Гражданская война глазами красных командиров

Сборник

Предлагаемый читателю сборник содержит очерки красных командиров и военных специалистов о Гражданской войне и интервенции. Каждый очерк – рассказ об отдельно взятой кампании или операции, и хотя книга готовилась к изданию в конце 1920-х годов, она не утратила актуальности и по сей день. Все авторы сборника (кроме П.П. Лебедева) – А.С. Бубнов, И.И. Вацетис, А.И. Егоров, Н.Е. Какурин, С.С. Каменев, М.Н. Тухачевский, Р.П. Эйдеман – были репрессированы в 1930-е годы. В настоящее издание не вошли очерки, рассказывающие о советско-польской войне.

Глава третья

Германская оккупация и начало интервенции

Борьба с румынской олигархией — Политические, экономические и стратегические причины австро-германской оккупации — Начало австро-германской оккупации — Подписание Брестского мира — Последующий ход австро-германской оккупации — Борьба за Донбасс — Влияние германской оккупации на укрепление положения контрреволюционных сил — Борьба в Финляндии — Развитие Гражданской войны на Северном Кавказе — Ледяной поход Добровольческой армии — Положение на Урале — Положение в Сибири — Чехословацкий мятеж: его причины и распространение — Начало возникновения Восточного фронта — Мятеж правых эсеров на Средней Волге и левых эсеров в Москве — Влияние выступления чехословаков на рост повстанчества в оренбургских и уральских степях — Операции чехословаков против Екатеринбурга — Организационная работа на красном Восточном фронте — План наступления красного Восточного фронта, разработанный т. Вацетисом в конце июля 1918 г., и его выполнение — Захват противником Казани — Обратное взятие Казани — Осенняя кампания 1918 г. на Восточном фронте — Политические предпосылки образования Северного фронта — Завязка кампании на нем — Белое правительство Северной области — Зимняя кампания 1918–1919 гг. на Северном фронте — Весенняя и летняя кампании 1919 г. на Северном фронте — Конец Гражданской войны на Северном фронте

Мирные переговоры, начатые по инициативе советской власти, вскоре были прерваны возобновлением военных действий со стороны австро-германских милитаристов. Это возобновление военных действий, известное как австро-германская оккупация, составляет новую страницу в истории нашей Гражданской войны. Но прежде чем приступить к ее изложению, мы остановимся на событиях, завершивших собой только что описанный период Гражданской войны.

Процесс большевизации русских частей Румынского фронта мировой войны протекал в крайне сложных условиях. Румынские войска в своей основной массе не были затронуты революционным процессом. Это давало возможность румынскому командованию активно содействовать русским контрреволюционным группам, возглавлявшимся генералом Щербачевым, — фактически главнокомандующим русскими вооруженными силами в Румынии. Революционно настроенные части старой армии или разоружались, или должны были пробиваться через кольцо румынских и белогвардейско-офицерских отрядов. Развал русских вооруженных сил легко отдал в руки румын Бессарабию, где они в начале января 1918 г. разыграли комедию якобы добровольного ее присоединения к Румынии. Расширяя свою оккупационную зону в Бессарабии, румынские войска медленно приближались к Днестру. Их движение к линии р. Днестр во времени совпало с советским переворотом в Одессе 18 января 1918 г.

Молодая советская власть в Одессе первоначально оформилась в виде Одесской советской республики. Последней пришлось деятельно приступить к организации своих вооруженных сил, имея в виду угрожающее продвижение румынских войск к линии р. Днестр. Это продвижение заставляло опасаться за судьбу самой Одессы. Ядром формирования советских вооруженных сил являлись небольшие части старой армии, прорвавшиеся из Румынии и осевшие по Днестру в районе Бендер и Тирасполя. В середине февраля 1918 г. они объединились в «Особую армию». Вместе с этой армией Одесская республика располагала вооруженными силами не свыше 5000–6000 человек. В начале февраля 1918 г. эти силы оказали первый отпор румынам при их попытках переправиться через Днестр. Отпор был настолько неожиданным для румын, что они охотно пошли на перемирие, предложенное им 8 февраля 1918 г. Исполнительным комитетом^[4] солдатских, матросских и крестьянских депутатов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесской области, пребывавшим в Одессе. Переговоры, однако, затягивались. Тем временем успехи советских войск на Украине позволили советским правительствам России и Украины уделить больше внимания и сил Румынскому фронту.

