Так строилась железная дорога

Гуаншунь Мэн, 2023

Высокоскоростные железные дороги – визитная карточка Китая. Но вот каким трудом даётся строительство этих мощных инженерных сооружений?Начальник участка Те Цзянь и его подчинённые на протяжении трёх лет сталкиваются с тяготами жизни в отдаленной местности, где пролегает их участок железной дороги. Коррупционный, местные бандиты, нечестные сотрудники – кажется, всё это сделает строительство железной дороги невозможным. Обрушение тоннеля, оползень, трагическая гибель работников – всё это пришлось испытать отважным строителям и инженерам. Но, несмотря на всё это, многие из них находят свою любовь даже в суровых условиях стройки…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Покинув чайную, Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай не стали возвращаться в проектный отдел, а направились на машине в управление участком, чтобы обо всем доложить Те Цзяню. Те Цзянь медленно расхаживал по кабинету, глубоко задумавшись. Он сказал, чтобы Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай морально готовились к войне и придумали резервный план. Ни на одно из условий соглашаться нельзя, согласиться — значит совершить преступление. Те Цзянь сказал:

— Раз уж мы выпустили уведомление о выводе с площадки, вам нужно немедленно вернуться, организовать сотрудников отдела планирования, проектного и финансового отделов, чтобы они поскорее произвели оценку физического объёма выполненных ими работ. Когда будет подведён итог, сообщи об этом Гоин, пусть она все хорошенько проверит. Лао Сяо в этом участвовать не должен. Нужно дать им в полной мере то, что им причитается, а то, что не причитается, не должно к ним попасть ни при каких вымогательствах. Если оборудование Цяо Саня с площадки выведено не будет, арестуйте его на стройке и ни в коем случае не пускайте их обратно. Также оповестите выигравшую конкурс бригаду, чтобы она готовилась въехать на площадку.

Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай внимательно его слушали, иногда кивая головами. Они полагали, что нужно усилить предупредительные меры, хорошо организовать площадку, ускорить темпы строительства большого консольного моста, чтобы у Цяо Саня не было возможности чинить беспорядки.

После того как вернулся Лао Сы, Цяо Сань получил уведомление о выходе с площадки. Он разозлился так, что чуть кровью рыгать не начал. Бесконечно ругая Ши Цзинтяня и Чжу Цзылая, называя их опрометчивыми болванами, он спросил у Лао Сы, как тот вёл переговоры. Лао Сы, одно за другим, перечислил свои три условия. Цяо Сань, стиснув зубы, сверлил Лао Сы взглядом, даже в лице переменился, руку вскинул и отвесил Лао Сы затрещину со словами:

— Жизнь их тебе нужна? Ты их убивать ходил?

Лао Сы закрыл лицо ладонью и ни звука проронить не осмеливался.

Цяо Сань возмущённо схватил телефон и позвонил Сяо Иху, подчеркивая, что не может покинуть участок насыпи. Сяо Иху сказал, что никому не под силу изменить решение Те Цзяня. Цяо Сань сказал, что, если ущерб от выхода с площадки будет большим, Сяо Иху следует снова ему помочь. Сяо Иху, подумав, сказал ему:

— Мне даже не сказали об уведомлении о выводе с площадки, мое вмешательство ещё может быть полезным? Я тебе говорил, что во время проверки не нужно блокировать дороги, но ты меня не послушал, вот теперь и сталкиваешься с тяжёлыми последствиями. Лао Те меня сурово отчитал.

Цяо Сань, получив указания Сяо Иху, на другой день с утра взял с собой несколько десятков молодых людей и поспешил на площадку, явно собираясь учинить скандал. Те Цзянь и Ши Цзинтянь, получив известие об этом, подозвали Вань Хуншаня, Чжу Цзылая, Чжу Хунцзюня, Ван Фантая и прочих работников и, один за другим, устремились на площадку. Между двумя сторонами намечалось противостояние. Ши Цзинтянь был непреклонен в том, что в течение двух дней Цяо Сань должен забрать с площадки всё оборудование, иначе пусть он и не думает его себе вернуть. Цяо Сань, разъяренный, как черт, спросил, с какой стати его выгоняют. Те Цзянь, подойдя к Цяо Саню, сказал:

— С какой стати? Потому что ты подкупил стариков и они перегородили проход, потому что ты приходил на стройку вымогать у нас работу и мешать строительству. Хватит этого, впредь тебе больше нельзя продолжать работать на стройке,

Цяо Сань, вне себя от ярости, сказал, что у него есть контракт, что он может в суд на Те Цзяня подать. Ши Цзинтянь сказал:

— Можешь в суд подавать, но у нас есть твои обещания во время въезда на площадку, в пунктах контракта очень четко указано: при преднамеренном препятствовании работам, задержке срока строительства, задержке выплаты рабочим зарплаты, вымогательстве автоматически происходит вывод с площадки, если нарушен хотя бы один пункт.

Цяо Сань не нашёлся, что ответить. Те Цзянь сурово сказал:

— Цяо Сань, мы вас впустили доделать работы на насыпи, позаботились о тебе, а вам все мало. Такую бригаду мы себе позволить не можем.

Ты несёшь ответственность только перед деньгами, а я несу ответственность перед страной. Поэтому мы должны вывести вас с площадки.

Покинув площадку, Цяо Сань отправился в железнодорожный отдел уездного правительства к директору Чжао. Как раз в это время о произошедшем в кабинете директора Чжао отчитывался Дан Хунци. Директор Чжао отпил чая и сказал, что Цяо Саню нужно выходить с площадки. Они и правда дел наделали. Таких людей, как Цяо Сань, такие бригады, как его ребята, он не поддерживает. Препятствование строительству высокоскоростной железной дороги равносильно созданию проблем для него, директора железнодорожного отдела. Если темпы отстают от графика, критике со стороны руководителей уезда и городского округа подвергнется он, директор Чжао. К тому же, Цяо Сань везде вымогает себе работу с помощью связей, некоторые руководители ничего с ним поделать не могут. Поэтому директор Чжао похвалил Те Цзяня за то, что тот сделал хорошее дело.

Пока он говорил, как раз, толкнув дверь, в кабинет ворвался Цяо Сань и, увидев Дан Хунци, остолбенел. Директор Чжао удивлённо спросил, каким ветром занесло сюда Цяо Саня. Цяо Сань с угрожающим видом сказал:

— Лао Чжао, меня сюда руководитель прислал. Рассуди-ка справедливо, почему, если бюро «Китайских железных дорог» сказало, что меня выводят с площадки, то я сразу должен уйти с неё?

Дан Хунци поднялся и мягко сказал:

— Это мнение двух проектных групп, а вовсе не мысль и план Те Цзяня. Все потому, что вы свои обязательства по договору не выполнили.

Цяо Сань в ярости сказал Дан Хунци:

— Эй ты, Дан, ты меня надувать не смей. Я ради репутации заместителя Сяо помог вам занять землю там, где вы сами не могли, а вы своего слова держать не можете, использовали меня и отпихнули. Думаете, меня, Цяо Саня, можно обижать? Ну, так поживем — увидим.

Дан Хунци сказал:

— Директор Цяо, мы вам рассчитаем стоимость и выплатим сумму в соответствии с количеством и характером работы, которую вы выполнили в этот период. Однако ваше поведение внушает нам запоздалый страх. Это высокоскоростные железные дороги, а не строительство городских улочек и домиков, которым вы занимаетесь, где можно справиться со всем, работая с пренебрежением, кое-как, обманывая. Здесь есть строгие стандарты и требования по темпам, качеству, безопасности. Поэтому вернёмся к сотрудничеству позже, когда представится такая возможность.

Разъяренный Цяо Сань повернул к нему лицо и сказал:

— Сотрудничество? У нас ещё будет возможность сотрудничать? Не можете рассчитаться, компенсации мне не выплачиваете, из-за вас я только без конца убытки несу.

Директор Чжао поднёс чашку ко рту и, демонстративно подув на чай, сказал:

— Директор Цяо, это важный государственный проект. Если есть какие-то вопросы, можно обсудить их, но, боюсь, мешать строительству бюро «Китайских железных дорог» — не лучший выход. Руководство уезда и округа вряд ли вам это с рук спустят. Это принципиальный вопрос. Пусть руководитель и будет пытаться со мной разобраться, я ничем помочь ему не смогу.

