Последний ряд, место 16
Напряженный израильский детектив, в котором с виду несущественный факт полностью разваливает версию полиции и указывает на место, где убийцу никто даже и не думал искать. Место просто идеальное. Во-первых, в определенное время здесь наступает кромешная тьма. Во-вторых, здесь масса людей, любой из которых гипотетически может быть исполнителем. И, в-третьих, мощные сабвуферы, от звука которых содрогаются стены, с легкостью заглушат любой посторонний звук. Даже выстрел. Поэтому убийца и выбрал кинотеатр. Зритель в последнем ряду был убит выстрелом в самый разгар сеанса. Им оказался Антон Голованов, российский журналист, приехавший в Израиль расследовать мутные делишки некого бизнесмена Михайлова. Следователь полковник Лейн запросил баллистическую экспертизу. Результаты показали, что выстрелить в Голованова могли только с двух кресел в зале. Зритель, сидевший на одном из них, оказался очень непростой персоной… Давид КОН более 10 лет работал ведущим единственного израильского телеканала на русском языке «9 канал». До этого возглавлял газеты «Наша страна» и «Русский израильтянин». Один из самых популярных русскоязычных журналистов в Израиле. Во главе «русской» партии баллотировался в Кнессет. Сейчас работает в Интернете. На его странице в Facebook 5 тысяч друзей (максимально возможное число).
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Последний ряд, место 16 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 2
— Что за ерунда?! Что за глупая и нелепая ерунда?!
Заместитель начальника Следственного управления уголовной полиции Иерусалима полковник[3] Габриэль Лейн поднял тяжелый взгляд на подчиненных. Во время доклада об убийстве в кинотеатре Cinemax, который делал руководитель оперативного отдела майор[4] Моше Ригер, полковник прохаживался вдоль окон своего просторного кабинета на втором этаже Штаба иерусалимской полиции. Штаб состоял из нескольких зданий, обнесенных высокой стеной в иерусалимском районе, который назывался Русским подворьем. Из окон кабинета полковника была видна проходная у центрального въезда на территорию Штаба, часть узкой улицы Исраэля Зморы[5] и купола собора Святой Троицы на площади Москвы.
Перемещения полковника по кабинету явно напрягали четверых мужчин и женщину, сидящих по одну сторону длинного стола для совещаний. Они внимательно наблюдали за полковником Лейном, периодически переглядывались, словно задавая один другому немой вопрос: «Что это он мечется?» На десятом проходе вдоль окон полковник заметил эти удивленные взгляды и, выждав момент, когда докладчик замолчал, переводя дух, вернулся к своему столу. Он отодвинул кресло, но перед тем как сесть, поднял голову и задал вопрос о «глупой ерунде». Причина нервозности полковника прояснилась, и сидящие за столом мгновенно отвели взгляды, явно не желая на этот вопрос отвечать. Полковник выждал несколько секунд, сел в кресло и забросил лежащую перед ним авторучку в деревянный стакан с карандашами.
— Что за ерунда? — повторил он гораздо более спокойным тоном. — Стрелять в зале кинотеатра. Это же нелепо. Глупо. Можно ли придумать что-то более нерациональное?!
Полковник Габриэль Лейн больше всего на свете ценил порядок и рациональность. Он был убежден, что, если бы все люди придерживались установленных правил, на свете не было бы не только преступников, но и несчастных людей, все беды которых проистекают от нежелания рационально определять свои жизненные приоритеты. Эта убежденность делала полковника Лейна образцовым стражем порядка. Подчиненные души в нем не чаяли и называли между собой «комиссаром Габи». В этом прозвище, с одной стороны, было прямое указание на легендарных героев нашумевших итальянских фильмов, мужественно сражавшихся с всесильной мафией, с другой — намек на то, что придет время, и именно полковник Лейн возглавит всю полицию Израиля. Или как минимум Иерусалимский округ. Руководство также считало Габриэля Лейна прирожденным полицейским, родившимся сорок два года назад со свистком во рту и служебным жетоном офицера уголовной полиции в розовой ручке. Родные полковника с такой точкой зрения были согласны далеко не во всем. Семнадцатилетняя дочь полковника Алина после попытки отца составить для нее детальное расписание жизни начала называть его «неисправимым педантом и буквоедом», а бывшая жена Дана Лейн, вернувшая после развода девичью фамилию Шварц, — «занудой, способным испортить жизнь всем, кто его окружает».
