Жизнь и фильмы Сэмюэла Л. Джексона, самого крутого человека в Голливуде

Гэвин Эдвардс, 2021

Сэмюэл Л. Джексон – самый крутой человек в Голливуде. Ну, уж точно один из самых крутых. Мальчик-заика, отец которого умер от алкоголизма, а мать попала в психиатрическую лечебницу. Он прошел путь от безымянного чернокожего актера до звезды мирового масштаба. В его фильмографии почти 200 фильмов, в числе которых такие шедевры, как «Криминальное чтиво», «Джанго освобожденный», «Мстители», «Звездные войны» и «Парк Юрского периода». И пусть чаще всего ему достаются роли второго плана, но они неизбежно врезаются в память и запоминаются чуть ли не лучше, чем весь фильм. Эта книга – уникальное исследование жизни актера и его неподдельной крутости. Его долгий и нелегкий путь к вершинам Голливуда. Через что он прошел, кого он встречал и чего ему это стоило. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

2

Настольная лампа (с лампочкой)

«Самообладание, уравновешенный характер, высокие идеалы и цели считаются главной целью образования». Так говорилось в «Вестнике колледжа Морхаус», пособии, которое выдавали всем студентам, прибывшим в кампус осенью 1966 года. В нем излагались возвышенные идеалы колледжа: «Характер выполняемой работы и растущая эффективность каждого факультета гарантируют самые высокие и долговечные результаты в жизни студентов и тех, среди кого они будут работать».

Морхаус, мужской колледж в Атланте, основанный через два года после Гражданской войны, был одним из самых престижных учебных заведений страны, исторически предназначенных для черных. Заведение тщательно охраняло репутацию своих выпускников, примерно 225 в год, которых называли людьми Морхауса. Его самым известным выпускником был доктор Мартин Лютер Кинг — младший. «Нам говорили, что мы входим в первую десятку черной расы, которая выведет всех из тьмы к свету, — вспоминает Джексон. — В то время примерно 75 % всех [чернокожих] врачей в Америке были мужчинами, выпускниками Морхауса. Люди Морхауса были издателями, редакторами, они были лидерами гонки».

Именно эта мечта о достойном будущем побудила Элизабет отправить Сэма в Морхаус, и именно поэтому Эдгар и Перл были готовы заложить дом номер 310 1/2 на Лукаут-стрит, чтобы оплатить необходимые расходы: в 1966–1967 учебном году обучение, проживание, питание и стирка в Морхаусе стоили минимум 1430 долларов. (С учетом инфляции это эквивалентно 11 545 долларам в 2021 году.) «Каждый студент должен обеспечить себя постельным бельем, одеялами и настольной лампой (с лампочкой)», — предупреждал «Вестник».

В воскресенье 11 сентября 1966 года первокурсникам Морхауса разрешили заселяться в общежития начиная с 8 утра. Мать Джексона высадила его — с постельным бельем, одеялами и настольной лампой — и поехала домой, уверенная в том, что в объятиях Морхауса он будет в безопасности от искушений. Она ошибалась. «Я начал сходить с ума», — говорит Джексон.

Как только мама уехала, Джексон покинул кампус Морхауса, купил литр пива и пошел вверх по улице к приглянувшейся ему баскетбольной площадке. Он спросил, кто следующий, и провел остаток дня в этом неблагополучном районе. (Университетские дома, расположенные рядом с кампусом Морхауса, были первым в США жилищным проектом для черных семей, который был построен на федеральные средства.) «Я играл в баскетбол, тусовался с ними в тот вечер», — говорит Джексон. Его новые друзья понятия не имели, что он студент Морхауса, и подумали, что он недавно переехал в их район.

Джексон вернулся в кампус к первому дню ориентации первокурсников, во время которого студентам пытались привить идеалы Морхауса и запугать их строгостью учебного заведения. Перед студентами выступили с традиционной речью и сказали взглянуть налево, а затем направо: одного из этих людей (внимание, спойлер!) не будет здесь уже в следующем году.

Джексон поступил в Морхаус, чтобы изучать морскую биологию. Он хотел стать океанографом, потому что смотрел по телевизору «Морскую охоту» (приключенческий сериал с Ллойдом Бриджесом в роли подводника), не говоря уже о том, что был большим поклонником классической истории о подводной лодке «20 000 лье под водой» (романа Жюля Верна, а не диснеевского фильма 1954 года). Он мечтал стать черным Жаком Кусто^[24], несмотря на то что вырос почти в 500 километрах от ближайшего океана.

