Слим Эванс и его лошадь Молния

Грейхэм М. Дин, 1936

В долине Ползучих Теней крадут скот. Ковбои Слим Эванс и Чак получают задание вычислить и обезвредить банду угонщиков.

Неизвестный всадник

Слим беспокойно спал в ту ночь, его разум был встревожен горем и беспокойством из-за потери лошади. Он проснулся с первыми розовыми лучами в небе над Кайонами.

Чак все еще крепко спал, и Слим, босой, тихо спустился к ручью, где вымыл лицо и руки. Они израсходовали запас дров, собранных накануне вечером, и он собрал охапку сухих веток, прежде чем вернуться в лагерь.

Чак проснулся и лениво потягивался, когда Слим бросил дрова рядом с мертвым пеплом.

— Это будет отличный день для прогулки, — сказал ковбой Четвертого округа, натягивая ботинки.

— Не для моих ног после испытания, которое я им устроил, бегая по камням в одних носках, — сказал Слим.

Пока Чак мылся у ручья, Слим развел огонь и проверил их припасы. Там было достаточно бекона для утренней трапезы и четыре ломтика хлеба, которые были такими сухими, что теперь напоминали сухарь. Не так уж много еды для пары голодных ковбоев.

— У нас не хватает еды, — сообщил он Чаку.

— Достаточно бекона на завтрак и кусочек хлеба. На полный желудок можно начинать день. Нам понадобятся силы. Сколько кофе?

— Много кофе, но нам понадобится по меньшей мере день, чтобы добраться до конца этой тропы.

— Что ж, кофе поможет. Мы можем выпить его и думать, что мы уже поели.

К тому времени, как взошло солнце, они закончили завтракать и собирались собрать свой нехитрый лагерь.

— А как насчет твоего седла? — спросил Чак.

— Я собираюсь нести его с собой, сколько смогу. Если оно станет слишком тяжелым, я спрячу его по пути. Отец подарил его мне, и я не собираюсь рисковать и терять его понапрасну.

Слим свернул свой вещмешок и пристегнул его к седлу. Затем он остановился, чтобы оглядеть лагерь и убедиться, что ничего не упустил из виду. Чак с винтовкой в руке ждал его.

Слим закинул тяжелое седло себе на спину, и они начали спускаться по Заоблачной тропе. Она была покрыта изрядной порослью травы, так как в последние годы ею пользовались лишь случайные всадники, и ходить было бы совсем неплохо в туфлях на низком каблуке. Но сапоги для верховой езды на высоких каблуках никогда не предназначались для того, чтобы топать по не слишком ровной тропе. Слим знал, что он будет мучиться еще до конца дня.

Они добрались до усыпанной камнями отмели, где Чак попал в засаду, и остановились, пока ковбой Четвертого округа поднимал свое седло. Высоко над ними кружил канюк. Через несколько коротких часов конь Чака станет еще одним скелетом на тропе, намекающим на неразгаданную тайну.

Чак засунул винтовку в мешок, пристегнутый к седлу, и ковбои продолжили свой марш по тропе. Идти по камням было тяжело, но вскоре они вышли, и опора стала немного лучше.

Именно здесь они напали на след людей, которые напали на Чака. Слим сразу узнал отпечатки копыт Молнии. Немного дальше они обнаружили место, где уже некоторое время были привязаны еще две лошади.

— Они оставили здесь своих лошадей и использовали меня в качестве мишени, — с горечью сказал Чак.

— Думаешь, ты смог бы узнать их, если бы увидел снова?

— Я сомневаюсь в этом. Расстояние было слишком велико, а освещение было слабым.

— Я узнаю одного из них, — сказал Слим. — Я поставил на нем свою метку. Если я не ошибаюсь, у него раздроблен правый локоть. Если я когда-нибудь догоню его, у него будет что-то еще, кроме сломанного локтя, совсем не в форме.

Солнце палило над Кайонами, и разреженный воздух вскоре потеплел. Ручейки пота стекали по спине Чака, и вскоре его рубашка промокла насквозь. Стройный, не такой тяжелый, Слим меньше ощущал жар.

Они тащились уже больше часа, когда Чак объявил привал.

— Давай остановимся в тени этих низкорослых дубов. Это седло впивается мне прямо в середину спины.

Слим приветствовал это предложение, и они плюхнулись в тень.

Чак задумчиво посмотрел на чистое голубое небо. В поле зрения не было ни облачка, и ветер стих до шепота.

