Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»

Дéнис Уоткинс-Питчфорд, 1948

Вьюнок, Тысячелист, Меум и Морошик, герои эпической сказочной саги «Вверх по Причуди и обратно», отправляются в новое путешествие. Пробудившись от зимней спячки, гномы обнаруживают, что ручей, на берегу которого они жили, начал пересыхать. В поисках нового дома гномы отправляются вниз по ручью, в далекие края, где их ждут новые захватывающие приключения и удивительные открытия. Первая часть этой эпической сказочной саги, «Вверх по Причуди и обратно», была удостоена медали Карнеги, старейшей и самой престижной награды за лучшее литературное произведение для детей, и стала классикой детской литературы. Книга впервые публикуется в переводе на русский язык. Книга для чтения взрослыми детям.

Глава 4

Планы

Нам нужен план, серьёзный план, которому мы будем следовать, — произнёс Вьюнок, опершись локтями на стол кают-компании и выпуская облачко ароматного табачного дыма.

Уже неделю они стояли под корнями ивы, приходя в себя после того, что им пришлось пережить. Рыбалка здесь оказалась великолепной, превыше всяких похвал, ведь эта река была глубокой, и рыба в ней водилась крупная, хотя из-за этого рыболовные снасти гномов постоянно рвались и ломались.

Можете представить себе радость гномов, когда они узнали, что филин Бен с женой поселились на той же самой иве! В дереве было дупло, в котором они устроили гнездо. Именно гномы убедили Бена в том, что им нужно держаться вместе как можно дольше, невзирая на превратности судьбы.

Вьюнок выпустил ещё одно облачко дыма и неодобрительно покосился на Морошика. Вот кто уж точно предложит что-нибудь бессмысленное — например, отправиться на Шпицберген, или какую-нибудь другую чушь, — в последние дни он слишком много о себе воображал.

— Как вы смотрите на то, чтобы пригласить Бена с женой к нам в кают-компанию? — предложила Белка. — Они там, наверху, нам только нужно их позвать. Давайте устроим настоящий совет старейшин!

— Хорошая мысль! — сказал Вьюнок. — Попросите-ка их спуститься.

Меум вышел на палубу, а Тысячелист тем временем зажёг лампу и задёрнул занавески, потому что уже почти стемнело.

— Надеюсь, они ещё не отправились на охоту, — сказал Морошик, покручивая пальцами кончик бороды.

— Ещё нет, — ответил Вьюнок. — Они никогда не просыпаются раньше сумерек.

На сходнях послышались шаги, и в кают-компании появился Меум, за которым вошли филин Бен и его жена. Они едва смогли протиснуться внутрь, при этом Бен ударился головой о косяк двери и ухнул от боли.

— Прости, Бен, — сказал Вьюнок, — нужно читать предупреждение, — и гном указал на слова «Береги голову!», аккуратно выведенные на куске берёзовой коры, прибитом к стене.

— Боюсь, мы не можем предложить вам подходящую еду или питьё, — произнёс гостеприимный Вьюнок, оглядываясь на камбуз. — Надеюсь, ты не поранился?

— О, ничего страшного, — ответил Бен, потирая голову мохнатой когтистой лапой, — нужно быть осторожнее. В доме наверху, — он имел в виду дупло в стволе ивы, — тоже очень тесно, я постоянно что-нибудь задеваю.

— У вас тут очень уютно, — заметила жена Бена, оглядывая кают-компанию взглядом знатока.

— Да, неплохая посудина, — откликнулся Вьюнок, в глубине души очень польщённый.

— Должен сказать, это самый лучший корабль из всех, что когда-либо строили, — сказал Бен, с восхищением рассматривая картины на стенах и аккуратные койки.

— Да, хороший корабль, найденный в нужный момент, — ответил Меум, — и, возможно, я смогу починить мотор. По правде говоря, у меня ещё не было ни единой свободной минуты: то одним был занят, то другим.

— Разумеется, — понимающе кивнул Бен.

— Итак, мы пригласили вас, — начал Вьюнок, придвигая стул немного ближе к столу, — потому что подумали: раз мы все в одной лодке, то нам всем вместе нужно подумать о планах на будущее. Очевидно, что мы не можем оставаться здесь, у этого дерева; во-первых, оно не подходит нам самим, а кроме этого, и вам здесь не хватает места, а мы хотим, чтобы вы оставались с нами как можно дольше.

— Очень любезно с твоей стороны, Вьюнок, — откликнулся Бен, весьма тронутый. — Для нас это большая честь, воистину так. Мы ведь долго жили вместе, и хорошо знаем друг друга.

