начал путь познания, то его нужно довести до конца, иначе падать с телеги будет очень больно.

Еще одна большая проблема заключается в упёртости европейской системы осмысления жизни, слепая вера её в ложные постулаты. А этой системой пользуется огромное количество людей, понимающих себя высокообразованными и «передовыми», имеющими право диктовать «планете всей» свои убеждения, как единственно правильные.

Попытки познать мир и своё место в нём в системе европейских постулатов кажется мне подобной хождению по лабиринту, не имеющему выхода. В какую сторону не пойдешь — везде тупик. В качестве примера могу привести искания очень уважаемого мной русского писателя Владимира Солоухина. Здесь он рассуждает о том же, что и Ле-цзы, только совсем по-другому:

«Когда бы созвали самых великих художников и сказали им, что существует во всей Вселенной голый серый камень и что нужно украсить его разнообразно и одухотворенно, с тем чтобы красота облагораживала, поднимала, делала лучше и чище, разве могли бы они, эти художники, придумать что-нибудь прекраснее обыкновенного земного цветка?!

Но дальше встает вопрос: сумели бы эти художники или нет додуматься до цветка, если бы они никогда его до сих пор не видели, не знали бы, что это такое, то есть если бы не было в их распоряжении образца?

Важен именно принцип и образец. Потом-то, оттолкнувшись от образца, они насочиняли бы, наконструировали бы и василек, и ромашку, и незабудку, и ландыш, и одуванчик, и подсолнух, и клевер, и кошачью лапку, и шиповник, и сирень, и жасмин.

Постепенно они дошли бы до каких-нибудь экстравагантных заумных форм, до расщепления формы, до цветка абстрактного, то есть, по-русски говоря, беспредметного, до какого-нибудь там кубизма в цветах. В этом нет никакого сомнения.

Сомневаюсь я в другом: что они смогли бы с самого начала додуматься до цветка, так сказать, изобрести цветок, если бы в их руках не было образца.

Смотрю на цветок жасмина. Его чистота, нежность и тонкость неправдоподобны. Глаз не устает любоваться им. Кроме того, он источает неповторимый, во всей многообразной природе только ему, жасмину, присущий аромат. Его конструкция проста и строга, он построен по законам геометрии. Его четыре лепестка, расположенные крестообразно, вписываются в условный круг.

Все это — и белые лепестки, и желтая серединка цветка, и даже сам аромат, — все это создано при использовании девяноста двух (или сколько их там теперь открыли?) элементов менделеевской таблицы, путем гениальных комбинаций.

Ни один элемент в чистом виде жасмином не пахнет. Ни один элемент не может произвести такого же эстетического воздействия, то есть такого же очарования, какое производит живой цветок.

Ну конечно. Ведь и буквы, будучи рассыпанными, тоже не значат ничего. Возьмем хотя бы такой бездушный и бесчувственный, бесцветный набор букв: в, з, ы, з, ш, х, о, м, у, д, н, и, о, ы, р, а, д, с, в, к, о, у, ь, н, о, м, р, о, к, н, ж, ы, и, и, ж, у, ь, и, е, я, ж, у, ь, и, е, я, ж, с, ч, б, ш, ь, о, ч, н, х, а, т, и, у, с, п, ы, ж, я, н, е, м, ж, л, е, н, в, о, у, г б, и, в, з, д, я, з, с, а, д, з, е, в, з, ю, о, е, о, г, и, п, р, ш, о.

Увидим ли мы, читая эти буквы, какую-нибудь картину, тем более прекрасную? Услышим ли аромат темной горной ночи, ее тишину? Возникает ли перед нами мерцание звезд, почувствуем ли мы в гортани прохладу ночного свежего воздуха, а в сердце — неизъяснимую тревогу и сладость?

Но вот буквы меняются местами, группируются, соответствующим образом комбинируются, и мы читаем, шепчем про себя, повторяем вслух:

Выхожу один я на дорогу,

Сквозь туман кремнистый путь блестит,

Ночь тиха, пустыня внемлет богу,

И звезда с звездою говорит.

Не аналогичным ли образом должны группироваться и перегруппировываться элементы менделеевской таблицы, чтобы из их безобразной и бесчувственной россыпи получился живой и душистый цветок жасмина?

Теперь задаем себе вопрос: сколько миллионов лет нужно встряхивать на подносе рассыпанные буквы, чтобы они сами собой сложились, в конце концов, в гениальное лермонтовское четверостишие? Или в поэму „Демон“? Или в сонет Петрарки? Или в целого Гете? И не придем ли мы к выводу, что для того, чтобы из рассыпанных букв получилось гениальное стихотворение, нужен, как ни печально в этом признаться, поэт».

В.Солоухин (Травы)

Вот и всё. Тупик. Кажется, что он пришел в своих рассуждениях к идее Бога — Творца? Но это же не решение вопроса, потому что тут же возникает следующий вопрос: а откуда взялся Творец? И мы опять пошли на очередной круг в запертом лабиринте.

