Укрощенная Зверем

Грейс Гудвин, 2021

Когда Тиффани становится парой Атланского воина, которого списывают со счетов из-за брачной лихорадки, она не останавливается ни перед чем, чтобы спасти его, в том числе, тайно прокрадывается в тюрьму, чтобы совратить его зверя… Сытая по горло бесперспективной дорожкой своей жизни, Тиффани Уилсон направляется в ближайший центр обработки данных Межгалактических Невест, чтобы начать все заново. Ей обещают потрясающую пару, Атланского Военачальника, который не только будет наслаждаться ее пышным телом, но и исцелит ее одинокое сердце. Командир Дик с Атлана потерял контроль над своим внутренним зверем и теперь сидит в Атланской тюремной камере в ожидании казни. К несчастью, ничего не может спасти мужчину, у которого нет пары. Когда транспортировка Тиффани на Атлан отклоняется по причине нестабильного состояния ее пары, она не останавливается ни перед чем, чтобы спасти его и жизнь, которую ей пообещали.

Глава 2

Командир Дик, Планета Атлан, Охраняемый Объект Бундар, Блок 4, Камера 11

Я проснулся в испуге, мое тело было липкое от пота. Койка подо мной была слишком маленькой для моей формы в режиме зверя и я превратился обратно в себя. Три дня. Я находился в этом аду три дня. Когда я стал свидетелем того, как Дэкса накрыла брачная лихорадка, она завладевала им больше двух недель, медленно нарастая. Но она произошла в разгар битвы, и его гнев был замаскирован поначалу как адреналин. Неудивительно, учитывая, чего военачальник насмотрелся и против чего сражался.

У большинство Атланских воинов лихорадка нарастала постепенно, предоставляя им время найти пару до того, как их внутренний зверь возьмет верх. Но я не был обычным Атланским воином, по-видимому, потому что превратился из командующего в осужденного зверя за один день.

Я свирепствовал по всему Боевому Кораблю Брекк и только четыре воина смогли меня уложить. Военачальник Энгель, прилетевший с Атлана, без сомнений, стремящийся активно заняться вопросом своей дочери и надавить на меня еще раз, чтобы она стала моей парой, присутствовал, когда я потерял контроль, стал свидетелем того, как я нападаю на молодого Приллонского воина во время ярости. Я не смог вспомнить этот инцидент, так как был полностью унесен лихорадкой, и сеял хаос на корабле. Запланированная атака на ближайший аванпост Улья была отложена, и то, что наш сектор уже отвоевал обратилось вспять. В медицинском блоке мне диагностировали Третью Стадию Зверя. Это была последняя стадия разрушения воина. Стадия, когда мой разум будет все чаще и чаще терять контроль, пока я полностью не стану зверем и никогда уже не вернусь.

Не было для этого лекарства, кроме парной связи. Мне придется трахать свою пару в режиме зверя, кончая глубоко в нее, помечая ее, утверждая ее и делая своей. Трахаться в режиме зверя не было проблемой. Я мог чувствовать его внутри, его нарастающую ярость, ищущего отдушину. Но я не сталкивался ни с солдатами Улья, чтобы их убивать, и у меня отсутствовала пара.

Ничего. Я был угрозой безопасности, если бы не смог взять пару, да даже сейчас, моя лихорадка не шла на убыль. Просто лежа на холодном полу в камере, без сражений или женщины рядом, чтобы стимулировать зверя, монстр внутри меня бушевал. Пот пропитал мою кожу, мою одежду. Базовые ограничения ничего не сделали, чтобы меня сдержать. Я вырвал их из стены в первые пять минут моего заточения. Только гравитационное силовое поле было достаточно мощным, чтобы удержать зверя, и моя камера имела мощное энергетическое поле, скрытое в каждой стене, потолке и полу. Казалось, передняя часть камеры состояла просто из воздуха, но я убедился что это не так, бросаясь раз за разом на гравитационную стену, пока находился в режиме зверя прошлой ночью. Моя сила не могла ее одолеть. Мой зверь старался, но проиграл.

И вот, после незамедлительной транспортировки на мою планету, на Атлан, меня без долгих рассуждений приговорили к смертной казни. Дэкс навестил меня и обеспечил мне отсрочку на четыре дня, надеясь, что лихорадка ослабнет или появится пара.

