Цепи Фатума. Часть 1

Грей, 2020

История мира обладателей начинается с Сансары, устроившей дерзкое нападение и кровавое побоище, и с ученика целителя, Ричарда, чья спокойная жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову из-за судьбоносной встречи в ночном лесу. Ричард натыкается на израненную девушку – она – без чувств – падает в его объятия. Парень не ведает ни кто она, ни как ее зовут; а еще чужестранку явно кто-то преследовал. Ему кажется, что это не простое совпадение, а их судьбы связаны. Конечно же, он решает спасти ее! – как же иначе? Но появление незнакомки влечет целую цепь событий, приближающих Фатум – неизбежный рок. Готов ли ты бросить вызов судьбе? Обновленная версия 2023. Включает реалистичные карты, портреты.

Глава 3. Грозовые тучи

Мораг не оказалось дома, и Ричарду пришлось дожидаться ее. Он подумывал о том, чтобы почитать эти книжки. Как-то скоротать время, но отчего-то ему это показалось пустой затеей, от которой он тут же отмахнулся.

Потом ему хотелось оставить все на пороге, но тогда бы потребовалось заходить к ней за деньгами в другой день. Раз уж пришел, делай все до конца.

Ричард вернулся домой гораздо позже, чем рассчитывал. Дверь ему открыла тетя Аврора (Вейа — ее точная копия: у тети те же черные волосы, голубые глаза и тонкие черты, только взор — холоднее самой лютой зимы, а красивое лицо за последние несколько лет приобрело оттенок некой жесткости).

Аврора выглядела расстроенной: на губах заеды, а глаза покраснели, будто она только что плакала.

— Здравствуй, Ричард, — произнесла она чуть осипшим голосом. — Где тебя носило? Все уже отобедали.

Тот поздоровался и кратко объяснил, что доставлял заказ, а с этим возникла загвоздка. Скинув плащ, он вместе с тетей направился на кухню, где Вейа и его родители уже покончили с трапезой, а сейчас просто сидели, разговаривая и дожидаясь его.

— Как дела, сынок? — спросил отец. Он выглядел чуть старше своих лет, в густой гриве каштановых волос уже виднелись белесые нити, а прищур ясных добрых глаз окружили морщины.

— Да, вроде, вполне себе. — Парень устроил в уголке суму.

— Жаль, что ты не пришел вовремя. Все уже остыло, — причитала его мать. Дрова приходилось расходовать бережно, чтобы вновь топить очаг ради одной единственной порции, к тому же, и без того в комнате, где столь часто что-то бурлит, жарится и печется, довольно жарковато — так что, поди, не слишком-то еда холодная — сойдет.

— Работа, ничего не поделать. — Голодный Ричард с удовольствием съел чуть теплое жаркое и пирог.

— Я сегодня ухожу в лес на целую ночь, — сказал он после, того, как обтер куском хлеба миску. — Заночую в нашем домике в лесу.

— Матушка, можно пойти с Ричардом? — Вейа умоляющим взглядом посмотрела на мать.

— Нет, ты еще слишком мала, чтобы бродить по лесу ночью! — отрезала Аврора, сурово глянув на дочь.

— Но, мама… — сопротивлялась Вейа. — Я уже вовсе не ребенок!

— Сестра, ничего не будет, если ты позволишь ей сходить один раз в лес. Девочка поймет — там нет ничего интересного, да и больше не будет проситься, — вмешался Леонард.

Аврора ничего не ответила. В воздухе повисла тяжелая и неудобная тишина. Леонард и его сестра сидели, не смотря друг на друга.

— Я, пожалуй, пойду к себе. — Ричард поднялся, прихватил сумку и направился к двери.

— Погоди, я с тобой! — Вейа тоже соскочила с места и последовала за братом.

— Что это с ними? — спросил он, как только они с сестрой вышли из кухни.

— Даже не знаю… — Пожала плечами та. — Когда я вернулась, они уже, видать, пособачились и сидели надувшись.

