Снукер

Грег Гамильтон, 2013

Богатая английская семья представлена тремя поколениями: Дороти, её сын Джефри Чемпион, его бывшая жена Нина Шенберг и их дочь Пенелопа. Все они ведут достаточно вычурный образ жизни, при этом часто подчёркивая свою английскость. Все женщины общаются друг с другом, не как родственники, а скорее как подруги, у которых не принято смотреть на возраст, а сферы интересов часто пересекаются. Джефри Чемпион, за счёт которого держится эта семья – человек с говорящей фамилией, он чемпион, безумно успешный, но вдруг впадающий в депрессию. Неожиданно, в жизни этой семьи высшего общества, появляется домоуправительница, некая Лукреция Фейзероу, дающая начало целой череде комичных и авантюрных событий, преображающих уклад жизни наших героев. Загадочный Грег Гамильтон – член гильдии драматургов США, выходец с постсоветского пространства, способный удивить не только колоритным псевдонимом, но и своей нестандартной драматургией. Нестандартной начиная от самой тематики его пьес: здесь есть и прекрасные образчики авантюрной драматургии, созданной с поистине американским размахом, но на русском языке. Есть и те, которые ближе к документальной драме.

Действие первое

Картина первая

Содержимое сцены солидно и бестолково. Бильярдный стол для снукера. Полка для шаров и подставки для киев. Кожаный див ан и несколько кресел. Книжные полки. Журнальный столик с кипой газет. Барная стойка. Телевизионный экран, парочка картин, напольные часы и уж совсем, кажется, некстати копия статуи Венеры Милосской в натуральную величину. Здесь можно поиграть, выпить, полистать книгу, потаращиться в телевизор, помечтать и вздремнуть. Эдакий мужской уголок, куда редко заглядывают женщины.

Но сегодня их здесь сразу две. Дороти и Пенелопа. Бабушка и внучка. С первого взгляда и не скажешь, кто с кем в каком родстве, ибо обе женщины естественно стройны. Пенелопа в джинсах и свободной рубашке. Дороти в платье достаточно смелого покроя. Вот, пожалуй, и все отличия.

Пенелопа. — В последнее время он стал совершенно неуправляем. Допоздна торчит на работе. Уволил всех слуг. В доме — ни дворецкого, ни горничной, ни повара. Некому наполнить ванну. Призыв принести кофе достигнет Марса, прежде чем кто-нибудь на него откликнется. Я вынуждена одеваться сама и завтракать в ресторане.

Дороти. — Бедная девочка! А он?

Пенелопа. — Исповедует им же изобретенное национально-рациональное направление в диетологии.

Дороти. — Это еще что такое?

Пенелопа. — Возможность поближе познакомиться с кухней одной отдельно взятой страны с крайне простым способом достижения этой цели. В понедельник Николас, шофер, привозит ему пиццу. Итальянский, знаете ли, день… Во вторник — продуктовый набор из Макдональдса: он не рискнул поставить «шедевры» заокеанской гастрономии на место ниже второго. В среду ему доставляют селедку с картошкой из какой-то забегаловки в Сохо… В субботу он ест мацу.

Дороти. — В нашей семье не было евреев!

Пенелопа. — Жаль. Может быть, тогда один из самых богатых людей этой страны, в прошлом — храбрый вояка, политик, кандидат в премьер-министры, и прочая, и прочая, и прочая, — одним словом, «цвет нации», как его периодически называют в прессе, и ко всему прочему мой отец и твой сын вел бы себя иначе. Знаешь, где он ночует? В доме семь спален, но ни одна ему не приглянулась. Он спит здесь, в этой комнате, на этом столе.

Дороти. — Один?

Пенелопа. — Спать одному на бильярдном столе так скучно, правда? Это групповуха! Они развлекаются втроем: он, подушка и плед.

Дороти. — Какой ужас! Снукерный стол — святыня любой добропорядочной британской семьи, к нему допускаются только избранные. Спать на столе для снукера!..

Пенелопа. — Бабушка! Судя по неумеренному потреблению мацы одним из нас, мы не британская семья и, как только что выяснилось, отнюдь не добропорядочная. А связи с Соединенным Королевством настолько сомнительны…

Дороти. — Связи есть связи, девочка! Они не бывают сомнительными! Сколько раз тебе можно повторять, Пенелопа, — не называй меня бабушкой! Жизнь — это бесконечный вернисаж, детка. Публика разбилась на группы, и все делают вид, что рассматривают что-то, хотя пялятся исключительно друг на друга. Самое главное в этой ситуации — выбрать дистанцию. То, что издали выглядит шедевром, при взгляде в упор оказывается обыкновенной мазней. Я предпочитаю, чтобы меня разглядывали издалека. Неосторожное высказывание критика, пусть даже доброжелательно к тебе настроенного, может вызвать у окружающих желание приблизиться.

Пенелопа. — Безупречная аргументация, ба!.. Прости, Долл. Мы ведь с тобой подруги, верно?