Цяо Сань злобно воззрился на директора Чжао и сказал:

— Идёт, можешь ничем мне не помогать, я пойду и доложу об этом руководству. Но вот не пытайтесь обращаться ко мне потом, когда придёт пора засыпать шахты. Я не верю, что ваш мост поднимется над моими шахтами.

Издавна развивались в борьбе скоростные железные дороги. Работники «Китайских железных дорог» боролись с природой, боролись и с людьми, как внутри, так и вне компании, но никогда и ни перед кем они не пасовали. Схватка с Цяо Санем и впрямь была битвой справедливости с пороком. Цяо Сань сказал, что не верит, будто мост поднимется над его шахтами, что дало мотив к действию Сяо Иху. Дан Хунци вернулся в управление участком и доложил о ситуации Те Цзяню и Сяо Иху. Сяо Иху сказал, что мост первого отдела должен будет проходить через шахты Цяо Саня, а если Цяо Сань заупрямится, пройти через них будет невозможно. Сяо Иху имел в виду: чтобы без проблем проложить мост через этот участок, нужно уступить Цяо Саню, необязательно заводить отношения с ним в тупик. Те Цзянь понял намерение Сяо Иху и сказал:

— Это не мы с ним отношения в тупик заводим, а он злится из-за наших средств и методов, злится, что мы его вынуждаем уйти с площадки. И кого тут винить?

Сяо Иху, моргая, сказал, что он признает: Цяо Сань кое-что делает неверно, но, если не оставить себе пространства для манёвра, как потом обсуждать проблему с шахтами? Дан Хунци спросил, если не выводить его с площадки, можно будет обсудить проблему с шахтами? Те Цзянь, указывая непрерывно дрожащей рукой в сторону Сяо Иху, сказал:

— Цяо Сань признает лишь одно слово — деньги. Потому что деньги могут больше, чем черти, деньги — это господа ада, хозяева самих чертей. Черти могут лишь прислуживать деньгам, быть их рабами. Это ты понимаешь?

Сяо Иху, указывая в сторону Те Цзяня и Дан Хунци, спросил:

— В этом мире есть тот, кто не признает деньги? Кто из вас не признает?

Те Цзянь насмешливо приблизился к Сяо Иху, втянул носом воздух,

словно к нему принюхиваясь, и сказал:

— Я чую, Лао Сяо, у тебя все тело, вся душа прониклись вонючим медным запашком. Чую: деньги для тебя что отец родной. Мошеннические методы Цяо Саня, которыми он овладевает рынком, в конечном итоге приведут его только к самоуничтожению. Он слишком уж зазнался, а корень любого зла людского — в превозношении самого себя. Это истина, неизменная с давних времён.

Сяо Иху не мог занять никакого выгодного положения перед Те Цзянем и Дан Хунци. Он вновь принял приглашение Цяо Саня и отправился в чайную пить чай. Цяо Сань поставил чашку на столик и сказал, что его ужасно обижает то, что его выводят с площадки. Сяо Иху назвал Цяо Саню причину. Все произошло из-за того, что тот за деньги нанял стариков, загородивших дорогу. Сяо Иху сказал, что Те Цзяня никогда никому не удавалось обвести вокруг пальца, поэтому пусть Цяо Сань посерьёзнее относится к манёврам и планам. Раз уж сейчас события приняли такой оборот, нужно теперь без всяких недочётов выполнить проверку качества работы и оценку стоимости, ни в коем случае нельзя позволять подчиненным создавать проблемы. Может быть, впредь еще представится возможность, и Сяо Иху выхлопочет для него немного работы. Цяо Сань тоже был подавлен и решил послушаться Сяо Иху, однако должок этот записал на счет Те Цзяня.

Наконец оборудование Цяо Саня было вывезено с площадки и высилось грудой у подъездной дороги. Ши Цзинтянь отправил начальника инженерного отдела Чжу Хунцзюня, начальника бригады по строительству моста Ван Фантая, начальника бригады по возведению насыпи Лао Лю и нескольких молодых технических работников произвести оценку количества выполненных земляных работ вместе с людьми Цяо Саня. Между двумя сторонами на этой почве порой возникали споры. Однако, несмотря на это, камень, лежавший на сердце Те Цзяня, наконец упал с его души.

Кун Цинжун и Юань Тинфэн доложили Те Цзяню, что к первой заливке коробчатой балки на их площадке уже все готово, они ждут только участвующих в церемонии руководителей. Те Цзянь распорядился, чтобы с этим делом разобрались Дан Хунци и Сяо Иху, поскольку во время проверки тоннеля Цзинъян он бросил каску и чувствовал себя немного неловко перед Ван Чжунли. Те Цзянь понимал, что это противоречие нужно смягчить, а расхлёбывать кашу тот должен, кто её заварил. Если он не сам появится перед Ван Чжунли, настроение у того может стать поспокойнее и в рейтинге репутационной оценки в конце года он даст им послабление. К тому же скоро китайский Новый год, и финансовое положение у бюро довольно напряженное: нужно ещё попросить средств у заказчика. Тогда однажды утром Цзинь Гоин, Ван Жоюнь и Лань Хуадо спешно отправились в компанию «Север — Юг». Когда они проехали полпути, поступил звонок от председателя правления компании Чжан Фучэня. Он сказал Те Цзяню, что в церемонии заливки первой балки на площадке второго отдела примет участие директор департамента Хуан от лица заказчика, контрольной и проектной организаций. Он уже направляется на площадку. Дректор Хуан, прибыв на площадку, увидел там, что на тумбе для изготовления балок из окрашенных стальных листов построен теплоизоляционный навес, который прикрывает форму балки, ожидающей заливки бетоном. В верхней части помещения для пропахивания было оставлено отверстие для заливки бетона, рядом стояла огромная установка с насосом для подачи бетона, к отверстию уже тянулся длинный трубопровод. Несколько рабочих в защитной одежде, респираторах, хлопковых и кожаных перчатках, держа в руках барабанные палочки, стояли наверху в ожидании приказа. На внутренней дорожке тумбы для производства балок была установлена простенькая фоновая стенка, на земле лежала красная ковровая дорожка, сверху на транспаранте было написано: «Церемония заливки первой девятисоттонной коробчатой балки на площадке конструкций моста строительного бюро «Китайских железных дорог». Перед председательским постом выстроились рабочие в спецодежде и в касках, вдоль главной дороги были разложены хлопушки, в воздухе витали воздушные шары. Все было готово к церемонии, не хватало только приказа к действию. Директор Хуан, будучи главным почётным гостем, радовался так, что улыбался до ушей.

Юань Тинфэн, видя, что директор Хуан в хорошем настроении, поспешно приблизилась к нему и попросила предложить Чжан Фучэня добавить их площадке баллов за заливку первой коробчатой балки. Директор Хуан немедленно согласился. По окончании церемонии он вытащил мобильный телефон и позвонил Чжан Фучэню, сказав, что только за счет того, что строительное бюро «Китайских железных дорог» залило первую балку, в рейтинге конце года им нужно добавить баллы, ведь успеть сделать это зимой было действительно непросто. Чжан Фучэнь дал твёрдое согласие и сказал, что, если бы все работали, как строительное бюро «Китайских железных дорог», компания «Север—Юг» смогла бы выиграть первое место среди строительных проектов на всей дороге.

В полдень во время обеда в столовой Чжан Фучэнь специально заговорил об этом с Ван Чжунли и спросил, что тот думает на этот счет. Рука

Ван Чжунли, державшая палочки, замерла. Он сказал, что уже добавил баллов за смесительную станцию №1, а за площадку для изготовления и монтажа конструкций моста баллов начислять уже не следует. Чжан Фучэнь, продолжая кушать, сказал, что смесительная станция — это смесительная станция, а площадка — это площадка, нужно учитывать, что построили её очень даже неплохо. Ван Чжунли несколько недовольно сказал:

— Председатель Чжан, я думаю, все-таки следует вычесть баллы у строительного бюро «Китайских железных дорог» за тоннель Цзинъян. Особенно за то, что Лао Те прямо там каску на землю швырнул, а мы с вами это все видели. Большой чести нам, заказчикам, он этим не сделал.