— Сколько еще миль до конца тропы? — спросил он.

— Я точно не знаю. Я бы сказал, что мы прошли около четырех миль с тех пор, как покинули лагерь. Должно быть, еще 23 или 24.

— Я никогда это не пройду.

— Я должен быть у подножия тропы сегодня вечером, — сказал Слим.

— Я тоже, — признался Чак, — но у меня есть серьезные сомнения в том, что мои ноги продержатся больше 20 миль.

— Нам лучше продолжать идти вперед. Еще час, и мы остановимся, сварим кофе и найдем ручей, где сможем ненадолго замочить ноги.

— Хорошая идея. У меня такое чувство, что они прямо сейчас горят.

Взвалив седла на плечи, они отправились вниз по тропе. Тропа менялась. Там было больше деревьев, но травы все еще было мало.

— Здесь не так много пастбищных угодий, — прокомментировал Чак.

— Нет. Это в стране Ползучих Теней. Я никогда там не был, но слышал, что в этой долине растет одна из лучших трав в Вайоминге.

— Не обязательно быть очень хорошим, чтобы быть таким, — сказал Чак. — Мы чуть не сгорели этим летом. Дождя не было неделями.

— Здесь было мало дождей или их вообще не было, но Ползучие Тени, кажется, всегда получают воду.

Какое-то время они молчали, и Слим удивлялся, почему Чаку тоже не терпелось добраться до конца тропы той ночью. Он не мог не думать о письме, выпавшем из кармана его товарища прошлой ночью, и все еще оставался без ответа вопрос о том, почему двое бандитов напали на Чака.

Солнце уже клонилось к зениту, когда они сделали вторую остановку у небольшого ручья. В долине было немного травы и несколько деревьев, по крайней мере, достаточно, чтобы обеспечить им тень.

Слим стянул ботинки и носки и посмотрел на свои ноги. Они были красными и опухшими. Чак, похоже, был в еще худшем состоянии.

Ковбой Четвертого округа подполз на четвереньках к кромке воды и с благодарностью опустил ноги в прохладную воду.

— О боже! Какое облегчение. Я и не знал, что вода может быть такой приятной на ощупь. Я уже подумываю о том, чтобы провести остаток дня прямо здесь.

— Тогда тебе придется провести его в одиночестве. Я собираюсь продолжить, как только мои ноги почувствуют себя немного лучше, и мы выпьем кофе.

— Может быть, кофе взбодрит меня, — согласился Чак. — Я соберу немного веток.

Прохладная вода уменьшила отек их ног, и через несколько минут они надели носки и ботинки и собрали достаточно сухих дров для костра. Слим наполнил кофейник, и незадолго до полудня они выпили по две чашки дымящегося напитка на каждого.

— Не так уж много еды, — сказал Слим, — но от этого у меня немного напрягается спина.

Чак кивнул, задумчиво глядя на свое седло.

— Вот что я тебе скажу. Я собираюсь спрятать свое седло. Я не думаю, что мы доберемся до конца тропы сегодня вечером, если не сделаем этого. Как только мы избавимся от седел, мы сможем идти намного быстрее, и это ослабит нагрузку на наши ноги.

Слим посмотрел на свои ботинки. Утренняя прогулка по неровной земле принесла им мало пользы. Подошвы были изрезаны острыми камнями, а каблуки стерлись под сумасшедшим углом. К концу дня ему придется выбросить свои дорогие ботинки, потому что он сомневался, что даже самый опытный сапожник сможет их починить.

— Наверное, ты прав, — согласился он. — Я ненавижу оставлять свое седло, но я знаю, что не смогу донести его до конца тропы сегодня вечером.

Чак пристально посмотрел на Слима, каждый из них был озадачен, возможно, немного встревожен настойчивостью другого в достижении конца тропы к заходу солнца.

Слим вымыл кофейную гущу из кофейника, а затем положил помятую жестяную кастрюлю и оставшийся кофе в свой свернутый рулон одеяла.

— Там есть небольшой обрыв слева и через ручей, который должен быть хорошим местом, чтобы оставить наши седла, — сказал Чак.

Они перебросили седла через ручей, а затем прыгнули за ними. Заросли на участке, на который указал Чак, оказались идеальными для тайника. Они вернулись на другую сторону ручья и набросили на плечи свернутые одеяла.

Оба ковбоя отстегнули от седел ножны с винтовками и держали их в правой руке, приклады пистолетов торчали из кожаных чехлов.

