Отцовские крылья. Из семейного архива

Д. А. Кругляков

В книге изложена автобиография моего отца, Круглякова Анатолия Петровича, прошедшего нелегкий путь от ученика авиамодельного кружка ДОСААФ и курсанта летного училища до военного летчика 1-го класса, кандидата военных наук, полковника, преподавателя и ученого, вложившего все свои знания и умения в вопросы первоначальной подготовки летного состава.Книга является продолжением серии «Из семейного архива» и рассчитана на широкий круг читателей.

Отцовские крылья

Предисловие

Дима, давно хочу выполнить данное тебе слово о том, что по возможности напишу тебе свою автобиографию и родословную.

Основной (главной) причиной моей задержки с выполнением обещания является элементарное незнание многого из моей жизни, особенно детства, а также моя память, которая резко ухудшилась за последнее время. Тем не менее я постараюсь описать все, что знаю и еще помню.

Детство

Родился я 24 марта (записан 25 марта) 1938 года в селе Плясуново Свердловской области в семье Плясуновых: Антона Сидоровича (дедушка), Марии Ивановны (бабушка) и Ксении Антоновны (моя мать).

В селе было несколько семей с фамилией Плясуновы и, по разговорам сельчан, именно по этой причине данный населенный пункт получил одноименное название. Не знаю, существует ли сейчас это красивое село, расположенное на берегу озера, где я когда-то ловил рыбок.

Отец мой — Кругляков Петр Федорович² (дед — Федор Тимофеевич, бабушка — Акулина Константиновна). У отца был еще брат Михаил и две сестры — Серафима (Сима) и Мария (Маруся). По разговорам, фамилия моего дедушки не Кругляков, а Кругляк. И эта семья в свое время приехала в село Плясуново из Белорусского села Кругляки.

Почему мама и папа не поженились, как они жили в те трудные времена, я не знаю. Просто об этом не было разговоров, а я и не интересовался. Знаю, что война внесла свои отрицательные коррективы. Папа был призван в армию и после окончания войны вернулся в г. Тюмень с женой — Верой Антоновной Гараган.

Жил я в с. Плясуново с бабушкой и дедушкой мамы³, где в 1945 году пошел в 1-й класс. Школы в селе Плясуново не было, поэтому пришлось ходить в татарскую школу с. Щачай (или Сагай), сейчас уже не помню. Школа располагалась на удалении около 5 км от села Плясуново. Как учился — не помню. Помню только то, что дорога в школу проходила через обширное поле, около кладбища⁴, и был узкий мост через ручей, по которому вода из болота перетекала в озеро, находящееся около с. Плясуново. Помню, как смотрел в ручье за рыбками и лягушками. Когда было тепло, то мы ходили по ручью босиком.

Примечательным было большое количество уток, которые гнездились на болотах и перелетали из болота на озеро и обратно. Никакого электричества в то время в селе не было. Основа — керосиновые лампы. Впервые провели электричество, т.е. поставили столбы на обширном поле и протянули провода, в 1946 году. Это стало настоящей катастрофой для бедных уток, они, видимо, не могут ощущать (видеть) наличие опасности в виде настоящих проводов и потому массово в них врезались. Мы часто, возвращаясь из школы, ходили искать раненых уток и иногда приносили их домой для еды.

Мой отец с бабушкой Марией Ивановной, 16.06.1950

Ксения Антоновна — мама моего отца

Кругляков Петр Федорович — папа моего отца

Кругляков Федор Тимофеевич, справа Акулина Константиновна — дедушка и бабушка моего отца

Кругляковы Михаил, Серафима и Мария, Гараган Вера Антоновна и Святов Виктор Иванович, муж Марии

Ксения Антоновна в молодости

Анатолий Викторович Святов, сын Марии, 26.07.56 г.

Сергей Викторович Святов, сын Марии, июнь 1969 г.

Отец с двоюродной сестрой Тамарой Плясуновой

Моя бабушка и отец, 50-е годы

В с. Плясуново было натуральное хозяйство: свое молоко, яйцо, мясо, различные семена, запасы варений и солений, а также свои куры, свиньи, коровы, овцы. Сажали картофель, лук, морковь, свеклу, зелень и т. д.

Рожь, пшеницу и овес все брали в колхозе, сами мололи и варили хлеб, делали каши. Каких-либо магазинов и ларьков тогда не было — все было только свое. Помню, что часто ходили с дедом в лес за грибами и ягодами, а также гнали самогонку. Я помогал деду таскать сучья и дрова, поддерживать костер. Дед мой, Антон Сидорович, был искусным мастером по дереву. Делал мебель, окна, наличники, лестницы и т. д. Я ему во всем помогал, и это, конечно, положительно сказалось на моей дальнейшей жизни.

