Сон длиною в срок

Григорий Рутковский

Так для кого же эта повесть и о чем она? Прежде всего она для тех, кто оказался волей судеб в местах не столь отдаленных. Для тех, кому тюрьма – не дом родной. Эта повесть для тех, кто никогда не был и не хотел, но волей обстоятельств стал преступником, или его таким сделала система. Эта повесть о боли, прежде всего души, которую испытывает человек, попав в зарешеточное зазеркалье, и о любви, ради и благодаря которой он живет, а не существует, даже вдали от самых близких людей.

Пролог

Узники, узницы, конвоиры, вертухаи, баландеры, хозбанда, мужики, козлы, смотрящие, воры, кумы, боры… Ощущение, что этот перечень никогда не закончится, ощущение, что этот перечень длиннее списка должностей государственной службы; ощущение, что все и вся в этой стране пропахло смрадом закостенелой лагерной жизни.

Двадцать первый век… Что изменилось? Были ГУЛАГом, остались ГУЛАГом… Даже не переоделись и не переобулись. Посмотрите на карту страны, в которой мы, граждане, живем… точнее, выживаем или существуем, как молекула кислорода в воде, без единого шанса вырваться. Посмотрите — все это один сплошной лагерь! Лагерь, построенный в СССР, лагерь, доставшийся нам вместе с долгами СССР, лагерь, пахнущий смрадом, ненавистью, потом, болью и смертью!

Что изменилось?! Убрали ГУЛАГ? Нет, зачем?! Просто переименовали. Лучше бы оставили как было — ГУЛАГ — Главное управление лагерей. Хотя бы честно и понятно…

ФСИН… Не знаю, как у вас, а у меня стойкая ассоциация с собаками возникает… с псинами.

Что изменилось? Мы стали честнее? Власть стала честнее, демократичнее, добрее? Нет… наоборот, если раньше политические преступники четко были политическими, то теперь они смешались с великой воровской братвой! Мошенничество и участие в организованном преступном сообществе, или чего похуже — организация того самого организованного преступного сообщества… статья 210 и статья 159 Уголовного кодекса Российской Федерации. Это уже классика… Я молчу про то, что состав преступления по этим статьям они вообще уже перестали доказывать. Лепят… Скульпторы, художники и великие сказочники. Я, когда читал свое обвинительное заключение, невольно задумался: вот ведь чертяка следак, как пишет-то, зачитаешься… ему бы романы писать… а он людей сажает!

А главное, господа хорошие, посмотрите-таки на эти уголовные элементы: сплошь губернаторы, мэры, генералы и даже министры… Не очень хочется напоминать, кто и как их назначает! Страшно…

Сразу почему-то вспомнился современный анекдотец:

«Вновь избранный председатель Государственной Думы Российской Федерации по фамилии Володин вступает в должность, открывает первое пленарное заседание. Один депутат из зала орет: „Ты хоть представься, фамилию скажи!“ Председатель ему отвечает: „Я же представился. Я — Володин“. А депутат ему в ответ: „Послушай, мы здесь все „Володины“. Ты фамилию скажи и все!“»

М-да… Вы вдумайтесь: 10 лет за 1 миллион рублей, за которые даже машину толковую не купить, про остальное и говорить нечего! 10 лет за 1 килограмм зерна! Это вы называете либерализацией уголовного законодательства и развитием принципов демократического общества. «Тебя посадят. А ты не воруй» — наверное, это единственно возможный ответ в этом случае.

М-да… у нас не демократизация развилась, дамы и господа, которые пока еще не в Парижах, у нас в нашей большой песочнице псинитизация развилась.

Простите мне столь эмоциональное начало моего повествования о днях, проведенных в стенах с геометрически правильными фигурами, в строгой и полной изоляции от общества, в стенах СИЗО, следственного изолятора. Закончить маленькое вступление хочется стихом, написанным в стенах зарешеточного зазеркалья, криком души, оставшимся так и не услышанным там, за стенами двухметровой толщины… в Лефортово:

Мне больно жить,

Еще страшнее умереть,

Оставив такое вот потомкам,

А ведь я так хотел любить,

Творить историю,

Быть преданным ее ребенком.

Но нет, ее не возродить,

Пока псинарня покрывает территорию.

Так хочется убраться, подмести,

Все к чертовой… снести.

Заставить снять их берцы, сапоги,

Мышиный пестрый камуфляж,

Поглубже в землю закопать

Спецсредства, чем дубасят нас.

Траву засеять…

Дать ей хоть чуточку взойти

И насладиться зеленью полей

Бескрайней территории страны своей,

Где, бегая за бабочкой с сачком,

Ты не рискуешь вляпаться

Иль быть измазанным дерьмом⁵

Примечания

5

«Мне больно жить».