Отдел. Тени

Гриво Ниро

Тюрьма с кровавыми преступниками, имеющими сверхспособности, была захвачена, и все обитатели оказались на свободе. Работники специального Отдела Интерпола пытаются остановить поток изощренных преступлений, а заодно скрыть от обычных людей «странные» происшествия вокруг. Ведь они – тени этого мира, о которых нельзя знать простым смертным.В этот период работать в Отделе начинает Максим. Он столкнется с жестокостью, потерями и предательство друзей, что сильно отразится на его личности. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 4

Небытие. Только обрывки мыслей и воспоминаний. Между небом и землёй, полом и потолком. Между верхом и низом камеры Марлен, в которую его засунули. В кромешной темноте, находясь между сном и явью. Пограничное состояние в тишине и спокойствии.

Именно одиночества не хватало. Ему не хватало. Всегда кто-то находился рядом. На тренировке, в столовой, в комнате. Несколько месяцев назад он не мог оставаться один в собственной квартире, но теперь… Теперь Марлен — спасение.

Подобие глубокого вдоха. Рефлекторно. Бессмысленно. Жаль, что в первый раз ему не объяснили. Тут вообще мало что объясняли.

В молчании их доставили в аэропорт и загрузили в пустой самолёт. Как только все разместились, пошли на взлёт. Напряжение окружающих передалось и ему с Дмитрием, лишь Тара безразлично смотрела перед собой. Все вопросы игнорировались. Дмитрий встал, собираясь поговорить с Азодом, и нарвался на внезапную реакцию. Парня жёстко усадили на место и пристегнули наручниками. И вновь напряжённая тишина. Приземлившись в Лионе, люди пересели в микроавтобус, дожидавшийся прямо на полосе.

И никаких вопросов от таможни или проверок документов. Ни дома, ни во Франции. Высокоуровневое похищение.

Фургон доехал до неприметного здания на окраине. Пять этажей кирпича, разбавленные пластиком окон и блоками кондиционеров. Их завели внутрь, так и не сняв наручники с Дмитрия, и подвели к лифту. В металлический короб поместилась доставленная троица с Азодом и парой сопровождающих. Вопреки их ожиданиям, лифт начал спуск. Самое главное здесь скрыли под землёй. Шестьдесят метров секретов в глубину.

Двери открылись, и их развели по разным комнатам. Постель, шкаф, пара стульев. И отдельная комната санузла. Тюрьма гостиничного типа. Работающее по расписанию освещение. И приходящие люди. Первые дни он ощущал себя в фильме. Злой и добрый полицейские сменяли друг друга, задавая одни и те же вопросы. А потом пришёл Алексей. Максим насторожился, когда новый собеседник протянул ладонь. Он коснулся человека и потянулся к его сознанию. Это позволило сохранить тайну.

Алексей оказался таким же гипнотизёром, суггестом, как и тот, в кафе. Рукопожатие и голос — основа их воздействия. Он протянул руку, сжал ладонь и сказал:

— Ты будешь говорить правду.

Максим почувствовал, что готов выдать всё без утайки, и применил навыки владельца против него самого:

— Я буду говорить правду.

Он врал. Ему верили. Оба оставались довольны.

Алексей заходил ещё два раза. И уже не пытался узнать его тайны. Он вербовал. Настраивал на службу. Пытался манипулировать воспоминаниями и подменять желания. Осторожно вливал слова, чтобы Максиму захотелось быть одним из них. И ушёл, не зная, что провалился. Его сменили другие, и на Максима посыпались новые вопросы. Множество разных, иногда другими словами, но с тем же смыслом. Но внезапно это прекратилось.

Скрежет встающих на место костей распугал воспоминания. Максим поморщился. Дёрнулся, желая почесаться, и обмяк. Марлен не отпустит так рано.

Его оставили на несколько дней. Даже еду просовывали в специальное отверстие в двери. Он сходил с ума от неведения. Окружение давило, хотелось что-нибудь разбить, кричать. Он уже думал выломать дверь и проверить, что будет, когда она открылась.

Чернокожий лысый мужчина с трудом протиснулся в комнату и посмотрел на Максима. Появилось стойкое желание опустить голову, отвести взгляд. Только не встречаться глазами с этим человеком.