То, как я себя чувствовал, постоянно на грани, со зверем рыщущим внутри меня, готовый атаковать что угодно, что будет находиться в зоне досягаемости, я понимал, лихорадка не закончится. Меня вынудят трахаться. Но в данный момент женщина передо мной не разжигала похоть, только злость.

Я зарычал, позволяя раскату рыка пройти через мое тело из-за тщетности всего происходящего. Как это произошло? Я был в том возрасте, когда начинается лихорадка, да, но не вот так! Не было никаких ее признаков, никаких упоминаний о мужчинах в моей семье, у которых случилось то же самое, что они теряли контроль именно так, как я.

Мой отец умер на войне с Ульем, когда я еще был мальчиком, но он бился много лет и умер с честью. Мой дедушка сражался около десяти лет и вернулся домой, взял себе пару и все еще служит на другой части планеты, как советник членов высшего Совета. Никто из моих кузенов не поддался лихорадке. И тот факт, что я подвергся этому, сделало меня пятном на чести моей семьи.

И я все еще не понимал, что же все-таки произошло.

Практически неконтролируемая ярость настигла меня так неожиданно и сильно, что я потерял концентрацию, мой мозг был сосредоточен только не том, чтобы успокоить зверя. Я не мог четко мыслить, не мог связно или логично говорить, чтобы защитить себя или оправдаться перед смертный приговором, после того как напал на Приллонского воина. Мой зверь, беспокойный и раздражительный всю мою жизнь, стал диким и безутешным.

В первый раз в своей жизни я не держал себя в руках. И мне не понравилось это ощущение.

Единственной оставшейся для меня возможностью была пара. Почему-то Атланские женщины, проходящие мимо моей камеры, ничего не делали для моего зверя. Не создавая пары намеренно, они вызывались добровольцами, чтобы успокаивать зверей внутри воинов, которые были под замком, их последний шанс создать пару и прекратить лихорадку. Это зачастую работало, но зверю внутри воина нужно было быть восприимчивым, хотеть женщину. Трахаться для освобождения с женщиной, которая была достаточно симпатичной, помогало Атланскому мужчине, но этого было недостаточно во время брачной лихорадки.

Сработает только секс именно с парой. Воин в камере слева от моей нашел достойную пару, так как я мог слышать грубые звуки секса. Дикие крики удовольствия, влажные шлепки кожи о кожу, громкое рычание зверя, звучащее очень громко по пещерным коридорам. Тюремный корпус был практически пуст, только трое из нас заперты, и все из богатых, высоко уважаемых семей.

Пока мой член пульсировал и набухал, я разорвал штаны и стал ласкать себя, стараясь облегчить дискомфорт. Звуки секса помогали мне дрочить, в это время я думал о паре, лежащей подо мной, широко раскрытой для моего члена, жаждущей, чтобы я жестко взял ее и сделал своей. Я мог видеть браслеты на ее запястьях, связь, которая образовалась, когда мое семя брызнуло в нее. Но не мог видеть ее лица. И когда моя сперма изверглась прямо на пол, лихорадка все равно не сошла. Также как и моя потребность в безликой паре, которая, я знал, не будет — не сможет — меня спасти.

Сорвав рубашку через голову, я использовал ее, чтобы вытереть семя с пальцев, бросил ее на пол и наступил на нее, чтобы протереть пролитую лужу спермы. Засовывая свой все еще стоящий член обратно в штаны, я сделал глубокий вдох, затем еще один.

Огонь в моей крови, дикая ярость, не ослабляли хватку. Черт. Если я не смогу с этим справиться, меня казнят. И может это даже хорошо. Мой зверь был фурией в моей голове, диким зверем, царапающим клетку, желающим умереть, чтобы освободиться.

«Выглядишь… хорошо, Командир».

