Непристойные предложения, украшающие жизнь. Зарисовки из жизни

Григорий Ан

Да, ещё раз да. Миру не хватает добра и любви к ближнему. Мы, пришедшие на краткое время в лоно жизни, никак не можем понять и оценить это — любить и творить добро. Не обязательно с размахом, широко и публично, а незаметно и тихо. Я собрал в этой книге случаи ненадуманные. Они происходили и происходят рядом. Мы же разные, но у каждого из нас есть своё понимание, как прожить данный ему день, год, десятилетия. И даже в поломанных жизнью судьбах теплится надежда на свет, на тепло, на любовь.

Мои похороны

«Если надолго оставить женщину одну, у нее заводятся «мысли» и она их «думает». В силу женских особенностей, ни к чему хорошему это не приводит. «Цитата из просторов Интернета

«Поужинать с девушкой может каждый, а вот завтрак надо заслужить…»

Нелепо утверждение, что ОН выбирает ЕЁ. Полная чушь)! Всегда: с кем быть и позволить себя любить принадлежит последнее слово ЕЙ и только ЕЙ. И что бы не делала женщина в жизни — она всегда делает правильно. За малым исключением: Когда она влюблена, втрескалась в него по уши, и, как собачка за хозяином, бежит за избранным. Почему — то в таких случаях воспринимаешь данное явление как не совсем нормальное, даже как аморальное). Но это исключение — мизер, не стоит даже разговора.

…Мы в полной изоляции среди степи. Работаем как вахта — месяц позади и приехало пополнение, основной отряд. Главное, приехали работницы — девушки.

Взгляд мгновенно выхватил ЕЁ — и был сразу же убит наповал ею. Правильно подметил Ясинский (будем считать это его фразой), написав: «Иногда, глядя на женщину, понимаешь, что оставаться „просто другом“ — это подвиг».

Повеяло в воздухе нашей базы праздником, стало легче и интереснее дышать, как после грозы. Восприятие красоты встало на свое естественное русло, мгновенно теряя гиперболические черты. С тоски по отсутствию женщин, мы уже начали всматриваться в толстые фигуры местных поварих (их трое — все на подбор — габаритами два на два) — которые с каждым днем становились стройнее и стройнее)). Смотрю, парни взбодрились, даже начали бриться, следить за собой — одеваться в чистое. Стали гоголем ходить. Вечерами после работы наперебой мы приглашали девушек на чай к себе. Появилась первая и, правда, последняя, пара. Юноша — практикант и, скромная, с внутренним каким-то достоинством, прекрасно понимающая, что она ослепительно красивая, девушка. Я любил разглядывать и изучать её — старался аккуратно, чтобы не вспугнуть или поранить её, не оскорбить её мир ненароком. Откровенно любовался ею. Старался не обращать внимание на щемящую боль в сердце — она уже выбрала своего парня. И это свято. Темненькая, с карими глазами бездонной глубины и роскошные волосы. Какая точеная фигура и какая плавная походка. Как на фото свыше. Все мужское наше население восхищалось ею. Это было очевидно видно. И такое творение, видим же, любит этого мальчика. Зависть — плохая штука. Но было завидно, точно.

Через десять дней наступило у парня время уезжать — закончилась практика. До сих пор не понимаю, почему он ради неё не остался доработать дальше. Не ценим мы по молодости дары от жизни — самоуверенность юношеская плохая черта.

Она провожала его — из глаз текли крупные бриллиантовые слезы. Не видел бы — не поверил бы. Это же не конец — они же встретятся после? К чему такие проводы. А парню в гордость — нравилось ему смотреть, как убивалась по нему красавица. Он успокаивал, что-то говорил на ушки, улыбался. Мы все украдкой наблюдаем за ними. Благо у нас как в казарме: 20 кроватей в ряд. Захочешь — не уединишься.

Он уехал на следующее утро. Девушка в печали. Работа и заботы выветривают грусть. Через неделю она уже начала улыбаться и опять над миром появилось солнышко. Мне удалось пообщаться с ней: красива, к тому же она умна, остра на язык. В наблюдательности ей не откажешь. Но она королева душ и сердец — ей нужны поклонники и не просто поклонники. И нужна к тому же тайна. Мы, никто среди нас, не могли этого дать — она это видела, понимала. Всегда на виду и днем и ночью — я сам это прекрасно понимал, тем более, она. Жаль было сознавать, что это буду, скорей всего, не я. Видел по её глазам — пришло время выбора…

…Это случилось за два дня до окончания нашей полевой вахты. Работал с нами водитель — высокий, черный и глазастый, как цыган. Мы — земляки. Ночью завелась его машина и он уехал в поле, во тьму, на час… И этот час во мне все замерло и умерло. Мир вырезался из памяти, как кинопленка: было — нет — было.

…Прекрасно понял — мне не нужно было ничего говорить…

Нет, пришел ко мне утром, отозвал в сторонку и шепнул: «Она выбрала меня, вчера, ночью!» Глаза его сияли так, будто выиграл миллион рублей. Образовалась на сердце глубокая рана. До боли сжал кулаки.

…Сам удивляюсь — зачем? Ничего же было. К чему рана? Странно. Никто никому ничего не должен. Властительница сердец только пошалила — ей же скучно. И она во всем права, она берет от жизни то, что может брать в легкую. А все равно больно…

Что бы вы сказали? Мой ровный голос произнес: «Знаешь, а мне все равно».

Обманывал себя. Два оставшихся дня до отъезда избегал её. Глупо, но так. Время вязло в пространстве, в воздухе стояла изморозь нелепости происходящего.

…В последний раз, перед отъездом мы с ней встретились взглядом. В её глазах я прочел свои похороны.