Всевластие. Уроборос. Владыка чёрных дней

Гуль Риза, 2020

Умирает император Арес Бетельгейзе, не оставив наследников. Власть переходит в руки южного князя-демона Велиала. Он издает закон "Горгон", который делает людей бесправными. Недовольные люди, готовые сражаться, образуют скрытые поселения, главой которых становится Антон Бетельгейзе – внук двоюродного брата императора Виктора (отца Ареса). У сына Антона рождается дочь Оберона. С детства она отличается от своих сверстников умом и восприятием мира. Она хитрее людей и порой ей приходится действовать тайно против всех…

Глава вторая. Подломленные цепи

Ливневый дождь подошёл к концу. Небо озарили лучи солнца, которое только что выглянуло из-за туч. Мрачные грозовые облака начали расходиться. Защебетали вокруг ранее притихшие птицы, закаркали вороны. Мокрые вершины деревьев, трава и кусты засверкали от света. В небе образовалась огромная радуга. По грязной, размытой дороге карета помощника советника въезжала на территорию Игниса. Когда карета затормозила, Владислав, проснувшись, медленно открыл глаза и услышал разговор кучера с кем-то ещё, затем послышались шаги, и у окошка кареты появился лик стражника Игниса. Увидев достопочтенного гостя, он сделал приветственный поклон головой, затем отдал разрешение кучеру ехать дальше. Карета тронулась с места, лошади заржали, колёса застучали о каменную плитку дороги.

Владислав, не поднимаясь с мягкого сиденья, потянулся, размял руками шею и плечи, привёл себя в порядок, расчесав волосы, и начал разглядывать вид из окна. Улицы Игниса были полны демонов различных видов, несмотря на то, что князем востока являлся волкодлак. Многие из них на первый взгляд казались людьми, но стоило присмотреться, как у кого-то виднелись маленькие рожки, у кого-то — острые уши, неестественно длинные руки, лошадиные ноги или козлиные копыта. Людей на улицах в этот день Владислав совсем не увидел. В отличие от готического Астарота, столица скалистых земель выглядит ярко и радует глаз своими красочными домами. Владислав любит посещать этот город, и сейчас, после того, как путешествие подошло к концу, он даже был рад, что ему придётся прожить здесь определённое время. О работе и предстоящих сложностях он старался думать меньше.

Как только карета въехала в пределы главной площади, в глаза бросился «Золотой луч». Высокий, красивый, ярко сияющий на солнце, он производит особое впечатление с не утихающим любопытством: для чего он здесь стоит, что он в себе скрывает? Но никто и ничто, как никому, так и Владиславу не даст ответа, по крайней мере, в настоящее время.

Карета без проблем въехала на дворцовую территорию и остановилась у крыльца, к ней сразу подбежали двое слуг. Кучер что-то им сказал, указав на карету, слуги расцепили крепления позади неё, сняли два чемодана и унесли внутрь дворца. Один из стражников, приехавших с Владиславом, открыл для него дверцу.

Через пару секунд на лестнице появился Деймос, лично встречающий помощника советника. Внешне выглядит он как человек. Его рост примерно составляет сто восемьдесят сантиметров. Несмотря на то, что ему уже было немалых восемьсот десять лет, выглядит он всего на сорок. Деймос плотного телосложения, на его лице имеется небольшая бородка и усы, широкие густые брови, узкие глаза, а также он широкоплеч и всегда держит спину прямо. На макушке выделяется присущий всем волкодлакам признак: большие лохматые уши. В этот день он надел широкий длинный серый кафтан без ворота, по обеим сторонам которого расположены разрезы, на талии, поверх белой рубашки, повязан бордовый широкий пояс, а на ногах чёрные прессованные кожаные ботфорты. На шее висит толстая золотая цепь с кулоном в виде герба востока, на котором изображена голова волкодлака с широко раскрытой пастью.

Деймос стоял в ожидании, держа руки за спиной. Владислав подошёл к нему, поприветствовал, одновременно сделал поклон головой, после чего Деймос сделал то же самое и пригласил Владислава пройти внутрь дворца. Имперские стражники проследовали за ними.