Убийство в зале кинотеатра было в глазах полковника не просто тяжким преступлением, но и категорическим нарушением всех установленных правил, согласно которым убийства должны совершаться в безлюдных и желательно темных местах, а не в залах кинотеатров во время сеанса в присутствии двух десятков свидетелей.
Моше Ригер был единственным, кто не отвел глаза, а мужественно выдержал тяжелый взгляд шефа. Он работал с полковником Лейном почти два десятка лет и хорошо знал, что в общении с ним главное — терпение. Полковник вспылит, хлопнет ладонью по столу, но затем его аналитический ум разберется в ситуации и поведет его самого и всех, кто следует за ним, в верном направлении. Таким образом, задача подчиненного сводилась к тому, чтобы терпеливо выжидать и не попасть под горячую руку. Ригер ответил полковнику не менее выразительным взглядом, который, казалось, говорил: «Ерунда это или не ерунда, но так оно было на самом деле. И как бы вы ни сердились, господин полковник, ничего изменить вы не сможете».
Многоопытный Ригер оказался прав. Через несколько секунд Габриэль Лейн шумно втянул воздух носом. Его мощная нижняя челюсть хищно шевельнулась, широкие скулы напряглись, а густые брови собрались над глубоко посаженными серыми глазами. Полковник откинулся на спинку кресла, кивнул и ворчливо проговорил:
— Хорошо. Что дальше?
— Директор кинотеатра, — Ригер заглянул в бумаги, — Хаим Гросс, был вызван в зал билетершей, — еще один взгляд в бумаги, — Лизой Зальцман. Гросс распорядился закрыть двери кинотеатра и никого не выпускать до приезда нашей группы.
— Это правильно, — одобрил Лейн. — Это он молодец. Группу, как я понимаю, возглавил ты, Рафи?
Старший инспектор оперативного отдела капитан[6] Рафи Битон поднял глаза на полковника и, уловив движение его подбородка, раскрыл лежащую перед ним папку.
— Кинотеатр Cinemax расположен на углу улицы Царя Шауля[7] и…
— Я знаю этот кинотеатр, — нетерпеливо перебил Лейн и махнул рукой, дескать, не теряй время на пустяки.
Капитан Битон перевернул лист в своей папке.
— Мы осмотрели зал кинотеатра номер три и фойе, — сказал он строгим, протокольным тоном. — Переписали данные зрителей и попросили каждого отметить на плане зала места, которые они занимали во время демонстрации фильма.
— Сколько зрителей было в зале?
— Девятнадцать. — Битон помедлил и добавил: — Кроме убитого, конечно.
— Немного, — мрачно констатировал Лейн.
— Немного, — согласился Битон и объяснил, подняв глаза на полковника: — Но это понятно, господин полковник. Дневной сеанс. Будний день.
— Да и фильм! — вмешался Моше Ригер.
— А что с фильмом? — оживился Лейн. — Что за фильм?
— «Прекрасная дама мистера Крауна», — ответил Ригер, улыбаясь кривой улыбкой, которая лучше любых слов демонстрировала его отношение и к фильму, и к его создателю.
— А-а-а, Рикафен, — понимающе кивнул Лейн.
— Он самый, — судя по тону Моше Ригера, его удивлял только тот факт, что девятнадцать человек все-таки пришли посмотреть фильм. — Нудная мелодрама. Я пробовал смотреть. Заснул через четверть часа.
За столом засмеялись. Улыбнулся и Лейн.
— А моя бывшая жена находила в Рикафене какие-то скрытые смыслы, — сказал он. — Даже называла его фильмы завораживающими.
Моше Ригер знал историю развода полковника, был знаком с его бывшей женой, но развивать эту тему при подчиненных считал неправильным.