Моя голова резко повернулась на настороженное приветствие. Он был прав, что боялся. За гравитационной стеной стоял Военачальник Энгель Стин и его дочь, Атланская красавица, с которой, ожидалось, я создам пару еще с моих пяти лет, потрясающая Тиа. Мой зверь еще не нашел интереса к ней и я давным-давно предположил, что мы не совпадаем. Они оба смотрели на меня, будто я был экзотическим зверем в зоопарке. Возможно, так оно и есть, запертый за грав-стеной, на которого глазеют незнакомцы, постоянно находящийся под наблюдением. Звук формирующейся парной связи продолжался из соседней камеры, и щеки Тии стали смущенного розового оттенка, ее возбуждение витало в воздухе, когда я смотрел на нее, оглядывая ее желтое платье и набухшие пышные груди, в надежде на то, что зверь успокоится, проявит хоть малейший интерес к этой женщине.

В ближайшей клетке, новоиспеченная пара женщина закричала от оргазма, когда воин в своей звериной форме зарычал. Когда рык затих, я знал, что лихорадка этого воина мгновенно утихла. Он скоро выйдет из своей камеры, утихомиренный и в паре. Снова свободный воин.

Меня не беспокоило то, что Атлан трахал желающую женщину, чувствовал ее роскошное тело под своим, наслаждался горячей, мокрой киской, но я чертовски завидовал тому, что зверь внутри него наконец умиротворился. Казалось, моего ничего не порадует. Он давил на меня каждую секунду, каждый день, как будто уже взбесился, без шанса на спасение. И даже сейчас, с жаждущей женщиной, стоящей перед ним, он бродил по клетке моего разума, неудовлетворенный тем, что она предлагала. Логически я понимал, что должен взять то, что мне предлагалось дюжину раз, прислонить Тию к стене и трахнуть ее, позволить ей надеть на меня браслеты и делать все возможное, чтобы контролировать меня, когда зверь снова будет свирепствовать.

Но даже когда я просто задумался о возможности, мой зверь зарычал, предупреждая. Он не был заинтересован. Он не признает эту женщину моей парой, не будет укрощен ее присутствием.

«Это мог быть ты», − сказал Энгель, кивая головой в сторону другой камеры, затем посмотрев на Тию с очевидным вопросом в его поднятых бровях. Вопросом, на который я не мог ответить. Зверь выбирал пару, не я, и он не хотел Тию.

Секс с ней ничего не изменит. Годами я смеялся над абсурдными заявлениями других воинов, которые пытались объяснить мне этот факт. Я не обращал на них внимания, на свой страх и риск. Сейчас зверь был за главного. Все, что я мог сделать это сесть обратно и благодарить богов за то, что он передал мне контроль на достаточное количество времени, чтобы я мог избавиться от посетителей.

Тиа сделала шаг ближе к грав-стене и запах ее масла для купания, специй и цветка нертеры окутал меня, когда система фильтрации воздуха подтолкнула смесь этих запахов в мою камеру.

Отвращение заставило моего зверя зарычать. Нет. Я знал ее всю жизнь, и мы оба знали, что я не испытываю к ней никакого желания. Я обожал и уважал ее, но мои чувства были сродни чувствам к сестре. Мой зверь отказался становится возбужденным. По факту, он становился все агрессивнее каждый раз, как они приходили с одними и теми же словами, с теми же приманками. Энгель хотел, чтобы я стал парой его дочери. Мой зверь не примет ее. Я говорил это много-много раз.

«Мы пришли дать тебе второй шанс, − продолжил он, − тебя казнят через три дня, Командир. Конечно же, мы все предпочтем этого избежать».

«Второй шанс?» − сказал я, мой голос грубый и глубокий, так непохожий на мой. Это был скорее двадцатый, но я прикусил язык.

«Ты не помнишь?» − спросила Тиа, ее взгляд застрял на моей голой груди. Я не смог пропустить ее интерес или ее возбуждение при взгляде на мое тело. По факту, я чувствовал влажное приветствие ее киски, но мой зверь затаился, отказываясь поддаваться соблазну.

Она была высокой женщиной, статной. Идеальный пример Атланской невесты. Ее темные волосы спадали свободными длинными, локонами по спине и ее длинное желтое платье в пол, перекрещенное на груди, подчеркивало их идеальные формы, демонстрируя ее статус, как богатой женщины, и идеально темный оттенок кожи. Она была невероятно красивой, но мой зверь ничего не хотел с ней делать. Было бы намного проще, если бы он захотел.

