Наш Тимур

Давид Цкипуришвили

В городе стояла поздняя осень. Блуждающий ветер то срывал с чьей-нибудь головы шляпу и гонял ее по улицам и скверам, то сбрасывал с балконов небольшие цветочные горшки и пугал прохожих своим бесшабашным характером. Укутавшись в теплые одежды, люди шагали по улицам, не теряя времени зря в ожидании зимы.

© Давид Цкипуришвили, 2019

ISBN 978-5-0050-9640-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В городе стояла поздняя осень. Блуждающий ветер то срывал с чьей-нибудь головы шляпу и гонял ее по улицам и скверам, то сбрасывал с балконов небольшие цветочные горшки и пугал прохожих своим бесшабашным характером. Укутавшись в теплые одежды люди шагали по улицам, не теряя времени зря в ожидании зимы: у кого-то уже была припасена провизия, а кто-то заботился об этом сейчас, торопясь на рынки или магазины. Дело было в том, что этот Богом дарованный, маленький прекраснейший городок Арго, будто сверкающий бриллиантовый камень, вставленный посреди гор, в зимний период из-за сильного снегопада часто был оторван от остального мира. И только одного одинокого мужчину, лет под сорок, не волновало, как прожить наступающую холодную зиму: он все равно никогда не был трезвым, и так или иначе, холод его не беспокоил. Все звали его «наш Тимур».

Когда-то Тимур был очень сильным спортсменом, а именно боксером. Много раз он прославлял страну своими спортивными достижениями, особенно этот маленький городок, откуда он и был родом. В своей спортивной карьере он создал десятилетнюю непобедимую эпоху, и было время, когда все носили его на руках. Но, к сожалению, далее его судьба сложилась иначе.

Никто не знал, почему так произошло, сам он тоже не выставлял напоказ своих чувств. Теперь он всем своим существом утонул в бутылке водки и выбираться оттуда не собирался. Не проходило ни дня, чтобы он не напился дважды, а то и трижды.

У Тимура было золотое сердце: он всех любил и старался уважить, как мог. Он любил людей, животных, природу… Не было в нем никакого коварства и корысти.

Этим утром по дороге он случайно столкнулся со своей крестницей и радости его не было предела. И в то же время ему захотелось провалиться сквозь землю: у него не было ни копейки в кармане, чтобы отправить крестницу на такси или куда-нибудь ее пригласить — хотя бы в кафе, на чашечку кофе — и нормально с ней поговорить.

Лет семь назад Тимур сам распустил слух, будто навсегда уехал из Грузии. На самом же он вернулся в маленькую горную деревню, в дедушкин деревянный дом, жить и, скорее всего, умирать тоже. Он предпочитал, чтобы знакомые и родственники были на него обижены, чем видели бы его в таком состоянии. Слишком горд был по своей натуре Тимур и не вынес бы насмешек. Хотя в последнее время он уже ни на кого не обращал внимания. Теперь он сильно исхудал, сгорбился и стал бледным — от прежнего Тимура не осталось и следа, но дух его был таким же непоколебимым, сильным и непокорным, и в случае необходимости он, не задумываясь, вступил бы в схватку с тысячей человек. Все в том маленьком уголке знали об этом свойстве его характера и в той или иной жизненной ситуации многие старались поступать при нем правильно и вести себя рядом с ним прилично.

Тимур пил вино только с двумя людьми: одним из них был дядя Коля, столяр, у которого на кисти правой руки все пальцы, кроме большого, были в порезах от электропилы, но рюмку водки он все равно удерживал в ней ловко. А вторым был Короткий Валико, бывший баскетболист, двухметровый мужчина. Когда они собирались вместе, он, словно ночной фонарь, возвышался над обоими.

Не найдя ни одного из них, как это произошло сегодня, Тимур пил один. И хоть он этого не любил, другого выхода не было: не выпив, он всю ночь мучился от алкогольной лихорадки.

