Цепи Фатума. Часть 2

Грей, 2021

UPD: пока на паузе, обновляется Темный Союз – 2023. Новое временное укрытие – контрастный город храмовников и торговцев Хорград, таит множество опасных секретов, но не лишено тайн и прошлое как союзников, так и соперников. Угасшее обладание пробуждается, а присутствие наследия Варлага ощущается все сильней. Смогут ли Ричард с Ливией и дальше бороться за свою любовь в мире, где такой союз невозможен, а все оборачивается против них? Все сюжетные линии пересекутся, будут заключены новые альянсы, а предыдущие – рухнут. Предстоящее столкновение всех сторон неизбежно в преддверии очередной битвы за Мэриел, как и наступление Фатума.

Пролог. Корделл Бастер

Мрак. Слезы. Десять сил. Изогнутый клык камня. Тело за толщей огненно-опаловой породы. Свет. Боль. Десять эльвинов. Оскал.

Кровь точно меркурий вязкими каплями висела в воздухе, тянулась к камню. Сила земной тяги тут не властна. Нечем дышать. Тень простирала руки. Огонь. Пальцы впивались в земную пыль. Шепот. Плач. Крик. Хворь. Разложение.

Затем тишина. Ничто. Пустота. Тьма. Бесконечная ночь. Он подобен ему, Варлагу. Растоптан. Заперт. Скован цепями. Недвижим. Это конец? Нет. Все только началось…

Слышался голос: шелест, переходящий в рычание. Царица что-то молвила, но он не мог разобрать ни слова. Гул стоял такой сильный, он перебивал почти каждое ее слово. Получилось?

Он стоял на коленях, касаясь ладонью полупрозрачной красно-оранжевой поверхности — она теплая, не то что его рука.

Озноб. Бессилие. Но он не потерял сознания, хотя мир плыл. Десять темниц, десять цепей, десять узников, послуживших ключом. Фатум настиг каждого.

Вот что он помнил о перерождении, об этой инициации.

Корделл полагал, что получит неимоверную силу, возможности, власть, но оказалось — обладание не такое уж и податливое.

Фидес говорила — нужно только пожелать, захотеть, подчинить, — все в твоих руках: целый мир, смерть и жизнь.

Пламя, холод, вода, ветер, гроза, туман, дождь, твердь и пыль, растения, металлы, животные, свет, тьма, изменения материй и всепоглощающее ничто. Управление обозначенными силами и материями могло бы сделать его подобным живому богу.

Но как бы он ни старался, герцог мог лишь высечь искры или ощутить холодок на кончиках пальцев, или заставить камушек треснуть, ничего более. Он ожидал почти безграничную мощь, но все оказалось наоборот. Даже эти жалкие крохи, едва заметные отблески ее проявления, требовали слишком многого.

Герцог чувствовал, как любое пробуждение обладания в нем вытягивало из него жизнь, лишало сна, желания есть и даже пить, обращало кожу лица и тела в сухую серую бумагу, обессиливало мышцы, впускало в разум видения и кошмары. Разрушало его тело и сознание.

Чем чаще он пытался совладать с новыми возможностями, тем больше отдавал здоровья, жизни, последних сил. Лишь его глаза становились все более блестящими и сияющими, их наполнял неестественный пунцовый цвет, разрезаемый красными нитями лопнувших сосудов.

Пока что единственная сила, отозвавшаяся на его зов, — это тьма. Она разрушительна, пугающе мощна и поглощает жизнь — как его, так и других. Это сила разрушения, которой не свойственны такие понятия, как созидание и сотворение.

Но какая разница, если каждая из них губительно действуют на обладателя? Они и не нужны ему все. Достаточно одной — самой явной, самой опасной, самой сокрушительной.

Если бы каждая вторая из сил, к которым он взывал, откликнулись на его приказы (Хотя бы на мольбы!), ему бы удалось возродить утерянное в еще более грандиозном виде, нежели прежде. Создать нечто настолько великолепное, что воображение не смогло бы передать его вид. Но тщетно…

Без последнего ключа первозданная энергия заточена в камне вместе с Варлагом. Так просто она не вернется. Сила способна проникнуть в наш мир лишь легким, почти неощутимым дуновением.