Рука Чжан Фучэня тоже замерла, он повернулся и уставился на Ван Чжунли.

— Лао Те разве это имел в виду? — спросил Чжан Фучэнь. — Я думаю, он всё-таки не тот человек, который простой вежливости не знает. Это он не в наш адрес каску швырнул.

Но Ван Чжунли все так же считал: Те Цзянь продемонстрировал, что совершенно не считается с заказчиком. Чжан Фучэнь, не соглашаясь с ним, сказал, что Ван Чжунли немного предвзято думает о Те Цзяне. У заказчика есть требования к темпам, качеству, безопасности, инвестициям. В соответствии с большим планом организации строительства строительные организации должны спешить, стремиться вперед. Кому не хочется взять первое место по результатам оценки в конце года? Все же пусть понимание победит предвзятость.

Когда Те Цзянь и три его спутницы прибыли в город, уже был полдень. Они отыскали поблизости небольшой ресторанчик, заказали немного закусок, поели риса, давая Чжан Фучэню достаточно времени отдохнуть после обеда. До компании «Север—Юг» они добрались уже после полудня. Лань Хуадо сперва отправилась на поиски бухгалтера компании-заказчика, чтобы оформить с ним документ, одобряющий выделение средств, а затем она пошла прямиком в кабинет Чжан Фучэня, чтобы тот подписал документ. Чжан Фучэнь как раз собирался спросить, почему до сих пор не пришёл Те Цзянь, как раздался стук в дверь и Те Цзянь переступил порог. Лань Ху-адо, забрав свой документ, скорчила Те Цзяню рожицу и воодушевлённо убежала прочь. Те Цзянь сказал, что не встретился с Чжан Фучэнем и Ван Чжунли лишь потому, что был занят на площадке. Чжан Фучэнь пригласил его сесть на диван и сказал, что, если он будет успевать выполнять работу, это окажется куда лучше, чем хоть сколько-нибудь встреч и посещений. Работники некоторых организаций каждый день приезжают в компанию, а на площадке у них работа не движется. Чем больше они приезжают, тем больше раздражают. Целый день у них то одно не может быть решено, то другое нельзя протолкнуть — только и ждут, чтобы заказчик им все урегулировал. Но что же тогда строительной организации делать? Он рад, что есть такие люди, как Те Цзянь, приезжающие отчитаться о результатах, о настоящих темпах и инвестициях.

Те Цзянь скромно улыбнулся и сказал:

— Председатель Чжан, такое уж наше северо-западное бюро: ни в милость ни к кому не втирается, ни лгать не умеет, ни пустословить — может только самозабвенно работать. Это тоже недостаток.

Чжан Фучэнь сказал, что ему нужны именно такие строительные организации — стремящиеся к реальным результатам, занимающиеся делом, огромное значение придающие реализации планов. Он сказал, что Те Цзянь приехал как раз вовремя. Он уже распорядился, чтобы комплексный отдел оповестил всех: завтра во второй половине дня состоится заседание по подведению итогов проверки в конце года на всей линии. После этого собрания будут отмечать Новый год. Те Цзянь спросил, не вышел ли рейтинг всех строительных организаций. Чжан Фучэнь ответил, что строительное бюро «Китайских железных дорог» обладает значительным преимуществом на всей линии, во всем идёт впереди. А утром они ещё и первую балку залили, что невероятно сложно. Однако Ван Чжунли все ещё подумывает отнять баллы за тоннель Цзинъян. Пусть Те Цзянь с ним встретится, а когда выйдут первоначальные результаты, в них будут внесены окончательные изменения. Словом, нельзя, чтобы честные люди терпели неудачу, а уж тем более нельзя, чтобы организация, работающая быстро и на совесть, попала в немилость.

Цзинь Гоин и Ван Жоюнь, придя в кабинет Ван Чжунли, уселись на стулья напротив его стола. Ван Чжунли, без всякой теплоты, но и без холодности, просматривал материалы, ни разу головы не подняв и не поглядев на вошедших. Чувствовали они себя несколько неловко. Цзинь Гоин скривила рот и скорчила Ван Жоюнь гримасу, а потом, набравшись смелости, заговорила с Ван Чжунли об увеличении числа водопропускных труб и о том, что после проверки с них не нужно снимать баллы. Ван Чжунли отбросил материалы на стол и с расстановкой сказал, что по вопросу изменений все решения надо передать в руки проектной организации, однако у тоннеля не отнять баллы очень сложно. Первое место все хотят получить, а справедливым всё-таки нужно оставаться. Долго он читал наставления двум женщинам, а, завершая,наконец, изложил то, что было у него на сердце:

— Как я увидел этого вашего начальника Те, касками расшвырявшегося, так, думаю, теперь могу баллы только снять с вас.

Цзинь Гоин с угодливой улыбкой сказала:

— Ох, главный инженер Ван, почему вы так недоверчивы? Начальник Те вовсе не настолько мелок.

— Что это вы в виду имеете? — спросил Ван Чжунли, уставившись на Цзинь Гоин. — Хотите сказать, ваш начальник Те не мелочный, а я мелочный?

Цзинь Гоин взволнованно замахала рукой и сказала:

— Главный инженер Ван, ну что вы себе придумываете? Я имею в виду, начальник Те потому каску бросил, что на первый отдел разозлился за плохую работу, а не потому, что с вами, руководителями, не согласен был.

Ван Чжунли не хотел выслушивать объяснения этих двух женщин, ведь все права на составление рейтинга были в его руках. Он сказал Цзинь Гоин и Ван Жоюнь, что, самое большее, даст им второе место. Ван Жоюнь сказала, что за второе место Те Цзянь ей спуску не даст. Ван Чжунли все ещё злится, потому что Те Цзянь не пришёл извиниться? Ван Чжунли, как будто это его не касалось, сказал, чтобы Те Цзянь поступал так, как тому хочется.

В это время Те Цзянь вышел из кабинета Чжан Фучэня и позвонил Ван Жоюнь, стоя в коридоре. Он попросил ее выйти к нему. Вдвоём они подошли ко входу на лестницу, и Те Цзянь спросил, уговорила ли она Ван Чжунли. Ван Жоюнь ответила, что не уговорила, он не хочет уступить. Так что пусть Те Цзянь к нему войдёт и с ним поговорит. Те Цзянь намекнул Ван Жоюнь, чтобы та входила первой, а он пойдет следом. После того как Ван Жоюнь вернулась в кабинет Ван Чжунли, Те Цзянь постучал в дверь, а затем вошёл внутрь. Увидев, что Те Цзянь явился лично, Ван Чжунли ничего больше не стал говорить. Все сели на диван, Те Цзянь специально спросил Цзинь Гоин и Ван Жоюнь, не отчитались ли они перед Ван Чжунли о работе. Ван Жоюнь с похвалой отозвалась о поддержке Ван Чжунли. Ван Чжунли, махнув рукой, сказал:

— Э, Лао Те, отчетов, о которых ты говоришь, я не заслужил. Ваша организация так умело справляется с работой, что заслуги подчиненного начальника превосходят.

Те Цзянь понял, что в его словах есть скрытый намёк, и сказал:

— Главный инженер Ван, вы всё ещё имеете претензии к тому, что я каску бросил?

Ван Чжунли холодно сказал:

— Куда уж мне. Ты, Лао Те, — профессионал своего дела, хозяин своего слова, решающую роль на этой линии играешь. Куда уж мне тебе вызов бросать, куда уж мне тебя задевать.

Те Цзянь сказал:

— Вы заказчик, я из строительной организации, разве все не наоборот?