И тут все заметили, что филин очень смущён.

— Видишь ли, Вьюнок, ситуация довольно непростая. Как вы знаете, каждую весну мы высиживали птенцов. Моя жена уже высиживала яйца в дупле старого дуба, когда пришли эти отвратительные дикари и срубили его. И вот мы потеряли эти драгоценные яйца, — при этих словах жена Бена шмыгнула носом и отвернулась, — и моя жена подумывала о том, чтобы обосноваться в здешней иве. Но я убеждаю её быть благоразумной; здесь тесно, и по многим причинам здешние условия совершенно не подходят для того, чтобы растить детей. Но вы же знаете, каковы женщины…

— Да, знаю, — ответил Вьюнок (хотя не имел об этом ни малейшего представления), и Бен продолжил.

— Она будет несчастна, если у нас не будет большой семьи, как это всегда бывало.

— Но почему бы не поискать подходящее дерево в окрýге или где-нибудь ниже по течению, тогда бы и мы к вам присоединились, — предложил Меум.

Тут вмешался Морошик, который всё это время ёрзал на месте:

— Нет, я не согласен, — заявил он, страшно покраснев. — Не думаю, что хорошо будет вновь осесть под каким-нибудь деревом, — мы же не овощи. Почему бы нам не отправиться к морю? Давайте поселимся на берегу, в пещере, и тогда мы сможем каждую осень улетать за море вместе с ласточками и весной возвращаться обратно. Давайте хоть немного посмотрим мир!

— Не болтай чепухи, Морошик, — оборвал его Вьюнок, стукнув кулаком о стол. — Как мы сможем отправиться куда-то с ласточками? Они не смогут везти нас на своих спинах. Нелепица!

— Абсурд! — воскликнул Меум.

— Смехотворное предложение! — фыркнула Белка.

— Что ж, — сказал Бен, пытаясь всех успокоить, потому что страсти накалялись, — не так-то просто найти подходящее дерево, не так-то просто, как вам кажется, гномы. Чего мы с женой не знаем о дуплистых деревьях, того и знать-то не надо; хотя я и сам так говорил, но найти дерево на берегу реки с подходящим дуплом для нас и пещерой для вас будет очень трудно. Нам с вами придётся пройти вниз по реке много миль, пока не попадётся что-нибудь подходящее. Возьмём для примера вот эту иву. У вас здесь нет кладовых, вам приходится жить на борту «Джини Динс», а наверху, в дупле, как вы знаете, так тесно, что даже мышь повернуться не сможет. Найти подходящее дерево — дело непростое, очень непростое, — и филин печально покачал своей большой головой.

— Я всё это знаю, Бен, — ответил Вьюнок. — Если будет совсем худо, тогда вам нужно будет найти дерево рядом с нами, а мы будем жить в другом месте.

— Ох, дорогой мой, нелёгкое это дело — искать жилище в нашем возрасте.

— Не вижу смысла так переживать, — вновь вмешался Морошик. — И с чего вы вообще хотите где-то осесть, никак не возьму в толк! Я — за кочевую жизнь!

— Не может быть! — воскликнул Вьюнок с притворным удивлением и язвительно добавил: — Вот уж не ожидал этого от тебя, Морошик!

— А это так, — ответил Морошик, не понимая намёков и не замечая, как горят гневом глаза Вьюнка. — Я обеими руками за кочевую жизнь и за ветер странствий.

И, к всеобщему удивлению, он запел такую песню, отбивая ритм кружкой, сделанной из раковины:

Я бродяга, мне вольно идти,

С ветром вольным мне по пути,

Серебрятся холмы и моря впереди…

Хей-хо, жизнь бродячая!

Когда Морошик закончил петь, в кают-компании воцарилась мёртвая тишина. Затем Вьюнок повернулся к совам.

— Бен, я должен извиниться за нашего собрата, он сам не свой с тех пор, как повстречал Небесных гончих.

— Да, это так, — тут же заявил Морошик с гордостью в голосе. — После этого никто не сможет остаться прежним! Стоит лишь раз отправиться в путь с дикими гусями, и дух странствий входит в твою плоть и кровь.

На лице Морошика появилась мечтательная улыбка, и остальные присутствующие уже было решили, что он снова собирается исполнить какую-нибудь песню.

— Только подумайте, — продолжал Морошик, — в эти самые минуты Небесные гончие отправляются в путь! Я так и вижу, как они собираются в огромные стаи на песчаных берегах, слышу, как бьют колокола на бакенах^[16], чувствую запах моря и слышу шум волн, разбивающихся о морской берег. На север! На север! Этому Великому зову никто не может противиться!

