Не спорьте с призраком

Гюдюль, 1997

Я теперь живу за городом, в особняке, увитом розами. Все здесь было бы прекрасно, но наша вилла, «Чайная роза», больше похожа не на уютный загородный дом, а на декорацию к ужастику! Внутри имеется розовая комната с множеством жутких кукол, а в саду – старинная статуя, с которой теперь разговаривает моя младшая сестра! По ночам мне не дают уснуть странные звуки, и я начинаю догадываться, что в мою сестрёнку вселился призрак…

Глава 3. Статуя в глубине парка

Когда я пришёл в сад, папа и Виолетта, задрав головы, вели сложные подсчёты.

— Три на втором этаже. С этой стороны, — Виолетта указала пальцем на фасад.

— Нет, два, — возразил папа. — Третье — это ванная.

— Они считают комнаты по окнам, — объяснила мама, подавая мне бутерброд с курятиной.

— Обойди виллу, — добавил папа, — и скажи, сколько окон с другой стороны.

Я тут же послушался. Прекрасно, когда требуются несколько человек, чтобы осмотреть весь дом! Если бы мои приятели знали…

— Тоже три. И одно под крышей: моё.

— Стало быть… Шесть комнат. А на третьем? Думаю, столько же.

— Двенадцать комнат, — продолжила мама. — Все посчитали? Двенадцать спален, две ванных, гостиная размером с ангар, столовая, кухня, кладовка…

Пока она говорила, я продолжал считать и наконец поправил:

— Не двенадцать, мама, а одиннадцать!

— Ты уверен? — удивился папа. — Мне показалось, что верхние этажи одинаковые.

— Но посмотри, над моим окном ничего нет!

Папа поднял голову.

— И правда… ну ладно, этим этажом мы всё равно пока заниматься не будем. И на первом, и на втором полно работы!

— Не считая парка, — добавила мама. — Им тоже необходимо заняться.

Она сказала «парк», а не «сад», и видно было, что это ей нравится. Она явно воображала себя помещицей!

— Как красиво розы обвивают стены! — пробормотала она. — А запах какой! — Она нежно улыбнулась папе. — Мы будем счастливы здесь, дорогой!

Папа улыбнулся в ответ. Когда родители так себя ведут, это значит, что они хотят побыть наедине. Я обнял сестрицу за плечи.

— Пойдём, Виолетта, погуляем вокруг!

— Прекрасная мысль! — подхватил папа. — Исследуйте территорию!

И мы тут же устремились в заросли.

Деревья росли так густо, что солнечные лучи почти не пробивались сквозь их кроны.

— Тут холодно, — Виолетта вздрогнула. — Темно, сыро… У меня мурашки по рукам… — Она потёрла ладони, чтобы согреть их, и снова заныла: — И колючек здесь полно!

— Да ладно, ты в джинсах, в кроссовках — ничего тебе не будет!

— Ага! Они сквозь штаны колют!

— Какая неженка!

Я поднял палку, чтобы пробивать нам путь в зарослях.

— Иди за мной, я путь расчищу!

Некоторое время мы шли молча.

— Ой, смотри!

Между кустами обнаружилась маленькая полянка, залитая солнечным светом. У Виолетты сразу улучшилось настроение.

— Как славно! — воскликнула она, захлопав в ладоши.

В тени плакучей ивы старые скамейки стояли кругом статуи — совершенно целой, хоть и заросшей мхом. Это была девочка, играющая с обручем. В старинном платье и ботинках со шнуровкой. Её волосы были перевязаны лентой. На губах застыла улыбка.

Находка привела Виолетту в восторг.

— Прямо Алиса в Стране чудес!

Она подошла поближе, чтобы рассмотреть постамент.

— Смотри, Кирил, здесь написано «Эмма. Апрель 1912». Как ты думаешь, она правда существовала?

— Наверное… Может быть, она жила здесь.

— Хочу, чтобы сделали мою статую, — мечтательно пробормотала Виолетта. — Скажу папе…

Я захихикал.

— Размечталась, дорогуша! Ты просто моль!

Мне нравилось дразнить сестру, обычно она заводилась с пол-оборота. Но на этот раз не вышло. Она так восхищалась Эммой, что не обратила внимания на мои подколки.

— Сколько ей лет, как ты думаешь?

— Ну, трудно сказать… Лет восемь-девять…

— Она могла бы стать нашей подружкой. Как ты думаешь, она ещё жива?

Я быстро подсчитал в уме.

— Если в 1912 году ей было восемь лет, сейчас ей должно быть девяносто три года. Она, скорее всего, уже умерла. Или это очень-очень старая дама!

— Для меня она останется маленькой девочкой, — тихо сказала Виолетта.

Голоса мамы и папы, разнёсшиеся по парку, вернули нас к реальности.

— Кирил! Виолетта! Идите сюда!

Мы двинулись в обратный путь. Моя сестрица, погружённая в размышления, даже не ворчала!