— Ну, я не знаю, — отмахнулся он. — Наверное, кому как. Меня такое кино не завораживает.
— Ладно. — Лейн стер улыбку с лица и повернулся к Рафи Битону. — Что дальше? Личность убитого установили?
— Установили. Это было не сложно. У него в кармане был бумажник со всеми документами. — Капитан Битон вздохнул, и по этому вздоху полковник Лейн понял, что сейчас услышит нечто неожиданное.
— Кто же он?
— Он русский. Журналист из Москвы. Корреспондент газеты «Русские ведомости» Антон Го-ло-ва-нов, — Битон по слогам выговорил иноземную фамилию. — В бумажнике были его журналистское удостоверение и бумага о том, что он направляется в командировку в Израиль. Прилетел он два дня назад прямым рейсом из Москвы. Обратный билет — на ближайший четверг.
— То есть в Израиле он должен был провести три дня?
— Вроде бы так. — Моше Ригер поднял глаза на коллег, словно спрашивая: «А какой сегодня день?»
— Так, так, — подтвердил Рафи Битон. — Он прилетел в понедельник. Во вторник его убили. Сегодня у нас среда. Завтра утром он должен был вернуться в Москву.
— С документами все ясно, — прервал подсчет дней полковник. — А что с его телефоном?
— Телефон тоже нашли. Он был в кармане пиджака, — отчитался Битон. — Есть несколько звонков, сделанных уже после прилета в Тель-Авив. Сейчас мы устанавливаем, кому принадлежат номера.
— Почему так долго? — нахмурился Лейн, и в его голосе прорезались резкие командные нотки. — Почти сутки прошли после убийства.
На лице Рафи Битона появилось недовольное выражение. Он был опытным следователем, старался не допускать ни волокиты, ни ошибок, а любые замечания считал придирками, необходимыми вышестоящему начальству для демонстрации собственной значимости.
— Не сразу вошли в телефон, — сказал он с тем выражением, с каким учитель объясняет первоклассникам прописные истины. — Он был закрыт паролем. Надо было получать разрешение прокуратуры на его взлом.
При этом Рафи Битон выразительно пожал плечами, словно говоря: «Вы же знаете этих бюрократов».
— Понятно. — Полковник перевел взгляд на майора Ригера: — Российское посольство оповестили?
— Конечно, — кивнул Ригер. — Они просили держать их в курсе дела и сообщать обо всех деталях расследования. Хотят прислать своего человека для получения всей информации.
— Пусть присылают, — согласился полковник. — Только не сегодня. И не завтра. Пусть дадут нам хотя бы пару дней.
— Я перезвоню консулу, — сказал Ригер. — Но вряд ли они согласятся ждать два дня.
Полковник оглядел всех сидящих за столом, будто хотел убедиться, что все готовы к продолжению разговора.
— А теперь скажите мне, дорогие коллеги, как в зале кинотеатра можно выстрелить в человека, сидящего в последнем ряду? Ведь убийца должен привстать, — полковник привстал, копируя предполагаемые действия убийцы, — и развернуться в направлении выстрела. — Полковник развернул свое вращающееся кресло и закончил фразу: — Значит, с большой долей вероятности его должны были заметить. Убийца сильно рисковал. Но пошел на этот риск. Почему?
Рафи Битон, к которому был обращен этот вопрос, мгновение помедлил, затем достал из папки копию плана зрительного зала.
— Как вы видите, господин полковник, зал разделен на два части широким проходом, который упирается в последний, двадцать четвертый ряд. Этот последний ряд тянется через весь зал. Убитый сидел в самом центре, занимая место номер шестнадцать. Значит, любой человек, сидящий у прохода, мог выстрелить в него, не поднимаясь и даже не оборачиваясь. А просто просунув одну руку под мышку другой. А это почти незаметно для окружающих. Если, конечно, учесть, что зрителей в зале было совсем немного, они сидели далеко друг от друга и все были увлечены фильмом.
