Эротическая амбулатория

Григорий Оленич

После Овидия и его замечательно откровенного «Искусства любви» в Европе было мало авторов, которые решались бы писать на эту вечно желанную тему. Это в Индии «Камасутра» была частью всего святого. А здесь хорошо помнили о судьбе самого Публия Овидия Назона: великий император Октавиан Август из-за какого-то мелкого, но гадкого скандала в своём кругу решил «явить городу и миру свою мораль высокую» – отправил ни в чем не повинного и любимого всеми римского Поэта в ссылку далекую. А это ведь рядом с нашим черноморским берегом, откуда Овидий и ушел в свою жизнь вечную… В судьбе автора этой книги тоже не все было хорошо. Врачу по образованию и ученику Чехова по призванию до последнего десятилетия прошлого века нельзя было и думать о публикации в совке своих очень откровенных рассказов. Счастье забрезжило за «миллениумом» – в Интернете. Тогда главным разделом авторского сайта стала «Эротическая амбулатория». Ее гостями и даже пациентами были сотни, а потом и тысячи мужчин и женщин со всех обитаемых континентов. А в столице независимой Украины был открыт литературный журнал для молодых «НОЧНЫЕ ИСКУШЕНИЯ». Здесь рассказы Григория Оленича из почтовых конвертов сразу шли в набор. Но доступные сайты для граждан Украины были сожжены московским провайдером в 2014 году. Почему в Киеве был закрыт прекрасный эротический журнал – со всем очень важным и откровенным узнаете в этой сбывшейся книге.

Она хотела от меня только ребенка, или 24 часа из жизни мужчины

Два вечера

Был первый зимний вечер. Молодая женщина с золотистыми, еще влажными волосами вышла из санаторного отделения лечебных ванн.

Поискав глазами, где бы присесть, обсохнуть и отдохнуть, она выбрала место рядом со мной.

— Простите, не помешаю? — спросила тихим грудным голосом.

Креслица были тесно сколочены в ряд. Большая и теплая коленка под мягким халатиком коснулась моего бедра — и я почувствовал, как это тепло сразу стало перетекать в меня. Одежда на мне стала будто исчезать. И на молодой женщине тоже.

Я врач и с удивлением стал понимать, что мои собственные «опорно-двигательные и нервно-периферические» санаторные проблемы, как мелочи жизни, отодвинулись далеко. Просто удивительно, что рядом с этой крупной и светлоглазой красавицей лет 26–27 мы сразу стали говорить, как очень близкие люди. Ольга сказала, что приехала с далекого горного края. Там она родилась и выросла. Но не стала хозяйкой Медной горы — «просто художницей стала». Правда, тут ей свое творчество показывать недосуг — в отпущенный путевкой срок надо пролечиться. Так, кое-что по женским делам…

Проводил Ольгу до ее спального корпуса. Она подала такую теплую руку — и не стала ее сразу забирать. С этим теплом в своей руке долго ехал поздним автобусом домой. Я вообще очень редко вижу сны, но этой ночью она мне снилась. И ее руку чувствовал на себе…

Мы встретились вечером следующего дня. Недолго гуляли по заснеженному берегу лимана. Это верно, что на юге холод всегда резче, пронзительнее, чем на севере, и Ольга сказала, что наш — такой интересный и желанный разговор можно продолжить в ее палате спальника — там, к счастью, не ветреная сторона, тепло и соседка умница, тем более, что у нее здесь хороший друг в полулюксовой одиночке соседнего, такого же спального корпуса.

Да, все так и было. Уже в конце этого, увы, короткого вечера в нашем с Ольгой взаимно-желанном общении обо всем на свете художница в ней не выдержала и, увидев у меня записную книжку, попросила ее на минутку. И стала там что-то быстро рисовать простым карандашом. А мне почему-то сразу вспомнился любимый Жан Эффель с его рисованным замечательно эротическим «Сотворением мира».

