Поспеши, смерть!

Глэдис Митчелл, 1937

Прославленный археолог сэр Рудри Хопкинсон всегда был эксцентричным человеком, но отправиться со всем своим многочисленным семейством в Грецию, чтобы попытаться раскрыть тайну загадочных Элевсинских мистерий, – это, пожалуй, было слишком даже для него. Миссис Брэдли, снизойдя к мольбам жены сэра Рудри, присоединяется к экспедиции – и скучать ей не придется, ведь именно она обнаруживает человеческую голову, спрятанную в камере, где когда-то держали священных храмовых змей. Случайность? Или намек на мотив убийства?..

Глава II

— Друзей своих мне назови, с которыми

Якшался ты, когда ходил за Кербером,

Все перечисли: булочные, гавани,

Ручьи, колодцы, перекрестки, тропочки,

Мосты, местечки, бардачки, гостиницы —

Там, где клопов поменьше.

1

Поход был долог и утомителен. Преодолев первые несколько миль по скучной пыльной дороге, уводившей на запад от ворот Дипилон с их трущобами, большинство участников экспедиции несколько приуныли из-за пыли и мух и стали разбредаться и отставать, что сэру Рудри пришлось жестко пресекать. Он, как и миссис Брэдли, казалось, был нечувствителен к пыли и жаре.

Через три с половиной мили от Афин дорога повела вверх к перевалу через гору Скараманга, и подъем этот был длинным и крутым. Жара усилилась, началось общее ворчание от едких инвектив Александра Карри до «ух ты, ну и жара!» от мальчишек, пока наконец на пятой миле дорога не спустилась к Дафни и монастырю.

Здесь была остановка, отдых и осмотр мозаики одиннадцатого века на стенах небольшой церкви. Здесь Армстронг воспользовался возможностью отпустить замечание о характере последних жителей монастыря, но Гелерт, со свирепостью, неожиданной для человека его поведения в подобной ситуации, заставил его замолчать. Девушки жалели, что пошли, и подбивали Армстронга продолжать, но он, встретив взгляд Гелерта, несколько неловко рассмеялся, встал и побрел прочь.

Следующий этап путешествия представлял собой спуск к морю по узкой тропе. Перевал закончился, дорога шла по берегу бухты, к морю спускались высокие склоны. Путь лежал на уровне моря. При повороте на север, примерно на девятой миле, дорога пересекла пастбище. Холмы отступали от моря и снова подходили к нему. Примерно еще через милю пастбище сменилось оливковыми рощами и виноградниками. Отряд вышел к плодородной равнине Элефсина и его артезианским колодцам.

Ланч был устроен на берегу на самом солнцепеке. Паломники, наконец-то увидевшие цементные и мыловаренные заводы Элефсина, были измотаны жарой и усталостью. У всех болели ноги, и всем хотелось помыться.

— Я умерла, — сообщила Миган.

Кэтлин тоже казалась усталой, и даже мальчишки сели и сидели молча почти десять минут. Солнце палило Саламинскую бухту и горы на острове. Камни, на которых сидели путешественники, нагрелись на солнце.

Миссис Брэдли благосклонно посмотрела на своих подопечных и спросила, поглаживая терпеливого быка высохшей желтой рукой:

— Я надеюсь, мы не предполагаем приносить тягловых животных в жертву Деметре?

— Нет-нет, — ответил сэр Рудри, остановивший фургон на некотором отдалении от развалин. — Мы сейчас пойдем за едой в гостиницу. Там, кстати, женщинам лучше бы поспать.

— И мальчикам, — твердо сказала миссис Брэдли.

— И мне, — добавил Александр Карри, обтираясь платком, который очень быстро стал желто-коричневым от пыли и пота со щек, ушей и шеи своего хозяина.

— После этого, — продолжал сэр Рудри, не обращая на него внимания, — мой сын, я, Дик и Армстронг… да и, наверное, Дмитрий, вернемся в Афины автобусом и завтра к ночи приедем с факелами. Мы будем представлять Мистов. Статую Иакха мы принесем сюда на следующий день. Потом герольды — мальчики, я с ними репетировал их речи — велят непосвященным удалиться. Потом…

Глаза у него будто расширились, наполнились мистическим светом. Несмотря на долгий путь по жаре и пыли, энергия и энтузиазм у него не убыли, и он театрально протянул руки к Залу Мистерий. Миссис Брэдли смотрела на него с интересом.

— Потом? — переспросила она своим глубоким сладкозвучным голосом.

Сэр Рудри бросил на нее острый подозрительный взгляд. Свет из его глаз вдруг исчез.

— Потом начнется эксперимент. Если все пойдет хорошо, мы сможем открыть Мистерии и узнать тайны, которые, как мы считаем, умерли с Посвященными.

— Чушь! — грубо сказал Александр Карри. Мнение миссис Брэдли совпадало с этим высказыванием, но у нее хватило осторожности об этом промолчать. Она немного отдохнула и пошла прочь с двумя девушками и молодыми людьми посмотреть на гостиницу, которую выбрал сэр Рудри.