— Меня зовут Зикимо, — неожиданно высоким голосом сказал вошедший. Он подошёл к стулу, сел и открыл папку. — Я глава Отдела.

Разговор тяжело складывался. Не только из-за постоянно давящего ощущения вокруг. Беседа велась на английском, а Максим никогда не усердствовал в его изучении. Он не стал искать в трофеях знающих язык. Отнимет много времени. А постоянно меняющееся произношение может вызвать лишние вопросы.

В итоге он согласился. Понимал, что отказ невозможен. Только не после обработки Алексеем.

И начался день сурка.

Пробуждение, завтрак, физическая подготовка. Обед, стрельбище, ужин. Рукопашный бой, несколько часов в Марлен, сон. День за днём, неделя за неделей. На протяжении месяцев. До вчерашнего.

В голове прояснялось. Раздался слабый гул, и ощущение падения исчезло. Ноги коснулись твёрдой поверхности. Зная, что последует дальше, он открыл рот. Вязкая жидкость медленно покидала саркофаг. В носу неприятно защекотало, и Максим почувствовал, как лёгкие очищаются от слизи. Несколько мгновений, и наконец-то самостоятельный вдох. Щупальца Марлен заскользили по языку, освобождая желудок. Каждый раз внутренности вяло бурлили. Как собака, провожающая лаем гостей.

Хотя эти ощущения не сравнятся с погружением в Марлен. Когда его притащили в первый раз, никто не удосужился объяснить, что произойдёт. Ему сказали раздеться и встать в саркофаг, похожий на цистерну. В момент, когда дверь закрылась, отсекая свет, настиг страх. А спустя мгновение он вздрогнул, когда ступней коснулась прохлада. Опустив голову, старался разглядеть, что происходит, ощущая, как паника сковывает мысли. Каждую секунду желеобразное вещество поднималось выше.

Он стучал в дверь, пока мог. Закричал, когда рука завязла в непонятной жидкости. Когда прохлада коснулась задранного подбородка, заплакал. Глубоко вздохнув, задержал дыхание, молясь о спасении.

Горящие болью лёгкие заставили сдаться. Вдох, и слизь заскользила в горло, захватывая свободное пространство, заодно пробираясь в желудок. Когда проклятья и молитвы иссякли, с удивлением обнаружил, что не утонул. Хоть дыхания не было, но кислород исправно поступал в лёгкие. А потом сознание затянул туман. И теперь, каждый раз подходя к Марлен, он на секунду замирал, вспоминая, как утонул.

Саркофаг открылся, и он зажмурился от бьющего света. Ладонь в резиновой перчатке коснулась плеча.

— Аккуратно, — раздался мужской голос. — Шаг.

Он вышел, направляемый владельцем голоса, и остановился. Рук коснулся свёрток. Медленно открыв глаза, развернул и накинул выданный халат. Рядом стоял малазиец, с мягкой улыбкой наблюдая за происходящим.

— Долго я проболтался?

— Всю ночь, — ответил Суриани.

— Нехило.

— А чего ты хотел, семь переломов. Про внутренние гематомы вообще молчу.

Максим давно пытался заполучить частичку ДНК доктора. Такие знания всегда пригодятся. Но больше всего его интересовала способность малазийца. Этот человек мог лечить касанием. В отличие от шарлатанов, показывающих чудеса.

Но Суриани всегда ходил в халате и шапочке. А рыскать в поисках волоса по вылизанному лазарету, в котором всегда кто-нибудь дежурит, Максим не собирался. Последует слишком много вопросов.

Малазиец указал на лавку рядом с душевой:

— Одежда.

Парень кивнул и поспешил смыть оставшуюся на коже слизь. Побочный продукт лечения. Подхватив одежду, он зашёл в душевую. Быстро помылся, оделся в своё и вышел. Суриани не ушёл и что-то записывал на планшет.

Каждый раз, перед тем как нахлынет голод после Марлен, он задавал вопрос малазийцу. Традиция двух малознакомых людей, встречавшихся каждый день.

— Не помешаю?

Местный эскулап отвлёкся от записей:

— Спрашивай.

— Марлен справится с любыми ранами?

