Бегство

Горечь, 2020

Он знал, что многие не возвращаются, а если и возвращаются, то редко выживают. Инстинкт самосохранения говорил – беги. Но куда? Его быстро найдут. Он не мог так поступить с больной матерью. За дезертирство наказывали сурово, и не только беглеца. Расстреливали всю семью. Поэтому не бежал никто. И он не мог. От ужаса внутри все сжалось, казалось даже сердце остановилось. Через пару дней он пойдет с солдатами в атаку. Он будет сражаться не только за жизнь раненных, но и за свою.

Глава 3

Вскоре после рождения гражданин обзавелся и именем. Брэзен. Маленький, сморщенный розовый комок никак не соответствовал этому громкому имени. Но именно на нем настояла его мать, Ода — спорить с ней было в высшей степени бесполезно. Такого упрямого человека нужно еще поискать.

Вскоре после рождения Брэзен перебрался в свой дом, который ютился на задворках столицы, в районе, состоящем из однотипных домов, возведенных для рабочих близлежащих заводов, коей была и его мать.

Теперь же он лежал в деревянной люльке, которая была выменяна на половину рабочей зарплаты незадолго до его рождения. Дом отапливался, но внутри по-прежнему было прохладно — большая часть тепла просачивалась сквозь щели. Младенец этого, кажется, не замечал. Он был бережно укутан в теплый платок и сладко посапывал.

Помимо него в комнате находилось еще двое. Их тени подрагивали на стене от света пламени свечи.

— Да не волнуйся ты так. Это всего на пару лет. Вернусь я еще.

— Знаю, но на душе все равно неспокойно.

— За меня не переживай. Со мной все будет хорошо. Я больше о вас с ребенком волнуюсь. Но ничего, зато будешь больше льгот получать, пока я там.

— Да, с этими деньгами и с моей зарплатой должно хватать. Не на все, конечно, но на самое необходимое уж хватит.

Ода с мужем сидели за столом. Разговор был нелегким и время от времени затихал. В тягостной тишине был слышен только ход напольных часов. Тяжелая секундная стрелка, кряхтя, отмеряла такт. Ода, теребя в руках платочек, поглядывала то на сына, то на мужа. Подобрать слова было сложно. Ее муж, чувствуя это, поднялся.

— Ну все, уже поздно, спать пора. Что сидеть?

— Да, ты прав. У меня завтра ещё много дел.

После долгой паузы она добавила:

— Мы увидимся завтра?

— Нет, у нас сбор на рассвете. Я уйду рано, ты еще будешь спать.

— Вот как.

Пламя свечи снова дрогнуло от сквозняка. Ода подалась вперед, обнимая мужа. Объятие было крепким, долгим, прощальным.

— Будь осторожен.

— Буду.

Они простояли так какое-то время. Наутро он ушел. Была война.