«Впервые я был предоставлен самому себе. Я делал все то, чего не делал в старших классах: напивался, не спал ночами, играл в карты, заводил много подружек, — говорит Джексон. (Морхаус был колледжем для мужчин, а через дорогу находилось родственное учебное заведение — Колледж Спелман, исторически предназначенный для чернокожих женщин.) — Тем не менее я ходил на занятия, а средний балл оставался в районе четверки».

Джексон продолжал наведываться в район социального жилья, чтобы поиграть в баскетбол с друзьями, которые прозвали его Слимом. «Я бывал там каждый день, и чаще всего подолгу», — сказал он. Будучи принятым в башню из черного дерева, он чувствовал себя более комфортно за ее пределами, с горожанами — или, как их называли в кампусе, парнями из квартала. Джексон с любовью описывает их так: «Придурки, которые стояли на углу. Они курили травку, пили вино, пиво, несли всякую чушь. Помногу. Это были мы».

Парни из квартала считали студентов Морхауса заносчивыми, или, на тогдашнем сленге, saditty. Джексон был согласен с ними, он видел, как его сокурсники не только считали себя выше местных жителей, но и были научены этому администрацией школы: «Они игнорировали тех, кто жил в общине: они вторгались в жизнь местных и считали, что они могут ею управлять». Поэтому когда парни из квартала здоровались с людьми Морхауса, они часто не получали ответа. «И это служило поводом для избиения, — говорит Джексон. — Либо их прогоняли обратно в кампус. В основном потому, что они не любили разговаривать».

Иногда парни из квартала грабили студентов Морхауса, что Джексона не беспокоило: «В девяноста процентах случаев они были правы в том, что человек, у которого они забирали вещи, мог позволить себе остаться без них. И это были люди с мелкобуржуазными идеями, которые на самом-то деле нуждались в подобном уроке».

Однажды, однако, их жертвой стал человек, которого Джексон знал по школе. Он посмотрел Джексону в глаза, но, прежде чем тот успел что-то ответить, кто-то ударил студента, парни из квартала освободили его от ценностей и все вместе убежали. «В результате я оказался в кабинете директора, — сказал Джексон. — Из-за того что парень узнал меня, он сообщил об ограблении и сказал, что я был с ними. В результате меня несколько раз приговаривали к условному сроку, потому что я отказывался назвать людей, которые это сделали».

Прошло еще полгода, прежде чем ребята из квартала узнали, что Джексон учится в Морхаусе: они заметили его на танцах, где он появился в форме колледжа. «Слим, ты реально учишься в колледже?» — спросил один из них удивленно. Джексон признался, и таким образом в очень малой степени он улучшил отношения между горожанами и студентами: «Это действительно изменило их представление о парнях из Морхауса, и они перестали так часто их избивать».

Джексон нашел свой собственный способ участвовать в жизни Морхауса и стал чирлидером. Он обнаружил, что у этой работы есть свои плюсы, например возможность прослушивания и отбора девушек-чирлидеров из Спелмана. «Мне приходилось ездить в другие колледжи для черных. Я общался с баскетбольными и футбольными командами, встречался с девушками, — он нежно рассмеялся при этом воспоминании. — Дело было вовсе не в школьном духе».

Некоторые из первокурсников Морхауса, может быть, восемь из них, особенно выделялись: на несколько лет старше остальных, более напряженные, более устрашающие. Многие из них носили прически в стиле афро и ожерелья из плетеной веревки. Все они относились к занятиям серьезнее, чем среднестатистический первокурсник. Они были ветеранами Вьетнама, учились в колледже по Биллю о льготах для ветеранов. Однажды ночью Джексон и его друзья засиделись допоздна, пили и буянили, выводя из себя некоторых из тех ветеранов, которые пытались учиться.

Насколько он помнит тот ночной разговор, они пришли и прочитали им лекцию.

— Вам, ребята, нужно учиться, стать повнимательнее и посерьезнее! Война идет. Мы только что с нее вернулись.

— Какая на хрен война?

— Во Вьетнаме.

— Где это? — спросил я.

— Пойдем за картой.

— На этой карте нет места под названием Вьетнам!

— Вот здесь: Индокитай. Это Вьетнам. У нас там война. Мои друзья умирают там — твои родственники будут умирать там.