Суриани ухмыльнулся:

— От пули в голове нет спасенья. Но оторванную конечность восстановить можно. Если она, конечно, осталась и в нормальном состоянии.

— В смысле? Запихнуть человека внутрь по частям и ждать, когда срастётся?

— Нет, — Суриани покачал головой. — По частям не получится. Сначала я приживлю конечность на место. Если это возможно.

— Когда бывает невозможно?

— Ты из фарша корову соберёшь?

Максим покачал головой.

— Вот и я не могу, — сказал Суриани. — Также я не могу оживить конечность.

— Оживить?

— Представь, что тебе оторвало кисть. Если её положить в лёд, то у тебя будет где-то двенадцать часов, чтобы попасть к обычному хирургу. Если брать меня в расчёт, то есть где-то сутки. Если добавить Марлен, то уже двое-трое.

— Понятно, — Максим хлопнул по животу. — Я пошёл.

— Давай.

Он вышел в коридор и, следуя указателям, дошёл до лифта. Поднявшись на четвёртый подземный этаж, поспешил в столовую. Зайдя, махнул рукой, приветствуя знакомых, и занял очередь. Медленно продвигаясь с подносом вдоль полок с едой, набирал всё подряд. Громко извещавший о пустоте живот требовал поторопиться. Заставив прямоугольник белого пластика тарелками, поспешил за стол. Сел рядом с девушкой и накинулся на еду.

Расправившись с четвёртой тарелкой, обратил внимание на тишину за столом. Сидящие рядом молча наблюдали за его трапезой. На лице Дмитрия сияла довольная улыбка. Раньше он был главным потребителем еды. Но теперь, сравнив количество тарелок перед ним и Максимом, приготовился мстить. Настала его очередь шутить про обжорство.

Измаил просто ждал, щуря то голубой, то карий глаз. Хитрая улыбка на обрамлённом рыжей шевелюрой лице не предвещала ничего хорошего. И Ассоль. Единственная переживающая, что человеку станет плохо.

— А ты говоришь, я много ем, — медленно сказал Дмитрий, откидываясь на спинку.

Измаил прикрыл левый глаз, оставляя карий наблюдать за набивающим рот парнем:

— Беру свои слова назад. Ты прям Дюймовочка.

— В смысле?

— По сравнению с ним, зёрнышко съедаешь.

Максим продолжал жевать. Не мог оторваться, чтобы ответить. Хотя уже чувствовал тяжесть в желудке.

— Отстаньте от него, — сказала Ассоль, хмурясь. — Вы же видите, что с ним.

Измаил изобразил удивление:

— А что с ним?

— Знаю, — хмыкнул Дмитрий. — Он накуренный.

— Не. Всё не так просто…

Максим проглотил еду и, прежде чем продолжить, буркнул:

— Да идите вы…

— Вот видишь, рыжий, какой он невоспитанный, — Дмитрий повернулся к Измаилу. — Ладно, нас послал, а девушку за что?

— Да замолчите уже, — вновь сказала Ассоль.

— Ну уж нет. Я это так не оставлю. Леди, позвольте мне защитить вашу честь, — Измаил встал и, поклонившись девушке, повернулся к жующему Максиму. — Я требую сатисфакции!

Дмитрий хмыкнул:

— Ого. Это ты где такие слова услышал?

— Да видел в одном фильме.

— Порно?

— Угу.

— Тогда ты неправильно уловил смысл.

— Ничё не знаю! Как видел, так и накажу.

Максим закашлял, подавившись. Ассоль принялась хлопать ему по спине:

— А я говорила!

Он остановил девушку рукой и прохрипел:

— Не знал, что ты из этих…

— Я не принципиален.

Измаил сел, довольный раздавшимися смешками. Максим решил прерваться и отодвинул тарелку. Лучше продолжить позже, когда тяжесть в животе отступит. Рыжий продолжил:

— Так с чего такой внезапный аппетит?

— Марлен.

Дмитрий присвистнул:

— Это кто тебя так?

— Ведьма.

— Ёпт…

Измаил покачал головой:

— Что ты ей сделал?

— Понятия не имею.

Ассоль хмыкнула.

— О, прекрасная, но неразборчивая дама, — рыжий повернулся к девушке. — Чем вызвана такая реакция?