В Одессе организуется полномочный орган — Верховная коллегия по борьбе с румынской и бессарабской контрреволюцией. Первым шагом этого верховного органа было прекращение переговоров с румынами и предъявление им 15 февраля 1918 г. ультиматума о немедленном очищении Бессарабии. Румыны отказались, и 16 февраля военные действия возобновились. Противник имел частный успех на море, не пустив в устье Дуная у Вилково советскую флотилию, но на суше попытки румын переправиться через Днестр закончились неудачей. К советским войскам подходила уже помощь. Армия Муравьева, взявшая Киев, теперь перебрасывалась на Днестр. Правда, силы ее были невелики: демобилизация солдат старших сроков службы довела ее численность всего до 3000–4000 человек. Эта армия в течение суток в нескольких железнодорожных эшелонах переехала из Киева в Одессу, и 19 февраля Муравьев объявил о своем вступлении в командование всеми революционными войсками, действующими против Румынии. Несмотря на малочисленность своих сил, он составил план широкого вторжения не только в Бессарабию, но и в Румынию, намереваясь захватить г. Яссы, являвшийся тогда политическим центром страны.

Трудно сказать, что вышло бы из всего этого. 1 марта 1918 г. Муравьеву удалось нанести довольно чувствительный удар румынам под Рыбницей на Днестре, причем румыны потеряли около двух десятков орудий. Дело под Рыбницей вскрыло недостаточную боеспособность армии боярской Румынии. Румыны под влиянием этой неудачи при содействии иностранного дипломатического корпуса в Яссах сами запросили перемирия. Оно было им дано 9 марта 1918 г. Верховная коллегия требовала безусловного очищения Бессарабии, в которой Румынии разрешалось лишь временно задержать 10 000 человек для охраны ее военных складов. Румынское военное командование обязывалось не вмешиваться во внутреннюю политическую жизнь Бессарабии.

Эти руководящие начала были положены в «Протокол ликвидации русско-германского конфликта», подписанный советской стороной 8-го и румынской — 12 марта 1918 г., после чего советские войска получили приказ прекратить враждебные действия против Румынии. Заключительные переговоры с румынами происходили в то время, когда австро-германская оккупационная волна уже вливалась в пределы Украины и в западную прифронтовую полосу РСФСР. Эта волна надолго разъединила обе стороны, подписавшие договор. Румынское правительство, воспользовавшись этим обстоятельством, отказалось от выполнения им же самим подписанных 12 марта 1918 г. обязательств в отношении Бессарабии^[5].

Подписывая 9 февраля 1918 г. мир с правительством Центральной рады, германские правящие круги преследовали несколько целей. Признавая самостоятельность Украины, они создавали себе предлог для вторжения в нее под видом защиты ее от большевиков. В дальнейшем, держа ее в сфере своего влияния, они мыслили тем самым ограничить распространение Октябрьской революции, сделать ее менее опасной для австро-германского блока. Вместе с тем они приобретали для себя обширную экономическую базу. Центральная рада взамен признания себя единственной законной властью в стране и за уступку ей германцами куска Холмщины шла на полную экономическую зависимость от Германии. Наконец, оккупация Украины на юге и Финляндии на севере создавала для германцев выгодные стратегические группировки на флангах. Это было важно на случай попытки держав Антанты воссоздать новый Восточный фронт мировой войны. Наконец, через Украину лежал путь на Кавказ, который также привлекал германцев своими запасами сырья и, главным образом, нефти.

Все эти задачи в связи с пространственностью театра требовали значительного количества войск^[6].

Австро-германское командование для оккупации Украины назначило 29 пехотных и 3 кавалерийских дивизии, что составляло не менее 200 000–220 000 бойцов. Конечно, если бы речь шла только об изгнании с территории частей Красной Армии, то можно было бы обойтись несравненно меньшими силами. Всей этой массе войск Антонов-Овсеенко мог противопоставить только 3000 бойцов в районе Киева, около 3000 бойцов, рассеянных по различным городам Украины, и, наконец, «армию» Муравьева общей численностью не свыше 5000 человек, только что закончившую борьбу с румынами и находившуюся на нижнем Днестре. В качестве общего резерва этих сил, правда, очень удаленного, можно было рассчитывать на колонны Сиверса и Саблина (в общем 4000 человек), действовавшие против Каледина. Всего же Антонов-Овсеенко мог располагать не более как 15 000 бойцов, раскинутых на огромном пространстве. Формирование местных украинских частей было только в начале и подвигалось пока медленно.