Ван Чжунли откровенно сказал, что стоило ему найти небольшой недостаток у тоннеля, как Те Цзянь расшвырялся касками, поставил его, Ван Чжунли, в неловкое положение. Те Цзянь бросился беспрестанно объяснять, что у него и в самом деле не было такой мысли, он лишь возмутился тем, как его подчинённые работают. Он снова принёс извинения главному инженеру Вану, поздравил его с наступающим Новым годом, поднявшись и торжественно ему поклонившись. Ван Чжунли отмахнулся, сказал, что не стоит этого, он в компании отвечает конкретно за техническую работу, он обычный служащий без каких-либо прав, а если эти права у него и есть, то воспользоваться ими он не может. Он сдаётся перед лицом строительного бюро «Китайских железных дорог». Цзинь Гоин взяла слово и сказала, что в руках Ван Чжунли все, что касается планов, изменений, расчёта стоимости, репутационных рейтингов. Стоит ему какое-то свое полномочие задействовать, как им всем может несладко прийтись. Ван Чжунли высокопарно сказал, что полномочия — та ещё палка о двух концах, нельзя ей пользоваться как попало.

Те Цзянь смиренно попросил Ван Чжунли об одолжении дать им рейтинг заранее, перед завтрашней встречей. Ван Чжунли сказал, что знает: они хотят занять первое место, но уклончиво заметил, что это действительно сложно. Те Цзянь уже договорился с Чжан Фучэнем и понимал что к чему, потому сказал:

— Давайте так, главный инженер Ван: вы передадите председателю Чжану рейтинг, где на первом месте строительное бюро «Китайских железных дорог». Если он сделает вам замечание, пожалуется на такой результат, значит, в нашей работе есть несоответствия требованиям.

Когда Те Цзянь, Цзинь Гоин и Ван Жоюнь покинули кабинет Ван Чжунли, ему со стройки позвонил Сяо Иху и испытующе спросил, может ли их строительное бюро получить первое место в рейтинге в конце года. Ван Чжунли ответил, что к нему и к Чжан Фучэню приходил Те Цзянь, однако, самое большее, что он может дать «Китайским железным дорогам» — это второе место. Сяо Иху в глубине души возликовал и сказал, что второе место — это не так уж плохо, да и третье место сойдёт, пусть Ван Чжунли не ставит себя в затруднительное положение из-за этого. Тут Ван Чжунли показалось, что очень уж это подозрительно, и он сказал, что Те Цзянь приходил извиниться, давать третье место несправедливо… Он так неясно говорил по той причине, что не понимал, какой замысел вынашивал Сяо Иху. Сяо Иху сказал:

— Главный инженер Ван, не слушайте моего боевого товарища, он слишком уж самовластвует, никому чести не оказывает, никаких прав мне не даёт, я могу лишь у него на побегушках служить.

Ван Чжунли понимал, что в работе между Те Цзянем и Сяо Иху есть некоторое отчуждение, потому он никого слушать не стал, а, взяв рейтинговый лист, передал его Чжан Фучэню. Первое место он отвёл другой организации, а второе — строительному бюро «Китайских железных дорог». Чжан Фучэнь, увидев рейтинговый лист, нахмурил брови, даже постучал несколько раз по столу ручкой, которой собирался подписать документ. Наконец кончик ручки опустился на рейтинговый лист, и рядом с первой и второй строчкой появилась ломаная линия, по форме напоминающая букву «Z». Ван Чжунли, лицо которого не выражало никаких эмоций, стоял напротив стола Чжан Фучэня. Чжан Фучэнь бросил на него взгляд и сразу понял, что у Ван Чжунли есть возражения. Он расхохотался и сказал:

— Чжунли, я знаю, что ты возмущаешься, поэтому и дал строительному бюро «Китайских железных дорог» второе место. Все огромное значение уделяют этому рейтингу конца года. Нам нужно составлять его по всей справедливости. Хотя первое место в твоём рейтинге отведено неплохой организации, но по общей оценке я полагаю, что впереди всех всё-таки участок Лао Те. Они быстрее других реквизировали землю и начали работу на всех площадках, у них самые мощные темпы, самые многочисленные инвестиции. Если мы дадим Лао Те второе место, разве он с этим смирится?

Ван Чжунли считал, что из-за некоторых недочётов на площадке тоннеля он обязан отнять у Те Цзяня баллы. Чжан Фучэнь, медленно расхаживая по кабинету, сказал, что эти недочёты небольшие, а на участке Те Цзяня их немедленно учли и исправили. Поэтому заказчик не может одним ударом сразить строительную организацию. Более того, разве есть такая строительная организация, у которой не было бы недочётов в тоннелях, на мостах и железнодорожном полотне? Нужно смотреть на общую тенденцию. Только так можно мобилизовать активность всех работников, чтобы они сравнивали, учились, стремились, помогали, обгоняли. На сей раз мы дадим первое место «Китайским железным дорогам», и, кто знает, может, после Нового года, весной, первое место возьмут другие строительные бюро. В сердце Ван Чжунли клокотала ярость, но ему пришлось её сдержать. Он спросил у Чжан Фучэня, не приходил ли к нему Те Цзянь.

Чжан Фучэнь остановился, поглядел на Ван Чжунли и сказал, что Те Цзянь приходил, а потом задал встречный вопрос:

— А разве он к тебе не приходил? То, что к нам приходит начальник участка, абсолютно нормально, мы, заказчики, не должны составлять рейтинг в соответсвии с нашими личными предпочтениями. Конечно, ты тоже действуешь с рабочей точки зрения. Сегодня была залита первая коробчатая балка весом девятьсот тонн на всей линии, кому ещё удалось это сделать? Поэтому я думаю, за тот недочёт с тоннелем мы отнимем у них те репутационные баллы, которые нужно отнять, но за балку добавим столько баллов, сколько нужно добавить. И они все равно будут на первом месте, а прочим бюро нечего будет на это возразить. Мне ещё специально звонил с площадки директор Хуан и просил добавить им баллов.

К вечеру Те Цзянь, Цзинь Гоин, Ван Жоюнь и Лань Хуадо всё ещё не уехали из офиса компании «Север—Юг». Они стояли в конце коридора и переговаривались, что же им делать. Они вовсе не знали, что Чжан Фучэнь уже внёс поправки в рейтинг. Те Цзянь попросил Цзинь Гоин, Ван Жоюнь и Лань Хуадо сходить к Ван Чжунли и пригласить его на ужин. У Ван Чжунли на столе лежал рейтинговый лист, куда внёс изменения Чжан Фучэнь. На лице его отражалась некоторая неприязнь. Он спросил, зачем они опять пришли.

Цзинь Гоин покосилась на рейтинговый лист. В душе у нее вспыхнула радость. Она сказала Ван Чжунли, что Те Цзянь хочет пригласить его поужинать. Не почтит ли он их своим присутствием?

Ван Чжунли, даже головы не поднимая, сказал:

— Невкусно мне еду вашего бюро есть. Слишком уж много у Лао Те способностей.

Он отказался, сославшись на завтрашнее заседание. Не разобравшаяся в случившемся Лань Хуадо схватила Ван Чжунли за руку и спросила, какое место он им в итоге дал. Ван Чжунли положил перед ними рейтинговый лист и сказал:

— Поглядите, сначала вы были на втором, а на первое вас председатель Чжан перенёс. Вам меня подкупать незачем, так что и ужинать с вами я не пойду.

Узнав результат, Те Цзянь почувствовал облегчение. Вчетвером они отыскали гостиницу, зарегистрировались там и стали ждать приезда на следующий день для участия в заседании Дан Хунци и Сяо Иху. Новость о том, что бюро заняло первое место, тут же разлетелась по стройплощадкам. Первым Бао Те позвонил Цуй Линхуа и рассказал ей, что тоннель на рейтинг не повлиял. Цуй Линхуа сказала, что первое место они получили, потому что хорошо отличилась её смесительная станция и за нее начислили баллы. Бао Те долго ей восхищался и её превозносил, а потом на радостях позвал её отужинать. Чжу Хунцзюнь передал новость о первом месте в рейтинге Ань Сюэжун, в шутку назвав её «Жунъэр», из-за чего Ань Сюэжун саркастично ему сказала:

— Э, ты меня своим братом Цзин²⁸ не считай. Разбахвалился тут.

Чжу Хунцзюнь расхохотался, чувствуя себя, тем не менее, счастливым.