— Я думаю, — сказала она тихо Миган, когда гостиницу осмотрели, — что, несмотря на душевную манеру хозяина и его жены, лучше было бы нам устроиться в Афинах.

— Я знаю, — ответила Миган. — Я уже убила двух клопов, и кому-то из нас придется спать вдвоем в одной кровати. А на что похожа ваша комната?

— Слишком густо населена, милое мое дитя.

— И все-таки, — сказала Миган, просияв, — все это очень похоже на розыгрыш, и я страшно рада, что отец его придумал. У него бывали идеи куда как хуже. О господи, как ноги ноют! Если бы еще можно было ванну принять!

— Вы не думаете, дитя мое, — сказала миссис Брэдли, проявив некоторую заботу, — что мы могли бы вернуться на автобусе в Афины и приехать сюда рано утром?

— Отец взбесится. Это бы нарушило последовательность действий. Вы же знаете, каков он, когда ему попадает вожжа под хвост! Им придется поехать обратно, чтобы потом появиться с факелами. И еще им надо привезти Иакха, а наше дело — сидеть тихо, пока не скажут выступать.

Мальчишки нашли ящериц и гоняли их сухими палками.

— Не вылезают, заразы, — пожаловался Кеннет. — Неспортивно себя ведут.

— Как и вы, — возразила миссис Брэдли. — Сезон охоты на ящериц еще не открыт. Вы уже свои комнаты видели?

— А у нас комнат нет, — сказал Айвор. — Мы все будем спать на фураже.

— На чем?

— На фураже. Я не знаю, что это. Это не сено — во всяком случае, я так не думаю, — но это здорово весело, и мне сдается, что там они кишмя кишат.

— Наверняка заразу подцепим, — лучезарно улыбнулся Кеннет. — А тогда, — он повернулся к Айвору, — мой старик на твоего в суд подаст на компенсацию, и его старик тоже.

Он показал на зеленоглазого Стюарта, стоящего с невинным видом.

— Да ерунда. Не могут с тебя содрать компенсацию, если ты не заключил с другой стороной контракт. Я про это читал, про кинозвезд.

— Так это же у кинозвезд! Но все равно, если твоя семья устроит нашей семье какую-то чуму, или чесотку, или что-то подобное, то мы сможем требовать компенсации. Я про это читал в газете: одна женщина пришла к парикмахеру, и ее причесали щеткой, на которой была чья-то кожная болезнь. Так что тебе еще как не выкрутиться!

— Еще как выкрутиться. Спорю на что хочешь…

— Стюарт! — сказала миссис Брэдли, отворачиваясь от спорщиков к их аудитории. — Пойдем, покажешь мне этот фураж.

— Тогда сюда.

Он встал, безмолвный и наблюдательный, а она поднялась на шесть деревянных ступеней и пристально всмотрелась в спальные места, назначенные мальчикам.

— Это невозможно, — твердо сказала она сэру Рудри, которого нашла возле развалин. Он измерял их площадь и бормотал про себя.

— Да? Почему? Прибавь тридцать один и семь вычти, — сказал он Дику, который записывал замечания и цифры. — Еще пару футов влево, — указал он Армстронгу, который ставил камеру на треножник.

Миссис Брэдли, не сводя благожелательного взгляда с острова Саламин, видневшегося в море, ответила еще более твердо:

— Потому что невозможно.

Она описала ему, не приглушая красок, состояние спальных мест в гостинице. Сэр Рудри скорчил презрительно-скучающую гримасу.

— Боже мой, Беатрис! Ну, укусит блоха мальчишку. Что за важность?

— Только та, что он от этого умереть может, — безмятежно сказала миссис Брэдли, все еще глядя в море. И решительно развернулась к экспериментатору, как внезапно спикировавшая птица. — Дитя мое, я не разрешения твоего прошу! Я тебя информирую, что дети в гостинице оставаться не могут. Мы ближайшим автобусом возвращаемся в Афины.

— Ну, возвращаетесь так возвращаетесь, — ответил сэр Рудри, про себя испытывая облегчение от решения, принятого столь бескомпромиссно. — Только лучше сперва что-нибудь поесть. Мы тут, когда немножко померяем, поедим козлятины, сыра и фруктов. Вот чего мне хотелось бы, — добавил он сварливо, — это сделать фотографию так, чтобы эти мерзкие сарайчики в кадр не лезли.

— Я могу потом убрать их, сэр Рудри, — сказал Армстронг.

— Нет-нет! Нельзя ничего подделывать! Должно быть в точности так, как это здесь есть.

— Давайте до утра подождем, сэр. Освещение несколько странновато, — сказал Дик.

— Чушь! — произнес Александр Карри и закурил сигару в тщетной надежде отогнать мух от своей лысины. — Рудри, здесь просто инкубатор комаров!

— Так распорядилась природа, — ответил сэр Рудри. — Беатрис, сделайте мне одолжение, пройдите вон туда на запад до дальней колонны, держа конец вот этой мерной ленты. Александр, вы направо, пожалуйста, вот с этим концом. Ориентация этого места — дело первостепенной важности. Погодите, дайте я компас возьму с цепочки.