Ричарду не нравилось разногласие, поселившееся в их доме. Ведь они всегда жили дружно, ну, до ухода Эрика. Что же происходит?

Вместе с Вейей они поднялись в его комнату, обставленную довольно просто: в углу находился большой сундук и стол, заваленный книгами и свитками, у двери к стене прилажена вешалка, на одном из деревянных крючков среди одежды висел лук и колчан со стрелами. На полках все еще стояли деревянные лошади и солдатики, каких-то вырезал он, других отец и Эрик, он уже не помнил, когда хотя бы вертел их в руках. Он стал слишком взрослым для подобных игр, но запихнуть их в ящик рука не поднималась.

— Так ты не пойдешь со мной? — Ричард повалился на кровать.

— Не хочу расстраивать маму, ей и без того тяжело.

— Ну тогда давай что-нибудь почитаем до того, как я уйду… — предложил ей брат. — Госпожа Мораг дала мне пару книжек для Ильды, но та против не будет.

Он извлек из сумки несколько книг разного размера и в разных обложках.

— Да, нужно немного отвлечься… — Вейа взяла в руки увесистый том в черном и немного облезлом бархате. — Хм, “Сердечное прости”… — пробормотала она, раскрывая книгу и пробегая по страницам, которые она перелистывала, будто в поиске того самого прощения из названия. — Хм, думаю это интересно, — заключила она, вернувшись к началу.

— Или грустно, — добавил Ричард, уткнувшись в еще один любовный роман с названием “Фиалки пахли сиренью”.

Все они одинаковы, сначала героев ждало счастье, а потом оно оказывалось мнимым. Все эти страдания длились добрую половину сочинения, а затем все снова радовались, но уже по-настоящему, еще более, чем прежде. До кучи — жили долго — до скончания веков. Куда же без этого? Особо от детских сказок эти очень взрослые произведения ничем не отличались.

Он бы предпочел книги про мореплавателей или путешественников, но Ильда и Мораг любили такое. Торговцы тоже любили то, что покупают. Этим и богаты. А многие в Бертлебене и вовсе не читали, по причинам отсутствия свободного времени для таких бесполезных умственных утех.

Ричард и Вейа умели читать (в этом нет ничего особенного, сейчас учат грамоте всех), их родители — тоже — но застать тех с книгой в руке удавалось, разве что, перед сном. Это для них, скорее, ритуал такой. Отец листал одну и ту же книжицу годами, читая по одной странице в день, порой и вовсе возвращаясь к тому месту, которое он предположительно забыл. Этой книге про жизнь в Предгорье позавидовала бы любая другая, если бы книги оказались способны на чувства. Ее никогда не уберут на полку, где она будет пылиться, ее никогда не отдадут, она никогда не закончится.

До того как они пошли в школу, их буквам учила тетя Аврора. А Эрик просто обожал читать им перед сном, он, конечно, как позже понял юноша, добавлял в сюжеты сказок свои собственные, но это ничуть не мешало. Когда они научились читать по слогам и только вслух сами, то взялись за книгу со сказками и поняли — написано там совсем другое. Может, в этом и таился смысл? Нужно лишь прочесть пару строк, а затем выдумать собственную историю?

Обучение чтению занимало почти все время (еще они осваивали письмо и счет) их уроков в бертлебенской школе, в которой дети учились с десяти до тринадцати лет. Для фермера большего и не нужно, но вот для целителя явно маловато.

Вейа окончила школу год назад, это избавление безумно ее радовало. С той поры как он сам выпустился, прошло уже четыре года. Ему казалось, случилось это только вчера, но время кружилось в слишком быстром танце.

Стало тихо, раздавалось лишь ровное дыхание брата и сестры. Оба погрузились в чтение, забыв обо всем.

В книгах про любовь есть некая польза, можно поглядеть на то, как вели себя герои, и не повторять их ошибок. Маловероятно, но могло пригодиться. Например, если пригласить Нору Беретт на прогулку. А вдруг там имелись ответы и на другие вопросы?

