Тутанхамон. Гробница фараона

Говард Картер, 1922

Сто лет назад, в 1922 году, английский археолог и египтолог Картер Говард, в Долине Царей близ Луксора открыл гробницу Тутанхамона. Произошедшие признанно одним из решающих и наиболее известных событий в египтологии. Автор подробно и увлекательно рассказал о ходе археологических работ, методике и технике раскопок, приемах сохранения и перевозки многообразного содержимого гробницы, включая царскую мумии. Дал исчерпывающий обзор и художественный анализ наиболее интересных образцов древнеегипетского искусства и ремесла, погребенных вместе с фараоном, и результаты анатомического обследования мумии.

Долина царей в наши дни

В наше время первое настоящее описание Долины царей дал английский путешественник Ричард Покок. В 1743 году он опубликовал многотомное «Описание Востока». Обратимся к его страницам.

Сообщения Покока необычайно интересны и, учитывая кратковременность его поездки, удивительно точны. Вот, например, описание пути к Долине царей: «Шейх доставил мне лошадей, и мы отправились в Бибан-эль-Молук. Мы ехали на север с милю по своего рода улице, по обеим сторонам которой поднимались скалы высотой до десяти футов с вырубленными в них помещениями. Некоторые из них поддерживают колонны. Поскольку на равнине нигде не было следов человеческих жилищ, я подумал, что эти помещения в самые отдаленные времена служили людям вместо домов. Очевидно, они были первым изобретением после шатра, ибо давали более надежное убежище от ветров и ночного холода. Они представляют собой сооружения из тесаного камня, все двери которых выходят на улицу^[10]. Затем мы свернули на северо-запад, в проход между высокими каменистыми холмами, и оказались в очень узкой долине. После этого мы свернули на юг, а затем снова на северо-запад. Наш путь все время пролегал в горах. Так мы ехали милю или полторы…

Мы достигли более широкого места, представляющего собой открытую круглую площадку, похожую на амфитеатр, и прошли узким ступенчатым проходом, поднимающимся на десять футов. Казалось, что он был вырублен в скалах. Старый проход, по-видимому, шел из Мемнониума под холмами и, возможно, начинался на другом склоне в пещере, куда я заходил. Через этот новый проход мы въехали в Бибан-эль-Молук, что означает «Врата царей», или «Царский двор», — место, служившее для погребения фиванских фараонов»^[11].

Предание о тайном проходе под холмами на другую сторону хребта к Дейр-эль-Бахри до сих пор живет среди египтян. Есть даже некоторые археологи, которые верят в его существование и по сей день. Однако теория эта не имеет никакого или почти никакого основания и совершенно ничем не подтверждена.

Далее Покок описывает те гробницы, которые в его время были доступны для осмотра. Он перечисляет четырнадцать. Большинство из них можно узнать по его описанию. Покок составил подробный план пяти усыпальниц фараонов — Рамсеса IV, Рамсеса VI, Рамсеса XII, Сети II, а также гробницы, строительство которой начала Таусерт, а закончил Сетнахт. Что касается гробниц Мернептаха, Рамсеса III, Аменемеса и Рамсеса XI, то Покок зарисовал только план их внешних комнат и галерей, так как внутренние покои, видимо, были недоступны. Об остальных пяти гробницах он говорит как о «замурованных»^[12].

Из рассказа Покока ясно, что он не смог посвятить осмотру столько времени, сколько хотел. Долина была не совсем безопасным местом, чтобы там задерживаться. К тому времени богобоязненные отшельники уступили свое место целым полчищам бандитов, которые жили на холмах Курны, наводя ужас на всю округу. Покок пишет: «Шейх также спешил, опасаясь, насколько я понимаю, как бы его люди не сговорились между собой за время нашего слишком долгого отсутствия».