— Почему неразборчивая? — спросил Дмитрий.

— Об.

— Вопрос снимается.

Она фыркнула:

— Да ну вас.

Максим решил вернуть разговор в интересующее его русло и спросил:

— Так ты знаешь, почему меня чуть не убили?

— Увеличение нагрузок.

Молодые люди внимательно посмотрели на Ассоль. Измаил попросил:

— Объяснись.

— К стандартным тренировкам Максим уже адаптировался. Надеюсь, ты заметил, что стало легче? — дождавшись кивка, девушка продолжила. — Так что начались усиленные, и тебя вновь начали ломать.

— Зачем? — спросил Максим.

— Марлен улучшает организм, снижая риск опасности, из-за которой к ней попадают, — видя непонимание в глазах ребят, Ассоль пояснила. — Простуда — дополнительный иммунитет. Переломы — укрепление костей. Разрывы мышц — повышение эластичности тканей.

Дмитрий удивился:

— Она это может?

— Да. Вы обратили внимание, что стали сильнее и теперь не так устаёте?

— Бред, — почесал затылок Измаил. — Стоп. Так это и нас ждёт?

— Ну, меня и его, — девушка кивнула на Дмитрия, — уже нет. Он и так проходит усиленные тренировки.

— С чего вдруг? — спросил Максим.

— Я тут дольше вас. А он сам попросил, — удивилась Ассоль. — Вы разве не знали?

Ребята посмотрели на бугая. Измаил спросил:

— В тебе проснулся мазохист?

Дмитрий вздохнул и кивнул на группу, сидящую неподалёку. Рыжий присвистнул. Каждый из них превосходил нормального человека в размерах и больше напоминал шкаф. Максим нахмурился:

— И что?

— Видите, с краю сидит?

Измаил уточнил:

— Короткий светлый ёжик?

— Угу.

Над столом повисла тишина. На лице рыжего появилась улыбка:

— Тебе придётся кое-что объяснить…

Максим поддержал:

— А ко мне ты баб таскал…

Дмитрий вздохнул:

— Это Моника.

Они вновь посмотрели на гору мышц. Брови Измаила взлетели на лоб:

— Так это ещё и она…

Медленно повернувшись, Максим сказал:

— Раньше у тебя были другие вкусы.

Рыжий хмыкнул:

— Ну захотелось человеку поэкспериментировать. Платьишко там примерить… или лифчик… Побыть хоть раз слабым полом!

— Может, это любовь, — сказала Ассоль и улыбнулась Дмитрию. — Не обращай на них внимания.

— Точно, — кивнул Измаил. — Как у тебя с Обом.

— Не важно, что у меня и с кем, — девушка показала язык. — Нужно помочь Диме…

— Вы не поняли, — Дмитрий исподлобья взглянул на троицу. — Она со мной заигрывает.

— И? — не понял Максим.

— Я хрен знает, как ей отказать.

— Пиздец, — прокомментировал Измаил. — А ты не пробовал сказать, что она страшная?

— Ты бы рискнул?

Рыжий вновь посмотрел на Монику:

— Я похож на психа?

— Макс?

— Понятия не имею, чем помочь, — пожал тот плечами.

Ассоль усмехнулась. Дмитрий дёрнул щекой:

— Есть что сказать?

— Конечно. Это же элементарно.

Измаил заинтересовался:

— Ну-ка — ну-ка.

— Скажи, что ты, как и любой мужчина, будешь чувствовать себя рядом с ней слабым. Из-за этого страдает твоё мужское начало, и поэтому ничего не получится.

Ребята задумались. Через пару секунд Измаил сказал:

— А неплохой вариант.

Максим кивнул:

— Поддерживаю.

Дмитрий вздохнул:

— Ладно, так и скажу.

— Ну вот и славно, — улыбнулась Ассоль и, бросив взгляд на дверь, резко вскочила. — Ладно, я побежала.

Измаил прикрыл левый глаз:

— К латышу своему?

— Не твоё дело.

Девушка взяла свой поднос и, махнув на прощание рукой, ушла. Провожая взглядом удаляющуюся фигурку, рыжий спросил:

— Вот и что она в нём нашла?

Максим усмехнулся:

— Ревнуешь?