Они вошли в просторный холл восточного дворца, но он намного меньше, чем тронный зал императора. Потолок — высокий, в два этажа, посредине висит огромная хрустальная люстра. Сразу из холла наверх ведет широкая лестница: её перила и балконы второго этажа выкрашены золотой и серебряной краской, а ступени лестницы и весь балкон — застелены тёмно-бордовыми дорожками. Стены холла имеют нежно-бежевые тонна и завешаны картинами, да факелами. Холл хорошо освещается днём благодаря широким окнам.

— Я рад вас видеть у себя в гостях, — начал разговор Деймос. — Меня заранее оповестили о вашем приезде, и мы успели подготовиться. Сейчас прислуга проводит вас в ваши покои и принесёт всё необходимое, включая еду и напитки, можете спокойно отдыхать. Вечером мы устроим пир в честь вашего прибытия.

Владислава это ничуть не удивило, Деймос всегда очень тепло встречал гостей. Каждый раз, когда они заезжали с Ваалберитом к нему по делу или просто находились здесь проездом, в независимости от того, сколько времени им приходилось проводить во дворце Игниса, Деймос встречал и провожал их почётным застольем.

— Спасибо вам большое! — искренне поблагодарил Владислав. — Честно признаться, я и вправду устал от дальней дороги.

— Да, люди быстро устают… слабы! — заметил Деймос и рассмеялся.

Смех Деймоса отличался своей громогласностью и прерывностью, даже немного раздражал.

Владиславу пришлось выдавить из себя улыбку, чтобы не обидеть князя.

Деймос подозвал к себе одну из прислуг, которые стояли в ожидании у подножья лестницы холла, и приказал ей отвести гостя в его покои. Это оказалась молодая девушка, старше Владислава лет на восемь, она была первым человеком, которого он увидел за сегодня. Она точно не телхинка, телхины все живут отстранённо, только на своей земле в Империи и не выезжают работать прислугой на другие земли.

Деймос попрощался с Владиславом до вечера и неспешно отправился куда-то по своим делам. Владислав повернулся к своим стражникам и приказал им уйти, пока не будет следующих указаний с его стороны. Стражники поклонились и покорно отправились по своим делам.

Девушка-служанка представилась Татьяной. Владислав отправился следом за ней. Они поднялись на второй этаж, повернули налево, прошлись немного по балкону, снова повернули, но уже направо, попали в длинный коридор, в конце которого появилась винтовая лестница. Винтовая лестница привела их в один из залов третьего этажа, совершенно пустой, с тремя широкими дверными проёмами без дверей. Через левый проём они оказались в другом коридоре, дошли до середины и остановились у закрытой на ключ деревянной двери. Из кармана своего фартука Татьяна достала железный ключ и со словами:

— Пожалуйста, возьмите! Здесь ваши покои, — передала его Владиславу.

— Что вы желаете из еды к обеду? — с натянутой улыбкой поинтересовалась Татьяна.

Она пыталась казаться дружелюбной, но глаза выдавали её неприязнь, хотя к таким взглядам на Владислав уже привык. Люди его недолюбливают.

— На ваш вкус, я не придирчив, — ответил он ей и провернул ключ в замке.

— Хорошо! Я могу идти?

— Да, конечно.

Девушка ушла, а Владислав вошёл в свою комнату и закрыл за собой дверь на предусмотренную щеколду. Спальная комната показалась ему огромной, посередине расположилась широкая заправленная кровать с множеством подушек, а также имелась вся необходимая мебель: огромный шифоньер, комод с зеркалом, стол, стулья, диван у окна, на полу лежали тёплые ковры. Два больших окна были завешены плотными красными шторами. Комната очень светлая. У шифоньера он обнаружил свои чемоданы.

Владислав подошёл к одному из окон, у которого были открыты занавесы. Оба окна выходят на сад. В саду он увидел стражников и слуг, а также Анну, сидящую в беседке за столиком и поедающую с чаши фрукты и ягоды. Она выглядит расслабленной и очень гордой.

Владислав задёрнул шторы, снял свой плащ и повесил его на вешалку в шифоньере. Из чемодана он достал спальную рубашку, переоделся и, накрывшись тёплым одеялом, прилёг поспать на пару часов. Кровать оказалась очень мягкой, удобной, а от постельного белья приятно пахло цветами. Сразу чувствуется иной, роскошный, дорогой комфорт, нежели в гостиничных номерах.