Мама жила в Тюмени, работала продавцом в киоске на рынке. Вышла замуж за Плесовских Алексея Федоровича, который работал на железной дороге в ремонтном депо.

В 3-й класс я пошел учиться уже в Тюмени, так как переехал жить к маме. Новые ощущения, новая обстановка, новые друзья и соперники. Жизнь шла своим чередом до настоящей катастрофы, которая произошла с мамой. Я уже учился в 5-м классе, а мама работала на том же месте. И вдруг у мамы обнаружили растрату денег. Какая была сумма, кто был виноват и как все это произошло, я не знаю. Но времена были лихие и маму осудили на год за растрату. Я был в шоке, не верил, плакал, но жизнь есть жизнь.

Я переехал жить к отцу, вернее, к бабушке и дедушке моего отца, которые жили в другом районе Тюмени, в так называемой Затюменке (ныне Затюменская улица). Папа жил с ними вместе со своей женой Верой Антоновной. На этой же улице жили наши родственники — Святовы и Филоненко — семьи сестер отца Марии и Серафимы (Симы).

Отец и Вера Антоновна работали, так что я их видел только вечером и в выходные дни. Этот период моей жизни характерен тем, что я стал заниматься коньками, играл в хоккей и посещал авиамодельный кружок в ДОСААФ. Авиамодели делал не только в кружке, но и дома. Так что разных моделей дома было предостаточно.

До 7-го класса я учился в школе №14, которая располагалась недалеко от дома, нужно было только перейти Солдатский лог. Что-либо существенного из того времени я вспомнить не могу, разве что такой случай.

Я готовился к экзамену и из 30 билетов успел повторить материал только по 20 билетам. В день экзамена, после завтрака, я решил подготовить 21-й билет. Он мне и попался на экзамене — повезло. 7-й класс был выпускным. Основным радостным событием в это время для меня стало возвращение мамы. Что у них с мужем произошло, я не знаю. Только мама к нему не вернулась, а сняла квартиру и стала жить отдельно. Я часто, по выходным, ходил к ней, особенно когда после смерти бабушки Марии дедушка Антон переехал из с. Плясуново жить в г. Тюмень к маме.

В 8-й класс я пошел учиться в другую школу, где уже были девчонки. Школа №2 была большой. Восьмых классов было аж три: 8а, 8б, 8в. Я попал в 8б и в том же классе окончил школу. Основной особенностью учебы этого периода было то, что я не только продолжал играть в хоккей в одной из городских молодежных команд, но и начал заниматься в Курганском областном аэроклубе ДОСААФ, филиал которого был в Тюмени.

Последнее сыграло решающую роль в моей дальнейшей судьбе. Помню, как в один из дней в школу прибыл бравый майор-авиатор. Он собрал мальчишек 10-х классов и спросил, кто хочет стать летчиком? Пять или шесть человек, в том числе и я, откликнулись на это предложение. Далее, была медицинская комиссия в пункте призыва в армию, которую прошли только трое, и я был в их числе.

С этого дня моя жизнь резко изменилась. До обеда были занятия в школе, а после обеда (3 раза в неделю) занятия в аэроклубе: изучение основ авиации, аэродинамики самолетов, характеристик учебного самолета. Хоккей ушел на второй план, разве что приходил играть в субботу и воскресенье.

Наконец, учеба в школе была завершена, сданы все экзамены, впереди ожидался торжественный вечер с выдачей дипломов, но попасть на него мне было не суждено. За несколько дней до выпускного мне пришел вызов в Омское военное авиационное училище летчиков (ВАУЛ), с которым мне пришлось идти к директору школы и просить аттестат. Все документы мне выдали в срок, а потому, в день школьного торжества, я уже был в Омске, в летном училище.

Конечно, мои родители догадывались о моих планах, но то, что я все же приму окончательное решение, оказалось для них полной неожиданностью. Отец даже попытался меня отговорить, предложил на выбор несколько вариантов продолжения учебы, называл различные техникумы, но я был непреклонен и никогда в своей жизни об этом не пожалел.

