Жизнь, благословленная Богом

Гордон Макдональд

Готовы ли вы к тем бурям, которые могут случиться в вашей жизни, заботитесь ли вы о том, что находится в скрытых областях вашей души, или вас более интересует внешний лоск? Эта книга обращает ваше внимание на ту внутреннюю работу, те убеждения, ту тишину, красоту и духовность, которые питают душу и подготавливают ее к восприятию Божьего благословения. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 1

Затерянный в океане

Генерал-майор Чарлз Гордон,

Который постоянно и повсеместно

Отдавал свою силу слабым,

Свое достояние — бедным,

Свою симпатию — страждущим, а сердце — Богу.

Надпись на соборе св. Павла, Лондон

Осенью 1992 года Майкл Плант, знаменитый американский яхтсмен, предпринял одиночное плавание из Соединенных Штатов во Францию через северную часть Атлантического океана. Через две недели путешествия что-то произошло, и Плант вместе со своей парусной лодкой оказался затерянным в океане.

Когда Плант готовился отправиться в поход, его друзья и родственники собрались в доке и с энтузиазмом пожелали ему доброго пути. Никаких причин для беспокойства не было. Они махали руками, провожая в путь настоящего героя, не один раз пересекшего весь земной шар в одиночку. Парусный мир единодушно признавал, что яхтсмен Майкл Плант по мастерству не имеет себе равных.

Плант направлялся в Ле Сабль-Олон, Франция. У него была яхта средних размеров под названием «Койот», считавшаяся истинным произведением искусства. Конструкция ее корпуса, материалы, использованные при изготовлении, удобство в обращении — все эти и прочие аспекты ее оснащения были вершиной современного кораблестроения.

В дополнение к этому Плант приобрел новейший 406-мегагерцевый аварийный координатный прибор (АКРБ), способный передавать сообщения на спутник, если возникнут трудности. Четырех коротких сигнальных импульсов с АКРБ было достаточно, чтобы наземные станции смогли запеленговать источник сигнала и немедленно начать спасательную операцию.

Поэтому никто не стал бы отрицать, что у Планта было все (огромный опыт, мастерство и оборудование), когда он поднял паруса своей яхты и отправился через океан в Европу. Вот почему Плант и его друзья считали, что в принципе ничего не может случиться.

Но все-таки что-то случилось. Через одиннадцать суток плавания радиосвязь с Майклом Плантом была потеряна.

Сначала это молчание вызвало незначительное беспокойство. Было известно, что в пути Планта настигли сильные шторма, и все пришли к выводу, что он был слишком занят борьбой со стихией, поэтому и не выходил на связь с базой. Кроме того, никто (ни корабли в море, ни Береговая охрана, ни самолеты) не сообщал о получении SOS или различных аварийных сигналов. Отсутствие новостей было воспринято как хорошая новость. Все с легкостью ждали, что вскоре море успокоится и с борта «Койота» придет сообщение: «Все о’кей».

Но когда молчание с «Койота» затянулось, уверенность друзей и родственников пошатнулась и стала сменяться растущей озабоченностью. Ясно, что Майкл Плант был самодостаточным человеком, но столь длительное молчание было не свойственно даже ему. Поэтому наступил момент, когда люди, ответственные за принятие решений, посчитали: что-то не в порядке.

Приступили к поиску. Летчикам, летавшим через океан, было поручено прислушиваться к аварийным сигналам; кораблям, находившимся в районе маршрута Планта, было предписано вести наблюдение; спасательные самолеты нескольких государств начали прочесывание Атлантики. Дни проходили, не было никаких сигналов, никаких замеченных объектов.

А затем пришла новость, которой никто не ожидал. «Койот» обнаружен! Он плавал килем вверх. Его заметили с грузового судна в четырехста пятидесяти милях к северо-западу от Азорских островов. Но Планта на нем не было.

Может быть, как немедленно подумали некоторые, отсутствие Планта на борту свидетельствовало о том, что он выжил. Возможно, он расположился на непотопляемом спасательном плоту, хранившемся в каюте его яхты.

Но даже эта надежда рухнула, когда «Койот» подняли из воды на палубу грузового судна и плот, который мог бы спасти Планта, был найден в каюте неиспользованным, в полунадутом состоянии. Надежды не оставалось. Плант исчез, и указаний на то, что же с ним на самом деле произошло, не было.

Позже выяснилось, что на одиннадцатый день плавания наземные станции в Канаде и Соединенных Штатах все-таки поймали сигнал бедствия от передатчика АКРБ. Но вместо четырех импульсов, необходимых для определения положения, их было только три. Техники не смогли определить месторасположения источника этого короткого сообщения и передатчики проигнорировали его.

