Кадуцей

Давид-Анастас Максимов, 2023

Давид – ничем не примечательный студент, который имеет некоторые проблемы с самооценкой и самоорганизацией, однако живет далеко не так плохо, как многие могли бы подумать. Жизнь парня была более-менее обычной, пока он не повстречался с девушкой по имени Апата, которая оказалась далеко не так проста, как ему казалось. Расследования, убийства, любовь, внутренний конфликт и неожиданные последствия далекого прошлого пришли в жизнь парня вслед за милой с виду девушки. Вопрос не в том, справится ли парень со всеми трудностями, а останется ли он собой после своего долгого приключения?

Свидание с ведьмой

На часах шесть вечера. У меня есть еще пара часов до свидания со своей новой знакомой, а это значит, что надо привести себя в порядок. Путь мой лежал в душ. Горячая вода стекала по моему телу, и я почувствовал, что все еще живой. Мои волосы намокали, голова становилась тяжелее и вскоре я уже уперся ей в стену. Горячая вода и пар успокаивали меня, даря полное расслабление.

Вскоре, переборов желание навсегда остаться в воде, я вылез из душа и, вытерев себя, стал сушить волосы. Прекратив в один момент эту пытку горячим воздухом, я достал резинку, собрал свои кудри и принялся разглядывать свое лицо. Мои карие глаза хоть и выглядели хорошо раньше, сейчас были просто ужасны. Они были такие красные, что казалось, будто бы капилляры могут лопнуть в любой момент. Радовало, правда, что прыщей на моем лице уже почти не было, виднелось лишь несколько небольших шрамов. В целом, мое лицо можно было счесть достаточно привлекательным, хотя кто я такой, чтобы говорить об этом…

Чем дольше я смотрел на себя, тем большее отвращение испытывал и тем больше убеждался, что та мимолетная идея о своей привлекательности была просто наиглупейшим заблуждением, которое мой мозг допустил только из-за приятной беседы с Апатой. Тем не менее я все-таки решил, что побриться будет не лишним, я оставил себе небольшую аккуратную щетину, потому, как если бы я побрился под ноль, то выглядел бы совсем как школьник.

Быстро выйдя из ванной, я распустил волосы и накинул на себя чистую одежду. Точнее ту, которую еще можно было назвать чистой. Это были черные брюки и черная рубашка, все то, что я надевал на то множество похорон, где мне пришлось побывать. Подойдя к окну, я закурил и стал любоваться вечерним городом. Легкий прохладный ветерок обдувал меня, но я чувствовал, как становилось холоднее, и уже предвкушал эту прогулку по морозному городу.

Тикание часов на фоне стремительно замедлялось, в то время как я погружался в пучину своих мыслей и рефлексий по поводу и без. Мой мозг прокручивал и прокручивал этот сон, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы дать подсказку по поводу того, почему меня преследует это воспоминание. Однако где-то через минут двадцать меня вернул в реальный мир стук упавшего предмета. Звук шел с кухни, но, придя туда, я не обнаружил ничего, что могло бы упасть, все лежало на своих местах. Это отрезвляющее возвращение в реальность принесло мне здравую мысль, на которую у меня было достаточно времени и даже оставались некоторые средства: нужно купить цветы. Три веточки гипсофил обошлись мне в неожиданные пятьсот рублей. На все мои возмущения продавец ответил, что если я найду того, кто дешевле мне продаст сейчас эти цветы, то он отдаст их бесплатно. Однако стоит признать, что этот скромный букет выглядел очень даже неплохо.

В назначенное время я был на месте, Апата же подошла, опоздав на незначительные пару минут. Я вручил девушке свой скромный букет, который она с радостью приняла, одарив меня скромной улыбкой.

Наша прогулка была больше похожа на перебежки между укрытиями. Январские морозы, которые буквально полчаса назад были вполне приемлемыми, не давали спокойно гулять, и нам приходилось то и дело заходить в разные торговые центры и просто в здания, чтобы погреться. Все это сопровождалось милой беседой и головной болью, которая мне, по правде говоря, не была свойственна. Мы обсуждали множество вещей: от предпочтений в музыке до философии Аристотеля, от любви к кофе до нелюбви к людям — и наши вкусы поразительно сходились.