— Видишь, Моше, — улыбнулся полковник. — Рафи тоже считает, что фильмом Рикафена можно увлечься.
Напряженно следивший за диалогом Моше Ригер не принял шутку.
— Во-первых, на фильмы Рикафена приходят те, кто ими увлекается, — серьезно сказал он, — а во-вторых, начало там действительно ничего. Побег через стену. Встреча с незнакомкой. Потом начинается… — Ригер помедлил, подбирая слово, — вся эта философия.
— Понятно. — Лейн повернулся к майору Битону: — Получается, Рафи, ты сократил число подозреваемых?
— Именно так, — горячо закивал Битон. — До пяти человек. Именно столько сидело у прохода.
— Но тогда, — Лейн взял со стола авторучку и, держа ее как пистолет, завел правую руку под мышку левой, моделируя объяснение Битона, — тогда убийце пришлось бы стрелять не целясь. Так?
— Да, — согласился следователь. — Именно так мы и предположили.
— Но это… — Полковник развел руками, широко улыбнулся и откинулся на спинку кресла. — Это просто ковбой какой-то. Стреляет не целясь.
— Выстрел сложный. — Моше Ригер пришел на помощь капитану Битону. — Но вполне возможный.
Моше Ригер тоже решил поучаствовать в эксперименте. Он развернулся вполоборота, просунул правую руку под мышку левой руки и взглянул на полковника, словно говоря: «Ну вот как-то так?»
— Как вариант, такой выстрел возможен, — кивнул Лейн, наблюдая за манипуляциями Ригера. — Но почему так сложно? Почему убийце нужно было стрелять именно в зале кинотеатра? Почему не на улице, не в подворотне, не на подходе к гостинице, не в гостиничном номере, в конце концов? Ведь он мог просто подняться в номер этого журналиста, постучать в дверь и выстрелить, когда тот откроет. Прицелившись. Не засовывая руку под мышку. Почему так сложно?
Полковник еще раз выкрутил руки и довольно точно скопировал позу Ригера. Тот недовольно нахмурился и развернул кресло к столу.
— Пока мы этого не знаем. Но если сумеем вычислить убийцу, он нам эту ситуацию прояснит.
Полковник Лейн еще раз шумно втянул носом воздух. Он явно был недоволен этим ответом. Как и всем ходом расследования, которое, по его мнению, продвигалось крайне медленно.
— Может, он вообще никого не хотел убивать.
Произнесший эту фразу молодой лейтенант[8] Эльдад Канц с вызовом взглянул на полковника, потом поочередно перевел взгляд на майора Ригера и на своего непосредственного начальника Рафи Битона. Габриэль Лейн навалился грудью на стол и поднял тяжелый взгляд на молодого человека. Под этим взглядом лейтенант покраснел так густо, что полковник не выдержал и улыбнулся.
— Поясни свою мысль, Эльдад.
— Может быть, этот стрелок не хотел никого убивать. Он выстрелил просто так. Чтобы напугать людей в зале.
По лицу полковника мелькнула легкая тень. Выстрел «просто так» явно не вписывался в его систему понятий и правил. Заметив недовольство начальства, молодой человек заговорил горячее и напористее:
— Сколько сейчас сумасшедших! Зайдите в любую социальную сеть! Сколько людей готовы на все, лишь бы шокировать или испугать окружающих! Какой-нибудь очередной идиот взял пистолет, чтобы выстрелить в темном зале и вызвать панику. Он снимет все это на телефон, выложит в интернет, получит миллионы просмотров и станет знаменитым на день-два. Но ему не повезло. Он просто стрелял наугад. Завел руку за спину и нажал на курок. Но не обратил внимания на то, что в последнем ряду кто-то сидит. Выпущенная пуля попала в человека. Случайно.
Лейн переглянулся с Ригером. Тот пожал плечами. Дескать, все может быть в нашем сегодняшнем безумном мире. Полковник перевел взгляд на Битона. Тот помедлил, но тоже кивнул.