Дороти. — В том смысле, в каком подругами являются все женщины. До тех пор, пока интересы двух из них не сойдутся на одном объекте, будь то мужчина, перспектива разбогатеть или одно-единственное платье в коллекции известного кутюрье.

Пенелопа. — От тебя просто разит хорошими манерами, Долл. Поставить перспективу разбогатеть после мужчин!.. Но, правда, перед платьем…

Дороти. — Кстати, Пенелопа, почему ты игнорируешь платья? С твоей фигурой… И вообще, платье — в духе респектабельной английской семьи!..

Пенелопа. — В джинсах демократичней. Встречаются мужчины, которые боятся к тебе приблизиться только потому, что ты дочь Джефри Чемпиона. Кое-кого из них было бы жаль упустить, но не буду же я объяснять им это. А так мой легкодоступный для взгляда зад может навести их на мысли, противоречащие изначальной концепции. В джинсах удобней. Их так легко с тебя стащить!

Дороти. — Что ты говоришь!

Пенелопа. — А вообще я предпочитаю свободный стиль.

Дороти. — Свободный? Я ничего не слышала о таком.

Пенелопа. — Как бы блистательно мы ни выглядели, обязательно найдется кто-то, кто скажет: «Что это вы на себя напялили?» И не потому, что он такой придурок, а потому, что у него — единственного! — глаза на месте и он, безусловно, прав! Для того чтобы совместить красоту, функциональность и параметры, следует ходить голой. Что ты так на меня смотришь, Долл? Ты не согласна?

Дороти. — Ты не знаешь, Пенелопа… Ты даже не знаешь, как ты права!

Пенелопа. — Однако мы отвлеклись. Мы говорили о нашем сыне и отце — не будем конкретизировать, кем и кому из нас он приходится.

Дороти. — Вечно какие-то пустяки мешают обсудить важные для любой женщины вещи… Так, говоришь, ведет себя странно?

Пенелопа. — Более чем!..

Дороти. — Почтенная английская семья — и без скандала? Уже одно это однозначно указывает, где наши корни, как бы по этому поводу ни злословили!.. А причины? Может быть, у него проблемы в бизнесе?

Пенелопа. — Отнюдь!.. Курс акций «Чемпион Электроникс» как никогда высок!

Дороти. — Конкуренты?

Пенелопа. — Как прекрасно ты разбираешься в предмете при эдакой легкомысленности!.. В здешних краях солнечно и тепло. Во всяком случае, пока.

Дороти. — Природа очень мудро сотворила нас антиподами. И не только по половым признакам. Женщина всегда разная. Мужчина всегда один и тот же! Значит, таким наш сын и отец был всю жизнь. Просто мы не замечали… Может быть, у него появилась женщина… Наконец-то!..

Пенелопа. — Будь у него женщина, стал бы он делить бильярдный стол с подушкой и пледом!

Дороти. — Я иссякла, Пенелопа. Придумай что-нибудь сама.

Пенелопа. — Он спятил!

Дороти. — Как это в духе добропорядочного английского семейства: блестящий молодой человек, подающий огромные надежды, единственный сын, наследник оказывается ненормальным! Отец бедняги бросается с крыши, мать умирает от чахотки, несчастная невеста нашего героя уходит в монастырь — она, кстати, представляет другое добропорядочное семейство.

Пенелопа. — …и конечно же, абсолютно нормальна.

Дороти. — Абсолютно!

Пенелопа. — И при этом уходит в монастырь?

Дороти. — А наш герой…

Пенелопа. — …блестящий молодой человек…

Дороти. — …перебивается милостыней случайных прохожих в предместьях Лондона, где его никто не знает. Он не сумасшедший, как это ни горько признать.

Пенелопа. — Кто?

Дороти. — Мой сын!

Пенелопа. — Поосторожней с ярлыками, дорогая, иначе кто-нибудь может вообразить, что ты моя бабушка.

Дороти. — Можно быть сошедшим с ума военным — примеров, кстати, сколько угодно, — сумасшедшим политиком и даже сумасшедшим кандидатом в премьер-министры. Но нельзя, будучи сумасшедшим, заработать столько денег. Безумие и бухгалтерия несовместимы!

Пенелопа. — Решающая ошибка, Долл! Будь он нормальным, разве мы были бы так богаты?

Дороти. — Помимо ненормального сына, там еще была крайне проницательная внучка, которая и спасла настоящее английское семейство от полного краха.

Пенелопа. — Откуда она взялась?

Дороти. — Родилась до того момента, когда ее отец начал промышлять нищенством, а матушка удалилась в монастырь… Ты меня убедила, Пенн. Суммы на банковских счетах — решающий аргумент в любом споре. Есть еще какие-нибудь свидетельства в пользу твоей гипотезы?..

Пенелопа. — Какая гипотеза? Кажется, это установленный факт!

Дороти

Конец ознакомительного фрагмента.