Мою дальнейшую военную и гражданскую жизнь условно можно разделить на следующие этапы:

— Омское ВАУЛ (1955—1957 гг.);

— Рязанский ЦБП ПЛС ДА (1957—1958 гг.);

— Прилуки (1958—1964 гг.);

— Рязанский ЦБП ПЛС ДА (1964 г.);

— Хабаровск (1964—1966 гг.);

— Калинин (1966—1968 гг.);

— ВВА им. Ю. А. Гагарина, учеба (1968—1972 гг.);

— 244 ЦБП ПЛС в Зябровке (1972—1975 гг.);

— ВВА им. Ю. А. Гагарина, адъюнктура (1975—1978 гг.);

— Ворошиловградское ВВАУШ (1978—1984 гг.);

— 30 ЦНИИ МО РФ (1984—2018 гг.).

Естественно, каждый указанный этап — это часть моей жизни с ее положительными и отрицательными сторонами, с успехами и неудачами. Это не только служба и работа, но еще и семья, встречи с друзьями, отдых, отпуск, поездки в санаторий и т. д.

Омское ВАУЛ (1955—1957 гг.)

В училище все повторились сначала. Медицинская комиссия, экзамены, распределение по летным группам, закрепление за летчиком-инструктором. Я попал к летчику-инструктору, который был военным летчиком и участвовал в Великой Отечественной войне. Начались занятия по изучению технических характеристик учебно-тренировочного самолета Як-18, тренировки в кабине самолета и на тренажерах. И вот, наконец, завтра первый полет на самолете.

Начало полетов в 8 часов утра, но, прежде чем допустят к полетам, мы должны были выполнить прыжок с парашютом. Я прыгал с парашютом с 70-метровой высоты в аэроклубе в Тюмени, где страховка осуществлялась обычной веревкой, но здесь все было иначе.

Для меня это был первый в жизни полет на самолете и настоящий прыжок с парашютом. Конечно, я многое уже забыл, но этот первый полет и прыжок с парашютом в моей памяти остались навсегда.

Прыгали с самолета По-2: я с двумя парашютами (основной на спине и запасной на груди) сажусь в передней кабине, сзади — летчик самолета. Взлет, набор высоты 500 м, команда приготовиться к прыжку. Я вылезаю из кабины, становлюсь на нижнее крыло самолета, застегиваю чеку принудительного раскрытия парашюта за скобу на борту самолета и докладываю, что к прыжку готов. Потрясающее впечатление: стою спиной к направлению полета, ощущаю приличный напор воздушной массы, внизу поле и маленькие фигурки людей…

Прыжок — несколько секунд свободного падения, легкое вздрагивание и над головой раскрывается купол парашюта. Свершилось, какая благодать, плавное мягкое снижение, тишина и покой. Мысли в голове вихрем. Теперь я допущен к вывозным полетам на учебно-тренировочном самолете (УТС) Як-18! Скорее бы в небо! И вдруг голос из рупора: «Ноги…, ноги!» Скоро приземление и в этот важный момент, главное, правильно, ровно и вместе держать ноги, чтобы не получить травм в момент приземления. Но все проходит нормально: я на земле, тяну стропы и гашу купол парашюта, собираю парашют и докладываю старшему, что прыжок выполнен…

Это все вкратце, на самом деле впечатлений масса, положительных впечатлений.

В училище я должен был учиться три года. Первый год — освоение УТС Як-18, второй и третий годы — освоение учебно-боевого (УБС) и боевого самолета (БС) — бомбардировщика фронтовой авиации (ФА) Ил-28.

УТС Як-18 я освоил довольно быстро и успешно выполнил всю программу летной подготовки. Тем не менее первый год в училище запомнился мне теоретическими занятиями и нарядами, особенно назначением в караул в зимний период в лютые морозы, когда приходилось заступать на пост в шубе, в валенках и с винтовкой на плече. А вот летний период — сплошь подготовка к полетам и полеты. В один из таких напряженных дней на аэродроме случилось ужасное происшествие: самолет Як-18 с курсантом и летчиком-инструктором на борту во время выруливания со стоянки задел винтом и зарубил техника самолета. С той поры мы стали более осторожными на полетах.

После завершения летной подготовки на УТС Як-18 нам предстояло переезжать на другой аэродром, где базировались УБС и БС Ил-28.

Учебно-тренировочный самолет (УТС) Як-18

К взлету готов, лето 1956 г.

Отец осматривает двигатель, 1956 г.

Курсант Анатолий Кругляков

Изучение техники пилотирования

В казарме, свободное время

На практических занятиях, 1956 г.

На занятиях, отец сидит у колонны (справа)

Ксения Антоновна и Тамара Плясунова, 50-е годы

Отец на море, 50-е годы

Отец с мамой, моей бабушкой, 1956 г.