На успешный и планомерный ход формирований отрицательно влияла несогласованная с советским командованием работа левых эсеров и анархистов, производивших собственные формирования и преследовавших собственные планы и цели, не считаясь с интересами главного советского командования. Положение последнего осложнялось еще и тем обстоятельством, что советская власть на Украине еще не вылилась в такие устойчивые формы, как это имело место в пределах Великороссии.

Таким образом, положение советского командования на Украине было весьма трудным. При наличии неорганизованного тыла ему приходилось выдерживать борьбу с первоклассным противником в условиях крайнего численного и качественного неравенства. Однако со своей стороны оно принимало все меры, чтобы задержать его.

Оккупанты вступали вовнутрь Украины по направлениям сквозных железнодорожных магистралей, прорезывающих страну с запада на восток.

XLI германский корпус (3, 18, 48-я и 35-я ландверные дивизии) двигался вдоль железнодорожной магистрали Брест-Литовск — Гомель — Брянск, являясь связующим звеном между силами, направленными для оккупации Украины, и силами, направленными для занятия западных окраин РСФСР. Однако в своем продвижении корпус встретил сопротивление частей т. Берзина, что и помешало дальнейшему распространению немцев на Брянск. XXVII германский корпус (89, 92, 93, 95, 98-я и 2-я ландверные дивизии) направился вдоль железнодорожной магистрали, идущей от Ровно на Киев и далее на Курск, часть своих сил направляя по северным и южным разветвлениям этой основной магистрали.

Имея центр в Киеве, корпус оккупировал Левобережную Украину и распространился на юг до Кременчуга, а на восток до линии Севск — Суджа — Полтава. XXII корпус (20-я и 22-я ландверные дивизии), имея центр в Житомире, оккупировал Правобережную Украину. I германский резервный корпус (в составе 16, 45, 91, 215-й и 224-й ландверных дивизий и 2-й Баварской кавалерийской дивизии) имел задачей оккупацию Восточной Украины и Донецкого бассейна. Этот корпус, наиболее активный из всех оккупационных корпусов, принял на себя всю тяжесть боев под Полтавой, Харьковом и на Северном Донбассе. Заняв Донбасс, он свое движение приостановил к востоку от железной дороги Ростов — Воронеж. Организационный центр был в Харькове.

На побережье Черного и Азовского морей и в Подолии немцы действовали уже совместно с австрийцами: три австрийских корпуса — XII, XVII и XXV в количестве 11,5 дивизии (15, 59, 34, 11, 30, 31, 32, 54-я и 154-я пехотные, 2-я и 7-я кавалерийские дивизии и 145-я пехотная бригада) двигались для оккупации Подолии и Одесского района (XXV корпус), Херсонщины (XII корпус) и Екатеринославщины (XIII корпус). Для оккупации Крыма была направлена группа ген. Коша в составе 212, 217-й пехотных и Баварской кавалерийской дивизий.

В первом эшелоне оккупационных войск двигался I резервный корпус и группа южных дивизий: 10, 7, 212-я и 214-я. Остальные корпуса выдвигались по мере оккупации территории. Германские корпуса начали свое наступление 18 февраля^[7], 2 марта германские войска вступили в Киев, а 3 марта они были в Жмеринке.

В этот день советское правительство подписало мир с державами центрального блока. Согласно условиям этого мира оно признавало независимость Украины и Финляндии, отказывалось от Батума, Карса и Ардагана, передаваемых Турции, и соглашалось на определение дальнейшей судьбы Польши, Литвы, Курляндии одними центральными державами. Оно обязывалось демобилизовать все свои сухопутные и морские силы, соглашалось на занятие Латвии и Эстонии германскими войсками. Последние должны были остаться впредь до окончания мировой войны на достигнутой ими в пределах РСФСР линии, которая шла через города Нарву, Псков, Полоцк, Оршу и Могилев.

Непосредственное значение для хода Гражданской войны имело признание самостоятельности Украины. Оно исключало возможность поддержки советских украинских сил подкреплениями из пределов РСФСР. Таким образом, им приходилось в дальнейшей борьбе рассчитывать только на себя.