— Если это так, — произнес полковник, переводя взгляд на молодого лейтенанта, — то наша задача еще более усложняется. Значит, мы не сможем вычислить убийцу, исходя из принципа «кому это выгодно». В любом случае спасибо, Эльдад. Мы будем иметь в виду твою версию.
Молодой человек опять покраснел, на этот раз от удовольствия, и окинул победным взглядом соседей по столу.
— Кстати, эта версия Эльдада кое-что объясняет, — задумчиво проговорил капитан Битон. — Например, почему убийца застрелил жертву именно в зале кинотеатра. Мы строим догадки, пытаемся понять, что произошло, просчитать ход мыслей преступника. А он просто решил попугать людей. Это первое. Второе. Эта версия объясняет, почему он стрелял не целясь. Если убийца не хотел попасть в какую-то определенную цель, то просто достал пистолет, засунул руку под мышку и нажал на курок. И случайно попал. Но…
Битон сделал паузу. Никто за столом не произнес ни слова, понимая, что следователь намерен продолжить свое выступление.
— Но даже если это так, — продолжил Битон, — то произвести такой выстрел в направлении последнего ряда и остаться незамеченным все равно мог только тот, кто сидел у самого прохода.
— То есть эти самые пять человек? — уточнил полковник. — Кто же они, эти люди?
Битон вновь раскрыл свою папку и достал несколько листов.
— Один из них Шломо Зак. Двадцать шесть лет. Механик завода пищевых добавок в Модиине[9]. Пришел в кино, потому что у него в этот день был выходной. Занимал место пятнадцать в семнадцатом ряду. Второй подозреваемый Мартин Тверис. Тридцать четыре года. Сотрудник Государственной библиотеки. Его отпустили с работы пораньше, и он решил сходить в кино. Занимал место шестнадцать в десятом ряду. Третий — Пинхас Пастер. Пятьдесят четыре года. Профессор биологии Института имени Вейцмана. Место пятнадцать в девятнадцатом ряду.
— Профессор Пастер? — перебил полковник.
Битон оторвался от бумаг.
— Вы его знаете, господин полковник?
— Познакомились несколько лет назад. И даже как-то ужинали вместе. Меня познакомила с ним бывшая жена. Она подруга детства супруги Пастера.
— Супруга Пастера тоже была в кинотеатре. Сидела рядом с мужем на месте номер четырнадцать. — Битон заглянул в бумаги. — Ее зовут Сабина.
Битон взглянул на Лейна. Тот кивнул.
— Точно. Сабина Пастер.
— Ей тридцать девять лет. Она нигде не работает. Домохозяйка, — продолжил Битон. — Четвертый человек. Хелена Барски. Недавно приехала из России. Тоже не работает, получает «корзину абсорбции». Занимала место шестнадцать в пятнадцатом ряду. Пятый — это Симха Табак. Наш коллега. Бывший сотрудник дорожной полиции. Ныне на пенсии. Занимал место шестнадцать в восьмом ряду.
Рафи Битон захлопнул папку. Полковник отметил названные места на лежащем перед ним плане зале и поднял голову.
— Что с оружием?
— Пистолет, из которого стрелял убийца, нашли.
— И пистолет нашли? — проворчал полковник, словно был недоволен этим фактом. — Все к нашим услугам. Вот вам документы убитого, вот вам его телефон, вот вам пистолет. Интересно получается.
Битон бросил выразительный взгляд на Ригера. Тот округлил глаза. Дескать, молчи. Сейчас все войдет в свою колею. И действительно, полковник прикрыл на мгновение глаза, перевел дыхание и спросил:
— И что это за пистолет?
Битон вытащил из папки еще один листок с прикрепленной к нему фотографией и протянул Лейну. Тот внимательно рассмотрел снимок.
— Что это за пистолетик? Erika?
— Нет, господин полковник. Erika по сравнению с этим оружием может считаться пушкой, — улыбнулся Битон. — Это Kolibri.
Полковник поднес фотографию к глазам.
— В первый раз вижу такое чудо. Что это за пистолет? — Он поднял глаза на Моше Ригера, который считался в управлении специалистом по оружию.