А Ольга, закончив, и после взгляда на меня еще чуть поправив карандашом свой рисунок, стала, не таясь, рассказывать обо всех своих санаторных делах. Ну, почти обо всех. Как и многие женщины, которые хотят, но почему-то не могут иметь ребенка, она выбрала это давно известное лечебное учреждение с целебными водами, грязями и процедурами, после которых… И Ольга, немного смущаясь, рассказала, что после некоторых особых процедур (они называются «вагинальными тампонами») женшины становятся какие-то сами не свои. Ну, просто с ума сходят! Хорошо, если у кого милый друг рядом — тогда можно «покохаться» (ей очень-очень понравилось наше украинское слово «покохаться»!) Но она от такой процедуры вынуждена была отказаться…

— Хотя есть и счастливицы, — с доброй улыбкой продолжала Ольга, — которых доктора прямо здесь поздравляют с положительным результатом — и сразу выпроваживают домой… Но бывают и опасные случаи: вот одну даму на последней неделе лечения, вечером в здешнем танцзале санаторного клуба чересчур близко прижал к себе кавалер из молодых, — а у той вдруг истерика, кровотечение, «скорая помощь»!..

Словом, оказывается, с этими женскими делами бывает совсем не до шуток. Чего тут только не наслушаешься, помилуй Боже!.. Хорошо, что с нею, Ольгой, здесь никаких происшествий за весь срок пребывания не было. Вот только уже с окончанием санаторного курса, перед самым отъездом встретила вчера после ванны такого интересного человека, а ночью его лицо даже снилось…

— Вот, узнаете?… — говорит Ольга, глядя на меня широкими в наступающих сумерках зрачками. И показывает мой удивительно точный портретик в записной книжке. Потом поднимается, подходит близко-близко и тихо говорит: — Дорогой мой человек, простите меня, ради Бога… Я хочу, чтобы таким был и мой ребенок… Я хочу от вас ребенка!..

И вот она уже без халатика касается меня своей грудью. У нее солоноватые губы, а упругие соски оказываются горько-солеными…

— Ой-ой, простите!.. — шепчет она, мягко отстраняясь. — Нам же после процедур в этой жутко соленой лиманской водице не рекомендуют сразу обмывать тело. Говорят, так лечение действеннее проходит. Но сейчас мне с вами хочется быть чистой-чистой! Как раз горячую воду в это время подают. Чур, я первая под душ! А можно и вместе, если хотите — раздевайтесь и идите ко мне!..

Хочу ли я?!.. Когда большая и гармонично сложенная молодая красавица стала плескаться в незапертой душевой, старательно отмывая себя (и для меня!), что я — тогда 37-летний мужчина с горьким опытом первого неудачного до жути брака, — что я тогда чувствовал?! Чего только не хотел!.. Но кто я для Ольги — увиденный и уже желанный эротический партнер… Не обидно ли? Но почему — ведь люди, мужчины и женщины приходят и в самом неотложном для себя состоянии в амбулаторию, к доктору — и он не только может, он должен оказать помощь! Что же здесь обидного в этой моей так неожиданно рождающейся эротической амбулатории!..

Хорошо помню, здесь самая первая помощь нужна была самому избранному доктору. Оттого и горячий душ рядом с обнаженной Ольгой показался мне в первые секунды обжигающе холодным! Но она, горячая и ласковая, встретила меня в этом малом душевом раю так, что холод пропал и… стало рождаться желание. С желанием взаимно трогать, гладить, ласкать её… А она с большим розовым «сердечком» своего лавандового мыла и мягкой губкой уже мыла и ласково отмывала меня всего… И только головка моего сладко ноющего вместе с яичками и самовольно растущего детородного органа (к ним Ольга прикасается с особой нежностью) снова и снова наполняется под крайней плотью скользкими капельками. И они висят, не падая…

Счастливые мужчины да и любящие их женщины знают: это еще не семя, не сперма — она будет потом. А возбуждение, сильное желание открывают и у нас, мужчин источник своего обильного секрета, природного любрикатора — любовную смазку для плавного входа в желанное женское лоно и взаимного наслаждения там. Как предусмотрительна и мудра Природа. Вот и Ольга, ласково огладив меня всего, целует в губы и шепчет:

Конец ознакомительного фрагмента.