Занятие важного железнодорожного узла станции Жмеринка создавало угрозу тылу армии Муравьева. 18 марта австро-германские части появились в районе ст. Бирзула — Слободка на одесском направлении. В то же время они быстро продвигались вперед на курском направлении. Такое спешное выдвижение германцев на курском направлении можно объяснить стремлением их поскорее перервать связь между РСФСР и Украиной и отбросить к югу отступающие перед ними советские силы. Тогда эти силы попали бы под удары тех австро-германских частей, которые выдвигались вдоль побережья Черного моря. Действительно, наиболее значительная группа советских войск — 3-я армия Муравьева и некоторые другие отряды (всего около 3300 штыков и сабель при 25 орудиях), — действовавшая ранее на Нижнем Днестре и теперь отошедшая на левый берег Днепра, непосредственно на себе не испытывала еще сильного нажима противника. Она даже вела иногда безуспешную для себя борьбу с противником на фронте Павлоград — Синельниково — Александровск. Для обеспечения фланга этих сил с севера Антонов-Овсеенко спешно перебрасывал из Донской области колонны Сиверса и Саблина. Но еще до их прихода германцы сильным нажимом на левый фланг Южной группы красных у Александровска заставили ее начать отход на Юзово.

В то же время Антонов-Овсеенко^[8] думал организовать крестьянскую войну против австро-германцев. Он принял меры к боевой организации крестьянства на Полтавщине и Харьковщине, чтобы поднять народную войну на тылах противника. Но организация партизанской войны требовала времени, средств и кадров, а ни того, ни другого, ни третьего у Антонова-Овсенко не было. Однако первые партизанско-добровольческие отряды до некоторой степени успешно справлялись со своими задачами и успевали наносить передовым или зарвавшимся частям противника иногда чувствительные удары^[9].

Пока на киевском направлении сосредоточивалась из-под Курска колонна Сиверса, отряды Шарова и Примакова в течение 7—10 марта успели под Бахмачем нанести несколько ударов германцам. Здесь бок о бок с этими отрядами одно время дрались арьергарды Чехословацкого корпуса, согнанного немцами со своих зимних квартир и поспешно уходившего к пределам Великороссии. Но вскоре колонна Сиверса получила сильный удар от немцев и начала откатываться на Волчанск и Валуйки. Это облегчило германцам занятие Харькова, в который они вступили 9 апреля 1918 г. После занятия Харькова, в связи с ясно обнаружившимся отходом колонны Сиверса к границам Великороссии, для германцев оставалось совершенно открытым направление на Купянск, а оттуда — на железнодорожную магистраль Воронеж — Ростов-на-Дону. Выйдя на последнюю, противник завершал окружение Донбасса. И действительно, германцы поспешили выдвинуть на это направление одну пехотную дивизию.

Однако приближение германцев к такому жизненному для питания революции району, как Донбасс, сейчас же сказалось на характере и упорстве боев. К Донбассу стекались со всех сторон отряды, отходившие перед германцами. В самом Донбассе тт. Ворошилов и Баранов проводили энергичную работу по подъему местных революционных сил и по подготовке Донбасса к обороне. У них было уже около 2000 организованных бойцов. Под Змиевом эти силы получили боевое крещение. Часть из них под начальством т. Ворошилова была окружена германцами, но прорвала кольцо окружения, отбив у противника даже два орудия. Все эти силы были сведены теперь в так называемую Донецкую армию. Последняя сделала несколько энергичных попыток развить фланговое наступление против германских колонн, стремившихся наступлением от Харькова в восточном направлении прервать связь Донецкой армии с РСФСР.

Первая наступательная попытка Донецкой армии была сделана на изюмском направлении; хотя она и окончилась неудачей, так как численное соотношение было далеко не в пользу красных, но она дала им выигрыш времени и заставила германцев подтянуть к Донбассу значительные силы. Благодаря этому германцы 24 апреля овладели Бахмутом. Одновременно ими был занят Купянск, и началось продвижение к Старобельску. Красное командование и здесь пыталось еще раз нанести им фланговый удар, действуя на этот раз от Луганска, что привело к упорным боям на полпути между Луганском и Старобельском в районе ст. Сватово и с. Евсуг. Попытка Антонова-Овсеенко двинуть в свою очередь на Купянск колонну Сиверса, именовавшуюся теперь 5-й армией, не дала результатов. Задержав здесь напор красных, германцы вскоре заняли станцию Чертково на Воронежско-Ростовской магистрали и таким образом закончили отделение красных сил, самоотверженно боровшихся в Донбассе, от РСФСР. Этим силам для выхода из окружения осталась лишь одна железнодорожная магистраль: Лихая — Царицын, которой они и воспользовались.

Армия т. Ворошилова вместе с присоединившимися к ней различными отрядами через ст. Лихую, направляясь на Царицын, была вынуждена проходить через район, сплошь охваченный казачьим восстанием. В районе ст. Каменской Ворошилов соединился с отрядом Щаденко. Этот отряд должен был войти в состав Донской советской армии, формировавшейся из донских крестьян, «иногородних»^[10] и шахтеров.