Ань Сюэжун напомнила ему, что добавили баллов ещё и за площадку второго отдела. Чжу Хунцзюнь сказал, что по итоговой оценке оба отдела могут получить первое место. Ань Сюэжун сказала, им с первым отделом не стоять в одном ряду, куда уж об этом мечтать. Чжу Хунцзюнь, все больше смелея, сказал:

— Мы и на проекте оба первое место возьмём, и в жизни будем идти бок о бок, как два цветка лотоса на одном стебле.

Звучали эти слова как шутка, но выражали они сердечные помыслы Чжу Хунцзюня. Ань Сюэжун, услышав это, трижды обругала его «болваном».

Вечером, когда Лань Хуадо заселилась в гостиницу, она по видеосвязи позвонила Кун Цинжуну. Кун Цинжун, сидя спиной к двери, откинулся на спинку стула, стоявшего перед письменным столом. В это время беззвучно вошла Цзы Ци, тихонько закрыла дверь. Кун Цинжун совершенно её не заметил. По видеосвязи Лань Хуадо очаровательным голосом попросила Кун Цинжуна поскорее её поблагодарить. Цзы Ци из-за спины Кун Цинжуна увидела Лань Хуадо на экране его телефона, и лицо у нее вытянулось, а губы надулись от злости. Лань Хуадо сказала, когда она вернётся, каждому из отделов будут выделены деньги. Так что пусть Кун Цинжун готовится принимать гостей. Она увидела, что на экране телефона внезапно появилась Цзы Ци и ошеломлённо сказала Кун Цинжуну, чтобы тот обернулся назад. Кун Цинжун обернулся и увидел, что к нему, неизвестно когда, вошла Цзы Ци. Он немедленно завершил звонок. Цзы Ци злобно сказала, что помешала его любовной беседе. С этими словами она повернулась, собираясь уходить, но Кун Цинжун её задержал, посоветовал ей не злиться и сказал, что с Лань Хуадо он говорил о первом месте в репутационном рейтинге, а вовсе не о любви. Цзы Ци оттолкнула его руку и сказала:

— О любви ещё не говоришь, а энтузиазма в тебе сколько. Ну тебя!

Ей нравился Кун Цинжун, а Кун Цинжун, волей или неволей, ухаживал за Лань Хуадо. Так сложился между ними любовный треугольник.

Когда Цзинь Гоин выезжала из управления участком, обычно она оставляла Наньнаня на Лань Хуадо, но теперь Лань Хуадо тоже уехала, и пришлось оставить Наньнаня с Ши Цзинтянем. С тех пор как Ши Цзинтянь полепил с Наньнанем снеговика, он стал опорой для этого мальчика. В полдень Ши Цзинтянь включил в общежитии обогреватель и уложил Наньнаня поспать. Мальчик не плакал и не капризничал. Вечером после десяти Цзинь Гоин вернулась в гостиницу, страшно переживая о Наньнане. Тогда она позвонила Ши Цзинтяню по видеосвязи. В это время Наньнань уже спал на кровати Ши Цзинтяня. Цзинь Гоин спросила, капризничал ли Наньнань, и Ши Цзинтянь ответил, что не капризничал, а вечером они ещё проехались по стройке на его машине. Рассказывая об этом, Ши Цзинтянь повернул телефон так, чтобы Цзинь Гоин увидела сладко спящего Наньнаня, поглядела на его личико. Цзинь Гоин спросила, не будет ли им тесно спать вдвоём на одной кровати. Ши Цзинтянь сказал, что тесно не будет, иногда на одинарной кровати могут и два взрослых человека уместиться. На экране телефона не было видно, покраснела Цзинь Гоин или побледнела, но в тот момент её охватили глубокие чувства, она долго молчала, не находя слов. Нескоро сказала Цзинь Гоин, что вечером нужно получше укрыть Наньнаня, а она вернётся только завтра вечером после заседания. Повесив трубку, Цзинь Гоин сидела в задумчивости на кровати. Лицо у нее вдруг засветилось благодарностью и покоем.

На другой день руководители всех организаций, участвовавших в строительстве, вовремя явились на заседание, как то требовалось в уведомлении. На кафедре председателя красовался экран, на котором высвечивались иероглифы: «Собрание для подведения итогов годовой проверки и вынесения благодарностей компании «Север—Юг». Чжан Фучэнь, Ван Чжунли и прочие руководители компании-заказчика сидели на председательской кафедре. Те Цзянь, Дан Хунци, Сяо Иху и Цзинь Гоин сели в ряд по вертикали. Чжан Фучэнь вёл собрание. Он велел Ван Чжунли объявить об итогах проверки, зачитать рейтинг и уведомил всех, что первое место заняло строительное бюро «Китайских железных дорог», которому причитается премия в восемьсот тысяч юаней.

Строительное бюро «Китайских железных дорог» отлично показало себя пред лицом многих коллег. Те Цзян, Дан Хунци и Цзинь Гоин, конечно, испытывали беспримерную радость, а Сяо Иху, хоть и выглядел польщенным внешне, но в глубине души ужасно негодовал. Он надеялся, что в рейтинге они окажутся на как можно более низких позициях и это поумерит спесь и гонор Те Цзяня. Но надежды эти не оправдались. По дороге назад Сяо Иху сидел на заднем сидении и не разговаривал с сидевшим впереди Те Цзянем, лишь дулся про себя.

Лань Хуадо на машине Дан Хунци вернулась в управление участком, а Цзинь Гоин и Ван Жоюнь отправились назад на другой машине. Зимние дни коротки. Ещё не было пяти, а уже стемнело. Когда до посёлка оставалось несколько десятков километров, Ван Жоюнь позвонила Ши Цзинтяню и спросила, где он. Ши Цзинтянь ответил, он вместе с Наньнанем, поселковым председателем У и директором детского сада Сюй сидит в трактире «Сянманьлоу» в посёлке.

Вдали с треском порой взрывались хлопушки, в ночном воздухе расцветали фейерверки. Все уже прониклось атмосферой Нового года. Цзинь Гоин и Ван Жоюнь, добравшись до трактира, напрямую отправились в отдельную комнату, где за круглым столом сидели Ши Цзинтянь, Наньнань, поселковый председатель У и директор детского сада Сюй. Весь стол был заставлен яствами. Этот ужин организовал Ши Цзинтянь, чтобы Наньнань поступил в детский сад. Под предлогом поздравления с Новым годом он позвал поселкового председателя У и директора Сюй поужинать вместе с ним с той целью, чтобы до Нового года полностью решить вопрос с детским садом для Наньнаня. Перед тем как Цзинь Гоин и Ван Жоюнь вошли, Ши Цзинтянь расспросил, сколько стоит в год пребывание в средней группе детского сада, — 4600 юаней. Он достал из кармана 10 000 юаней и вручил директору Сюй, сказав, что эти деньги поручила передать Цзинь Гоин.

Директор Сюй, держа в руках пухлую пачку новеньких купюр, сказала, что заплатил он ей слишком много, и, отсчитав 4600 юаней, передала оставшиеся деньги Ши Цзинтяню. Ши Цзинтянь деньги у нее не принял, сказав, что на оставшиеся деньги она может купить воспитателям детского сада подарки на Новый год. Это Цзинь Гоин просит сделать в знак уважения. Видя, как они передают туда-сюда деньги, поселковый председатель У, подняв свой стакан, сказал директору Сюй: «Будем считать это оплатой за обучение в наступающем году». Он специально поручил директору Сюй решить вопрос с поступлением Наньнаня, потому что обещал главе уезда Вану, что этот вопрос будет решён. Директор Сюй погладила Наньнаня по голове и сказала поселковому председателю У, чтобы он был спокоен. А Ши Цзинтяню она сказала, что они приехали в эти горы строить железную дорогу и народ ждёт, чтобы поскорее был запущен первый поезд. Она лично определит Наньнаня в группу и найдёт ему хорошего воспитателя. Ши Цзинтянь тут же поднялся и от лица Цзинь Гоин выпил за директора Сюй несколько рюмок.