Принцесса эльвинов Ливия — вот та, кто сможет выпустить истинное обладание, единолично присвоенное павшим королем, сокрытое им в тверди кристалла. Без нее все они делают едва ли глотки, вместо того, чтобы припасть к океану безграничного могущества. И за это платят столь высокую цену.

Если разрушить темницу обладания, все станет по-прежнему. Сила не будет забирать твою жизнь. Обладатели станут править Мэриелом. А он, герцог Корделл, теперь один из них.

***

Корделл Бастер открыл глаза. Видение, пронзившее его разум иглой, казалось таким четким, как огни, которые когда-то охватили Чагрин — его владения.

Тогда эти земли ему не принадлежали всецело, не принадлежат и сейчас.

Их родовое гнездо, где он познал любовь и счастье, а затем великое горе и потерю, стоит ныне пустое и разоренное — с той самой поры, когда там вспыхнула хвороба.

Чагринская чума — так ее именовали. Она забрала у него все. Родных, друзей, дом. А затем огонь поглотил все остальное. Живое, мертвое, больное, здоровое. Остался лишь его титул, особое право приползти в Итолу и служить этому ничтожеству Аргольду.

Пламя уничтожило хворь, оно уничтожило и его. Корделл победил болезнь, он выжил, но можно ли назвать жизнью эту пустоту? Можно ли считать это победой?

Уже минуло пятнадцать лет. Теперь его земли разорены, да, там есть гарнизон среди уцелевших каменных стен, несут службу солдаты, охраняющие границы королевства, имеются редкие угодья, угольные шахты, но и только. Шумный городской рокот никогда не вернется туда. Чагрин не будет расти и процветать. У него нет будущего, а прошлое стало пылью. Осталось лишь настоящее — незавидное назидание, неприятное воспоминание, что ничто не вечно. Лишь тленность во всей безобразной красе. Она всегда будет.

Перед Корделлом раскинулся Хоргард. Он куда меньше, чем Чагрин в его юношеских воспоминаниях, а выглядит еще более больным, испорченным и пропащим.

Именно Пламень веры остановили чуму, они стерли ее источник, ткнули факелом в самое средоточие расползающейся гнили, оставив лишь камни и пепел. Огонь — лучшее лекарство от ереси, предательства, любви и ненависти, от жизни, даже от смерти. И сейчас самому Хорграду не повредит такое же исцеление.

Могилы и склепы, окружающие город, напоминали плакальщиц: стылые, серые, льют слезы навзрыд, добросовестно исполняя долг и роль.

Застыли у взрыхленного горбика земли, где некто упокоен навек под тяжестью монумента, достигающего свинцовых небес и рыдающего вместе с ними.

Здесь есть и склеп Бастеров. Корделл не мог сказать — вот тут покоится его мать, а тут — отец, вот усыпальница его братьев и сестер. Это лишь формальное разделение, у каждого есть место, урна, именная табличка и эпитафия, число рождения, но у всех — одинаковая дата смерти.

Все они стали одним целым, смешались друг с другом, с домом и его обстановкой, со слугами и друзьями, соседями и стражниками, с домашними любимцами, с целым Чагрином.

Это не назвать фамильным захоронением Бастеров. Там обрел покой, если, конечно, обрел, весь Чагрин.

Там же уготовано место и для него. И лишь он будет похоронен отдельно от них, от пепла и праха утраченного дома.

— Архму, Пурама, — бросил он куда-то назад, возвращаясь к слякотной и дождливой реальности, в которой Хорград укрепил могущество, избавившись от Чагрина.

Тут же из зарослей возникли редрины — спутники Корделла и слуги Фидес.

— Запах обрывается, — зашипел один из них. Этого звали Архму. — Вонь городища не дает учуять…

Второй редрин — женская особь, по-иному язык не поворачивается ее назвать. Та лишь запыхтела после того, как чихнула. Пурама — ее имя.

Сложно их отличить, но Архму куда мощнее Пурамы, он чуть шире и выше, а вот она — поменьше. Именно Пурама напала на мальчишку Эджилла в Бертлебне.

Корделла не особо заботило, как они выглядят. Эти редрины походили на долговязых кошек, скажем так, без шерсти, лишь с мелким подпушком, покрывающим пятнистую грубоватую кожу. Или шкуру?

Главное, редрины оказались полезны, они помогли отыскать эльвина и ее спутника в Нуде. А после, когда они их разделили, след принцессы вновь затерялся…

Местонахождение цели случайно обнаружил Лескро, спустя долгое время их безуспешных поисков. Тут Архму и Пурама пригодились вновь.