Не потребовалось много времени, чтобы это предсказание сбылось. Один из двоюродных братьев Джексона из штата Джорджия — они вместе проводили каждое лето, бегали по грунтовым дорогам и попадали в неприятности — ушел в армию примерно в то же время, когда Джексон поступил в колледж. «Естественно, полтора месяца спустя моего кузена убили во Вьетнаме, — сказал Джексон. — Я реально как будто проснулся».

Он старался получать достаточно хорошие оценки, чтобы не вылететь из колледжа, но все остальное в его жизни ходило ходуном. Для многих людей колледж строится не только на учебе, но и на индивидуальности: вдали от дома у вас есть свобода экспериментировать с тем, как представить себя миру, и понять, каким человеком вы хотите быть во взрослой жизни. Джексон всегда был сложным парнем с целым набором разных личностей внутри себя и жил в доме, где за ним присматривали четверо взрослых. Теперь он выяснил, что может быть другим человеком или даже целым набором разных людей — от парня из квартала до чирлидера и участника антивоенного протеста. (Еще он обнаружил, что разнообразие общественных кругов дает ему доступ к более широкому выбору женщин: «Как в разных видах спорта есть свои фанатки, так и в этих кругах есть свои фанатки».)

Чем больше Джексон читал о Вьетнаме, тем сильнее укреплялись его убеждения против войны.

Он сменил специальность на архитектуру и поменял стиль одежды, отказавшись от гардероба с паттернами в елочку: «Не успел я покинуть родной дом, как стал хиппи. Джинсы-клеш с заплатками, кожаные жилеты с бахромой и, знаете, такие дикие футболки в стиле тай-дай^[25] и все такое прочее».

Признаком времени стало то, что он ходил на занятия по английскому языку к профессору, который во время обсуждения в классе романа Кена Кизи «Над кукушкиным гнездом» призвал студентов использовать галлюциногены: «У вас, ребята, столько отличных идей, может быть, вам стоит попробовать это».

Джексона даже призывать ни к чему не приходилось. В студенческие годы он употреблял все наркотики, которые попадались ему под руку, включая кислоту, травку и даже героин в период, когда ничего другого не было в доступе: «Мы и правда думали, что правительство убрало всю марихуану с улиц. Марихуаны не было. Кислоты было очень мало. Единственное, что можно было достать, и в большом количестве, был героин, его мы и брали». Джексон и его друзья некоторое время снюхивали его, а потом решили, что с таким же успехом можно вводить его внутривенно. «Я любил накидываться по выходным, — говорит он. — Мне не хотелось делать это на регулярной основе. Я понимал риски».

Понимание рисков не смогло предотвратить передозировку героином. С Джексоном произошел внетелесный опыт, в ходе которого он увидел, как друзья спасают ему жизнь: «Я как будто парил над комнатой. Посмотрел вниз и увидел себя, рядом какой-то парень бьет меня в грудь, пока другой парень пытается удержать меня, а я просто наблюдал за всем этим дерьмом. Это хреновое чувство». Но, по-видимому, недостаточно хреновое, чтобы тут же остановиться: у Джексона было еще два предсмертных опыта, прежде чем он отказался от героина. «Третий передоз стал концом моих отношений с героином. Я не хотел умирать из-за наркотиков, а я видел такое. Мне хватило ума, чтобы все понять и остановиться», — рассказал он.

«В момент, когда событие происходит, оно не кажется историческим», — говорит Джексон. И вы особенно не думаете об этом как об историческом событии, когда смотрите фильм «Джон Голдфарб, пожалуйста, иди домой!» — сатира времен холодной войны с Питером Устиновым в главной роли, которая каким-то образом заканчивается тем, что Ширли Маклейн забивает победный тачдаун футбольной команде «Нотр-Дам». Однако вечером 4 апреля 1968 года, в четверг, когда шел весенний семестр второго курса, Джексон находился именно там — на вечере кино в кампусе, где он посмотрел, как он считал, «один из худших фильмов, когда-либо снятых».

Джексон знал, что доктора Мартина Лютера Кинга^[26] застрелили в Мемфисе и доставили в больницу. Кассир в винном магазине сообщил ему эту новость, когда Джексон покупал литр пива, чтобы выпить во время просмотра фильма. Однако он не ожидал, что кинопоказ будет прерван. Кто-то пришел в театр и объявил: «Доктор Кинг умер. Нам нужно что-то сделать». Все вышли на улицы, скорбя, пытаясь понять смысл этих бессмысленных событий.