Эти фиванские разбойники были широко известны и часто упоминаются в рассказах путешественников XVIII столетия. Так, Норден, посетивший Фивы в 1737 году, даже не пытался из-за разбойников приблизиться к Долине. Он добрался только до Рамессеума и, видимо, был счастлив, что ему удалось проникнуть столь далеко. Фиванских разбойников он описывает так: «Эти люди живут в пещерах, великое множество которых можно видеть в окрестных горах. Они не подчиняются никому. Живут они так высоко, что издали, замечают, если кто-либо собирается на них напасть. Когда разбойники считают, что достаточно сильны, они спускаются на равнину и вступают в бой. В противном же случае они укрываются в своих пещерах или уходят вглубь гор, где у вас сразу пропадает охота их преследовать»^[13].

Посетивший Долину в 1769 году Брюс тоже пострадал от рук этих разбойников. Интересен его рассказ об одной отчаянной, но безумной попытке местного правителя положить конец их бесчинствам.

«В пещерах гор, расположенных неподалеку от Фив, обитает множество разбойников, весьма напоминающих наших цыган. Все они стоят вне закона и подлежат смерти, если попадаются где-либо в другом месте. Бывший правитель Гирге Осман-бей, не в силах более терпеть бесчинств этих людей, как-то приказал собрать множество охапок сухого хвороста, а затем захватил со своими солдатами весь склон горы, где пряталось большинство этих негодяев. Здесь он приказал натаскать сухого хвороста в пещеры и поджег его. Большая часть разбойников погибла, однако по прошествии незначительного времени они опять стали не менее многочисленны и ни в чем не изменили своих обычаев»^[14].

Во время своего посещения Долины Брюс копировал фигуры арфистов в гробнице Рамсеса III, которая до сих пор носит его имя. Однако ему пришлось спешно бросить свою работу. Узнав, что Брюс намеревается переночевать в гробнице, с тем чтобы утром продолжить свои исследования, его проводники пришли в ужас. «С громкими воплями и жестами недовольства они погасили свои факелы об изображение самой большой арфы и поспешно покинули подземелье, оставив меня с моими людьми в темноте. Всю дорогу они только и вопили о всевозможных страшных вещах, которые немедленно произойдут после их ухода из гробницы».

В том, что их ужас был самым искренним и вполне обоснованным, Брюс вскоре убедился сам. Когда он однажды в наступающих сумерках спустился в Долину, на него напала шайка подстерегавших его разбойников. С вершин утесов они забросали его камнями. При помощи своего ружья и мушкетона слуги Брюсу удалось отбиться, однако, добравшись до своей лодки, он счел за лучшее немедленно отчалить и больше уже не пытался вернуться в Долину.

Даже магическое имя Наполеона не смогло утихомирить этих фиванских бандитов. Когда французская научная экспедиция посетила Фивы уже в последних числах XVIII века, она подверглась нападению. По ней даже стреляли. Тем не менее, сотрудникам экспедиции удалось полностью осмотреть все открытые в то время гробницы и произвести небольшие раскопки.

Перейдем теперь прямо к 1815 году и познакомимся с одним из наиболее замечательных людей во всей истории египтологии.

В самом начале XIX столетия на ярмарках и в цирках Англии ради случайного заработка показывал чудеса силы молодой гигант-итальянец по имени Бельцони. Он родился в Падуе, в почтенной семье выходцев из Рима. Ему прочили будущность священнослужителя. Однако склонность к бродяжничеству, а также происходившие тогда по всей Италии смуты заставили его отправиться на поиски счастья за границу. Недавно нам посчастливилось встретить воспоминание о его жизни до поездки в Египет в одной из серий очерков Смита, озаглавленной «Дождливые дни». Там автор описывает, как «силач» Бельцони носил его вместе с кучей других зрителей по кругу арены.

В перерывах между цирковыми выступлениями Бельцони, по-видимому, изучает технические науки. В 1815 году он решает, что час пробил и теперь он сможет составить себе состояние, если ему удастся ввести в употребление в Египте гидравлическое колесо, которое, по его уверениям, способно перекачивать воду в четыре раза быстрее, чем обычные египетские приспособления для подъема воды. С этими планами Бельцони приезжает в Египет, добивается приема у паши Мухаммеда Али и устанавливает в саду его дворца свое водоподъемное колесо. Как и уверял Бельцони, колесо действовало превосходно, однако египтяне наотрез отказались его использовать, и Бельцони застрял в Египте.