Так, где же истина? Где мы сможем себе сказать: «Остановись мгновенье, ты прекрасно. Аминь»? Или никогда мы не сможем этого сказать?

Первые книги я написал как-то очень быстро, что называется «на одном дыхании». Как будто бы мне кто-то диктовал, а я только записывал за ним. Целью моей тогда было выйти из ступора, в который я вошел, испытав на себе ряд необычных для нормального человека опытов, полностью изменивших мои взгляды на жизнь.

Напомню, что в первых книгах я вам рассказал о некоторых необычных событиях из моей жизни. Такие события, как дэжавю или видения так называемых НЛО, встречаются довольно часто, присмертные видения, внезапный прирост сил или всплески интуитивных прозрений, реально воплощающиеся в жизнь, гораздо реже, а уж полный выход из тела в твердом уме и трезвой памяти вообще очень редкое, можно сказать, единичное явление. Наверно следует считать это редким божьим даром, может быть и не нужным большинству людей.

Но именно благодаря этому дару мне пришлось собрать в кучу и проанализировать все необычные явления в моей жизни и они оказались звеньями одной цепи.

Звенья эти собрались для меня в единое целое после того, как однажды я после длительного внетелесного путешествия не очень удачно совместился со своим физическим телом. Эта «неудача» дала мне возможность реально ощутить, как будто бы пощупать руками свое энергетическое тело, которое в обычных сновидениях и медитациях бывает мало ощутимым из-за мгновенного перехода из одного состояния в другое.

Дальнейшие прогулки вне физического тела дали мне возможность составить довольно твердое представление о мире, в котором мы живем. Но, к сожалению, о других мирах я имею лишь отрывочные впечатления, не позволяющие мне пространно рассуждать о них. Мне самому, при чтении книг других авторов, имевших подобный опыт, самым интересным кажется описание «чуждых нам» миров, приятно же заглянуть в неизвестное, хоть через замочную скважину. Но я для себя не считаю возможным высказываться о том, чего я не знаю досконально. Мой личный опыт слишком мал для этого.

На самом деле ничего необычного тут нет — многие люди проживают целую жизнь и в конце её не способны рассказать что-нибудь существенного о ней — не хватает опыта. Поэтому и я не очень хочу распространятся о том, что знаю недостаточно. Впрочем, если накопиться серьёзный материал настолько, что захочется им поделиться, я торжественно клянусь, что тут же это сделаю.

В этой книге я для начала постараюсь вкратце сформулировать ту картину мира, что я вижу после моих странных опытов. Это необходимо сделать, хотя бы вкратце. Пытаясь изложить свою философию как можно короче, я обратил внимание на одну странную вещь:

Философствуя, мы привыкли идти от сложного к простому, хотя кажется, логика подсказывает поступать наоборот, ведь в обычной жизни мы так и делаем, идем от простого к сложному, сначала изучая то, что легко можем изучить и только потом начинаем обобщать. Но когда дело касается вселенских проблем, мы почему-то сразу хватаемся за самое сложное — происхождение Вселенной. Это как в тридцатые годы, все речи, посвященные, например, открытию столовки или новой ветки трамвая, начинали с международного положения.

Думаете, я передергиваю? ничуть. Откройте Библию и почитайте с чего она начинается — с сотворения мира. Все основные философские течения тоже начинают все рассуждения с того, что первично? сознание или материя? Слово сотворило мир или мир слово? То есть, опять идут от сотворения мира. Но, извините меня, никто из рассуждающих, будь он учёным или священником, понятия не имеет о том, что на самом деле первично или кто создал этот мир, и даже предпосылок не имеет, чтобы понять это. Разве не так?

Поэтому реальность заменяется выдумками и ложными постулатами. Именно поэтому наш мир иногда кажется нам перевернутым вверх тормашками. Именно поэтому мы не имеем мира в душе и сомневаемся во всём.

И сейчас я всего лишь предлагаю расставить всё по своим местам и, благодаря этому, немного успокоиться. Для себя, в какой-то степени, я этого достиг в процессе написания первых книг.

Больше всего меня когда-то встревожили выводы, необходимо возникающие при осознании явления дэжавю. Я не буду сейчас повторяться, скажу только, что простая логическая цепочка привела меня от осознания возможности предсказаний будущего к полному отсутствию вариантов в развитии этого самого будущего, к полной предопределенности судьбы и отсутствию для человека так называемой свободы выбора, по крайней мере, в физическом мире.

Это осознание чуть-чуть не довело меня до самоубийства, но в процессе работы над книгой я полностью успокоился и даже более того — поднялся на какую-то более высокую ступень, позволяющую мне с интересом и легкостью воспринимать события этой жизни, даже самые, казалось бы, неприятные. Поскольку это состояние нельзя не считать просто замечательным, я хочу поделиться им с моими читателями.

Вот и вся моя цель.