Время стремительно приближалось к полуночи, и я был изрядно вымотан не только головными болями, но и этим нескончаемым днем в целом. Где-то через полчаса мы оказались около подъезда девушки. Подъем к двери по ступенькам отнял у меня последние силы, а ведь мне еще предстояла дорога домой. Судя по всему, Апата заметила мое уставшее состояние и предложила остаться у нее. Я поблагодарил ее за предложение, и хотел было отказаться, но тут приступ боли стал сильнее, и я пошатнулся, потеряв равновесие. Девушка, на удивление, успела среагировать и, подхватив меня, с беспокойством в голосе сказала, что сегодня я остаюсь у нее и никакие возражения не изменят этого. Противиться я не стал, да и не мог — силы начали меня крайне стремительно покидать, поэтому я вложил все их остатки в то, чтобы дойти до квартиры своей спутницы.

В своем полубессознательном состоянии я не то, что бы не смог оценить интерьер квартиры, я даже не смог запомнить, как зашел. Все, что происходило в этот вечер после того, как я переступил порог квартиры, было словно в тумане. Я не только не запомнил детали, но и никак не мог вспомнить то, как буквально рухнулся в коридоре, когда Апата отвернулась закрыть дверь.

Проснулся я часов в двенадцать дня. Один. На кофейном столике лежала записка, содержание которой заставило меня улыбнуться. «Давид, я сегодня решила остаться дома, чтобы понаблюдать за твоим состоянием, однако меня все-таки вызвали в деканат, поэтому тебе придется самому разбираться. Аптечка стоит на кухне, в холодильнике найдешь чем перекусить, как проснешься — набери мне» — было выведено красивым подчерком. Улыбку же на моем лице вызвала мысль о том, что это чем-то похоже на отношения супружеской пары: муж заболел, а жена решила остаться с ним, но злобный начальник вызвал ее на работу. Вот только я не муж, а она не жена, да и никакого начальника нет, обычный деканат. Я попробовал подняться и сразу же упал обратно на диван, который оказался поприятнее того, что был у меня в общаге. Картинка в моих глазах поплыла и это еще пару раз не давало мне подняться. Я чувствовал несильную боль в ногах, в особенности в коленях, но раз за разом, упираясь руками в диван, пытался подняться. И у меня все-таки поучилось это с энной попытки.

Дойдя до кухни, я был поражен ее современным дизайном. Она вся была очень светлая, что поначалу било по глазам, но, привыкнув, глаз начал радоваться от вида всех минималистичных шкафчиков, что располагались вдоль стены кухни, столешницы, которая великолепно сочеталась с остальным интерьером, да и в целом тут все было подобрано идеально. После моего общежития, где кухни, да и все в целом, был в советском стиле, это помещение было глотком свежего воздуха.

Я провел руками по деревянному столу, который так и манил к себе, собирая все внимание, и только сейчас понял, что вся квартира выполнена в футуристическом стиле.

— Да-а-а, — протянул я в пустоту, — моя задрипанная комната не идет ни в какое сравнение с этими хоромами, — и стал пожирать глазами все, что видел. Мой отвыкший от красоты мозг был поражен тем, что такое может быть спрятано в обычной хрущевке, а еще я был уверен, что это стоило целое состояние: вся эта мебель, которая была выполнена из явно не дешевых материалов, все эти картины, которые так хорошо вписывались в интерьер, тут была идеально подобрана абсолютно каждая деталь, и мне было очень сложно отвести взгляд от этой красоты.

Однако, все-таки оторвавшись от разглядывания квартиры, я нашел в аптечке анальгин и выпил его в надежде, что головная боль отступит. После я послушно набрал номер владелицы сих апартаментов и доложил о своем состоянии. В трубке слышался взволнованный голос Апаты, что меня, однако, удивило. Не думал, что она действительно переживает за меня. Я бы не стал.

После непродолжительного разговора я направился в ванную, чтобы попытаться смыть с себя вчерашний день и, конечно же, освежиться. Горячий душ сделал свое дело и мое состояние действительно улучшилось, так еще и таблетка подействовала, поэтому теперь я чувствовал себя более чем великолепно. Смотря в зеркало, мой взгляд зацепился за интересные небольшие ранки. Они были похожи на следы от игл, однако их происхождение оставалось для меня загадкой, но наверняка это какие-то ссадины от падения вчера в коридоре.