В районе ст. Каменской т. Ворошилов, силы которого возросли до 12 000—15 000 бойцов, еще раз не безуспешно для себя вступил в борьбу с германцами. Но последние начали угрожать от Сулина путям отхода Ворошилова на Царицын и вынудили его к продолжению отхода. У ст. Чирской Ворошилов был задержан из-за взрыва железнодорожного моста и приостановил отход, обороняясь против наседавших на него восставших казаков, пока не был сооружен новый мост, после чего продолжал свой путь на Царицын. Здесь приведенные им силы положили начало возникновению 10-й красной армии.

Пока вооруженные силы революции под руководством тт. Ворошилова и Баранова отстаивали Донецкий бассейн, советские отряды на направлении Екатеринослав — Таганрог^[11] быстро откатывались под натиском немцев.

20 апреля они находились уже в районе Никитовка — Дебальцево, причем 3-я армия подверглась сильному разложению. 2-я армия покинула ст. Чаплино и в железнодорожных эшелонах стремилась на восток. 1-я армия очистила ст. Пологи и Волноваха. Вслед за германскими частями, наступавшими на Украине, по южным операционным направлениям из Румынии на Дон пробирался белогвардейский отряд, сформированный там преимущественно из офицерства попечениями ген. Щербачева. Этот отряд носил название бригады Дроздовского. Численность его доходила до 1000 человек. Переправившись через Днепр у Каховки, эта бригада, продолжая свое движение среди австро-германских колонн, вышла на Мелитополь, заняла его и вместе с германскими частями подошла к Ростову, участвуя совместно с немцами во взятии города. Красные войска, действовавшие южнее Донецкого бассейна, отходили через Ростов-на-Дону на Северный Кавказ. Отсюда часть сил направилась на Царицын, где вошла в состав тех красных сил, которые отступили под командой т. Ворошилова.

4 мая 1918 г. последние советские силы покинули территорию Украины, и волна германской оккупации приостановилась на линии Новозыбков — Новгород-Северский — хутор Михайловский — Белгород — Валуйки — Миллерово.

В политическом отношении приход германцев для Украины означал выход на простор придавленной реакции и временный уход революционных сил в подполье. В связи с этим Гражданская война должна была видоизменить свои формы и вовлечь в свой круговорот тот мощный пласт населения, который не успел еще себя выявить достаточно активно в только что рассмотренный нами период. Внешним выражением торжества реакционных сил явился приход к власти путем переворота, инсценированного германцами в конце апреля 1918 г., правительства гетмана Скоропадского.

Правительство Центральной рады оказалось для германцев уже не нужным и было ими свергнуто. Прикрываясь, как ширмой, безвластным правительством Скоропадского, германцы всю тяжесть военной оккупации переложили на крестьянство, давя его тяжелыми реквизициями и контрибуциями. С другой стороны, под прикрытием оккупационных отрядов на старые места начали возвращаться помещики и также предъявили свои счета крестьянству. Гражданская война не была прекращена оккупацией, а лишь изменила свои формы и вылилась в партизанскую войну недовольных крестьянских масс. Более обстоятельно на этих событиях мы остановимся в одной из дальнейших глав. Но приближение линии германской оккупации к жизненным для контрреволюции районам в виде казачьих областей вызвало там усиление контрреволюции. Опирая свой тыл на германскую оккупационную зону, контрреволюция чувствовала себя спокойной с этой стороны, получая материальную и моральную поддержку от германцев. Связав таким образом значительные советские силы, германская оккупация тем самым облегчила положение русской контрреволюции на востоке и Северном Кавказе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

4

Сокращенное его название — Румчерод.

5

Сговорчивость, проявленную румынами в это время в отношении Бессарабии, некоторые авторы (см.: Анишев. Очерки истории Гражданской войны 1917–1920 гг. Л.: Госиздат, 1925. С. 101) объясняют не столько их неудачей под Рыбницей, сколько давлением на них антантовской дипломатии, имевшей целью таким образом сделать советское правительство более склонным к идее воссоздания противогерманского фронта. Нам не удалось найти документальных подтверждений этой точки зрения.