— Только кого к кому? — вставил Дмитрий.

— Да идите вы, — отмахнулся Измаил. — Просто не понимаю.

— Чего именно? — раздался голос.

Они обернулись. Максим не видел этого человека со дня прибытия в Отдел. Присаживаясь, Азод повторил:

— Так что непонятно?

— Вот Ассоль, красивая девушка, умная. А спит с уродом, — рыжий покачал головой. — Дура, нет?

— Будь добр, подбирай слова, когда говоришь про мою дочь.

Ребята удивлённо посмотрели на него. Дмитрий не выдержал первым:

— Твоя дочь?

— Вроде того.

Брови Максима поднялись:

— Вроде того?

Измаил закрыл правый глаз:

— У тебя был сын, который решил сменить пол?

Азод посмотрел на рыжего:

— Ты с головой совсем не дружишь?

— Подождите, — Максим выставил ладонь. — Ей же не меньше двадцати. Азод, сколько тебе лет?

— Больше пятидесяти.

Молодые люди переглянулись. Измаил высказал общую мысль:

— Выглядишь на тридцать.

Азод пожал плечами:

— Марлен.

— Кстати, — Максим постарался скрыть любопытство, — кто и когда её сделал?

— Понятия не имею. Когда началась моя служба, она уже была.

— А служба твоя началась?… — спросил Измаил.

— Лет тридцать назад, — ответил Азод. — А что?

— С трудом верится в подобную технологию, — Максим поморщился. — Машина, которая лечит и улучшает непонятной жидкостью. В которой можно дышать. А то, что ей больше тридцати лет, вообще невозможно.

— Скажи это Владу, — усмехнулся оперативник. — А проще спросить у Зикимо. Он знает больше любого.

Максим нахмурился. Никто не будет общаться с главой Отдела без необходимости. А задавать такие вопросы — лишь навлекать на себя излишнее внимание. Ходить и ощущать постоянную слежку никто не хочет.

— Постоянно слышу эту фразу, — сказал Измаил. — Что она значит?

Азод усмехнулся:

— Тебе фамилия Дракула о чём-нибудь говорит?

Дмитрий удивился:

— Ты про вампира?

— Именно.

Рыжий прикрыл левый глаз:

— Так их не бывает.

Улыбнувшись, оперативник повторил:

— Скажи это Владу.

Они замолчали. Ветеран Отдела наблюдал, как молодые люди пытаются осознать новую реальность.

— У меня уже башка гудит, — поморщился Измаил. — Короче, вампиры существуют?

— К сожалению.

— И Дракула?

Азод кивнул.

— И мы их будем выслеживать и убивать?

— Нет.

Максим нахмурился:

— Разве это не наша работа?

— Вампиры — одни из самых опасных тварей, что есть на земле. Они быстрее, сильнее, выносливее любого из нас. И намного превосходят в живучести человека. Так что молитесь своим богам, чтобы не встретиться с одним из них.

Дмитрий покачал головой:

— Тогда кто на них охотится?

— Смертники.

— Кто?

— Группа сотрудников, занимающихся именно вампирами.

— А почему…

— В отличие от родных, они выжили. А когда человек ищет причину случившегося, то может добраться до ответов. Кто-то не верит. А кто-то пропитывается ненавистью и хочет мстить. Мы находим таких людей и учим, как убивать этих тварей. Смертникам терять нечего. Они готовы уничтожать вампиров любыми способами. Не считаясь с жизнями. А чтобы хоть ненадолго сравняться в возможностях, используют разные ммм… препараты.

Измаил прищурился:

— Наркота?

— Стимуляторы, — поправил Азод. — С учётом этого, живут они не очень долго.

— Хорошо, вампиры есть, — сказал Дмитрий. — Согласимся, примем как факт и всё такое. Оборотни существуют?

— Ты глаза-то протри, — Измаил толкнул в плечо соседа. — Вон сколько здесь бегает. Либо волк, либо тигр. Зассали, блядь, все углы. Хоть кастрировать начинай.

Азод покачал головой:

— Ты ещё крестовый поход объяви. А то, что они выбрали такую инкарнацию… способности просыпаются в детстве. Такой ребёнок часто изгой, поэтому и хочет быть сильным. А в детстве сила — это страх. Поэтому такой выбор.