Ближе к часу дня Владиславу принесли сытный обед, состоящий из жареного мяса, пареных овощей, свежих фруктов, яблочного сока, красного и белого вина. Он попросил принести ему какую-нибудь новую книгу (ему не был важен жанр), что было исполнено Татьяной через пару минут. После обеда Владислав уселся на диван у окна, немного сдвинул шторы, чтобы впустить в комнату солнечный свет, и приступил к чтению.

Мария развешивала выстиранное бельё на верёвку в саду, а Илья сидел в кресле на крыльце и задумчиво разбирал какие-то бумажки. Оберона напоила домашний скот после того, как вернулась от пастуха, и наконец-то освободилась от дел. Она поднялась на крыльцо, подошла к отцу. Увлечённый своими делами, он не обращал на неё никакого внимания. Оберона заглянула в раскрытую книгу, что лежала на столике подле него, и заинтересовано спросила отца:

— О чём эта книга?

Илья посмотрел на дочь, улыбнулся, положил свои бумаги на стол, взял книгу в руки и ответил:

— Это рассказ о подводных фейри…

— Которые живут на дне Амрита? — закончила за него предложение Оберона.

— У одинокого безымянного острова, — продолжил Илья. — Тут сказано, что лубры знают много тайн, очень опасны, с ними нелегко договориться.

— Со всеми можно договориться! — уверенно сказала Оберона.

Илья рассмеялся.

— Ну, ты точно с любым сможешь договориться! — с иронией сказал Илья.

— Да, я и убедить могу, и уговорить! — серьёзно ответила она. — Когда дочитаешь эту книгу, дашь её мне? — попросила Оберона.

— Конечно! — ответил он и погладил дочь по голове.

Обероне очень нравилось, когда её гладили по голове, а ещё когда мама расчёсывала её волосы на ночь.

После ужина Илья ушёл к отцу. Тогда из Оливьера по какой-то неизвестной причине вернулся только отец Обероны, а Антон и Аенгус прибыли буквально дня два назад. Сегодня должно было состояться важное собрание в доме Антона среди мужской части населения деревни.

Практически за две недели со дня заключения договора Обероны с лоа девочка многому научилась, по крайней мере, она уже знала, как быстро принимать форму собаки и трансформироваться обратно, насчёт других звериных обликов и форм — на это приходится затрачивать определённое время. К тому же, она догадалась, почему менялся цвет шерсти у неё на животе в облике собаки — это связано с тем, что в тот или иной день на ней одето: если вещи красные, то и шерсть на животе красная, если она в разноцветной одежде, то шерсть на животе цветная. С другими обликами происходит то же самое: когда она превращалась в ворону, то её ворона — чёрная с рыжим хвостом, перья на брюхе меняли свой цвет в зависимости от наряда. Такой неестественный окрас мог выдать её, как ликантропа. В выборе облика нужно быть осторожнее. Больше всего для трансформации подходят те звери, которые не имеют определённого чёткого окраса в этом мире, а именно: собаки, крупные лесные кошки, практически все птицы, кроме ворон (которые в основном серые), волки, змеи, рыбы. Ещё нужно учитывать массу своего тела — в мелких животных Оберона не может обращаться, точнее, может, только вот тридцатикилограммовый суслик смотрелся бы неуместно и смешно, сразу бы стало ясно, что это ликантроп. К чему такая небезопасная маскировка?

Оберона предупредила маму, что пошла с ночёвкой к дедушке, и Мария без проблем её отпустила. У калитки она повстречала Бранна. Он через забор разглядывал клумбу с цветами. Оберона подошла к нему. В руках Бранн держал стеклянную банку, в которой тревожно барахтались три маленькие красные бабочки.

— Что ты делаешь? — подозрительно спросила его Оберона.

— Ловлю бабочек, мне нужно пять красных, — ответил Бранн.

— А что ты выглядываешь у нас во дворе?

— Как раз одна такая залетела к вам вон на ту клубу, — клумба, на которую указал Бранн, находилась в метре от забора.

— С какой целью ты вообще ловишь насекомых? — продолжила интересоваться Оберона, скрестив перед собой руки.

— Я готовлю всякие штучки, типа лекарств и волшебства, — ответил он ей с гордостью за себя.

Оберона удивлённо приподняла одну бровь, тут же вспомнив, что Бранн — варлок, ей стало интересно узнать о нём больше.