Цзинь Гоин и Ван Жоюнь подумать не могли, что Ши Цзинтянь будет таким внимательным и пригласит директора детского сада Наньнаня и поселкового председателя на ужин. После того как две женщины вошли в комнату, они искренне поблагодарили председателя У и директора Сюй, выпили немного, и за столом сделалось очень оживлённо. Лицо Цзинь Гоин за столом зарделось румянцем, глаза её часто обращались к Ши Цзинтяню, при виде которого в груди её трепетало невыразимое чувство любви.

После ужина Ван Жоюнь специально удалилась и попросила шофёра отвезти её и Наньнаня в проектный отдел. Ши Цзинтянь и Цзинь Гоин плечом к плечу двинулись в сторону проектного отдела. Цзинь Гоин спросила, правда, ли, что ему нравится Наньнань. Ши Цзинтянь ответил: «Нравится, потому что Наньнань — смышленый и понятливый мальчик», Цзинь Гоин спросила, что сказал начальник участка, Ши Цзинтянь ответил: «Те Цзяню хочется, чтобы Наньнань был его названым сыном и чтобы Наньнань и в нём признал названого отца» Цзинь Гоин долго молчала, а затем спросила:

— Ты думаешь, вы друг другу подходите?

Ши Цзинтянь искоса взглянул на неё и сказал:

— Если тебе так кажется, то подходим.

Цзинь Гоин в темноте улыбнулась и попросила его впредь не называть её главным инженером Цзинь, в частной обстановке он может звать её Гоин.

После проверки бюро получило премию в размере восьмисот тысяч юаней, и для Те Цзяня стало непростой проблемой, требовавшей долгого размышления, то, как эти деньги распределить. Вечером Те Цзянь позвал в комнату для совещаний Дан Хунци, Сяо Иху и Цзинь Гоин. Они решили наградить оба отдела и вручить площадке для изготовления и монтажа конструкций моста второго отдела, занявшей первое место внутри бюро, премию в двести тысяч юаней, а первому отделу — премию в сто пятьдесят тысяч юаней. Затем в управление участком, чтобы объявить об этом, вызвали начальников обоих отделов. Неожиданно между ними возник спор. Работники площадки для изготовления и монтажа конструкций моста, конечно, были рады, и Юань Тинфэн заявила, что они первыми на всей линии достроили площадку, первыми залили балку весом в девятьсот тонн, именно им добавил баллов заказчик, поэтому абсолютно верно, что их площадке дали первое место. Ван Жоюнь заспорила с ней, что первому отделу отдавать второе место несправедливо: они первыми на всей линии начали прокладывать тоннель и тоже получили дополнительные баллы за смесительную станцию. Хотя в тоннеле проверка и выявила некоторые небольшие недостатки, но это никак не повлияло на рейтинг всего участка — с чего бы тогда им занимать второе место?

Те Цзянь, видя, что руководители обоих отделов даже раскраснелись, споря друг с другом, расхохотался, постучал рукой по столу и сказал, что их спор его очень радует. В споре он разглядел надежду, разглядел, как устремлены его ребята к цели. Но пусть все помнят: нужно стараться изо всех сил в том, что они могут контролировать, а итоговый результат должен достигаться естественно, а не по принуждению, потому что во всяком деле успех и поражение относительны и могут сменять друг друга.

— Место, где мы находимся, — строительное бюро «Китайских железных дорог». Каковы мы, таково и строительное бюро «Китайских железных дорог». Кем мы являемся, тем является и строительное бюро «Китайских железных дорог». Если у нас есть блеск и слава, то и у строительного бюро «Китайских железных дорог» не будет тьмы и позора. Строительное бюро «Китайских железных дорог» выбрало нас, горячо любящих компанию, преданных ей людей, и оно всегда будет помнить работников, бескорыстно внесших вклад в строительное бюро «Китайских железных дорог».

Речь Те Цзяня вызвала шквал аплодисментов. После этого Ши Цзинтянь, заливаясь краской, выразил свою точку зрения и сказал, что его отдел будет стараться догнать и перегнать второй. Сяо Иху с язвительной насмешкой сказал, что надеется, первый отдел догонит и перегонит второй, но, по его наблюдениям, каким бы методом первый отдел ни воспользовался, сделать это будет очень трудно. Ши Цзинтянь в ярости закричал:

— Заместитель Сяо, вы нас слишком презренными считаете? В следующий раз первый отдел ни есть, ни пить не будет, а первое место возьмёт!

Это распределение премий и рейтинг управления участком вызвали в первом отделе бурю негодования. Была поздняя ночь. Чжу Хунцзюнь, Чжао Хуалян, Ван Фантай и Лян Лили собрались в комнате для заседаний проектного отдела, наперебой обсуждая случившееся и изливая свое недовольство. Лян Лили сказала, что первому отделу дали сто пятьдесят тысяч юаней, а площадке второго отдела дали на пятьдесят тысяч больше. Это совершенно сбивает с толку. Ван Фантай сказал, на пятьдесят тысяч меньше всё-таки лучше, чем вообще без премии. Чжу Хунцзюнь, прищёлкнув языком, обвинил Ван Фантая в отсутствии устремлений. Какая разница: пятьдесят тысяч или не пятьдесят. Важно, что репутация подорвана. Чжао Хуалян поднял руку и сказал, ему нужно поговорить с управляющим и секретарём: кроме премии от управления, проектный отдел должен выделить немного денег первому отделу, чтобы отметить Новый год, а пять процентов раздать на премии работникам отдела.

После заседания Кун Цинжун не стал возвращаться с Юань Тинфэн на площадку, а, полный энтузиазма, вышел из комнаты для совещаний и, повернувшись, пробрался в кабинет Лань Хуадо. Лань Хуадо сидела за компьютером и глядела в экран. Повернув голову, она увидела, что вошёл Кун Цин-жун и с улыбкой спросила, что у него за дело. Кун Цинжун ответил, что дел у него нет, он лишь пришёл посмотреть на богиню его сердца. Лань Хуадо сказала, раз уж он считает ее богиней, не нужно ли снабдить её ритуальной табличкой и ежедневно ей кланяться. Кун Цинжун подошёл к ней поближе и сказал, что таблички ей он давать не будет, может лишь её порадовать. Лань Хуадо знала, что Кун Цинжун испытывает к ней симпатию, у неё тоже были к нему чувства: иногда не видеть его или не слышать его голоса было для нее нерадостно.

Юань Тинфэн и Ань Сюэжун вернулись на площадку и позвали в комнату для совещаний Цзы Ци и Гао Юнхэна. Цзы Ци спросила, где управляющий, Юань Тинфэн сказала, что он снова пошёл к Лань Хуадо. Цзы Ци, надув губы, сказала, что они отравились. Юань Тинфэн, моргнув, поглядела на неё и, не понимая, переспросила, чем же они отравились. Цзы Ци ответила, что они выпили любовное зелье. Гао Юнхэн, сбитый с толку, сказал:

— Да разве? Управляющий сказал, что пойдет к начальнику Лань за деньгами, на стройке бригады ждут зарплаты, чтобы мы отправили им деньги, а они вернулись домой на Новый год.

Пока они так судачили, на площадку с чертежами приехал Чжу Хунцзюнь. Стоя в дверях, он постучался. Цзы Ци распахнула дверь, увидела, что это он, и крикнула:

— Сестрица Сюэжун, твой товарищ пришёл!

Ань Сюэжун знала, с какой целью он приехал: это было ясно ей без всяких слов. Юань Тинфэн тоже поняла, что среди ночи приезжать к Ань Сюэжун Чжу Хунцзюнь не стал бы ни по какому делу, если бы не был тайно в неё влюблён. Тогда она вытолкала их обоих из комнаты для совещаний и сказала, чтобы они шли в соседний отдельный кабинет. Чжу Хунцзюнь закрыл дверь, намеренно разложил на столе чертежи и попросил Ань Сюэжун на них поглядеть. Ань Сюэжун несколько раз просмотрела чертежи, но никаких проблем не разглядела. Все это казалось ей странным, она сказала, что вопрос с расстоянием между высотной отметкой и креплением решён, разве есть ещё какие-то вопросы по части техники? Чжу Хунцзюнь расхохотался и сказал, что на самом деле никаких дел у него не было, он просто приехал с ней увидеться. Ань Сюэжун, повернув голову, улыбнулась и сказала:

— Первое место не занял и смириться не можешь?