Отец с папой, моим дедушкой, 1956 г.

С однокашниками, отец второй слева

Курсант Кругляков, 1957 г.

Курсант Кругляков, 1956 г.

Разбор полетов, на передней стойке Ил-28

Возле учебно-боевого самолета (УБС) Ил-28

Мне бы в небо! В кабине Ил-28, 1957 г.

Как дети малые, отец слева (впереди)

Курсант Анатолий Кругляков, 1956 г.

Отлетал на отлично, в кабине Ил-28

Курсант Анатолий Кругляков, 1956 г.

С однокашниками, отец слева, 1957 г.

Заправка самолета Ил-28 топливом

На этом УБС Ил-28 отец учился летать

Выпуск 1957 года, отец под цифрой «1953»

Лейтенант Кругляков Анатолий Петрович, 1957 г.

Перебазирование осуществлялось по железной дороге, поэтому нам пришлось свое имущество грузить в товарные вагоны. Я бы об этом и не вспомнил, но это имело свои последствия. Дело в том, что мой дядя Миша, родной брат моего отца, был в командировке и в тот момент, когда мы занимались погрузкой имущества в вагон, он ехал в пассажирском поезде и увидел меня. Дома он рассказал моему отцу об увиденном и предположил, что я, скорее всего, не курсант, а солдат. Но об этом я узнал позже.

Занятия, полеты, наряды и, конечно же, выходные. Вот в какой-то один из таких дней, когда мы играли в баскетбол на спортивной площадке, я услышал окрик: «Курсант Кругляков!» Каково же было мое удивление, когда рядом с моим летчиком-инструктором, позвавшим меня, я увидел своего отца, который приехал проверить, кто я на самом деле — курсант или солдат. Я был очень рад увидеть своего отца, поделиться с ним своими успехами. Мы тогда хорошо провели время вместе.

В училище мне все нравилось, поэтому учился я хорошо, все экзамены сдал на отлично, УБС Ил-28 освоил успешно. Оставался третий год обучения на боевом Ил-28, но здесь произошло необъяснимое. Меня вызвали к начальнику училища, который объявил, что я окончил училище досрочно, мне присвоено звание «лейтенант» и я иду в отпуск, а затем направляюсь в г. Рязань для переучивания на самолет дальней авиации (ДА). Как потом оказалось, я был не один: было еще 2 или 3 курсанта, которые окончили училище за 2 года. Итак, мне 19 лет, и я военный летчик.

Рязань (1957—1958 гг.)

Осенью 1957 года я впервые в своей жизни самостоятельно выезжаю в г. Москву и далее в г. Рязань. Впечатлений, конечно, масса, все новое и незнакомое. В Рязанском Центре боевой подготовки и переучивания летного состава дальней авиации (ЦБП ПЛС ДА) началось изучение тактики ВВС, характеристик самолета Ту-16, аэродинамики и т. д. Как бы все сначала, но уже на другом уровне.

После сдачи экзаменов, тренировок на тренажере и закрепления за инструктором у меня начались полеты. Все новое: и самолет, и состав экипажа, и техника пилотирования. Этот период жизни и службы пролетел быстро: экзамены, подготовка к полетам, полеты. Конечно, были и выходные, но что-либо существенное, кроме кино и танцев, я не помню⁵.

Весна 1958 года: полеты закончены, экзамены сданы. И вот в руках первое мое назначение — еду в строевую часть.

Прилуки (1958—1964 гг.)

В феврале 1958 года я прибыл в в/ч 21385 (г. Прилуки Киевского военного округа) и был назначен правым летчиком — помощником командира корабля самолета Ту-16 в экипаж капитана Петра Таганашкина. В этой должности я прослужил до февраля 1964 года.

Впервые в Москве, осень 1957 г.

Отец в лейтенантском кителе, кон. 50-х годов

Мама отца раскладывает пасьянс, кон. 50-х годов

Весна, после построения, нач. 60-х годов

Старший лейтенант Кругляков А. П.

Прилуки, в кабине самолета Ту-16

Прилуки, отдых между полетами

В парадном мундире, старший лейтенант

Прилуки, торжественное построение, отец слева

Правый летчик, в полете, Ту-16

Прилуки, Ксения Антоновна с котиком

За это время стал секретарем комсомольской организации 1-й АЭ, вступил в члены КПСС, участвовал в художественной самодеятельности, пел в офицерском ансамбле, освоил самолет Ту-16, летал на заправку топливом в воздухе, участвовал в ряде учений и т. д.