Боясь говорить, беспокоясь, что мой зверь будет огрызаться или рычать, я покачал головой.

«Твой зверь с каждым днем получает все больше контроля над тобой, Командир. Мы приходили вчера. Тиа предлагала тебе себя как пару. Позволь ей спасти тебя».

«Тогда ей следует говорить за себя самой», − я не мог сдержать слов, так как Энгель не сопровождал бы ее, если бы не имел своих планов. Я просто не знал о чем именно они были. Как член управляющего класса, он отвечал за межпланетные перевозки и грузы более десяти лет. Он был очень могущественным мужчиной, обеспеченным и с хорошими связями, ветеран с десятилетним опытом в войнах с Ульем. Энгель не пришел бы сюда всучить свою дочь и стоять рядом, пока зверь ее трахает, просто для того, чтобы она обрела пару. Она тоже имела право выбора.

«Почему я?»

Щеки Тии покраснели и она прикусила свою пухлую нижнюю губу в натренированном и усовершенствованном движении. Я знал. Я видел, как она соблазняла воинов с таким видом много раз до того, как я присоединился ко Флоту Коалиции.

«Я согласна, Дик. Ты знаешь, что я заботилась о тебе еще будучи девочкой. Мы знаем друг друга много лет, я желаю этого союза. Я нахожу тебя… привлекательным. Нам может быть хорошо вместе».

Признание Тии удивило меня и моего зверя. Хотя она и могла быть интересной, зверь никогда не находил в ней значимости. Я знал, что желание зверя разгорится, когда я найду ту самую, которой у меня никогда не было. Я трахал много женщин, но Тиа хотела не просто жесткого секса с осужденным воином. Она хотела стать моей. Хотела этого навсегда. Она хотела, чтобы я передал ей контроль над своим зверем.

«Почему я, Тиа?»

«Ты был моим лучшим другом. Это всегда был ты, с тех времен, когда мы еще были детьми. Ты знаешь, что я всегда следовала за тобой, как тень. Всегда. Я не хочу видеть, как ты умрешь, Дик. Пожалуйста. Я хочу провести остаток своей жизни рядом с тобой, как твоя пара».

Мой зверь заревел: «Нет!» − прокричал он, вырываясь на передний план. Моя кожа стала жесткой и жар зверя разлился по моим венам. Мышцы на моей шее и руках вздулись, спина удлинилась, растягиваясь и приспосабливаясь к монстру, который уже в напряжении ждал, чтобы вырваться на свободу. Я затолкал его обратно, едва удерживая контроль, когда у Тии перехватило дыхание, она отшатнулась от моей камеры.

«Тогда ты умрешь», − сказал Энгель, с прищуренным взглядом, наполненным такой ненавистью, которую я никогда раньше в нем не видел. У меня не было намерения навредить Тии, но мной управлял зверь, и он устал от того, что ему подкидывают одну и ту же женщину снова и снова, несмотря на его отказы.

Я тяжело дышал, стараясь успокоить колотящееся сердце, чтобы ответить: «Я возьму ее прямо тут, трахну ее возле стены. Я не буду нежным. Я сделаю ей больно, Энгель; ее присутствие не успокоит мою ярость. Ты хочешь этого для Тии?» − спросил я его, мои руки сжались в кулаки.

Тиа положила руку на плечу своему отцу: «Дай мне поговорить с ним, Отец».

Энгель кивнул, тяжело посмотрел на меня, затем покинул нас.

Тиа осталась. Она подошла к грав-стене и достала маленький черный мешочек из кармана, помещая его в ящик, используемый, чтобы передавать мне предметы без риска понизить защитный барьер грав-стены. Она нажала на кнопку и маленький ящик проскользнул через стену, чтобы появиться на моей стороне в камере.

Я открыл его и посмотрел вниз и увидел любимейшее имущество мой прапрабабушки, семейную реликвию, которая передалась семье Тии три поколения назад. Я знал, что внутри мешочка с гравировкой, но все же не смог устоять и раскрыл его и высыпал множество золотых звеньев себе в руку.

Я посмотрел на него, затем на нее: «Почему ты отдаешь это мне?»