Морошик вскочил и стал беспокойно расхаживать по каюте, но через несколько мгновений Вьюнок стремительным движением схватил его за пояс кожаных бриджей. А затем случилось нечто невообразимое. Меум вскочил, за ним — Белка; Тысячелист вцепился в одну ногу Морошика, а Вьюнок ухватился за другую, и через пару мгновений началась страшная возня и потасовка. Стол был перевёрнут, Бена и его супругу дважды сбили с ног. Светильник упал и погас, по кают-компании разнёсся запах палёного масла — вы ещё никогда в жизни не видали такой безобразной сцены!

— Запереть его в носовом кубрике! — задыхаясь, прокричал Вьюнок, который едва удерживал Морошика за шиворот.

Наконец, несчастного пинающегося Морошика скрутили, вывели на палубу, втолкнули в носовой кубрик и заперли там. Морошик устроил в кубрике ужасный погром, он изо всех сил колотил в дверь и обзывал всех, включая Бена, кучкой протухшей капусты.

— Уф-ф-ф, — выдохнул Вьюнок, когда в кают-компании снова воцарился мир, и всё привели в порядок. — Надеюсь, теперь мы сможем спокойно поговорить без этого глупого маленького идиота, который всех раздражает и срывает все наши планы. Бен, я снова должен извиниться за эту сцену, — не знаю, чтó нашло на Морошика. Раньше он всегда был таким спокойным и рассудительным.

Бен ответил, что всё в порядке и что он всё понимает, но обе птицы, казалось, чувствовали себя очень неловко. Устраивать ссоры в присутствии гостей всегда и везде считалось очень неприличным делом.

— На мой взгляд, — произнёс наконец Бен, — вопрос о том, чтобы где-то осесть, то есть найти другое дерево, весьма и весьма сложный. И я собираюсь сказать нечто такое, что может удивить и даже расстроить тебя, Вьюнок. По моему мнению, в непоседливости Морошика что-то есть. Правда состоит в том, что наша Англия теперь уже совсем не та, что раньше. Посмотрите на всех этих железных птиц, на автомобили и поезда, которые снуют теперь повсюду. Нет, Англия становится неподходящим местом для таких, как мы. Вот если бы нам удалось найти какое-нибудь другое место, я хочу сказать — милое и спокойное местечко, где мы могли бы жить, пока люди не прекратят вырубать деревья и губить природу! Я не сомневаюсь, что однажды всё опять наладится, и наша страна снова станет старой доброй Англией. Но судя по тому, как обстоят дела сейчас, для нас и нам подобных тут нет места.

В кают-компании воцарилась гробовая тишина. Вьюнок подумал, что Бен странным образом сыграл с ними какую-то злую шутку.

— Обратите внимание, — добавил Бен, заметив, как омрачились лица гномов, — что я не становлюсь на сторону Морошика, даже не думайте; но как-то раз один бекас рассказывал мне, что к западу от этих мест находится большой остров, который, впрочем, гораздо меньше Британии, тихий и зелёный, с нетронутой человеком природой — горы и леса, болота и озера в своём первозданном виде. Если бы мы отправились туда, то обрели бы мир и покой на всю оставшуюся жизнь.

— А далеко отсюда до этого острова? — спросил Вьюнок. — До этого удивительного края, где мы наконец-то смогли бы обрести покой?

— Этого я не знаю, — ответил Бен, — но я скажу вам, ктó знает о нём всё, ведь он там много раз бывал; это Вальдшнеп.

— Вальдшнеп? — воскликнул Вьюнок. — Эта старая неразговорчивая длинноклювая птица?

— Она самая, — подтвердил Бен, наклонив голову. — Вальдшнепу хорошо известен этот остров, он вам всё о нем расскажет.

— А где мы можем найти Вальдшнепа? — спросил Вьюнок. — В это время года я его редко вижу.

— Думаю, я смогу его разыскать, — сказал Бен. — Я видел его на прошлой неделе в Красной роще. Вряд ли вы знаете это место, оно довольно далеко отсюда. Я отправлюсь туда сегодня же, если пожелаете, и приведу его к вам.

— Непременно, — ответил Вьюнок. — Найди его, если сможешь, и мы внимательно его выслушаем. Если такое место действительно существует, то я первым поддержу решение отправиться туда — если мы сможем туда добраться, — многозначительно добавил Вьюнок и пристально поглядел на Меума.

— Если мне удастся починить мотор, мы сможем туда отправиться, — сказал Меум, — если это не слишком далеко.