— Кошатники и собачники, — сказал Дмитрий. — А есть другие?

— Конечно. Просто они редко показывают свою форму. Иначе ссаться начнут все, — Азод ухмыльнулся. — И это анималисты, а не оборотни.

Измаил нахмурился:

— Кто?

— Вам пособия выдали? — он дождался кивка троицы. — Вы их открывали?

Рыжий отмахнулся:

— Да просто ещё не дошли до этой буквы.

— Она же первая в алфавите.

— Я еврей, мы таки с конца читаем.

Максим вмешался:

— Так что насчёт оборотней?

— И они есть, — кивнул оперативник. — Только с ними проще.

Измаил наклонился вперёд:

— Чем же? Боятся ультразвука, и нам дадут свисток?

— Нет. Вы их просто не встретите.

— Почему?

— Истреблены на заселённых территориях.

— А на незаселённых? — спросил Дмитрий.

— Есть один труднодоступный остров, который вы не найдёте на картах, где осталась пара десятков особей. Что-то вроде резервации.

— Зачем? — удивился Максим. — Не проще всех перебить?

— Проще, — пожал плечами Азод. — Только тогда не перебили. А теперь не считают нужным.

— Почему?

— Гринпис лютует, — Измаил выставил ладони в сторону ребят, призывая молчать. — Тихо. У меня вопрос. Что насчёт зомби?

— А что с ними? — удивился Азод.

— Они есть?

— Как только мёртвые начнут вставать из могил, я тебе сообщу.

— Нету?

— Ни одного зарегистрированного случая.

— Ща прям обидно стало, — изобразил грусть Измаил. — А вуду и тому подобное?

— Брехня, — поморщился Азод. — Там живому человеку дают настои, замедляющие пульс и дыхание. Он вроде как умирает, а потом встаёт из могилы. Гипноз, сила внушения, наркотики. Ничего особенного.

— Убедил.

— Азод, — Максим кивнул на Дмитрия, — почему нас так разделили?

— В смысле?

— Ну, у меня и рыжего оперативная подготовка, — он кивнул на друга. — У Димы силовая.

Азод хмыкнул и откинулся на спинку стула. Максим заметил, что ему приятно делиться знаниями. Хоть и пытается это скрыть.

— Начнём с простого. Оперативник должен быть обычным и незаметным. Вести слежку, собирать информацию, — он развёл руки, показывая ширину плеч Дмитрия. — Вы представляете, насколько он выделяется даже среди нас?

— Это да… — сказал Максим, разглядывая друга, заново оценивая размеры.

— А сложное? — спросил Дмитрий.

— Тестирования, — ответил Азод. — Вы же помните, сколько с вами беседовали?

Все трое кивнули.

— Так вот, говоря тезисами, Дмитрий лучше раскрывает потенциал в команде. Вы — работая в одиночку.

— Чёт я не понял, — Измаил почесал затылок. — Мы же все в Интерполе. Одна команда и всё такое. И будем работать одни?

— Чаще всего, — кивнул Азод. — Хотя вам и будут помогать наши следаки на местах.

— Тогда зачем это разделение?

— Проведу аналогию. Когда нужно сделать операцию, вызывают хирурга. Одного, двух, кучу дополнительного персонала. Конечно, иногда операция серьёзная и требуется больше врачей. Вот только они бесполезны, когда есть крупномасштабное заражение. Тогда вызывают армию, вводят карантин, запрещают въезд и выезд из города. Сравнение понятно?

Молодые люди кивнули.

— Азод, — Дмитрий нахмурился, — как так получается, что всё это остаётся незамеченным?

— Потому что люди не хотят замечать.

— У меня в голове что-то хрустнуло, — поморщился Измаил. — Как это, не хотят?

— Ты часто обращаешь внимание на свою тень?

Рыжий посмотрел под ноги. Собрался ответить, но закрыл рот и задумался. Азод усмехнулся:

— Если бы я не сказал, ты бы вообще про неё не вспомнил. Так и с нами. Люди не хотят замечать таких, как мы. Только в детстве. Истории про магию, ведьм, чудеса. Секретные базы, сверхлюди. А потом мы вырастаем. Взрослый человек не должен верить в детские россказни. Поэтому и перестаёт обращать внимание на тени. Лишь изредка замечая, когда прячется от солнца. Так что мы и есть тени этого мира.