Ирония судьбы этим не исчерпывается. Позже официальные лица узнали, что, установив свой АКРБ, Плант не зарегистрировал его код в Береговой охране, и потому сигнал бедствия не мог быть расшифрован компьютерами. Можно лишь предположить, что ветеран такого рода походов был столь уверен в своем умении справиться с любой ситуацией, что слишком халатно отнесся к вопросам личной безопасности.

Все, кто связан с парусным спортом, должно быть очень удивились, узнав, что «Койот» обнаружен в воде кверху днищем. Известно, что яхты не переворачиваются… как правило. Они построены так, что могут противостоять любой качке, какая только возможна в море. Моряки считают яхту наиболее естественным типом судна, она всегда выравнивается, даже если ветер или волна внезапным сильным толчком кладут ее на бок или даже переворачивают кверху килем. Так как же получилось, что яхта Майкла Планта была найдена плавающей кверху дном посреди Атлантического океана? Вскоре это выяснилось.

Я не моряк, но читая о трагедии Майкла Планта, узнал достаточно много о яхтах. Я узнал, что для того чтобы яхта хорошо держалась на курсе, а также для того чтобы она выдерживала огромное давление ветра и не переворачивалась, требуется, чтобы ниже ватерлинии было значительно больше веса, чем над ней. Любое нарушение этого принципа распределения груза означает катастрофу.

Когда строили «Койот», по этой самой причине к его килю был привинчен груз в восемь тысяч фунтов. Этот балласт под ватерлинией гарантировал устойчивость. Если это соотношение изменить (разместив больше груза над ватерлинией, чем под ней), то первый же угрожающий порыв ветра или волна могут стать серьезной угрозой.

Но именно это и произошло! Вот еще одна загадка. Никто не знает, почему и как, но балласт весом восемь тысяч фунтов был оторван от киля. Может «Койот» налетел на подводный объект? Или даже на подводную лодку? Или на какие-то обломки? Может процесс сборки содержал в себе дефект? Ответов на эти вопросы нет, и даже сейчас, когда пишутся эти строки, они все еще обсуждаются в судебном порядке.

Четырехтонный груз исчез, отчего устойчивость лодки сильно пострадала. Первая серьезная волна или порыв ветра могли стать смертельным ударом. И, когда это произошло, у Майкла Планта могло просто не хватить времени, чтобы послать хоть какой-нибудь сигнал SOS.

Отсутствует груз под ватерлинией для гарантии устойчивости. Нет правильно работающего аварийного радио. Нет времени на принятие контрмер. Каков результат? Чрезвычайно одаренный, опытный и уважаемый человек потерялся в волнах…

Ко мне пришла семейная пара. Оба они — выпускники лучших университетов Америки. Муж, частично благодаря поддержке жены, получил диплом, начал успешную карьеру и добился необычайного профессионального успеха. По их словам его доход рос год от года. У них уже появились два прекрасных жилища: квартира в черте города и дача за городом. Яркая машина с не менее блистательной ценой перевозит их из одного жилища в другое. И, что важно, успех дался им непросто.

Оба они много работали, прикладывая при этом гораздо больше усилий, чем большинство людей, которых я знаю. Но теперь в их браке наступил кризис, потому что жена обнаружила в жизни своего мужа некие тайные стороны. Его тайные привычки совершенно не состыковывались с его интеллектом и профессиональным уровнем. Нет необходимости вдаваться в детали их рассказа. Можно лишь заметить, что люди, добившиеся такого замечательного успеха, обычно такими вещами не занимаются.

Нечего и говорить, что подобное поведение нарушало все установки и правила супружеской и семейной жизни.

Столкнувшись с противостоянием жены, муж смешался и признал, что его действия не находят никакого разумного объяснения. Все, что он понимает, — это то, что с определенного момента ни восхищение со стороны коллег, ни выдающееся богатство, ни кажущееся счастье в браке, ни дети не в силах обуздать странное, пульсирующее беспокойство, которое в последнее время охватило его.

За короткое время все, ради чего он работал, вдруг превратилось в капкан. Ему не в радость жизнь со всем этим, но он знает, что без этого ему тоже не прожить. Поэтому он неосознанно создал маленький приватный мирок, в котором находил освобождение для себя. Ему стыдно за содеянное, но он не понимает, почему ему захотелось так поступить.

После совместных визитов этой пары мы несколько недель подряд встречались с ним вдвоем. Я не психолог, но меня захватила история, которую он рассказал, отвечая на мои вопросы. В детстве родители обращались с ним очень грубо, постоянно напоминая, что все его плохое поведение свидетельствует о том, что он никчемный, ленивый ребенок, позорящий семью. Он вспоминал школьные годы, когда проваливал практически все экзамены; вспоминал свой дальнейший жизненный путь, характеризующийся все более опасным поведением на улицах.