«Ты боишься, что слишком груб со мной. Что зверь внутри тебя навредит мне. Это подарок для зверя. Возможно, прикосновение к чему-то, что касалось моей кожи облегчит немного твою лихорадку».

Я поднял ожерелье с моей ладони. Маленькие тонкой работы золотые и графитовые звенья были холодными и гладкими на ощупь. Если этот подарок был для того, чтобы утихомирить меня, то он не сработал. Ничего не сработает из рук Тии, потому что она не моя пара. Моя жизнь стала бы гораздо легче, если бы зверь ее принял. Но он отказался.

Я положил ожерелье обратно в мешочек и отправил его назад, используя маленький ящик.

«Сохрани его, Тиа. Когда ты найдешь того, кому ты предназначена, ни ожерелье, ни твое желание не будет отвергнуто».

«Пожалуйста, Дик. По крайней мере попытайся…»

Она подняла руку к плечу и скинула свое платье с одной стороны, обнажая все плечо, шею и большую часть груди.

«Нет! − мой голос повышался, когда я говорил, зверь стремился с ней распрощаться. Она не была моей парой, и зверь жаждал убедиться, что она не вернется. У меня не было никакого желания тратить тот короткий промежуток времени, который у меня был, давая ей ложную надежду. − Мы были друзьями, когда были детьми, Тиа. Но я давно ушел. Я уже не тот мужчина, которым был. И как бы сильно я не хотел, чтобы ты была моей парой, но ты не она. Зверь может чувствовать твое желание, мокрый жар твоей киски. Он тебя не хочет. Он не позволит мне прикоснуться к тебе. Извини…»

Злость загорелась в ее глазах, когда она подняла подбородок и я увидел непослушного ребенка, которого так хорошо помнил: «Ты такой упрямый, Дик! Скажи своему зверю заткнуться и прими то, что предлагают».

«Я не могу. Это так не работает».

«Почему нет? Ты лучше умрешь?»

«Это не мой выбор. Зверь сейчас контролирует меня. Если моя настоящая пара не найдется, если она не сможет успокоить брачную лихорадку, если мой зверь ей не сдастся, тогда да, я охотно умру. Я не могу жить с этой лихорадкой, что бурлит в моей крови».

Я был готов к смерти, даже ожидал ее. Шокированное выражение лица Тии удивило меня. Почему моя честность расстраивает ее? Она ожидала, что я поменяю решение и от отчаяния возьму ее? Зверь не позволит этому произойти. Зверь лучше умрет, и возможно так и случится. Военачальник Энгель был прав в одном… у меня заканчивалось время.

Она поджала губы, как будто хотела сказать больше, но не сделала этого. Она достала ожерелье и смотрела на меня с минуту, которая показалась вечностью.

«Прощай, Дик. Надеюсь ты найдешь то, что ищешь. И если ты передумаешь, я оставила информацию охранникам».

«Спасибо, Тиа. Но я не передумаю».

Она кивнула. Повернувшись на каблуках, она поправила платье, прикрыв себя и скрылась из виду. Я знал, что она не вернется.

Какой логике я следовал, если она действительно была моим последним шансом на выживание?

Зверь сказал нет. Он ее не хотел. Ему в ней ничего не нравилось. И никогда не понравится.

И все же, зверь все еще бушевал, все еще требовал свою пару.

Я упал на кровать, головой уткнувшись в ладони. Зверь давил на мой мозг, как приливная волна, набегающая на берег, чтобы стереть то, что осталось от моего разума.

Моя пара не придет, я умру.

***

Тиффани

«Казнь? − я натянула ремни, которые удерживали меня на кресле в комнате обработки данных, в бессмысленном приступе паники. − Нет. Они не могут его убить!»

Улыбка Надзирателя Эгары была грустной.

«Боюсь, что это Атланский метод. Как только мужчина пропадает в брачной лихорадке, спасения не существует».

«Но у него есть пара! Я! Я могу освободить его, спасти его. Что угодно, − умоляла я ее. Это была какая-то ошибка. Этого не могло случиться. Появился парень, который хотел меня и он был приговорен к смертной казни? Не думаю. − Отправьте меня туда. У нас совпадение по протоколу. Официально, по инопланетном закону, он мой. Разве не так? Я уже его пара. Разве это не дает мне какие-то права? У меня есть право его увидеть. Я требую повидаться с ним».