Дмитрий вздохнул:

— Сейчас бы пива. А то и у меня хрустнет.

Молодые люди задумались. Максим вздрогнул, когда оперативник вновь сел рядом. Пока они переваривали информацию, он успел сходить за кофе.

— Кстати, вы нашли того урода?

— Которым дыру у тебя в стене пробили? — уточнил Азод и покачал головой. — Скрылся.

— Получается, он жив?

— Ага.

Максим сам себе пробормотал:

— Скажи это Владу…

— А кто такая Тара? — спросил Дмитрий. — И что значит «создатель»?

— Тара… Вы заметили, что она, — Азод усмехнулся и поднял взгляд к потолку, задумываясь на секунду, — несколько странно себя ведёт?

— Нееет, ты чтооо! — Измаил широко открыл глаза. — У Макса нормальная баба. Все же глазеют в стену по полдня и молчат, когда к ним обращаются.

Парень устало ответил:

— Она не моя баба.

Кто-то пустил слух, что Тара — его девушка. И теперь ему каждый день сообщали об её выходках. То она замирала в какой-нибудь комнате и могла простоять так долгое время. То брала без спросу чей-нибудь гаджет и разбирала. Правда, после сборки обратно все отмечали, что работать стало лучше. Максим уже не раз выслушивал упрёки от инженерного управления. Девушка особенно любила лезть в их разработки.

В конце концов, он договорился с начальником технического управления, и Гюнтер выделил Таре место для работы. Сначала его подчинённых раздражало присутствие умалишённой. Но, исправив и улучшив пару моделей, девушка приобрела авторитет. Теперь инженерный отдел проверял свои наработки у неё. И Тара всегда могла что-то добавить.

— Да-да, продолжай так думать, — Измаил перегнулся через стол и похлопал его по плечу. — Она же со всеми способна нормально общаться. Особенно если ты её об этом не попросишь.

— Это обычное поведение для «создателя», — сказал Азод, переключая на себя внимание. — У подобных людей что-то вроде импринтинга.

— Чего?

— Когда цыплёнок вылупляется, первый, кого он видит, становится для него матерью. Что-то подобное есть у «создателей». С ними всегда есть человек, которого они слушаются. Который за ними следит. Видимо, Максим был первым, кого она увидела после гибели брата.

Измаил пробормотал:

— Охренеть.

Дмитрий поморщился:

— Здорово. Вы получили ценного сотрудника и всё такое. Но это не повод для нашего похищения.

— Любой «создатель» — уникум. В голове у Тары находятся знания, за которые можно устраивать войны. Вспомните перчатку, которой она саданула забинтованного. Наши инженеры провели тесты. Обычного человека должно разорвать на части и одновременно поджарить.

Рыжий прикрыл левый глаз:

— И теперь она напридумывает оружия, и мы всех победим?

— Может быть, — Азод пожал плечами. — А может, нет. Прошлый «создатель» улучшил Марлен. Изменил вид саркофагов и добавил ещё один. Надеюсь, Тара тоже это сделает.

— Так, а причём здесь мы? — настаивал Дмитрий.

— Ты не находишь странным, что Тара свалилась именно в его квартиру? — Азод кивнул на Максима. — Сегодня он вмешивается в нашу операцию, а на следующий день на него валится «создатель». Неудивительно, что к вам появились вопросы.

После недолгого молчания Максим спросил:

— А что стало с прошлым «создателем»

— Не знаю. Он пришёл с сопровождающим. Провозился месяц с Марлен и пропал.

— Куда?

— Уточни у Зикимо.

— Кстати, вот и он, — удивлённо сказал Измаил.

Чернокожий гигант зашёл в столовую и огляделся. Увидев их, подошёл и сказал Максиму:

— За мной.

Развернулся, не дожидаясь ответа, и пошёл на выход. Парень бросил непонимающий взгляд на оставшихся и поспешил за главой Отдела.

Он догнал Зикимо и осторожно спросил:

— Что случилось?

— Надо успокоить Тару, — ответил тот, не оборачиваясь.