Но однажды (это было в ранней юности) он забрался на холм, возвышавшийся над его городком, и стал размышлять о своей жизни и о том, что она движется не в том направлении. На вершине холма он пережил прозрение и дал самому себе клятву.

Он сказал себе: «Я поднимусь над всей этой грязью; я добьюсь успеха столь поразительного и восхитительного, что однажды настанет день, когда родители и их друзья будут рыдать, попав в мой прекрасный дом. У меня будет красавица-жена, может и слуги, а может и лимузин с шофером. Я буду членом самых престижных клубов».

На вершине холма ему пригрезилось, как родители будут извиняться перед ним за свою грубость и скажут, что гордятся им. Да и соседи тоже: они знали его как беспокойного ребенка, а теперь он пошел так далеко. Они встанут в очередь, прося его о разных милостях.

Это видение на вершине холма было необычайным. Кто-то назвал бы его актом обращения. Оно дало более чем достаточно мотивационной энергии для того, чтобы он начал действовать и действовал непрерывно в течение двадцати лет: закончил университет, начал карьеру… Вскоре после клятвы на вершине холма неудовлетворительные оценки сменились блестящими. Лень обратилась в трудолюбие, а поведение из неудовлетворительного стало примерным.

Видение на вершине холма превратилось в реальность. Учеба в высшей школе, стипендии. Признание. Одаренная жена, которая им восхищалась. Карьера молодого профессионала, давшая ему ценнейшие связи и огромные возможности и позволившая добиться такого уровня успеха, который превзошел самые смелые фантазии, посетившие его когда-то. Действительно, теперь родители и соседи превозносили его достижения. И, в полном соответствии с его ожиданиями, они говорили (обычно в шутливой форме) и о том, каким он был и как далеко теперь шагнул. И просили его о милостях.

Откуда же возникло это странное душевное беспокойство, ставшее источником необъяснимых искушений и поведения в том возрасте, когда человек уже должен соображать, что к чему? Я размышлял: «Как мне заставить его оторваться от повседневности и разобраться, к чему привела его та жизненная мотивация, которой он руководствовался? Поможет ли мне в этом деле притча о моряке? Даст ли она ему необходимое представление о том способе мышления, который позволит ему переосмыслить свои жизненные ценности? Думаю, что да».

Поэтому во время одной из наших бесед я рассказал ему историю Майкла Планта и его гибели в Атлантическом океане. Сначала его озадачило, отчего я вдруг прервал нашу напряженную беседу о его страданиях и стал что-то говорить про морские путешествия. Но вот я рассказал о грузе под ватерлинией. Я спросил его, можно ли провести параллель между его сегодняшним положением и положением Планта, яхта которого лишилась балласта?

Он закивал, соглашаясь с тем, что потратил годы на такелаж, паруса и полировку своей жизни. Хорошая жизнь. Все в ней было достойно восхищения и приносило удовольствие. Но ниже ватерлинии в этой жизни не было абсолютно ничего! В глубине — одна пустота, одиночество! Впервые за все время наших собеседований мы достигли момента, с которого можно было начинать разговор о наиболее загадочном аспекте нашей жизни — о душе, той внутренней «точке», которая сводит на нет все усилия философов и богословов, пытающихся наилучшим образом определить это понятие.

Я предложил ему считать душу чем-то, расположенным под ватерлинией личности. Ею легко пренебречь, пока в Атлантическом океане (или на Галилейском море) не разыграется буря. И если на уровне души нет никакого веса, то ничто не в силах помочь выживанию.

Обратившись к прошлому, мы заговорили о той энергии, которая выработалась в нем во время его несчастливого детства, о том, как она была преобразована в работу по строительству карьеры, достижению богатства и высокого положения. И мы пришли к выводу, что все это шикарное здание (как у того глупца из притчи) целиком было построено выше ватерлинии. Восхитительно! Можно только позавидовать! Но годится лишь для тихой погоды.

Но вот поднялась буря. И очень странная буря.

«Предлагаю вам подумать, — сказал я ему однажды. — Я хочу, чтобы вы вспомнили того никчемного ребенка, который когда-то взобрался на холм. Вы действительно уверены, что оставили этого растяпу там, на холме, когда спускались вниз, преисполнившись новых намерений? Того, которого все пинали, который чувствовал себя ни к чему не способным, который страдал и злился и который хотел доказать, что кое на что способен?»

Он ответил утвердительным кивком головы. Да, сказал он, подумав, он считает, что этого непривлекательного, склонного к неудачам ребенка он оставил на вершине холма. И разве не служит доказательством его карьера и профессиональная репутация, его дома, его машины, его красивая семья?

— Тогда почему спустя двадцать пять лет мы сидим здесь, разговаривая о неких тайных и чрезвычайно глупых поступках? — спросил я.

— Подозреваю, что, убегая от того ребенка, каким я был когда-то, я все эти годы строил только над ватерлинией.