Со мной, еще с Рязани, стала жить моя мама, Ксения Антоновна, я ничего против не имел. Мы снимали квартиру в частном доме.

Как-то после ночных полетов я возвращался домой и услышал мяуканье. Около одного из домов на завалинке сидел маленький котенок, я его приласкал и в кармане летной куртки принес домой. Так у нас появился третий член семьи. Через некоторое время мы сменили место жительство и, конечно, взяли с собой котика, но он через день сбежал на старое место жительства, так мы и расстались.

Естественно, была и личная жизнь, танцы, ресторан. Я взрослый и нужно было думать о семье. Девушек было много, но моей пока не было. Как говорят, «кого мы любим — нас не любит, кто любит нас — не любим мы». Так что я пока оставался холостяком.

В 1961 году отпуск у меня выпал на весну, и я вместо юга решил съездить на север в г. Салехард, где работал отец. Я знал, что на севере холодно, но не думал, что так. Когда подъезжали к конечной ж/д станции Лабытнанги, то объявили, что температура на улице аж «минус» 32. Хорошо, что меня встретил отец на грузовой машине (другая не прошла бы по тем дорогам) и привез с собой унты, тулуп и теплую шапку-ушанку. Далее, до Салехарда, мы ехали на машине, я в кузове. Отпуск я провел хорошо, много ходил, гулял, многое увидел. Поел икры, оленины, строганины и т. д. С отцом были у его друзей-геологов за Полярным кругом. По возвращении домой, на вокзале в г. Нежин, услышал по радио радостное сообщение, что в космосе наш космонавт — Юрий Гагарин.

В последний год моей службы в г. Прилуки я был определен правым летчиком к командиру полка. Это, конечно, было почетно, но и ответственно. Много летали на разведку погоды, на заправку топливом в воздухе и т. д.

В одном из полетов, когда я уж слишком старался плавно посадить самолет, что должен делать и делает командир корабля, а не правый летчик, я услышал слова командира полка: «Пора ехать переучиваться на командира корабля». Через некоторое время я был направлен на переучивание в г. Рязань.

Рязань (1964 г.)

В феврале 1964 года для переучивания на командира корабля я был направлен в уже знакомый мне г. Рязань. Опять началась учеба, зачеты, экзамены и полеты. Но весна брала свое.

Как-то в субботу, 29 марта, я зашел в клуб, где были танцы, смотрел как танцует молодежь и военные. Около меня остановился майор, мы разговорились, тот оказался дежурным офицером, следил за порядком.

Рязань, свадьба моих родителей, 19 сентября 1964 г.

В ЗАГСе перед регистрацией, 19 сентября 1964 г.

Мама делает запись в книге регистрации брака

Отец делает запись в книге регистрации брака

За свадебным столом, 19 сентября 1964 г.

Кругляков Анатолий Петрович

Круглякова (Гузько) Наталия Викторовна

Указ о создании семьи Кругляковых, 19 сент. 1964 г.

Душевная песня, отец поет

Гузько Виктор Иванович, отец мамы (слева), мои родители и родители отца, 19 сентября 1964 г.

Ксения Антоновна, 60-е годы

Мои родители, 60-е годы

Танцы подходили к концу, когда я увидел красивую девушку и пригласил ее на танец, а затем проводил до дома. Снова встретились мы в воскресенье, 30 марта, и поехали в г. Рязань в кино. Фильм назывался «Смерть зовется Энгельхен». Во время фильма Наташа, так звали девушку, сказала, что у нее сегодня день рождения и ей 20 лет. Так я и познакомился со своей будущей женой⁶.

Как потом оказалось, тот майор, который был в клубе дежурным офицером и с которым я разговаривал, был отец Наташи, Виктор Иванович Гузько. Жизнь стала более интересной и насыщенной. Наташа училась в Рязанском радиотехническом институте, так что в течение недели мы были заняты и встречались лишь по субботам и воскресеньям. Ходили в кино, на танцы, ездили в г. Рязань и т. д. Лето пролетело быстро и все подошло к своему логическому завершению: заканчивалась моя программа переучивания и у нас с Наташей предстояла свадьба.

19 сентября 1964 года мы расписались в ЗАГС г. Рязань и в этот же день состоялась свадьба на квартире Наташи. Гостей было немного, но все свои и родные. С моей стороны был отец, мать, соседи, подруги. Было очень хорошо, весело, празднично.