Чжу Хунцзюнь покачал головой и ответил:

— Я рад и тому, что ты первое место заняла. Начальник Те и секретарь Дан и так неловко себя чувствовали: и так, и так боль бы кому-то причинили, ведь первое место только одно, кто-то так или иначе его получил бы, а кто-то — нет. Поэтому, раз уж дали его вашей площадке, я приехал вас поздравить.

Ань Сюэжун понравились его слова, она сказала, что рада принять его поздравления, спросила, искренни ли они. Чжу Хунцзюнь развёл руками и ответил:

— Искренние, неужели не веришь?

Ань Сюэжун с нежностью улыбнулась и сказала, что верит, и поблагодарила Чжу Хунцзюня.

Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай вернулись в проектный отдел. Директор финансового отдела Чжоу принёс в комнату для совещаний из столовой немного закусок и жареную курицу, а ещё притащил две бутылки водки, подозвал Чжао Хуаляна и Ван Жоюнь, и все они в безрадостном настроении все вместе выпили, заливая водкой печаль. Чжао Хуалян, сидя в стороне, взял в зубы куриную ножку, а на колени положил свою любимую гитару, правой рукой стал перебирать струны. Он сказал, что второй отдел получил на пятьдесят тысяч больше — больше мучиться не стоит, бог с этим всем. С этими словами он стал петь под гитару «Разойдёмся»: «Разойдёмся, все признаем. Все забудем, все оставим… Все простим, свободны будем. Не вернёмся, все забудем.» Его грубый голос глубоко проникал в душу и, словно ножом, резанул по сердцу Ши Цзинтяня и Ван Жоюнь. Ван Жоюнь выпила рюмку и упрямо сказала, что пойдет к Те Цзяню добиваться справедливости. Она не верит, что Те Цзянь что-то сделает ей, женщине.

Чжао Хуалян продолжал играть и петь, но Ши Цзинтянь повернулся к нему и рукой зажал струны его гитары, говоря, чтобы тот не досаждал людям. Чжао Хуалян только тогда прекратил петь, отложил в сторону гитару, протянул руку и затолкал в рот ещё одну куриную ножку. Через час с небольшим все, выпив слишком много, лежали ничком на столе. Ван Жо-юнь, чувствуя страшную обиду, расплакалась. Ши Цзинтянь попросил начальника Чжоу не наливать ей больше водки, но она, указывая на рюмку, приказала:

— Наливай! Не нальёшь — я из бутылки пить буду! — с этим словами она схватила бутылку и выпила несколько глотков. Ши Цзинтянь, сбиваясь с дыхания, велел Ван Фантаю уведомить Бао Те и Ли Вэйминя, чтобы те немедленно подошли.

Ответив на звонок, Бао Те и Ли Вэйминь не медлили ни минуты. Они уселись в пикап и направились в проектный отдел. Ли Вэйминь не мог додуматься, по какому такому делу их вызвали посреди ночи. Бао Те сказал, что вероятно, из-за той проблемы с тоннелем. Из двух отделов их отдел занял второе место — первое с конца, все словно муху съели: и не выплюнуть её и не проглотить. Неприятности да и только! Ли Вэйминь сказал, что на худой конец зарплаты рабочим с момента въезда на площадку он на себя возьмёт, деньги за два месяца выплатить он в состоянии. Бао Те сказал: рабочие своим потом и кровью дорогу строят, только во время проверки немного оплошали.

Пикап свернул с трассы на подъездную дорогу и через некоторое время въехал во двор проектного отдела. Бао Те и Ли Вэйминь вышли из машины и устремились прямиком в комнату для совещаний. Войдя в дверь, они увидели, что в комнате царит беспорядок, на столе раскиданы опрокинутые бутылки. Опьяневшие Ши Цзинтянь, Чжао Хуалян и Ван Жоюнь лежали, опустив головы на стол. Бао Те и Ли Вэйминь ошеломлённо уставились на эту картину.

Сквозь пьяную дрему Ши Цзинтянь почувствовал, что кто-то вошёл. Он поднял затуманенные глаза, голова его качалась, когда он швырнул в сторону Бао Те и Ли Вэйминя чайную чашку. К счастью, Бао Те быстро увернулся и чашка, ударившись о стену, упала на землю и разбилась на мелкие осколки. Ши Цзинтянь заплетающимся языком сказал:

— Вижу я, как… вы работаете.

С этими словами он выпрямился, опираясь на стул, уставился на них недвижным взглядом.

Той ночью Ши Цзинтянь, Ван Жоюнь и все остальные маялись так до полуночи. После того как Наньнань уснул, Цзинь Гоин все никак не могла отпустить из мыслей Ши Цзинтяня. Лёжа в постели, она снова и снова набирала номер Ши Цзинтяня, но никто не брал трубку.

Ши Цзинтяню помогли вернуться в общежитие, где он тут же повалился в постель и захрапел. Бесконечно звонил лежавший на его столе телефон, но у него не было сил ответить на звонок.

Не дозвонившись до Ши Цзинтяня, Цзинь Гоин набрала Ван Жоюнь, но и она не брала трубку. Разозлившись, Цзинь Гоин отбросила телефон на одеяло и под нос себе пробормотала:

— Куда же они все делись?

Через некоторое время она снова схватила телефон и позвонила Чжу Цзылаю и наконец услышала его голос. Он спросил, почему она до сих пор не спит. Цзинь Гоин спросила, куда делись Ши Цзинтянь и Ван Жоюнь, почему они оба не берут трубку. Чжу Цзылай ответил, что они напились, и Цзинь Гоин очень удивилась.

Повесив трубку, Цзинь Гоин легла, выключила свет и уставилась в потолок. Она не могла сдержать поток картин, проносившихся у неё перед глазами. У тоннеля она разозлилась на Ши Цзинтяня; Ши Цзинтянь вместе с Наньнанем играет в снежки и лепит снеговика; Наньнань ухватился за Ши Цзинтяня и не даёт ему уйти, Ши Цзинтянь дарит Наньнаню игрушку. Чем больше она об этом думала, тем более мощные волны поднимались в сердце Цзинь Гоин. Долго она ещё ворочалась в постели и нескоро уснула.

Утром двадцать шестого числа двенадцатого месяца по лунному календарю в окрестных деревнях и посёлках уже царила яркая новогодняя атмосфера. Те Цзянь, Дан Хунци и все работники управления участком собрались в столовой, чтобы совместно позавтракать. Никто из них не мог подумать, что первый отдел с такой серьёзностью отнесётся к своему второму месту. Цзинь Гоин сказала, что присуждение премий и рейтинг выявили противоречие, разбили боевой дух. Различие между двумя отделами незначительно, но, распределив между ними первое и второе место, руководители нанесли удар по энтузиазму работников. Дан Хунци сказал, что нужны принципы сравнения, обучения, желания догнать, перегнать, взаимопомощи. Кто в этот раз занял не самое лучшее место, непременно сможет добиться хороших результатов в следующий. Лан Хуадо, скривившись, сказала, что вовсе не обязательно: одни так или иначе будут довольны, а другие — нет. Многие объекты на линии зависят от первого отдела. Если они выполнять свою работу не будут, то где уж получится построить всю линию? Те Цзянь, услышав это, недоуменно спросил: «Разве оценка вызвала негативную реакцию?» Цзинь Гоин только тогда сказала, что вчера вечером Ши Цзинтянь, Ван Жоюнь и Чжао Хуалян, обидевшись и считая себя ни к чему не способными, в тоске пили водку, каждый напился в хлам и горько плакал.

— Э, никто не выражал несогласия.