— И давно ты этим занимаешься?

— Сколько себя помню. Учитывая то, что мне сейчас восемь, наверное, тогда с рождения. Мой папа меня учит всему, говорит, у меня хорошие способности, что я достоин его смены и даже однажды превзойду его. — Ему понравилось, что Оберона наконец-то обратила на него внимание.

— А с бабочек что получится? — продолжала интересоваться Оберона.

— Если хочешь знать, тогда помоги мне словить ещё две, — ответил Бранн.

Как ни странно, но Обероне захотелось ему помочь, забыв напрочь о собрании в доме Антона. Они вместе вошли к ней во двор и принялись шарить по клумбам с цветами, разыскивая красненьких бабочек. Не прошло и получаса, как в банке Бранна уже летало пять штук. Затем Бранн повёл Оберону к себе домой, точнее, в лабораторию своего отца, которая находилась в сарае, пристроенном к дому.

Лаборатория Агро Аенгуса оказалась совсем небольшой, в одну комнату, с одним узким, но длинным окном у самого потолка. Полы деревянные, с крупными щелями. Посередине лаборатории расположился широкий низкий деревянный стол, наполовину заставленный пустыми, чистыми склянками, банками, пробирками, деревянными коробочками с различными рабочими принадлежностями и подсвечниками со свечами, а также Оберона заметила маленькую железную печку для нагрева. Под столом расположились предметы, похожие на кухонные кастрюли, сковороды, тарелки и тому подобное. Над столом, прикреплённая к потолку верёвками, была подвешена полка с банками, наполненными какой-то жидкостью или твёрдыми веществами. Рядом со столом на полу виднелась дверца, которая, скорее всего, является входом в погреб.

Вдоль стен лаборатории расставлены открытые шкафы с заполненными полками. На некоторых полках лежат какие-то непонятные инструменты, на других — книги и бумаги, а где-то — готовые, подписанные образцы лекарств и субстанций непонятной обычному гостю принадлежности.

На глаза Обероне попался небольшой железный сейф, размещённый прямо под окном. Рядом с сейфом стоял ещё один стол, но уже узкий и длинный, на нём находилось лишь три подсвечника с горящими свечами. В лаборатории имелось несколько табуреток. Пахло странно, не противно, но и не вкусно, хотя нос у Обероны быстро привык, а для Бранна эти ароматы были привычными и родными.

— Так, где же разделочная доска? — задался вопросом Бранн и принялся шарить под столом.

Оберона неподвижно стояла, вертела головой, продолжая с интересом осматривать лабораторию. Лаборатория, на её удивление, оказалась очень чистой: ни пылинки, ни соринки, ни паутинки вокруг не наблюдалось, а старые полы чуть ли не блестели.

— А-а-а, точно! — вспомнив, воскликнул Бранн.

Он схватил табуретку, подошёл к одному из шкафов в самом тёмном углу лаборатории, поставил табуретку рядом с ним, поднялся и, дотянувшись до предпоследней полки, достал две разделочные доски.

— Это специальные доски, они сделаны из твёрдого сорта дерева, которое обладает способностью не впитывать в себя воду и запахи. Как ни странно, но это дерево совсем не пьёт воду, ещё оно растёт только на свету, а в темноте чахнет. Изделия, сделанные из его древесины, наоборот, начнут разваливаться, если будут долго лежать на свету, а в тени хорошо сохраняются, поэтому папа их прячет в этом шкафу, — сказал Бранн и положил доски на стол: одну перед Обероной, другую перед собой.

— Это дерево называется заккум, растёт оно в песчаных землях, его плоды лучше не есть людям, они смертельны, а вот демоны их обожают и даже используют в лечебных целях, — поведала Оберона о своих знаниях.

Бранн выпучил глаза.

— Ух ты! А ты много знаешь! — восхитился он.

Оберона довольно улыбнулась.

— Мы с отцом плоды заккума частенько используем в работе. Если их правильно сварить, то они теряют ядовитость и становятся полезными даже для людей. У нас в саду, когда мы жили в песчаных землях, росло одно такое дерево. — Бранн взял со стола банку с бабочками. — Можешь мне подать вон тот голубой флакон с распылителем? — он указал на шкаф, что находился за Обероной.

