Новые возможности

Д. Ман

Всё, что окружает его, кажется нереальным. Он не узнаёт свой дом, не может вспомнить маленькую девочку, которую все называют его дочерью… Что-то подсказывает ему, что это не его жизнь… всё было по-другому… А как, он не может вспомнить. Он ищет то, что поможет ему узнать своё истинное прошлое и вернуться к своей настоящей жизни…

Лия

Май. Первая весна моей новой жизни. Погода хорошая: солнечно и тепло. «Чего дома сидеть…»

— Матрёшка, пошли гулять. — Я выглянул в окно. Во дворе на скамейке сидели пенсионеры, на детской площадке играла малышня. Была суббота. По субботам мы часто оставались вдвоём с Матрёшкой. Тётушка работала воспитателем в интернате, и работа была сменная. Сегодня её смена. Матрёшка сразу побежала в прихожую и начала натягивать ботинки.

Пока мы собирались, во дворе появились новые персонажи. За столиком на лавочке сидел Витька и что-то довольно эмоционально обсуждал с Виталием Семёновичем Гладышевым и военным пенсионером полковником Алексеем Андреевичем. Тут же была жена Алексея Андреевича Маргарита Аркадьевна, которая редко отпускала его одного. Везде вместе: и в магазин, и в поликлинику, и по другим делам. Матрёшка побежала на детскую площадку, а я подошёл к собравшимся и прислушался. Разговор шёл о политике.

— Не пойму я, — говорил Витька, — и чего это эти хохлы против русских окрысились… Ведь они ж такие, как мы. Один народ. И вот, что интересно, выступает по телику, обзывает русских «нелюдями», а у самого русская фамилия…

— Значит, у него мама украинкой была, — сказала Маргарита Аркадьевна.

— А другой с украинской фамилией за Россию и за ополченцев переживает, — продолжил Витя.

— А у него мама русской была, — сказала Маргарита Аркадьевна.

— Так вот это и говорит как раз о том, что давно всё перемешалось. И прав ты, Витя, один это народ, — сказал Виталий Семёнович. — И, конечно же, никаких древних «укров» не было. А разделение идёт не по национальному признаку…

— Хватит о политике, — сказал Алексей Андреевич. — Погода хорошая, пошли, Маргарита, мы на рынок собирались.

— А я, пожалуй, домой, — сказал Семёнович. Мне обед готовить надо. А пропаганду телевизионную я вечером люблю смотреть…

Все разошлись, остались только мы с Витькой. — А у меня сегодня выходной, — сообщил он. — Я чуток попозже в автосервис на халтуру.

Витя на данном этапе своей жизни работал грузчиком на овощебазе, а по выходным подрабатывал в автосервисе. На постоянную работу его в автосервис не брали, но, учитывая его любовь к автомобилям и умения по их ремонту, часто приглашали на подработку.

Тут, как раз, из подъезда вышла так заинтриговавшая меня девушка.

— А кто это? — спросил я Витю.

— Так ты что ж, так ничего и не вспоминаешь… Эх, голова твоя дырявая… Это Лия — «мышка серая»…

По тому, как это было сказано, я понял, что Лия ничем не привлекала и не интересовала Витю.

— Знаешь, Витя, имя мне ни о чём не говорит. Не пойму только, что я ей сделал… Я с ней здороваюсь, а она буркнет что-то в ответ и мимо, и не улыбнётся никогда.

— Так ты Лию совсем не помнишь? — опять спросил Витя.

— А чего б я тогда тебя спрашивал о ней…

— Говоришь, личико от тебя воротит… Злопамятная значит…

— Так в чём дело-то? — И тут Витька выдал: — Дружил ты с ней, со школы ещё… Шуры-муры разводил, а женился на её институтской подружке… Женщины обиду долго помнят… По мне, так ты нормальный выбор сделал, жена твоя яркая женщина была, всегда при макияже и одевалась модно, не то, что эта «заученная», «мышь серая». Нет, я против Лии ничего не имею. И фигурка у неё ничего, но не в моём она вкусе. Девка добрая, на помощь отзывчивая. В школе ещё к ней обращался, чтобы по русскому меня подтянула. Занималась со мной по просьбе моей мамы. Но у меня врождённая неграмотность, еле девять классов закончил. Шибко умная эта Лия…

Я понял, что для Вити «заученность» скорее недостаток, чем достоинство. А «заученные» в его понимании это интеллигентные и интеллектуальные люди. С такими общий язык ему найти трудно.

— Ну, сиди тут, может чего вспомнится… А я к ребятам в автосервис.

Я посмотрел на часы. Можно было ещё полчасика повыгуливать Матрёшку, а потом домой. Пора об обеде подумать. Полчаса пролетело быстро, и мы с Матрёшкой направились к подъезду, у которого вдруг появилась Лия с огромным пакетом в руке. Лия вошла в подъезд, и оттуда вдруг послышался собачий лай и вскрик. Я поспешил к двери, распахнул её, и из подъезда мне навстречу выскочил чёрный пудель, а за ним внук соседки с третьего этажа, крепко держащий поводок. Пудель так рванул на улицу, что парнишка еле устоял, а потом вприпрыжку побежал за собакой. Мы с Матрёшкой вошли. Лия стояла на площадке первого этажа, пакет валялся рядом, а по всей площадке были разбросаны продукты, особенно бросались в глаза раскатившиеся по всем углам апельсины. Я поднял пакет.

— Танюшка, надо помочь, собирай апельсины.

— Давай, — весело ответила Матрёшка и бросилась за ближайшим апельсином. Втроём мы быстро всё собрали, и я подал пакет Лие. Подавая пакет, я встретился с ней взглядом. Сквозь стёкла очков огромные серо-голубые глаза с длинными густыми ресницами смотрели на меня изучающе. Аккуратный носик, чётко очерченные губы. «Да она красавица…» подумал я.

— Спасибо, — сказала Лия. — Всё произошло неожиданно, собака выбила пакет из рук… Танюша, возьми апельсин. Спасибо за помощь ещё раз. — Потом посмотрела на меня и сказала:

— Изменился ты, Павел, сильно. Иногда вижу, как ты с дочкой возишься, будто другой человек…

Мы пришли домой, я занялся приготовлением обеда, но мысли мои невольно возвращались к Лие и к информации, полученной от Витьки. «Как я мог забыть такую красивую девушку… Тем более, если верить Вите, знал её с детства…» Я видел Витиных подружек, и, если моя жена была в его вкусе, то его подружки должны были нравиться и мне, но это было не так. Мне нравились совсем другие. Явное несоответствие. «Такие перемены… А может ли такое быть…» Я решил завести блокнот, в который буду записывать всё из моей прошлой жизни, что не соответствует моим теперешним убеждениям. В глубине души я чувствовал, что всё не соответствует и давно уехал бы в клинику, но останавливал «железный аргумент», связывающий меня прочно с Матрёшкой и Павлой Степановной — генетический анализ.