Происходящее между их родителями, очень беспокоило Ричарда и Вейю. Но они решили пока не вмешиваться в эти дела, веря (или, скорее, надеясь), что все само образуется.

— Так странно… — неожиданно проговорила Вейа, поднимая глаза.

— Что тебе кажется странным? — поинтересовался брат, отложив книгу, в которой одна героиня, как оказалось, выдавала себя за мужчину, а в нее влюбилась девушка. Ему думалось, “долго и счастливо” в этом случае может не наступить. Обман всегда раскрывается, а “Сердечного прости” может не хватить для того, чтобы все снова стало по-прежнему.

— Как мы сидим вместе и читаем, — отвечала кузина. — Я так рада, что у меня есть близкий человек, на которого я могу положиться, поделиться с ним всяческими тяготами и думами. Вот они узы любви и дружбы!

— М, и кто же этот счастливчик? — Ричард заулыбался. — Да, понял я, понял, не смотри на меня так! — он закатил глаза. — Любовные романы, похоже, на нас дурно влияют, сестренка!

— О, да! Но в этом и смысл, наверное. Измениться и говорить всем сердечное прости, сердечное люблю и сердечное отвали от меня, козлина!

— Хоть ты и бываешь врединой, я тебя люблю огромной сердечно-простительной любовью! — Он изобразил десяток воздушных поцелуйчиков, раздавая их Вейе обеими руками.

— Помогите! Меня настигла волна внезапной братской любви! — рассмеялась Вейа, отвечая ему тем же. — Получи ураган поцелуйчиков моего обожания!

Так они и коротали время до самого вечера. Родители их не тревожили работой по дому, зная, что Ричарду предстоит ночь провести в лесу.

Когда начало смеркаться, парень принялся за сборы, а Вейа ему помогала укладывать вещи. Он еще раз изучил список необходимых Ильде растений и грибов, убрал его в мешок. Повесил на пояс нож, а за спину — колчан со стрелами и лук.

Вейа пожелала ему удачи и пошла к себе с книжкой в руке, намереваясь продолжить чтение.

— Увидимся завтра! — Кузен спустился вниз.

Только он собрался зажечь фонарь, до него долетел тихий плач.

— Аврора, перестань думать о нем! — раздался голос отца — напористый, хлесткий, но недостаточно громкий, чтобы не разнестись по всему дому. — Сестрица, дура ты, этот мерзавец бросил тебя! Как ты этого не понимаешь?

— Не смей так говорить! Вдруг Эрик погиб! А ты… Ты…

— Это мы здесь гнем спину, а он где-то развлекается, не зная забот! Бросил дочь… И тебя, Аврора!

Ричард попытался их не слушать. Он быстро прошел к двери, Аврора и отец его не заметили, хорошо, что он не зажег огня. Брат с сестрой продолжали шипеть друг на друга точно две кошки. Но, как бы он не хотел выкинуть это из головы, каждое их слово явственно звучало в вечерней тишине.

— Если ты хочешь, то я уйду вслед за ним… — всхлипнула Аврора, когда он выскочил за дверь, осторожно затворив ту за собой.

Его сердце обливалось кровью, теперь же он терзался еще из-за того, что стал невольным свидетелем этой ссоры. Будто сам попал на страницы книг госпожи Мораг.

Но если в книжке можно перелистнуть страницы до самого конца и увидеть заветные слова, то в жизни все иначе.

“Долго и счастливо, — почти крикнул он про себя, удаляясь. — Жили они долго и счастливо”.

Решив не рассказывать Вейе об этом, если она, конечно, сама все не услышала, юноша прошел по двору в фиолетовый сумрак. Только отойдя на достаточное расстояние, он зажег фонарь, не без дрожи в руках, чуть не выронив спичек. После, не оглядываясь, побежал в сторону деревьев за их угодьями, которые вскоре обступили его со всех сторон.