Сегодня он опять взял в магазине две бутылки водки в долг, и уже собираясь подниматься в автобус, который ехал до его деревни, он заметил неподалеку соседку. Руки ее были заняты двумя большими сумками и, тяжело ступая, она шла к автобусной остановке. Тимур обрадовался встрече. Он поздоровался, забрал у нее поклажу, и помог подняться в автобус.

Женщину звали Ия. В том краю она очень выделялась женской красотой и своим изяществом. К тому же она была женой скончавшегося друга Тимура. В далеком детстве, когда Тимур приезжал на лето к дедушке в деревню, он, Ия и Тамаз — ее бывший супруг — вместе проказничали сутки напролет.

Когда они поднялись в автобус, все вылупили глаза, мужчины стали вставать, чтобы уступить место прекрасной даме, а женщины, как всегда, смерив ее неприязненным взглядом, начали тихо перемывать ей кости.

Ия была в кроваво-красном платье, облегающем фигуру и с большим декольте на груди. Наряд Тимуру сразу не понравился, но он промолчал. Мужчины-пассажиры будто волки, исподлобья поглядывали на Ию, и глотали слюну, но из страха перед Тимуром, не смели ничего предпринимать.

Трясясь, автобус потихоньку подъехал к высокогорной деревне и остановился у магазина. Все стали сходить. Тимур подозвал к себе стоящих неподалеку парней, чтобы те помогли донести Иины сумки — все равно им было по дороге.

Ия жила напротив дома Тимура. У нее была одна дочь, и та уже замужем. В последнее время Ия очень редко приезжала из города в деревню, наверное, потому, что в доме больше никого не было.

Они уже почти дошли до дома, как вдруг Ия выронила из рук маленькую сумочку. Опередив ее, Тимур наклонился, чтобы поднять и подать ей сумку, но в это время обе бутылки водки выпали у него из-за пазухи и, ударившись о мостовую, рассыпались на осколки. Тимуру стало плохо, он сел на землю и схватившись за сердце, часто задышал.

Его сразу же окружили мальчишки. Они любили Тимура, как родного отца, потому что он был справедливым и добрым, к тому же, в отличие от других избалованных мужиков, никого никогда не осуждал и ни о ком не сплетничал.

Ия почувствовала себя очень неловко:

— Прости, Тимур, это все из-за меня, — сказала она, помогая ему подняться.

— Ничего страшного, бывает. Как говорил мой тренер, боксер должен уметь выдержать любой удар или уклониться от него. Так и в жизни, моя хорошая… Не переживай из-за этого, — ответил ей Тимур. Потом он поблагодарил мальчишек за помощь, развернулся и, распахнув деревянные ворота своего двора, вошел к себе домой.

Двор здесь, как во всех горных деревнях, был покатым, лестница, сделанная из точеных его дедом камней, вела ко входу в дом. Во дворе, под огромным ореховым деревом стоял ветхий полувековой фаэтон, уже негодный, но все еще привлекательный и колоритный — дед его всю жизнь был фаэтонщиком. Тимур называл его машиной времени. Хорошо поддав, он имел обыкновение забираться внутрь: по его словам, так он возвращался в ту жизнь, когда этот фаэтон был очень актуальным.

Лестница состояла из сорока ступенек, которые он инстинктивно считал в детстве, выходя из дома. По совпадению ему самому завтра исполнялось сорок. Говорят, сороковой день рождения не справляют, вот и Тимур никого не стал приглашать, хотя эта дата была для него очень важна. Он уже понимал, куда катился, и его совершенно не волновало, как закончится его жизненный сон. У него не было ни жены, ни детей, родителей он похоронил тут же, в деревне, закадычные друзья уже ушли на тот свет и, глядя на них, он больше не боялся смерти.

Потихоньку он поднялся по ступенькам, открыл дверь, вошел в дом и улегся на стоявшую при входе ветхую кровать с металлическими пружинами, чтобы перевести дух.

Конец ознакомительного фрагмента.