Затем с помощью путешественника Буркгардта Бельцони знакомится с английским генеральным консулом в Египте Сальтом и заключает с ним контракт на перевозку колосса Мемнона из Луксора в Александрию (ныне эта статуя находится в Британском музее).

Это произошло в 1815 году. Следующие пять лет Бельцони проводит в Египте, занимаясь раскопками и собирая коллекции древностей сначала для Сальта, а позднее за свой собственный счет и непрестанно враждуя с археологами-конкурентами, в частности с Дроветти, который действовал от имени французского консула.

То были великие для археологии дни. Все, что только могло привлечь хоть малейшее внимание, начиная от скарабея и кончая обелисками, объявлялось чьей-либо собственностью. А в тех случаях, когда братья-археологи не сходились во мнениях, каждый отстаивал свою точку зрения с оружием в руках.

Отчет Бельцони о его раскопках в Египте, опубликованный в 1820 году, остается одной из самых захватывающих книг во всей египтологической литературе, и если бы я мог, то привел бы здесь полностью ряд отрывков из отчета, например рассказ Бельцони о том, как он утопил в Ниле обелиск, а затем доставал его, или всю историю его разнообразнейших столкновений с людьми. Однако нам придется ограничиться его работой в Долине.

Здесь Бельцони обнаружил и вскрыл целый ряд погребений, в частности гробницы Эйе, Ментухотепа, Рамсеса I и Сети I. В усыпальнице последнего он нашел великолепный алебастровый саркофаг, украшающий ныне лондонский музей Сона.

Так начались первые большие раскопки в Долине, и мы должны быть очень признательны Бельцони за то, как он вел их. Правда, в его работе было немало таких приемов, которые вызвали бы нервный шок у современного археолога, в частности способ вскрытия запечатанных дверей — Бельцони их просто проламывал тараном, — но, в общем, раскопки производились небычайно добросовестно. Пожалуй, здесь стоит упомянуть о том, что Бельцони, подобно всем остальным, кто когда-либо вел раскопки в Долине, был убежден, что уже исчерпал абсолютно все ее возможности. «Я твердо убежден, — заявляет Бельцони, — что в Долине Бибан-эль-Молук после моих последних открытий не осталось больше гробниц, которые не были бы уже известны. Прежде чем покинуть это место, я пустил в ход все свои скромные способности, пытаясь обнаружить хотя бы еще одну гробницу, однако ничего не нашел. Но независимо от моих поисков важнейшим доказательством моей правоты служит тот факт, что, после того как я покинул Долину, британский консул мистер Сальт продолжал там раскопки еще в течение четырех месяцев и так же безуспешно».

В 1820 году Бельцони возвращается в Англию и устраивает выставку своих сокровищ, в числе которых были алебастровый саркофаг и макет гробницы Сети. Эта выставка была размещена в так называемом Египетском дворце-здании, выстроенном на Пикадилли в 1812 году, которое многие из нас, очевидно, еще помнят.

Бельцони больше не возвращался в Египет. Несколько лет спустя он умер во время экспедиции в Тимбукту.

Через двадцать лет после раскопок Бельцони Долина была уже хорошо изучена и описана в серии появлявшихся один за другим очерков. Не останавливаясь на них, мы упомянем здесь лишь несколько имен: Сальт, Шампольон, Бэртон, Гей, Хед, Розеллини, Уилкинсон, перенумеровавший все гробницы, а также Роулинсон и Ринд.

В 1844 году большая немецкая экспедиция под руководством Лепсиуса полностью обследовала Долину, очистила гробницу Рамсеса II и частично гробницу Мернептаха. Затем последовал перерыв: все полагали, что немецкая экспедиция уже исследовала все, что было возможно исследовать. Поэтому вплоть до самого конца XIX века в Долине не предпринималось ничего существенного.

В этот период, хотя и не в самой Долине, произошло одно из значительнейших событий и ее истории. В предыдущей главе мы уже говорили о том, что мумии многих фараонов были извлечены из тайников и спрятаны в высеченном в скалах тайнике в Дейр-эль-Бахри. Там они покоились почти три тысячи лет, и там их нашли летом 1875 года члены семьи Абд-эль-Расулов из селения Курна.