Ее брови поднялись серьезными дугами, пока она долго и упорно меня рассматривала. Она взглянула через плечо и заговорила: «Ты слышишь ее, Сара?» Надзиратель кивнула головой, слушая. У нее был разговор с кем-то на том конце вселенной. Если бы я не находилась в центре обработки данных, я бы подумала, что она сошла с ума. Особенно с того момента, как я перестала понимать то, о чем говорила женщина. Ее голос был слишком слабым, и все, что я могла слышать, как пульсирует в ушах злость.

«А что если что-то пойдет не так?»

Глубокий, грохочущий голос раздался из говорителя, намного громче предыдущего и более командный. Он напомнил мне голос из моего видения и дрожь от возрожденной потребности пронеслась по моей коже.

«У нас нет права на ошибку. Если она прибудет к нам, она должна иметь смелость довести дело до конца. Следует ей провалить все, и он умрет!» − взорвался голос, напугав меня.

Надзиратель Эгара повернулась ко мне и я упрочила свою решимость. Никто, и я это серьезно, никто не украдет ее у меня.

«Я не провалюсь. Он мой».

Надзиратель кивнула, поворачиваясь обратно к экрану, к большому Атланскому воину, которого я могла слышать, но не видела.

«Я верю ей, Военачальник. Думаю, нам следует дать ей шанс, чтобы спасти его».

«Хорошо. Я не готов оставить командира. Отправьте ее к нам. Мы приведем ее к нему».

Надзиратель Эгара фактически склонила голову перед тем, как ответила, будто говорила с королевской особой или тому подобному: «Как пожелаете, Военачальник Дэкс. Если у вас есть коды, то я сейчас же проведу ее транспортировку».

«Она должна прибыть в любой момент».

Когда он говорил, яркий голубой свет позади меня стал светиться еще ярче и мое кресло пришло в движение.

«Что происходит?»

«Принято. Спасибо. Пара командира в пути».

Надзиратель Эгара закончила звонок и подошла ко мне с грустной улыбкой на лице. «Удачи, Тиффани. Я отправляю тебя к Военачальнику Дэксу и его паре, Саре. Она с Земли и они недавно стали парой. Они помогут тебе проникнуть внутрь, чтобы увидеть твою пару».

Это звучало нехорошо. Незаконно. Опасно.

«Проникнуть внутрь? Зачем мне это надо?»

«Он в Атланской тюрьме, дорогая. В камере смертников, как мы ее называем. А ты не Атланская женщина или член его семьи».

Это было лишено смысла. Он не совершал никакого преступления, просто его естественная природа пошла своим ходом. Но совершу ли я преступление, увидев его? Я буду той, кто нарушает законы?

«Но я его пара. А вы сказали, что я буду гражданином Атлана, а не Земли. Мне должно быть позволено его видеть. Мне не нужно никуда врываться».

Она кивнула: «Правда, но правила есть правила. И только Атланским женщинам позволено находиться на защищенных объектах. Удачи. Надеюсь, ваших попыток хватит, чтобы спасти вас обоих».

Она проверила планшет еще раз и у меня появилось чувство дежавю, когда она подняла голову и заговорила: «Когда вы проснетесь, вы будете на Атлане. Обработка ваших данных начнется через три… два…»

Я напряглась, ожидая последнего слова и удивляясь, в что я только что себя втянула. Пробраться в тюрьму? Камера смертников? Режим зверя? Дерьмо.

«Один!»

Вспыхнул синий свет и я глубже погрузилась в бледно голубую воду. Я ощущала себя будто внутри яйца, когда дверь в смотровую комнату закрылась, запирая меня внутри. я закрыла глаза и ждала, напуганная тем, что случится дальше, но чем дольше я находилась в воде, тем больше расслаблялась.

Они накачали меня наркотиками? Мысль о том, чтобы проникнуть в тюрьму уже не казалась такой плохой. Так же как и пара, который был частично зверем. Я чувствовала себя… расслаблено.

Когда мои веки закрылись от непреодолимого желания спать, я осознала, они абсолютно точно накачали меня чем-то приподнимающим настроение, будь то вода или воздух, но меня это просто не волновало.