Сбросив груз с седел и отдохнув, они снова отправились по тропе. На них обрушился ослепительный полуденный зной, но они не осмелились дольше задерживаться у ручья.

Опустив головы и ссутулив плечи, они брели по тропе. Следы копыт трех лошадей все еще были отчетливо видны, потому что люди, укравшие Молнию, быстро скакали по тропе.

— Заставляет меня кипеть внутри каждый раз, когда я думаю о том, что меня поставили на ноги, — фыркнул Чак. — Может быть, я возьму небольшой отпуск и поищу парней, которые сделали мне подлость. С сувениром, который ты оставил на руке этого парня, их не должно быть так трудно найти.

Они свернули за поворот тропы и наткнулись на пепелище недавнего костра. Слим опустил руку в пепел. Он был холодным.

— Лошади были привязаны и стреножены здесь, — крикнул Чак. — Жаль, что мы не спустились по тропе прошлой ночью и не застали их врасплох.

— Сейчас легко думать об этих вещах, — ухмыльнулся Слим, поднимая носовой платок, покрытый коричневыми пятнами. — Я не думаю, что кто-то из них провел очень приятную ночь.

В середине дня они остановились у другого горного ручья, чтобы отдохнуть и омыть усталые ноги.

— Мои ноги выглядят так, как будто они вот-вот взорвутся, — сказал Чак, покачивая пальцами ног в прохладной воде.

Слим, растянувшийся на берегу рядом с ним, кивнул. Ему было интересно, смогут ли они сохранить свой темп и добраться до конца тропы этой ночью. Он не хотел разочаровывать Билла Нидхэма, потому что старый скотовод написал, что рассчитывает на него.

— Мой желудок и позвоночник так близко друг к другу, что я боюсь, что они объединятся и нападут на меня, — проворчал Чак, — если я быстро не положу в себя немного еды.

— Там осталось немного кофе.

— Тогда кофе, — сказал Чак. Он развел костер и сварил горький напиток.

— Что ты сюда уронил? Каблук одного из твоих ботинок? — спросил Слим, потягивая черную жидкость.

— Не жалуйся. Он горячий и сытный, а это главное.

Несмотря на невкусный вкус, они допили кофе, натянули ботинки, взяли винтовки и продолжили мучительный спуск вниз.

Солнце уже клонилось к горизонту, и местность постепенно выравнивалась. Они достигли предгорий, но по-прежнему не было никаких признаков человеческого жилья. Выйдя из зарослей леса, они посмотрели вниз на длинную широкую долину, трава на которой была выжжена солнцем.

— Мне жаль скот, пытающийся жить за счет этой дряни, — сказал Слим.

— Лучше пожалей нас. Если мы не найдем чего-нибудь съестного, нам, возможно, придется перейти на траву.

Чак снова двинулся по тропе, когда его остановил оклик Слима.

— Подожди минутку. В нижний конец долины въезжает всадник.

Чак остановился и оглядел дальний конец долины.

— Ничего не вижу. Может быть, ты сходишь с ума.

— Нет, — резко возразил Слим. — Просто постой спокойно минутку. Парень заходит справа и ведет другую лошадь.

Чак прикрыл глаза ладонью и пристально посмотрел в направлении, указанном Слимом.

— Ты прав. Что теперь?

— Давай вернемся в лес вдоль тропы и подождем, пока он подойдет, чтобы мы могли хорошенько рассмотреть его.

Они нашли убежище в зарослях кустарника, выросшего вокруг поваленного дерева. Слим вытащил винтовку из ножен и открыл магазин. Оружие было готово к действию.

— Не хочешь рисковать? — спросил Чак.

— Нет. Я рискнул прошлой ночью и потерял Молнию.

Всадник быстро приближался, но солнце било ковбоям в глаза, и им было трудно что-либо разглядеть.

Приближающийся всадник был менее чем в 400 ярдах от него, когда Слим узнал лошадь.

— Он скачет на Молнии! — закричал он. — Чак, ты слышишь? Это Молния поднимается по тропе!

— Конечно, я слышу, и если ты не заткнешься, этот всадник тоже услышит, и тогда Молния может быть вынуждена в спешке пойти другим путем.

Слим, который встал в момент своего дикого восторга, присел на корточки за стволом дерева и прижал приклад винтовки к щеке. Линии его челюсти превратились в прямые, напряженные линии, а палец изогнулся вокруг спускового крючка. Еще немного, и неизвестный всадник Молнии оказался бы вне поля зрения защитных лучей Солнца.