Больше вопросов Максим не задавал. Его устраивало молчание во время пути. Не приходится терпеть взгляд Зикимо.

Они дошли до лифта и спустились на минус шестой этаж. Шли мимо дверей мастерских и лабораторий в сторону инженерной. По мере приближения всё отчётливее становился шум. Грохот падающего железа, женский крик и мужские возгласы. Они подошли к открытой двери, у которой замерли охранники.

До них донёсся голос Тары:

— Нет! Нет! Нет-нет-нет-нет!

Раздался мужской вскрик и звук удара железа по камню. Максим осторожно заглянул внутрь. Девушка стояла с молотком в правой руке лицом к двум мужчинам явно из силовой группы. Левой она схватила железку со стола и приготовилась к броску. Инженеры во главе с начальником стояли у дальней стены, с интересом наблюдая за происходящим.

Максим с удивлением рассматривал высившуюся конструкцию, которую самоотверженно защищала Тара. Изобретение явно не было закончено. Металлический каркас, висящие тут и там провода и трубки. Кресло оператора в туловище.

Над ними возвышался остов человекоподобного робота. Три метра не обшитого бронёй железа. Две толстые ноги, кабина в теле и две руки. Максим пробормотал:

— Что это?

Зикимо посмотрел на парня и ответил:

— Что ты и просил.

— Я такое не просил.

— Допускаю, что не прямым текстом, — кивнул чернокожий. — Но ты обмолвился при ней о чём-то подобном.

Максим задумался. Старался вспомнить каждый разговор с Тарой. Или те, при которых она присутствовала. И замер, вспомнив их первую совместную трапезу после допроса. Зикимо заметил, как изменилось лицо парня:

— Вспомнил?

— Да. Вы нас только взяли. Мы сидели в столовой…

— Мы?

— Я, Тара, Дима.

— Продолжай.

— Я рассказывал другу про кафе. Ну, где я с Азодом встретился. Там парень был, каменную броню сделал. Вот мы и обсуждали, как здорово иметь что-то подобное…

— В её присутствии, — Зикимо указал на Тару, — нужно следить за тем, что говоришь.

— Так мы не знали, кто она!

— Теперь знаешь, — чернокожий кивнул на девушку. — Успокой её. Мы должны это забрать.

Максим кивнул и направился к миниатюрной защитнице. Силовики отодвинулись, пропуская его к девушке. Медленно приближаясь к тёмноволосой фурии, он старался говорить спокойным голосом:

— Тара, привет.

Девушка бросила взгляд на Максима и продолжила следить за силовиками.

— Тара, это я, — наконец её взгляд сосредоточился на парне. — Всё в порядке. Эти люди не сделают ничего плохого.

Тара погрозила молотком мужчинам:

— Они забрать!

— Что они хотят забрать?

— Голем.

— Голем? — повторил Максим и посмотрел на возвышающуюся конструкцию.

— Твой голем.

— Эээ… спасибо. Он такой большой и красивый. Только мне не нужен голем.

Девушка нахмурилась:

— Не нужен?

— Мне нет. Но вот этим людям, — он указал на замерших мужчин, — он пригодится. Давай отдадим?

Тара тихо повторила:

— Отдадим?

— Да. Его заберут. Это нормально. Ничего страшного. Хорошо?

Она кивнула. Максим забрал молоток и положил на стол. Ему было печально видеть тускнеющий взгляд Тары. Разум впадал в спячку, оставляя послушную оболочку. Осторожно потянув девушку за руку, он увел её от голема.

К Зикимо подошёл начальник управления. Показывая на железную конструкцию, Гюнтер что-то высказывал главе Отдела. Максим поморщился, жалея, что не понимает немецкого, на котором вёлся разговор. У него появилась шальная идея. Посмотрев на Тару, он тихо сказал:

— Хотел бы я понимать другие языки.

В глаза девушки медленно возвращался свет. Максим потянул её за собой, уводя из комнаты. Сначала ей надо поесть. К тому времени, как они вернутся, всё успокоится и посторонние уйдут. И Тара сможет заняться новым изобретением. Остаётся надеяться, что оно будет не таким большим. Хотя, если что-то случится, никто не сможет его обвинить. Мало ли что она услышала.