Выйдя наконец из душа и ощущая свежесть, я принялся дальше любоваться этим произведением архитектурного искусства, в котором мне удалось по счастливой случайности вчера оказаться. Несмотря на то, что это была хрущевка, квартира выделялась на фоне остальных количеством комнат: их было пять или даже шесть. Я решил, что тут скорее всего были куплены несколько квартир, и потом убедился в этом, вспомнив, что на лестничной клетке была только еще одна дверь помимо той, что вела в квартиру Апаты.

Я проходил мимо каждой комнаты и поражался тому, как нигде не был нарушен стиль. И спальня, и гостиная, и санузел, да даже домашняя библиотека, которая, кстати, привлекла меня больше всего, — все было минималистичным и таким приятным моей душе. Не могу выделить ничего особенного, что запомнилось мне после обхода, кроме библиотеки. Там было огромное количество книг, которые я быстро окинул взглядом, встретив великое множество писателей: от Пушкина до Стругацких, от Байрона до Данте.

Однако больше всего привлек мое внимание лежащий на столе второй том оккультных заклинаний. Он вызвал на моем лице улыбку, ведь эта книга явно не принадлежала девушке и крайне выделялась на фоне всего остального. Я взял его в руки и осмотрел. На обложке красовалась пентаграмма, которая, однако, была множество раз зачеркнута, корешок уже был не новым и казалось, что книгу много раз перечитывали. Решив, что больше в этой квартире я ничего не найду, я положил обратно талмуд и вновь пришел на кухню — мой желудок дал о себе знать, издав громкий звук. Я проверил холодильник на наличие продуктов и собрал набор, который позволил мне приготовить английский завтрак.

Яичница с беконом и чай — это была моя самая полезная еда за последние пару месяцев, до этого я буквально питался чипсами, дошираком, энергетиками и, конечно же, кофе. Поражало то, что мое сердце все еще не остановилось, учитывая, что иногда я заливал энергетик в кофе, выпивал эту смесь залпом, а после закуривал. Но это было не так важно, время постепенно подходило к моменту возвращения моей знакомой, и я был этому безмерно рад, ведь сидеть в одиночестве в чужой квартире меня не забавляло. Я исходил каждый квадратный метр этого места по несколько раз и от скуки уже лежал на диване залипая то в потолок, то в телефон, который, правда, не смог прогнать напавшую на меня скуку, поэтому теперь я просто лежал.

Звон ключей в замочной скважине вывел меня из транса. Я бросил взгляд на дверь и встретился со взглядом Апаты. Она улыбнулась. Почему мне показалось, что эта улыбка как-то отличалась? Впрочем, это не так важно. Я поднялся и пошел к ней, чтобы помочь донести пакеты с продуктами, которые, к слову, оказались достаточно тяжелыми.

— Нашел чем перекусить?

— Да, это был мой самый здоровый перекус за последние пару месяцев, — ответил я, усмехнувшись, как бы делая вид, что это шутка, однако было предельно ясно, что это не так. Девушка никак не отреагировала и направилась на кухню. Она была более сдержана и холодна.

— Что случилось? — спросил я. Возможно, это было несколько бестактно, но не сказать, чтобы меня когда-то заботили чувства других, как, впрочем, и мои собственные. Девушка повернулась ко мне, и я увидел, как у нее наворачивались слезы. Уверен, что мое лицо в этот момент было произведением искусства, потому как такого удивления я не испытывал достаточно давно.

— Мне так страшно стало вчера, и сегодня я весь день на нервах, я так беспокоилась о тебе, — ответила она уже почти рыдая. Мое сердце дернулось. Впервые за долгое время я испытал это чувство. В моей голове всплыло множество воспоминаний, которые я так старательно пытался забыть, каждый день я пытался забыть себя, я не считал себя за человека и яро проклинал тот день, когда я родился. Но почему? Почему я ненавижу себя? Почему я не верю в то, что меня может кто-то полюбить? Потому что, когда меня полюбили, это обернулось трагедией? Я не знаю. У меня нет ответов на эти вопросы, но я искренне не хочу задаваться ими каждую ночь, я хочу засыпать в обнимку, хочу любить и быть любимым. Не знаю почему, но мы уже с четверть часа стояли на кухне и просто обнимались. Мы не разговаривали, не смотрели друг на друга, просто слушали то, как бьются наши сердца. Однако я чувствовал, что ее сердце бьется ровно. Слишком ровно.