Джексон чувствовал себя как в тумане. Глядя на своих сокурсников, он видел, что многие из них выглядели такими же оцепеневшими, как и он. А потом, «разумеется, кто-то бросил кирпич в витрину магазина, а я стоял и думал:"Это не то, что мы должны делать"». Когда Джексон вернулся в общежитие, чтобы проведать своего соседа по комнате, его там не оказалось: «Он уже был на улице с кучей других людей, крушил и сжигал наш район».

Кинг был в Мемфисе, потому что приехал поддержать забастовку городских мусорщиков. Несколько дней спустя Роберт Калп и Билл Косби оплатили билеты на самолет для всех студентов Морхауса и Спелмана, которые хотели поехать в Мемфис на марш с работниками санитарной службы, чтобы работа Кинга не закончилась с его смертью. (Калп и Косби были звездами популярного в то время телешоу «Я — шпион», сериала о приключениях секретных агентов, который произвел революцию благодаря тому, что главные роли в нем играли представители разных рас.) Джексон прилетел в Мемфис с группой студентов Морхауса и Спелмана. «Мы все думали, что все выльется во что-то жестокое, хотя рядом была Национальная гвардия, — сказал Джексон. — Калп и Косби пытались дать нам инструкции, как себя вести и воплотить мечту Кинга о ненасильственном характере». Марш оказался мирным. Студенты улетели обратно той же ночью. «Мы были рады, что смогли что-то сделать, кроме как жечь, грабить и разрушать свой район», — добавил он.

Похороны Кинга состоялись на следующее утро, во вторник 9 апреля: после частной службы в баптистской церкви Эбенезер, где Кинг служил старшим пастором, тело было доставлено в Морхаус на фермерской повозке, запряженной двумя мулами, в процессии, за которой наблюдали более 100 000 человек. Колледжу нужны были волонтеры, которые помогали бы посетителям ориентироваться в кампусе, поэтому Джексон надел костюм и выступил в роли швейцара. Сами похороны были сплошным сгустком скорби, хотя на него произвела впечатление госпел-певица Махалия Джексон, которая исполнила любимую песню Кинга Precious Lord, Take My Hand.

Его семья с пониманием относилась к его растущей воинственности — они просто беспокоились, что его могут убить, пока он ее выражает. Во время визита домой в Чаттанугу Джексон сидел на крыльце дома 310 1/2 на Лукаут-стрит, как вдруг появился белый мужчина и представился: «Мистер Венейбл». «С тех пор как я был совсем маленьким, бабушка покупала все эти бредовые полисы страхования жизни и похорон, — говорит Джексон, — и каждую неделю этот страховщик, мистер Венейбл, приходил за своими пятицентовыми взносами».

На этот раз, когда мистер Венейбл подошел к дому и сказал: «Привет, Сэм, Перл дома?» — внутри Джексона что-то щелкнуло, и он сказал то, что не мог выразить в детстве, когда снова и снова видел, как молодые белые офисные работники снисходительно разговаривают с его дедом.

«Ублюдок, с чего это ты обращаешься к моей бабушке, женщине в три раза старше тебя, по имени?» — возмущался Джексон. Он ругался и орал на мистера Венейбла, настолько переполненный яростью, что перешел на какое-то бормотание. Не успел он это осознать, как бабушка выскочила на крыльцо и схватила его за волосы.

Джексон сказал: «Я был зол из-за убийства, но не был шокирован. Я знал, что для перемен потребуется что-то другое: не сидячие забастовки, не мирное сосуществование».

«Что, черт возьми, с тобой не так?» — возмущалась она.

Джексон не сожалел о своей вспышке: с его точки зрения, мистер Венейбл впервые задумался о том, что он что-то сделал не так. Мистер Венейбл попросил прощения, но после его ухода Перл набросилась на внука: «Она думала, что он кому-нибудь позвонит и меня повесят».

Заметка в «Вестнике колледжа Морхаус»: «ОСНОВЫ ПУБЛИЧНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЙ. Курс по основам подготовки речи и ораторскому искусству». Вернувшись в Морхаус, Джексон, который по-прежнему временами испытывал трудности с заиканием, решил, что занятия по ораторскому искусству уменьшат его выраженность. Занятия помогли, хотя и не так сильно, как самостоятельное открытие Джексона: он почти всегда избегал заикания, произнося слово «motherfucker».