— Боюсь, это довольно далеко, — сказал Бен. — Путь туда будет гораздо длиннее, чем ваше путешествие вверх по Причуди. И вам придётся переплыть море.

— Это будет нетрудно, — воскликнул Меум, не в силах справиться с переполнявшим его странным волнением. — Как только мы починим мотор, «Джини Динс» сможет отправиться куда угодно, даже на этот разлюбезный сердцу Морошика Шпицберген, о котором он всё время болтает.

Уже через несколько часов гномы услышали вдали уханье Бена, и совсем скоро он появился в сопровождении престранной маленькой птицы. Она выглядела довольно невзрачно и отличалась очень длинным клювом. Её огромные чёрные высоко посаженные глаза были почти такими же большими, как глаза Бена. И вообще она во многом походила на Бена, а её оперение было окрашено во все мыслимые оттенки бурого, рыжевато-коричневого и серого цветов, в точности повторяя цвета осенних листьев.

— Я нашёл его, — торжественно объявил Бен, вводя смущённую птицу в кают-компанию. — Знал, что найду.

Вальдшнеп стоял, моргая от света масляной лампы.

— Добро пожаловать, Вальдшнеп, — сказал Вьюнок, который хотел, чтобы новоприбывший гость поскорее освоился в их компании. — Это — Меум, это — Тысячелист, а это — Белка. Ещё один наш собрат немного… того… приболел. Переволновался, знаете ли.

Последнее замечание любопытным образом совпало с приглушённым грохотом, донёсшимся из носового кубрика.

— Сходите-ка за ним, — отвернувшись от гостя, шепнул Вьюнок Меуму, — всё равно ему придётся познакомиться с Вальдшнепом.

Меум украдкой выскользнул из кают-компании и вскоре вернулся вместе с Морошиком, который выглядел теперь вполне смирным.

Когда все были представлены друг другу, Бен обратился к Вальдшнепу.

— Мои друзья хотят побольше узнать о том зелёном острове, на котором ты живёшь, — сказал филин. — Видишь ли, они… то есть, я хочу сказать, мы, — лишились дома из-за того, что эти злобные люди осушили Причудь и срубили наш старый дуб. Теперь у нас нет крыши над головой. Мы подумали, что доберись мы до этого острова, мы смогли бы зажить спокойно, не опасаясь больше подобных потрясений.

— Должен сказать, что не могу осудить вас за такое решение, — ответил Вальдшнеп. — Эти люди слишком много на себя берут. Завтра я улетаю на свой остров, и рад, что покидаю эти края. Через день вы бы меня здесь уже не застали!

— Это действительно приятное тихое место? — спросил Вьюнок.

— Тихое? Сдаётся мне, так и есть! — воскликнул Вальдшнеп, а потом, понизив голос, добавил: — Мне кажется, там живут другие гномы, и ещё эти, которые ходят по болотам с маленькими фонариками, — болотные гоблины.

— Должно быть, ты говоришь об Ирландии, — вздрогнув, сказал Вьюнок, — ведь это единственное место, где ещё живёт маленький народец.

— Ирландия, она самая, — ответил Вальдшнеп, переходя на ирландский акцент. — Чудесное место, куда ни посмотри, зелёное круглый год, зелёное, как сама весна. И там есть дубравы, торфяники и болота, и ты неделями не встречаешь людей. Есть реки и озёра — прекрасные озёра с лазурной водой! Я знаю там одно местечко, которое вам подойдёт, — маленький остров посредине серого-серого озера у подножия гор Морн^[17]. На этом острове стоит старая часовня, где погребён отшельник, да упокоится с миром его душа, а неподалёку есть небольшая дубовая роща. Там всё заросло высоким папоротником; на берегах острова отдыхают дикие гуси, и там слышен лишь шёпот ветра да шум волн, разбивающихся о прибрежные камни!

Морошик, который всё это время тихо и неподвижно сидел у края стола, начал ёрзать на стуле. Он с беспокойством посмотрел на Вьюнка, на двух других своих собратьев, а затем на Бена. Последний, к огромному удивлению Морошика, по-дружески ему подмигнул.

— Должен признать, звучит заманчиво, — произнёс наконец Вьюнок (и тогда филин ещё раз подмигнул Морошику), — но как нам туда добраться?

— Ах! В этом-то и загвоздка, — ответил Вальдшнеп. — Как вам туда добраться?

Морошик, не в силах больше сдерживаться, вскочил со стула.

— Я знаю! — закричал он. — Небесные…

— Тихо! — рыкнул на него Вьюнок. — Ещё одно слово, сэр, и тебя снова запрут в кубрике! Неделю будешь жить на желудях и воде!