— Kolibri, — произнес Ригер голосом экскурсовода, ведущего туристов по залам музея, — самый маленький из известных пистолетов. Калибр два и семь десятых миллиметра.
— Сколько? — перебил полковник. — Два и семь десятых? Что же это за пуля? И кого можно ею убить?
— Убойная сила, конечно, не очень велика, — продолжил Ригер. — Но с расстояния до пяти метров бьет не хуже «Магнума» сорок пятого калибра. Пистолет простенький, со свободным затвором. В магазине пять патронов. Изначально разрабатывался во время Первой мировой войны в Австро-Венгрии как средство самозащиты для женщин. Сегодня интересен разве что коллекционерам. Как средство самозащиты газовые баллончики проще и надежнее. Купить его можно на аукционах. Стоит он, — Ригер помедлил, — от полутора до двух с половиной тысяч евро.
— Какая длина этого чуда?
— Около семи сантиметров. А весит он чуть больше двухсот граммов.
— Семь сантиметров? — полковник расставил большой и указательный пальцы правой руки, пытаясь представить размер пистолета. — Его же можно спрятать в жилетный карман.
— Для того его и создавали, — назидательно произнес Ригер. — Чтобы носить в кармане. Или в женской сумочке.
Полковник кивнул и повернулся к единственной женщине за столом, руководителю научно-технического отдела Адине Бар. Эффектная брюнетка с узким аристократическим лицом и тонким носом была одета в подогнанную по фигуре форменную светло-голубую рубашку с погонами старшего лейтенанта[10].
— А что говорит наука?
Адина Бар сдержанно улыбнулась, словно говоря: «Ну вот, наконец мы добрались до самого главного», и раскрыла лежащую перед ней папку.
— Пистолет исправный, в рабочем состоянии, смазанный и чистый. Его проверили и отстреляли. — Она переложила бумаги в папке. — Пуля, извлеченная из тела убитого, была выпущена из него. Отпечатков, пригодных для идентификации, нет ни на рукоятке, ни на стволе. По всей видимости, убийца протер пистолет. Баллистическую экспертизу уже начали. Результаты будут к концу дня.
Адина Бар протянула полковнику отпечатанный лист. Лейн взял его, коротко взглянул, кивнул и положил на стол.
— Это все, Адина?
— Пока все, господин полковник. — Адина Бар закрыла папку, лежащую перед ней, и подняла глаза. — Но мы работаем. Анализируем данные, полученные с камер наружного наблюдения, установленных в кинотеатре. Данные также представим сегодня.
— Спасибо, — полковник кивнул Адине и повернулся к Рафи Битону. — Где нашли пистолет?
Капитан Битон засуетился, запутался в бумагах и наконец протянул полковнику план зала.
— Под сиденьем восьмого ряда. На плане место отмечено.
Полковник взглянул на план.
— Но пистолет нашли не около прохода.
На лице Рафи Битона появилась легкая усмешка. Дескать, неужели господин полковник считал, что убийца оставит пистолет под креслом, на котором сидел?
— Мы полагаем, что после выстрела убийца выбросил пистолет. Положил его на пол и толкнул ногой. Такой малыш мог прокатиться по гладкому полу довольно далеко. В общем шуме этого никто не услышал.
Полковник кивнул и перевел взгляд на самого пожилого участника совещания, седовласого мужчину в строгом синем костюме.
— Что скажете вы, доктор?
Судебно-медицинский эксперт Реувен Хирш заглянул в лежащие перед ним бумаги.
— Смерть наступила почти мгновенно. Пуля попала в сердце, пробила правое предсердие и верхнюю полую вену, вызвав активное внутреннее кровотечение, затем пробила правое легкое и застряла в ребре. Следов пороховых газов и частичек пороха нет ни на коже, ни на одежде. То есть выстрел произведен не в упор. По моей оценке, стреляли с расстояния от трех до четырех метров.
— От трех до четырех метров, — задумчиво произнес полковник и кивнул Рафи Битону. — Кто у нас сидел на таком расстоянии от жертвы?
Капитан, торопясь, разобрал лежащие перед ним бумаги.