Оберона подошла к нужному шкафу. На его полках стояли одинаковые флаконы, но разных цветов, только три флакона были ярко-голубого цвета.

— Любой? — спросила Оберона.

— Да, — ответил Бранн.

Как только флакон оказался в руках Бранна, он открыл банку и, пока бабочки не разлетелись, три раза пшикнул внутрь. Бабочки сразу же перестали порхать и посыпались на дно.

— Ты их убил? — спокойно спросила Оберона.

— Пока нет, они спят, — ответил Бранн и вытряхнул сонных бабочек на разделочную доску.

Бранн пододвинул к себе склянку, стоящую на этом же столе, наполненную короткими, тонкими иглами, затем разложил бабочек по доске и этими иголками приколол крылышки каждой, чтобы те, по-видимому, не разлетелись, если вдруг проснутся. Из деревянной коробочки он достал шприц с длинной и очень тонкой иглой. Оберона за всем внимательно и молча наблюдала.

Бранн проколол толстое брюшко маленькой бабочки иглой и потянул поршень шприца на себя. Так он поступил со всеми пятью насекомыми, при этом ни кто из них не проснулся и не шелохнулся. Красной жидкости в шприце набралось примерно на полтора миллилитра.

— И это ещё не всё, — сообщил Бранн, положив шприц рядом с доской, — сейчас предстоит аккуратно, чтобы краска с крыльев не стерлась, отделить крылья от тел.

Бранн поменял местами свою доску с доской Обероны, он хотел, чтобы это сделала она.

— И чем мне это сделать? — поинтересовалась Оберона.

Бранн пододвинул к ней другую деревянную коробочку, открыл её: в ней лежали пинцет и тонкий ножик. Оберона тут же взяла приборы в руки и осторожно зацепила крыло бабочки пинцетом, затем ножиком прошлась по краю крыла и таким образом отделила крыло от туловища. Она всё сделала очень быстро и чётко, крылья лежали отдельно, туловища отдельно.

Бранн рассмотрел крылышки под лупой, они были вполне целыми, хотя местами потёрты.

— Очень хорошо! — похвалил он Оберону и продолжил: — Начнём самое интересное: будем готовить зелье от простуды.

Он передвинул печку ближе к краю стола, достал из зелёной банки маленький зелёный шарик, кинул его в круглую дырочку под конфоркой, и тут же печка стала накаляться. Сейчас на таком топливе работают практически все кухонные плиты, но кто-то еще пользуется обычной печкой на угле и дровах. Как правило, маленького горючего шарика, изготовленного из «огненной» травы, которая растет в болотах, хватает на два-три часа.

Бранн поставил круглую чашу из алюминия на плиту и налил туда немного воды.

— Подождём, когда закипит, — сказал он и присел на табуретку.

— Основной ингредиент — это бабочки? — поинтересовалась Оберона.

— Да, эти бабочки помогают справиться с простудой, а ещё с простудными болячками на коже.

— Ты хочешь стать лекарем, когда вырастешь? — спросила она.

— Да, — ответил Бранн. — Это моя мечта, хочу помогать всем: и людям, и демонам…

— Демонам?! — воскликнула недовольно Оберона. — Они не заслужили быть излеченными, они самые мерзкие и злостные суще… — Оберона ахнула и прикрыла руками свои губы, вспомнив, что Бранн — тоже демон. Она не хотела его обидеть и тут же извинилась, на что Бранн лишь рассмеялся.

— Мне всё равно, я — варлок, мы считаем себя демонами лишь потому, что таковыми нас считают люди. С лоа договоров мы заключать не умеем и живём в соответствии с человеческим временем. Мой отец пожелал помогать людям, и всё же ещё много варлоков остаются служить демонам, возможно, поэтому о нас ходит дурная слава среди людей, — с печалью в голосе сказал Бранн.

— Возможно, это и так, но ещё не забывай о своих ушах, таких у людей не бывает, — сказала ему Оберона.

Бранн снова рассмеялся.

— Точно, я их прячу за волосами, чтобы все думали, что я — человек, особенно те, кто не знает мою семью. Иногда нужно иметь тайны, чтобы не было горько…

Оберона покачала головой в знак согласия.

— У тебя тоже есть тайна? Мне иногда кажется, что ты не человек, но это абсурдно, так как твои родители совершенно нормальные люди и твой дед тоже.