Расстроенный Морошик умолк и разом сдулся, словно проколотый воздушный шарик; теперь он сидел с поникшей головой, задумчиво вперив взгляд в стол.

— Если бы мы починили мотор на этом корабле, то смогли бы туда добраться? — спросил Вьюнок.

Вальдшнеп оглядел кают-компанию. Затем он покачал своим длинным клювом.

— Боюсь, нет, добрые гномы. Ирландское море утопит этот маленький корабль.

Морошик опять открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и продолжил внимательно рассматривать поверхность стола.

Тогда заговорил Бен.

— Могу я внести предложение? — обратился он к гномам. — Разве в прошлом году ваш собрат Морошик не добрался до Шпицбергена на спине гуся?

— До Шпицбергена? — изумился Вальдшнеп, глядя на Морошика с нескрываемым уважением. — Но это же гораздо дальше, чем Ирландия, гораздо дальше.

— Можешь говорить, — обратился Вьюнок к Морошику, — но ограничься рассказом о способе передвижения и воздержись от упоминания других подробностей своих приключений.

— Я путешествовал с Небесными гончими, как только что сообщил вам Бен, — начал Морошик, побагровев от гордости. — Я встретил их в верховьях Причуди, и вожак стаи посадил меня к себе на спину. Лететь было холодно, но вполне комфортно. И мне посчастливилось сослужить службу…

— Стоп, — приказал Вьюнок. — Это всё, что мы хотели узнать. Можешь сесть.

— Небесные гончие улетели вчера, — сказал Вальдшнеп. — Я видел, как они огромным клином пролетали над Красной рощей. Вы опоздали, друзья, думая просить их взять вас с собой. Хотя, — добавил он, — они никогда бы не свернули со своего маршрута, чтобы доставить вас в мою страну. Когда раздаётся Великий зов, нам, птицам, нужно лететь к месту своего рождения. Те Небесные гончие, которые доставили вашего собрата на Шпицберген, вероятно, были из Розовоногих, а они редко посещают Ирландию. Туда летят Белолобые, но я уверен, что они тоже со дня на день отправятся в путь. Белолобые живут там, где эта река впадает в море Сéверн^[18], — я хочу сказать, живут зимой, — на болотистых берегах возле устья. Но, как я уже говорил, они сейчас улетают на север, и к тому времени, когда вы доберётесь до моря, их там уже не будет, — если вам вообще удастся добраться туда.

— Значит, мы упустили эту возможность, — сказал Морошик, и его глаза наполнились слезами: надежда, только что родившаяся в его душе, была жестоко разбита.

— Ничего подобного, — возразил Меум. — Прежде нам всегда помогали, придёт помощь и на этот раз. Для Бена и его жены это путешествие не составит труда. И к тому же, — добавил он с блеском в глазах, — у меня появилась одна идея. Думаю, мы осилим этот путь.

Вьюнок, который сидел, обхватив голову руками, вздохнул.

— Думаю, вы правы, — тихо произнёс он. — Думаю, мы должны отправиться в путь, так или иначе. А теперь, когда у братца Меума появилась ещё одна новая идея, нам точно покоя не видать!

— Не расстраивайтесь! — сказал Вальдшнеп. — Всё будет хорошо!

Он повернулся, собираясь уходить.

— Надеюсь, что увижу вас там, — добавил он. — Я объясню Бену, какого курса надо держаться, чтобы найти тот маленький остров на озере, о котором я говорил. Без сомнения, он будет вашим штурманом, полетите вы туда или поплывёте. А мне пора в дорогу — я уже опаздываю!

Галантно раскланявшись, странная маленькая птица в сопровождении Бена и его жены спустилась по сходням на берег и улетела.

В воцарившейся тишине бедный старый Вьюнок, ощутивший весь груз прожитых лет и почувствовавший такую безмерную усталость, какую он никогда прежде не чувствовал за всю свою долгую жизнь, издал глубокий-глубокий вздох.

Примечания

16

Давным-давно бакены снабжали колоколами. Когда бакен качался на волнах, звон его колокола предупреждал моряков о приближении к мелководью. — Прим. ред.

17

Гранитная горная гряда в графстве Даун на юго-востоке Северной Ирландии, которая входит в состав первого национального парка Северной Ирландии. — Прим. ред.

18

Устаревшее название Бристольского залива в английском языке. Происходит от названия реки Северн, самой длинной реки Великобритании, которая впадает в Бристольский залив, образуя в месте впадения широкий эстуарий (воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря). — Прим. ред.