— Профессор Пастер сидел в девятнадцатом ряду. Механик Шломо Зак — в семнадцатом. Хелена Барски — в пятнадцатом. Эти трое — в пределах четырех-пяти метров. Симха Табак в восьмом ряду и Мартин Тверис — в десятом. Но эти, пожалуй, подальше, чем четыре метра от двадцать четвертого ряда.
Битон оторвался от своих бумаг и продолжил:
— Господин полковник, если исходить из положения пистолета, который лежал слева от прохода, если стоять спиной к двери в зал, то я полагаю, что выбросил его кто-то из тех, кто сидел по ту же сторону от прохода.
Следователь оглянулся на майора Ригера, явно надеясь найти у него поддержку. Ригер мгновение помедлил и кивнул:
— Согласен.
Полковник опустил глаза на план зала.
— То есть вы сократили число подозреваемых до двух? — сказал Лейн, и в его голосе прозвучали нотки недоверия. Неужели так быстро число подозреваемых сократилось до минимума?
— Получается, так, — кивнул Моше Ригер и оглядел сидящих за столом, словно приглашая всех участников совещания поддержать его. — Основными подозреваемыми становятся этот ученый Пинхас Пастер и механик завода в Модиине Шломо Зак.
По лицу полковника скользнула тень сомнения. Он повернулся к Адине Бар:
— Баллистическая экспертиза прояснит эту ситуацию?
Адина мгновение помедлила.
— Все подозреваемые находились достаточно близко друг от друга, но… Думаю, прояснит… С определенной погрешностью, конечно.
— Надеюсь, погрешность не будет слишком велика, — буркнул полковник и обратился к Битону: — Нам нужно как можно скорее побеседовать с этой парочкой.
— Может быть, задержать их? — предложил Моше Ригер. — На семьдесят два часа. До предъявления обвинения.
— Не торопись, — полковник предостерегающе поднял вверх палец. — Никуда они не денутся, Моше. Нам нужны прямые доказательства, а не догадки и косвенные улики.
— Простите, господа, — подал голос судебно-медицинский эксперт, — но я не закончил свой доклад.
Все повернулись к нему как по команде.
— Это я виноват, доктор, — сказал полковник и опустил голову, словно сорванец, разбивший окно футбольным мячом. — Я всех отвлек и увел разговор в другую сторону. Простите.
— На нижней губе убитого с правой стороны есть небольшая ранка. — Реувен Хирш обвел взглядом офицеров, словно подчеркивая, какую важную информацию они не дослушали. — Вероятно, от удара твердым предметом. Но зубы под рассеченной губой не повреждены. Это дает право утверждать, что удар был не очень сильным. Больше никаких отметин, повреждений, ударов, порезов и прочего на теле нет.
— Интересно, — полковник уважительно взглянул на доктора Хирша и уточнил: — Этим твердым предметом может быть кулак?
Эксперт мгновение помедлил, затем кивнул.
— Может быть и кулак. Более того, так как зубы не повреждены, это скорее всего кулак. Более серьезное оружие типа биты, молотка, кастета, скорее всего, повредило бы и зубы.
Полковник Лейн выразительно взглянул на Ригера, и тот сделал пометку в своем блокноте.
— Что-нибудь еще, доктор?
Реувен Хирш заглянул в свои бумаги.
— Желудок убитого был пуст. Пища переварена. То есть перед тем, как отправиться в кино, он не пообедал. — Доктор развел руками. — Если вам это интересно.
— Интересно, Реувен, еще как интересно, — оживился Моше Ригер и обратился к полковнику Лейну: — Сеанс начался в половине третьего. Закончиться должен был в четыре. Поздновато для обеда.
— Поздновато, — согласился полковник. — Но не советую делать из этого далекоидущие выводы. Мало ли что может быть? Этот журналист мог сидеть на диете.
— Мог, — произнес Ригер с интонацией, которая говорила о том, что он не верит ни в какую диету. — А мог не пообедать по какой-то причине. Ну, например, важная встреча.