Вода в чаше закипела, пошли пузырьки.

— Нужно скинуть тельца, — сказал Бранн, подскочил со стула, взял доску с расчленёнными бабочками, приблизил её к чаше и пинцетом по очереди спустил туда все тельца.

— А крылышки? — уточнила Оберона.

— Их нужно будет спалить, а пепел добавить в готовое зелье, — ответил Бранн.

— Но сколько там пепла будет? Совсем ничего! — удивилась Оберона.

— Так положено: пять бабочек — на пятнадцатидневный курс лечения, пепел из крыльев важен, иначе лекарство не будет эффективным, — постарался объяснить Бранн.

— И этого должно хватить на пятнадцать дней?! — заглянув в кастрюлю, ещё больше удивилась Оберона.

Бранн щипцами снял горячую чашу с плиты и поставил её на стол, затем выдавил туда содержимое шприца и хорошо помешал воду ложкой.

— Да, принимать нужно по капле, добавляя в воду, — разъяснил Бранн Обероне и из-под стола достал плоский железный блин.

— Понятно, — сказала Оберона и скосила губы.

Бранн положил блин на плитку и аккуратно пинцетом скинул на него крылышки, они моментально испепелились. Он подхватил блин теми же щипцами, что ранее чашу, и положил блин рядом с кастрюлей. Сверху кастрюлю он накрыл крышкой, а пепел — перевёрнутой банкой, видимо, чтобы тот не разлетелся.

— Пусть настоится, потом посыплю пеплом, — сказал Бранн и снова присел на табуретку.

— И сколько выжидать? — спросила Оберона.

— Нужно пять часов, минимум, но будет настаиваться всю ночь, завтра утром я всё доделаю, — ответил Бранн.

— А хранится такое лекарство сколько месяцев?

— Около трёх лет, если плотно закрыть и убрать в тёмное прохладное место. Я его приготовил на запас, потому что у нас почти закончилось это лекарство, мама недавно болела, а вчера ещё приходил Марат за порцией для своего отца.

— Как мне известно, вы, варлоки, используете в своей работе не только органические вещества, но и неорганические и, ко всему прочему, ещё и заклинания. Вот насчёт заклинаний: пишете их сами?

— И да, и нет, в основном используем имеющиеся, написанные нашими предками, — ответил Бранн. — Они все зашифрованы, этот язык знаем только мы — демоны-колдуны, и никогда не учим ему посторонних, это под строгим запретом.

— А кто за это наказывает? — хитро спросила Оберона.

— Старейшины рода из подвидов демонов-колдунов: варлоков, ламий и бокоров.

— А как они узнают?

— Если вдруг это всплывёт — а это обязательно всплывёт, — они выясняют у человека его знания или у демона всё, чему он обучил человека, и всю семью беспечного колдуна и самого его в лучшем случае казнят. Либо колдуна запрут на дне Амрита, там его будут медленно поедать водные черви — это ужаснее всего. Человека обрекут на стирание памяти, либо тоже казнят, — ответил тревожным голосом Бранн.

— Печально, — невозмутимо сказала Оберона. — Я бы хотела знать этот язык. Может, я сама ему обучусь?

Бранн засмеялся.

— Не получится, ни у кого из демонов и людей ранее не получилось, и у тебя не выйдет! — твёрдо, уверенно ответил он ей.

— Бранн! — послышался голос матери Бранна за стенами лаборатории.

Дверь открылась и вошла Агро Яна, а следом за ней мама Обероны.

Яна — женщина смуглая, худая и светло-русая. Они с Бранном внешне очень похожи. По возрасту Яна одного возраста с мужем, ей около сорока лет.

— Да, точно, они здесь! — с усмешкой сказала Яна, повернув голову к Марии.

— Оберона! — недовольно, но сдержанно обратилась к дочери Мария. — Я тебя обыскалась, приходил домой твой отец, от него я узнала, что ты не появлялась у дедушки! Почему ты меня не предупредила?

Оберона подошла к Марии и, обхватив её за талию, извинилась. Это растрогало материнское сердце. Оберона знала, каким способом можно успокоить маму.

— Ладно! — спокойно сказала Мария, поглаживая дочь по голове. — Я рада, что ты нашла друга, даже удивлена, а то говорила…

Конец ознакомительного фрагмента.