9 дней в Ниламбе. Как мир открывал дверь в моё сердце

Артем Гуменный

Я чувствую потребность написать эту историю. Сделать обзор, разложить опыт по полочкам и поделиться пережитым. Не знаю, будет ли это полезно кому-то кроме меня, но надеюсь на это. Я не первый и не последний посетитель ретритов, которые проходят в тишине и уединении. Поэтому я не буду говорить академическим языком и рассказывать кучу деталей и мучать читателей подробностями техник. Я предлагаю просто прожить этот опыт вместе со мной. Расскажу, как это было, а выводы делайте сами. Поехали!

Как всё начиналось

–…Ты меня научил есть сыр с плесенью. — говорит она и немного смеётся.

— А ты научила меня любить… — слова сами выскальзывают, а я наблюдаю и улыбаюсь.

Ретрит — это длительная практика медитации, которая проходит в полном молчании. Кто-то едет на ретрит за тишиной, кто-то — попытаться найти исцеление, я же ехал на ретрит за випассаной.

Как точнехонько подметил наш «учитель», випассана — это инсайт — прямое постижение трёх простых истин:

— Все вещи приходят, делают своё дело и уходят.

— Из-за этого непостоянства наши «я» страдают.

— Хотя, если исследовать, окажется, что и «я» непостоянно.

Понимал головой я это и до ретрита, а вот страдашки постоянные и всякие реакции, особенно телесные, поднадоели. Вот и решил узнать, что такое випассана на своём опыте.

Страшно — охуеть.

Встать в 4:45, лечь спать в 21:00. Кормят два раза в день. Всю теорию рассказывают на английском.

Пять часов сидеть неподвижно с прямой спиной. В перерывах четыре часа ходить очень медленно и полтора часа тренироваться. Ещё два с половиной работать по хозяйству. Остальное время уходит на домашние дела, размышления и два приёма пищи.

«Брр, — говорило мое эго всю дорогу до. — Может, ну его? Спина травмированная, а ты её добьёшь сидением неудобным. Ты же сам знаешь, как обычно болит…»

«Я не могу упустить этот шанс. Просто чувствую, что надо. По пути разберёмся, — подумал я и написал письмо в Ниламбе…»

Ответ на письмо пришёл через сутки, что довольно оперативно для монахов. Местный настоятель Упул спросил меня, понимаю ли я, что ретрит — не развлечение, а серьёзная работа, что нужно соблюдать правила и так далее…

Конечно, я понимал и был готов к этому.

Затем были длинные три недели перед ретритом. Я купался в море, лазал по горам и ждал заветного дня. Как и полагается живому человеку, я приготовил всё в последние двое суток: зонт, фонарик, полотенце и три комплекта одежды для медитации.

Маленький Будда готов наблюдать за дыханием, сэррр!

По дороге в ретритный центр познакомился с эстонкой, и нам оказалось по пути. Она, неожиданно для меня, ломилась туда, потому что друзья сказали, что «это должен пережить каждый». Вот она и несла туда рюкзак и улыбку…

Приехали. Заселились.

Мальчики отдельно, девочки отдельно. Мне дали ключи от крохотной пыльной комнатки, показали холл для медитации и пространство для йоги, а затем отпустили восвояси.

Всё — ретрит начался.

С учителем познакомились на улице в первые полчаса.

Обычный бодрый немецкий дедушка лет семидесяти с доброй улыбкой и понятным английским. Обмолвились парой слов и разошлись. Ни восторга, ни сильного отвращения внутри я не почувствовал. Вместо бурных эмоций внутреннее пространство откликнулось привычным равнодушием и снисходительностью.

Он — обычный человек, который долго-долго практикует медитацию.

А вот само место меня порадовало: чисто, достаточно ухожено, сад камней и просто сад. Птички поют, климат отличный, почти нет комаров — вечная весна, а над нами хвойный лес.

Но вот дзынькает гонг…