Корделл упустил девку во второй раз. Опять ей кто-то взялся помогать! И вряд ли бы он сумел отыскать ту в одиночку.

Герцог бы утонул в реке. Не ожидал он, что принцесса эльвинов окажется такой умелой в обладании. Управится и с водой, и с тьмой. Как сказала Пурама, тьма способна разрушить любые силы, кроме подобной себе и еще одной. Пустоты. С Пустотой не может совладать никакая из них. Но когда он спросил редринку про Пустоту, та лишь рассмеялась. Если эти звуки можно называть смехом.

Рассчитывать на кого-то еще он не мог. Королю незачем знать про его замысел. А от парочки редринов толку куда больше, чем от королевской гвардии. Лишний интерес к этому делу со стороны ни к чему. Втроем они управятся быстрее и эффективней.

А Викто́р Лескро — лишь слизняк, не стоит и капли внимания. Никто не поверит слову дальнего родственничка Бастеров в противовес его собственному. Можно, само собой, его убрать, но их династия и без того вымерла.

“Бастард Бастеров — красиво звучит, должен признать! — Корделл скривился. — Пусть поживет, пригодится еще”.

Хоть принцесса и ее защитники сбили запах в водах реки, когда им удалось оторваться от преследования, редрины смогли их обнаружить и на сей раз.

Насколько он знал, Архму и Пурама — обладатели. Они, как и Корделл, вкусили силу. Но какое обладание в них проснулось ему не ведомо.

Эти редрины слишком берегли себя, чтобы прибегать к ее вызову. У них и без того сильные ноги, крепкая хватка, острые когти и зубы. Единственная их слабость — это боязнь воды. Дождь они, конечно, переживут, но вот городской речной канал для них страшнее гнева их царицы.

Фидес дала их ему для освоения нового дара, а заодно она вполне могла таким образом обезопасить себя от Корделла. Как только он перестанет приносить пользу, те могли бы его прикончить. Это же может сделать и он, а храмовники Пламени веры с этим могут подсобить, но пока не время избавляться от единственных помощников. С ними у него есть шансы осуществить задуманное. Это обоюдовыгодный, хоть и опасный союз.

— Впереди ничего нет. Если бы я хотел укрыться, то непременно выбрал для этого Хорград, — заключил герцог, указывая на серую громаду городища.

Он понимал замыслы новых провожатых эльвинской девки. Они намеревались вернуть ее домой. Что же еще? А его задача не дать этому произойти.

Принцесса Ливия — не просто ключ к обладанию, но еще и приманка, лежащая на тарелочке капкана. Эльвины явятся за ней, тогда-то Фидес сможет положить конец их существованию. Гарда перестанет представлять угрозу. А с вернувшимся обладанием и Пустошь возродится. Аразих, Холлуна, Зун и Вертранг преклонят колена… Все от края до края станет наше. Разделить Мэриел пополам с редринами? Почему бы и нет? Временно. До того как не придет час избавиться от этих диких тварей.

Воля Варлага будет исполнена. Мэриел должен принадлежать людям — самому великому из народов.

Корделл понимал, что может и не застать этого момента, но он хотя бы действует. Он принимает участие в величайшем замысле.

Как только принцесса будет схвачена, мир сделает огромный шаг в будущее.

Сейчас путь отступления у нее есть только один — перевал через горы Дридвинн. После Чагрина Мэриел заканчивался, на Юге начинался Зун и Ваккахия, она не настолько безумна, чтобы вновь отправиться в Эвелир, где ее поджидают Фидес и редрины. А на Западе, за горами, ее могла защитить только Пустошь, но она же способна погубить отчаявшуюся эльвинскую девчонку. А найти ее там не составит труда. Бежать ей некуда.

Но случится это только, если он не отыщет ее в Хорграде. А он отыщет. Сколько можно гоняться за ней?

— В город вам нельзя, — сообщил герцог, начиная двигаться в сторону крепостных стен, — но у меня есть укромное место, где вы укроетесь.

— Стой, гумм! — окликнула его Пурама. — Странно, я чую редринов!

Архму тоже стал жадно вдыхать промозглый воздух, выпуская облака пара из-под капюшона.

— Что бы это значило? — вопросительно воскликнул Корделл, но не остановил коня.