Хотя Те Цзянь на словах и не признал, что распределение мест между двумя отделами имело негативный эффект, но в глубине души он раскаивался и думал, что ему не следовало их так распределять: надо было обоим отделам дать первое место. Но сделанного было не воротить, оставалось только другим способом спасти положение. Те Цзянь подсчитал, что до кануна Нового года оставалось четыре дня. Тогда после завтрака он вместе с Дан Хунци составил план, кто из управления участком уедет, а кто останется на Новый год, попросил Лань Хуадо составить график дежурства, поторопил ее, чтобы она поскорее выделила средства обоим отделам, а также отправила зарплату сотрудникам управления участком, чтобы все вернулись домой на празднование Нового года. Лань Хуадо предложила выделить небольшие премии и работникам управления участком. Те Цзянь сказал, что выделить нужно, так как от заказчика поступила премия в восемьсот тысяч юаней: триста пятьдесят распределили между отделами, а четыреста пятьдесят ещё остались в управлении участком. Значит, нужно выделить на премии двести тысяч: эта сумма не превышает суммы, отданной площадке второго отдела, к тому же стоит разрешить работникам управления участком уехать на Новый год завтра или послезавтра, однако в седьмой день первого месяца все должны вернуться — времени возвращения к работе, которого все придерживались на протяжении стольких лет, менять нельзя.

В половине десятого утра Те Цзянь и Дан Хунци, завершив распределение работы, вместе с Вань Хуншанем отправились в уездный город с визитами. Лань Хуадо и Вань Хуншань погрузили в машину привезённые с Северо-запада местные продукты. По обеим сторонам улиц уездного города стояли лавочки, продававшие новогодние товары, заполненные разного рода одеждой и праздничным инвентарем, в небе иногда звучал треск хлопушек. Машины, попав в затор из-за идущих за покупками людей, двигались очень медленно, даже звуки гудков были бесполезны. Вань Хуншань, сидевший на заднем сидении, увидел стоящего у лавочки в сопровождении двух-трёх молодых людей Цяо Саня, который как раз что-то кричал. Те Цзянь сказал шофёру, чтобы тот проехал мимо. Когда внедорожник поравнялся с Цяо Санем, шофёр посигналил и Те Цзянь в зеркало заднего вида увидел, что три молодых человека указывают на внедорожник. Разумеется, они его заметили. Въехав во двор уездного правительства, Те Цзянь и Дан Хунци оставили Вань Хуншаня в машине, а сами поднялись поздравить с Новым годом главу уезда Вана и директора Чжао. Директор Чжао пригласил их в приемную, расположенную наискосок от кабинета главы уезда Вана. Приемная была очень просто обставлена: в ней был чёрный круглый диван, за спинами гостей висел пейзаж, выполненный в традиционном китайском стиле. Те Цзянь и Дан Хунци заняли свои места на диване, и официантка принесла им чай и поставила его рядом с ними на диван, а затем удалилась.

Глава уезда Ван, войдя, обменялся с ними приветствиями, пожал руки и принялся расхваливать строительное бюро «Китайских железных дорог» за то, что работники в течение такого короткого срока въехали на площадку, очень эффективно организовали работу, проект движется вперед очень быстрыми темпами, уездный комитет и уездное правительство рассматривают эту стройку как проект номер один и мобилизуют весь уезд на службу и защиту этого проекта. Те Цзянь, естественно, выразил благодарность местным властям, а также перед главой уезда Ваном похвалил директора Чжао, назвав его уникальным работником, отчего директор Чжао был безумно рад и его лицо озарилось счастливой улыбкой. После того как Те Цзянь поздравил их с Новым годом и почти полностью отчитался о работе, Дан Хунци сказал, что недавно бригаду Цяо Саня пришлось вывести с площадки, потому что тот постоянно плёл интриги в первом отделе, заламывал цену за выполненный им объём работ, устраивал беспорядки и вёл злобные речи. Глава уезда Ван со всей серьёзностью его выслушал, повернув голову, дал указание директору Чжао оповестить отряд уголовной полиции о случившемся. Если Цяо Сань снова будет чинить беспорядки, пусть его арестуют. Пусть он не думает, что может вымогать деньги у железнодорожного бюро, а правительство не найдёт на него управы.

Утром того же дня после завтрака Ши Цзинтянь созвал всех работников проектного отдела в комнате для совещаний, чтобы обсудить расчёт с Цяо Санем. Чжу Хунцзюнь, пролистав материалы по оценке стоимости, отчитался, что за весь объём работ, выполненный Цяо Санем на полотне железной дороги, ему причитается фактическая сумма в девять миллионов восемьсот тридцать тысяч юаней. Лао Лю, начальник бригады по прокладке железнодорожного полотна, сказал, что эта цифра немного преувеличена. Ван Жо-юнь, услышав это, потребовала вычесть это преувеличение. Ши Цзинтянь полагал, что если Цяо Сань примет этот расчёт, то можно будет радоваться, что все прошло успешно. Поэтому он не поддержал Ван Жоюнь, но распорядился, чтобы Чжу Хунцзюнь доложил о результатах подсчётов в управление участком, а Цзинь Гоин их ещё раз перепроверила.

Те Цзянь и Цяо Сань разминулись. Внедорожник Те Цзяня отправился в уездный город, «Мерседес» Цяо Саня — в управление участком. Остановив машину, Цяо Сань с двумя молодыми людьми поднялся наверх, толкнул дверь кабинета Сяо Иху и вошёл. Два молодых человека остались на лестнице курить и наблюдать. Цяо Сань сел за стол напротив Сяо Иху и передал ему ведомость об объёме работ и таблицу оценки стоимости, назвал Сяо Иху братом Сяо и попросил его поглядеть, можно ли так рассчитать. Сяо Иху, схватив таблицу оценки стоимости, нахмурился и сказал, что двадцать миллионов юаней — это слишком много. Цяо Сань сказал, что работ он выполнил как минимум на десять миллионов, а все остальное — расходы на простой и оборудование. В целом, во время вывода с площадки нужно платить компенсацию. Сяо Иху оказался тут бессилен и сказал, что обсуждать они будут всё в соответствии с этими подсчетами.

В это время Цзинь Гоин распечатала с компьютера таблицу оценки стоимости, которую прислал ей первый отдел, взглянула на неё и вышла из кабинета. Она обнаружила, что на лестнице стоят два незнакомца, настороженно на них покосилась, повернулась и направилась к кабинету Сяо Иху. Открыв дверь, она увидела, что с Сяо Иху о чем-то шепчется с Цяо Сань. Сяо Иху резко застыл от изумления, затем поднялся и сказал, чтобы Цяо Сань шёл за оценкой стоимости и расчетом в первый отдел.

Цзинь Гоин, глядя на Цяо Саня, сказала:

— Почему вы не поехали в первый отдел, а пришли к заместителю Сяо?

Цяо Сань, прикусив губу, сказал:

— Заместитель Сяо управляет площадкой, разве не могу я к нему прийти? Оценка стоимости плюс компенсация составляют вместе двадцать миллионов юаней. Если вы дадите нам достаточно денег, мы друг другу ничем мешать более не будем.

Цзинь Гоин твёрдо сказала:

— Об этом говорить со мной нечего. Оценку стоимости и компенсацию мы можем подсчитать, у государственного предприятия свои правила подсчета, и злостные вымогательства ни к чему хорошему не приведут.

Сяо Иху подмигнул Цяо Саню, передавая ему таблицу оценки стоимости. Он сказал, что Цзинь Гоин права, так что пусть Цяо Сань все-таки пойдет и обсудит всё с первым отделом. Цяо Сань взял таблицу и сказал, что он может пойти в первый отдел, но, если переговоры ни к чему не приведут, он отправится в управление участком, где, он надеется, никто не будет создавать ему трудности. Цзинь Гоин сказала ему, что управление участком никогда никому не создавало трудностей, подсчёт объёма работ и оценка стоимости будут производиться на основании реальных фактов, а лишнюю часть никто Цяо Саню уступать беспринципно не будет. Цяо Сань сказал:

— Хорошо, главный инженер Цзинь, вам ведь следовало бы подумать о вашем сыне?

Цзинь Гоин изумлённо уставилась на Цяо Саня и сказала:

— Подумать о моем сыне? Что вы имеете в виду? Кто хоть пальцем моего сына тронет, с тем я буду бороться не на жизнь, а на смерть.

— Хм, тогда не вставляйте мне палки в колёса при расчёте, — злобно бросив эту фразу, Цяо Сань повернулся и ушёл.

Примечания

28

Брат Цзин и Жунъэр. Персонажи популярного романа в жанре «у-ся» (о боевых искусствах) (прим.перевод.)