Жители этой деревни еще с XIII века до нашей эры стали промышлять перепродажей украденных в гробницах предметов и упорно продолжали заниматься этим ремеслом впоследствии. Теперь их коммерция пришла в упадок, однако до сих пор они роются во всевозможных отдаленных уголках и время от времени делают богатые находки. Но на сей раз сокровище оказалось слишком велико, чтобы его можно было унести.

Так как вынести из гробницы все ее содержимое было явно невозможно, все родственники поклялись хранить тайну. Главы семьи решили оставить находку на том же месте и прибегать к ней лишь время от времени, когда понадобятся деньги. Как бы невероятно это ни казалось, семья хранила свою тайну целых шесть лет и успела порядком разбогатеть за счет сорока мертвых фараонов.

Вскоре было замечено, что в продаже появляются предметы, по которым можно заключить, что кто-то обнаружил сокровища из погребальной утвари фараонов. Однако выяснить, что следы проданных древностей ведут к семье Абд-эль-Расулов, удалось только в 1881 году. Но и тогда доказать что-либо было слишком трудно.

Тем не менее, глава семьи был арестован и доставлен к мудиру, правителю Кене, небезызвестному Дауд-паше. Методы, при помощи которых Дауд-паша вершил правосудие, не были общепризнанными, однако при допросах они оказывались весьма эффективными. Разумеется, Абд-эль-Расул все отрицал и, разумеется, за него горой встали все жители Курны клянясь, что в их честнейшей деревне семья Абд-аль-Расула — самая честная. За отсутствием улик арестованного временно выпустили на свободу, однако свидание с Дауд-пашой, по-видимому, заставило его поколебаться. Объяснения с Дауд-пашой оказывали на всех подобное действие.

Один из наших старейших рабочих как-то рассказал нам историю, которая произошла с ним в молодости. Он был профессиональным вором. Однажды, когда он занимался своим делом, его схватили и привели к Дауд-паше. Был жаркий день, и нервы его напряглись до предела, когда он увидел правителя, который возлежал в широком глиняном чане, наполненном водой. Со своего необычного судейского кресла Дауд-паша взглянул на вора, просто взглянул, «и когда его глаза пронзили меня, я почувствовал, как мои кости обращаются в воду. Тогда он очень спокойно сказал мне: «Тебя привели ко мне первый раз. Я тебя отпускаю. Но берегись, берегись, как бы тебя не привели ко мне вторично». Я так испугался, что бросил свое ремесло и больше никогда не воровал».

Очевидно, подобное же действие оказало знакомство с Дауд-пашой и на семью Абд-эль-Расула, потому что месяц спустя один из его родственников явился к правителю и сам признался во всем. Новость была тотчас же передана по телеграфу в Каир. Для ознакомления с находкой на место был послан Эмиль Бругш-бей из Каирского музея, заботам которого она была поручена. И вот пятого июля 1881 года ему была раскрыта столь долго хранимая тайна.

Должно быть, он испытал странное чувство: в узкой, грубо высеченной гробнице покоились сложенные друг возле друга могущественнейшие владыки древнего Востока, чьи имена были известны всему миру, но которых никто, даже в самых смелых мечтах, не надеялся увидеть собственными глазами. Фараоны лежали так, как их оставили жрецы, которые перенесли их сюда тайком в одну из темных ночей три тысячи лет назад. На гробах и их мумиях сохранились тщательно выведенные надписи, содержащие отчеты об их странствованиях из одного тайника в другой. Некоторые были заново завернуты в пелены, а одному или двум после неоднократных переносок пришлось даже сменить гробы.

За сорок восемь часов — теперь-то мы уже ничего не делаем так поспешно! — из гробницы все было вынесено. Тела фараонов погрузили на принадлежащую Каирскому музею баржу, а спустя две недели после приезда Бругш-бея в Луксор они уже прибыли в Каир и были перенесены в музей.