6

Норвежский полковник Генерального штаба Шнитлер в своей книге «Мировая война 1914–1918 гг.» (Берлин, 1926), написанной им в известной части на основании его личных наблюдений (Шнитлер в качестве военного атташе находился при австро-германском командовании), дает следующую характеристику задач австро-германской оккупации и того напряжения, которого потребовала оккупация от стран согласия:

«Центральные державы должны были решить на востоке крупные задачи. Они должны были разбить большевиков на Украине, в Крыму, на Кавказе и в Финляндии. Они вторглись в Россию и оккупировали значительную часть страны и многие важные города, как Киев, Одесса и Севастополь. Они продвинулись до Кавказа. Юг России должен был дать им хлеб, Кавказ — нефть. Но для этого оказалось необходимым, чтобы центральные державы сохранили на востоке значительные силы, в то время как на западе шла борьба не на жизнь, а на смерть. Войска, оставшиеся на востоке, находились под влиянием того брожения, в котором жили народы России… Достижения оккупации оказались меньшими, чем ожидались».

Шнитлер перечисляет причины, умалившие значение оккупации и обратившие ее в конечном счете против стран согласия: разложение под влиянием большевистской пропаганды австро-германских войск (перебрасываемые на запад эти войска приносят туда настроения усталости и жажду мира), эгоизм (?) крестьянства, сокращение продовольственных припасов в стране, вызвавшее даже на юге в городах продовольственные затруднения, пропаганда Антанты (?), многочисленные военнопленные, возвращающиеся из России (одна Австрия дала до 2 млн военнопленных)… Несмотря на карантины, через которые пропускаются военнопленные, большевистская пропаганда, приносимая возвращающимися военнопленными, проникает в самые глухие углы страны.

7

Австрийские корпуса перешли в наступление 28 февраля.

8

Как он пишет в томе II своей книги «Записки о Гражданской войне на Украине».

9

Наша работа по исследованию событий, которые связаны с австро-германской оккупацией, затрудняется отсутствием достаточно исчерпывающих исследований, характеризующих действия оккупационных войск. В австрийских и германских военных журналах появился лишь ряд отдельных статей, причем в этих статьях основное внимание уделялось таким вопросам, как разлагающее влияние большевистской пропаганды на оккупационные войска и борьба с этой пропагандой. Вышедшая в Германии мемуарная литература также очень скупо характеризовала действия и состояние австро-германских войск в этот период (Людендорф, Гофман и др.). Ряд авторов отмечают неподготовленность австро-германских войск к действиям в своеобразных условиях эшелонной войны. Из числа журнальных статей мы считаем необходимым отметить статью полковника Драгони «Австро-венгерские операции по оккупации Украины в 1918» (Австрийский военный журнал. Вена, 1928, май — июнь). Полковник Драгони, бывший начальник штаба XII австрийского корпуса, сообщал ряд интересных фактов как о боевых действиях его корпуса на Украине, так и о той обстановке, в которой развертывались действия корпуса. Начав 28 февраля из района Гусятино — Сатанова — Подволочиск свое продвижение на Украину, XII корпус уже 6 марта у Слободки встречает первое серьезное сопротивление красных войск. Передовые эшелоны корпуса, довольно беспечно двигавшись по железной дороге, подвергаются внезапному огневому нападению красных, в результате чего под Слободкой, по свидетельству полковника Драгони, развернулся довольно серьезный бой. Потери немцев и австрийцев в этом бою — 7 офицеров и 430 солдат убитыми. Бои 7 марта, развернувшиеся в районе ст. Бирзула, снова потребовали от оккупантов серьезных жертв — 90 убитых и 600 раненых… Несмотря на тот высокомерный тон, с которым полковник Драгони подходит к своему неорганизованному противнику, читатель находит в статье ряд примеров, свидетельствующих о мужественном сопротивлении оккупантам первых частей Красной Армии и красногвардейских отрядов (длительные бои в районе Николаева и Херсона). Автор статьи рассказывает и о том содействии, которое оказали оккупационные войска своему бывшему противнику ген. Щербачеву (командующий царскими войсками на Румынском фронте), по словам полковника Драгони, пробравшегося в апреле с отрядом 1500–2000 офицеров на Дон к Краснову. Сторонник войны с Германией до победного конца, ярый патриот Щербачев в результате оказался под покровительством германского командования.

10

«Иногородними» в казачьих областях назывались жители, не принадлежавшие к казачьему сословию. К ним относилось также малоземельное и безземельное крестьянство казачьих областей.

11

Эти отряды составляли 1, 2-ю и 3-ю армии красных, но были настолько малочисленны, что каждая из них могла быть названа собственно отрядом.