В октябре я окончил переучивание и был направлен в г. Калинин на должность командира корабля самолета Ту-16. Жена оставалась в г. Рязани — ей еще предстояло учиться два года в институте.

Распределением я был доволен, г. Калинин был не так уж далеко от г. Рязани, так что я рассчитывал на регулярные встречи с любимой женой. Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. Не знаю, или в строевых частях был избыток летчиков, или в Гражданском воздушном флоте (ГВФ) их не хватало, но вскоре я из г. Калинин был откомандирован в ГВФ в г. Хабаровск, где в специальной группе офицеров-летчиков ДА начал проходить стажировку на самолете Ту-104. Нас в группе было четверо и столько же было в аналогичной группе, но в г. Новосибирск.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Как вспоминал в 1987 году Сергей Святов, двоюродный брат моего отца, «Петр Федорович родился в 1916 году. Он рано начал трудиться. Шло время больших перемен, когда он, молодой человек, вступил в ряды Ленинского комсомола и стал вожаком молодежи. Принимал активное участие в организации колхозов. Вскоре его избрали председателем Сельского Совета, а затем заместителем директора маслозавода. В сентябре 1939 года его призвали в действующую армию, где он находился до 1946 года. Был курсантом пехотно-полковой школы, зам. политрука роты, командиром роты. В марте 1941 года Петр Федорович вступил в ряды КПСС, а 22 июня 1941 года его направили на Западный фронт. Затем в составе Центрального фронта он принимал участие в обороне Москвы, с 1943 по 1946 год Петр Федорович занимался подготовкой военных авиационных специалистов в Алматинском, Липецком, Борисоглебском училищах. После демобилизации Петр Федорович продолжил трудиться в г. Тюмени в Облрыболовпотребсоюзе, проработав там на различных должностях с 1948 по 1963 год. В 1963 году Петр Федорович был избран заместителем председателя Облрыболовпотребсоюза по кадрам о оргработе».

3

У бабушки Симы, мамы моего отца, был родной брат Павел, а у него сын Валерий, который в бытность учебы отца в ВВА им. Ю. А. Гагарина, а затем работы в Ворошиловграде и в 30 ЦНИИ МО РФ, служил в Клину то ли в службе обеспечения аэродрома, то ли в вещевой службе. Дядя Валера Плясунов дослужился до звания «капитан»; его жену звали Вера и у них было два сына (мои троюродные братья): Эдик и Павел. Раньше, по выходным, мы часто ездили к ним в гости в Клин, а они приезжали к нам, даже в Ворошиловград. К сожалению, в живых остался только Павел, он пишет философские стихи и публикуется на stihi.ru (стихи.ру), но мы практически не общаемся.

4

Отец рассказывал, что, когда он учился в школе, у них был один шутник, который любил всех разыгрывать. Как-то раз он поспорил со своим одноклассником, что тот побоится ночью прийти на кладбище. А тот взял и пришел, а заодно, для храбрости, прихватил с собой крепкую дубину. Ею и огрел промеж глаз внезапно кинувшегося на него из-за могильной плиты затейника, который, спрятавшись в темноте, надеялся напугать своего товарища.

5

С самого детства, сколько себя помню, я по утрам делаю зарядку. Меня этому научил мой отец, а вот его самого этому никто не учил, после училища он как-то сам приноровился делать зарядку каждое утро, а потом втянулся и… делает ее до сих пор. А если по какой-то причине это ему не удается, то он, по его же словам, целый день будет чувствовать себя разбитым. А еще папа в молодости увлекался фотографией, очень любил делать снимки неба. Цветные фото появились много позже, а вначале все снимки были черно-белые, тем не менее небо и облака у отца всегда, на удивление, получались хорошо прорисованными и контрастными. Затем, вроде как в Зябровке, у нас появилась кинокамера. И папа начал снимать семейные кинофильмы, а с приходом «цвета» увлекся слайдами.

6

Мама это знакомство описывает более романтично. Она была первой красавицей гарнизона и в тот день пришла на танцы со свитой поклонников. Стояли в сторонке, у стеночки, шутили, смеялись, как вдруг их круг расступился, к ней без стеснения подошел молодой парень и, пригласив на танец, взял за руку и вывел на танцпол, а она, от неожиданности, безропотно шагнула вслед за ним. Но больше всего, что ее возмутило, удивило и покорило в новом знакомом, моем отце, что тот осмелился ее поцеловать, когда провожал домой, а ведь до этого никто из ее окружения не мог даже и подумать об этом.