— На важных встречах тоже подают бутерброды, — улыбнулся полковник Лейн. — И очень вкусные.
Майор Ригер усмотрел в этой реплике намек на недавнюю встречу с коллегами из Европола, на которой полковник с улыбкой наблюдал, как майор поглощает бутерброды с дефицитной черной икрой, и обиженно нахмурился.
— Бывают встречи, на которых ничего не подают, — буркнул он.
— Бывают, — миролюбиво согласился полковник. — Нам в любом случае придется установить, кто этот журналист, к кому и для чего он приехал в Израиль.
— Установим. — Моше Ригер бросил выразительный взгляд на Эльдада Канца, и тот что-то аккуратно записал в блокнот.
Полковник Лейн положил на стол тяжелые ладони и медленно оглядел всех сидящих за столом.
— У меня к вам еще один вопрос, коллеги. — Он сделал паузу, вероятно стремясь подчеркнуть важность того, о чем собирался спросить. — Вы беседовали со всеми зрителями, которые были в зале в момент убийства. Неужели никто из них не понял, откуда раздался выстрел?
Ригер перевел взгляд на Битона, тот кивнул на лейтенанта Канца.
— У нас всех зрителей опрашивал Эльдад.
— Да, конечно. — Лейтенант вскочил, но, повинуясь знаку полковника, сел на место. — Этот вопрос я задал всем, кто был в зале. Но точного ответа так и не получил. Уж очень неожиданно все произошло. Те, кто сидел в первых рядах, говорили, что звук выстрела шел откуда-то сзади. Но справа или слева от них, непонятно. Кто-то говорит, справа от прохода, кто-то — слева. Те, кто сидел в задних рядах, — лейтенант заметил быстрый взгляд полковника, брошенный на него, и пояснил: — после двенадцатого ряда, говорят, что выстрел прозвучал совсем рядом. И вновь ничего точного. Кто-то говорит, из одного конца зала, кто-то — из другого.
— Это понятно, — поддержал молодого лейтенанта доктор Хирш. — Зал небольшой, звук выстрела моментально отразился от стен. И многие слышали не сам выстрел, а его отзвук. Если хотите, эхо. Те, кто слышал звук выстрела, будут утверждать, что он шел с одной стороны, те, кто слышал эхо, будут говорить — с другой.
Полковник выслушал это объяснение, коротко кивнул, собрал лежащие перед ним бумаги и протянул их Ригеру.
— Спасибо всем и все свободны. Работайте!
Майор Ригер наскоро сгреб бумаги в свою папку и первым поднялся с места. За ним поднялись остальные.
— Адина, — сказал полковник.
Эксперт остановилась у самой двери.
— Слушаю, господин полковник.
— Поторопись с баллистической экспертизой. Думаю, она расставит все по своим местам.
Полковник взглянул на Рафи Битона. Руководитель следственной группы поймал взгляд Лейна и кивнул. Дескать, экспертиза расставит все по своим местам, господин полковник, не сомневайтесь, расставит.
— Слушаюсь, господин полковник. — Адина Бар кивнула. — Мы поторопимся.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Последний ряд, место 16 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
3
Полковник — звание в полиции Израиля называется «Ницав-мишне» (иврит ניצב-משנה), что примерно соответствует армейскому званию полковник.
4
Майор — звание в полиции Израиля называется «Рав-пакад» (иврит רב-פקד), что примерно соответствует армейскому званию майор.
5
Исраэль Змора — еврейский писатель, переводчик и издатель. Родился в Бесарабии в 1899 году. Скончался в Тель-Авиве в 1983 году.
6
Капитан — звание в полиции Израиля называется «Пакад» (иврит פקד), что примерно соответствует армейскому званию капитан.
7
Царь Шауль — в русской транскрипции «царь Саул». Первый единый еврейский царь всех колен Израиля. Взошел на престол в 1029 году до нашей эры. Правил до 1005 года до нашей эры.
8
Лейтенант — звание в полиции Израиля называется «Мефакеах-мишне» (иврит מפקח-משנה), что примерно соответствует армейскому званию лейтенант.