История этой перевозки известна всем, но здесь ее можно повторить. Когда баржа плыла вниз по реке, мужчины из близлежащих деревень стреляли из ружей, как на похоронах, а женщины шли за баржей по берегу, рвали на себе волосы и провожали ее душераздирающими, жуткими воплями плакальщиц, без сомнения такими же древними, как сами фараоны.

Однако вернемся к Долине.

В 1898 году Лоре, в то время генеральный директор Службы древностей^[15], опираясь на сведения, доставленные ему местными чиновниками, вскрыл несколько новых царских гробниц, в частности гробницы Тутмоса I, Тутмоса III и Аменхотепа II. Особенно важно было открытие последней гробницы. Мы уже говорили о том, что во времена правления фараона XXI династии тринадцать царских мумий нашли, наконец, упокоение в этой гробнице Аменхотепа. Здесь все они и были найдены в 1898 году. Но, к сожалению, богатства, истраченные по повелению этих владык на их похороны, давно исчезли. Зато мумии избежали последнего унижения. Правда, гробница была вскрыта и ограблена, большая часть погребальной утвари оказалась украденной или сломанной, однако ей удалось избежать полного разрушения, которому подверглись усыпальницы других фараонов, и таким образом все мумии уцелели.

Тело Аменхотепа до сих пор лежит в том же самом саркофаге, в котором он покоился более трех тысяч лет. Правительство, по предложению сэра Вильяма Гарстина, совершенно справедливо решило не трогать его. Гробницу оградили решеткой, закрыли, приставили к ней стражу, и фараона оставили покоиться с миром.

К несчастью, эта история имеет продолжение. Год или два спустя после открытия усыпальница Аменхотепа была взломана шайкой современных грабителей могил. Произошло это, разумеется, не без сообщничества сторожей. Воры вытащили мумию из саркофага и обыскали ее, пытаясь обнаружить сокровища.

Впоследствии главный инспектор Службы древностей обнаружил воров и арестовал. Однако ему не удалось повлиять на решение египетского суда. Весь процесс в том виде, как он изложен в официальных отчетах, весьма напоминает отчеты о суде над древними грабителями могил, о которых шла речь в предыдущей главе.

Общий вид на Долину царей

Из этого эпизода можно сделать лишь один вывод, который мы и рекомендуем вниманию критиков, называющих нас вандалами за то, что мы извлекаем найденные предметы из гробниц. Сохранность древностей можно обеспечить только тогда, когда они перенесены в музеи. Если оставить их на месте, они рано или поздно, но совершенно неизбежно попадут в руки воров, а это с любой практической точки зрения будет концом найденных вещей.

В 1902 году разрешение на раскопки в Долине под правительственным надзором было дано одному американцу, мистеру Теодору Девису, и он вел здесь археологические работы в течение двенадцати раскопочных сезонов. Основные его находки известны большинству из нас. Это гробницы Тутмоса IV, Сиптаха, царицы Хатшепсут, Эйе и Туи — пращуров жены Тутанхамона, гробница Хоремхеба, а также на сей раз не гробница, а потайной склеп, сооруженный для останков Эхнатона, перенесенных из его настоящей усыпальницы в Тель-эль-Амарне. В этом тайнике были найдены мумия фараона-еретика, его гроб, совсем немного царской погребальной утвари, а кроме того, остатки саркофага матери Эхнатона царицы Тии. В 1914 году концессия мистера Девиса перешла к нам. С этого момента, в сущности, и начинается история гробницы Тутанхамона.

Примечания

10

То, что Покок принял за дома, в действительности было фасадами гробниц Среднего царства.

11

R. Pococke, A description of the East, v. I, London. 1743, p. 97

12

Граффити этих гробниц, несомненно, свидетельствуют о том, что в античную эпоху они были открыты. Греческие авторы называют их «сирингами» из-за своеобразной формы

13

F. Norden, Travels in Egypt and Nubia, translated by P. Templeman, London, 1757

14

J. Bruce, Travels to discover the source of the Nile, v. 1, London, 1790, p. 125

15

Служба древностей Египта («Service des Antiquites de 1’Egypte) — управление, ведающее всеми историческими памятниками страны, надзирающее за их сохранностью, выдающее разрешения на падение раскопок и контролирующее работу археологов. — Прим. ред.