Еще бо́льшую роль сыграло предложение преподавателя: для постановки «Трехгрошовой оперы» (мюзикл Брехта и Уэйла, в котором звучит песня Mack the Knife) в постановке колледжей Морхаус и Спелман требовалось больше актеров. Любому ученику, который присоединится к актерскому составу, ставили дополнительные баллы. Джексон не умел петь, но оказалось, что он «может делать вид, будто умеет». Его взяли на роль второго плана — Мэтта из Монетного двора. Как только Джексон пришел в театр, что-то щелкнуло: он понял, что нашел то место, где должен был давно оказаться. Возможно, на это чувство сопричастности повлияло то, что его первая репетиция совпала с фотосессией для спектакля, поэтому женщины в составе были одеты в бюстье и пояса с подвязками. Поскольку шесть из девяти парней в труппе были геями, Джексон быстро сообразил, что у него больше шансов в отношении женщин в нижнем белье. Вскоре появился совершенно новый источник кайфа: «В ночь премьеры раздаются эти аплодисменты. Как будто прилив удовольствия. Вау!»

Никто не верил, что «Трехгрошовая опера» стала театральным дебютом всемирно известного актерского таланта, даже сам Джексон. «Я был ужасен», — признал он. Он знал, что вызывал презрение у студенток, составлявших ядро театральной программы Спелмана (в Морхаусе не было своего театрального факультета — ученики, желающие специализироваться на театральном искусстве, должны были переходить через дорогу в Спелман). Одна из этих студенток сказала, что сначала она отреагировала на появление Джексона на репетиции так: «Что мальчик из группы поддержки делает у меня на сцене?» Она все-таки признавала, что у него есть свои достоинства: «Он был очень, очень хорош». Ее звали ЛаТаня Ричардсон, и Джексон тоже обратил на нее внимание: впервые он заметил ее в ту неспокойную неделю после убийства Кинга, когда они оба летели одним рейсом в Мемфис на марш работников санитарной службы. Ричардсон подумала, что Джексон похож на Линка Хейса, персонажа, которого играл Кларенс Уильямс III в телешоу «Отряд"Стиляги"»: «это огромное афро, маленькие круглые очки и длинные бакенбарды».

Джексон отметил, что некоторые элементы этого стиля он так и не перенял: например, он был слишком высоким, чтобы носить обувь на платформе. «А еще у меня не было медальона, — подчеркнул он. — Они выглядели пошловато».

Джексон все еще экспериментировал с разными образами в разных социальных контекстах, но была одна роль, которая его не интересовала: традиционный парень из Морхауса. «В Морхаусе разводили политкорректных негров, — сказал Джексон. — Они пытались создать следующих Мартинов Лютеров Кингов. Они не говорили об этом прямо, потому что на самом деле не хотели, чтобы мы были настолько активны в политике. Они сильнее гордились тем, что он был проповедником, чем тем, что он был лидером движения за гражданские права. Это был их путь: они стремились сделать послушных негров».

«ЗА ВСЕМ, ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ, СЛЕДЯТ», — говорилось в листовке, которая распространялась в кампусе Морхауса весной 1969 года. Над изображением сжатого кулака на листе были напечатаны такие фразы, как «Является ли лозунгом"Власть черным"или"Власть некоторым черным… а не большинству"», «Очень скоро риторика черности выродится в изложения и аргументы"Моя мама чернее твоей мамы"» и «Либо напряжение спадает, либо наступило затишье перед бурей». Самым зловещим был фрагмент, который гласил: «Маленький Дом, маленький Дом, насколько ты силен? Кто-то пыжится и пыхтит, пытаясь разрушить маленький Дом. Если он сделан из палок и соломы, маленький домик не устоит. Маленький Дом, маленький Дом, насколько ты силен?» На листовке было дописано: «Искренне и всегда остаюсь: Бог (P. S. Вам лучше стереть эту чертовски глупую ухмылку со своего лица!!!)».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

24

Жак-Ив Кусто — французский исследователь Мирового океана, автор множества книг и фильмов, один из изобретателей акваланга. — Прим. науч. ред.

25

Тай-дай — метод окрашивания ткани вручную с созданием ярких цветных разводов. — Прим. науч. ред.

26

Мартин Лютер Кинг — лидер движения за права чернокожих в США с 1954 по 1968 годы, убит снайпером в Мемфисе. — Прим. науч. ред.