Развалины в дневном свете были малопривлекательны. От великого Зала Мистерий под древним акрополем осталось лишь несколько каменных сидений, вырезанных из цельной скалы, и кое-где основания тонких колонн, когда-то поддерживавших крышу. Неровная тропа вела от дороги в руины, а за ними сияла морская гладь на фоне темных гор северного берега острова.

— Чокнутое место, — сказал Армстронг. — И чокнутый старик, что сюда пришел.

Миссис Брэдли не ответила. Ей не нравился Армстронг — и ей хотелось бы понять, чем именно.

— И все-таки, — продолжал Армстронг, нимало не смутившись ее молчанием, — все-таки нам жаловаться не на что. Он мне хорошо платит — остальное уже неинтересно. Но фотографировать вот это — ну что тут фотографировать, хотелось бы знать!

Миссис Брэдли, не имея возможности его просветить, снова промолчала. Армстронг, подождав ответа, собрал свое хозяйство и пошел в гостиницу вслед за сэром Рудри. Миссис Брэдли не испытывала ни малейшей тяги к сыру или козлятине и намеревалась пообедать в Афинах, поэтому направилась по тропе к Залу Мистерий и там залезла на скамьи, чтобы полюбоваться видом. Вдруг она заметила Кеннета и Стюарта. Они явно крались к морю. Разгадав их намерение искупаться, она крикнула им вслед. Мальчики неохотно повернулись и помахали ей.

— Вернитесь! — крикнула миссис Брэдли.

Она решила, что для купания они слишком устали, и не знала, насколько здесь безопасно купаться.

— Мы грязные, — сказал Стюарт.

— Совершенно перемазанные и потные, — добавил Кеннет.

— Мы возвращаемся в Афины, — сказала миссис Брэдли. — Пожалуйста, найдите девушек и скажите им это.

— И Айвору?

— Да, деточка. Кстати, где он?

— Он разболелся от жары, вон там ему стало плохо. Пошел пить воду.

— Воду здесь можно пить только из бутылок, — заметил Стюарт. — Наверняка в местной воде полно микробов.

— В любой воде полно микробов, а ты осел, — сказал Кеннет. — Помнишь, в прошлом семестре Старый Псих Перси нам показывал под микроскопом?

— Сам ты осел! Я не про тех микробов.

— А там всякие есть.

— Ладно, высохни.

По дороге к гостинице они встретили Айвора, явно полностью выздоровевшего.

— Меня стошнило, а теперь я есть хочу, — сказал он. — Отдал все, что за ланчем съел. В брюхе пустота, спорить могу…

Чтобы прекратить дальнейшие откровения и воспоминания, миссис Брэдли дала ему пару печений из жестяной коробочки, лежащей в просторном кармане юбки, и маленький отряд двинулся к дороге.

2

Завершив обратное путешествие к концу дня, они поужинали, как обычно в Афинах, в десять вечера, и мальчики пошли спать. Миссис Брэдли, которая не устала, пошла пройтись и посмотреть на Акрополь при луне. Народу было много, придорожные кафе заполнены, из громкоговорителей доносился доверительный голос какого-то американского эстрадного певца, а греки страстно говорили о политике.

Примерно через час миссис Брэдли вернулась в отель. Миган уже ушла спать.

— Я тоже, наверное, пойду, — сказала Кэтлин, равнодушно оглядывая зал.

Миссис Брэдли читала греческую газету, английские и американские постояльцы в основном играли в бридж. Присутствующие греки опять-таки говорили о политике, кроме одного — изящного черноволосого молодого человека, который подошел, неуверенно посмотрел на миссис Брэдли, а потом самым откровенным, обезоруживающим и галантным образом пригласил Кэтлин провести с ним ночь.

— Я предлагаю вам такую любовь, красивее которой в мире нет, — сказал он тихо, с неподдельной серьезностью. Английская речь с пришепетыванием была в его исполнении чудесна.

Кэтлин улыбнулась, не глядя на него, и он с вежливым поклоном и жестом сожаления отошел. Миссис Брэдли посмотрела ему вслед и вдруг выдала неожиданный и тревожащий веселый смешок. Кэтлин глянула на нее несколько удивленно, потом заметила:

— Я бы тоже, наверное, пошла спать, если вы не против.

У дверей Миган она остановилась, секунду подумала и постучала.

— Интересно, как там остальные? — спросила Миган, подскакивая в кровати и маня Кэтлин к себе. — Бедный папа! Он всегда страшно переживает из-за своих идей, а от этой с ума сойдет еще до конца путешествия.

— Да, я знаю, — сказала Кэтлин рассудительно и села в ногах кровати.

— Не можешь знать. Ты моего отца не знаешь. Но он совсем как ребенок: секунду от чего-то без ума, и тут же ему надоело до смерти, и он все бросает. Так что он вполне может как раз сейчас все бросить, хотя и твоего отца позвал сюда приехать и идти с ним, и всех остальных.

— Я знаю, — снова сказала Кэтлин. И после некоторого колебания добавила: — Я должна тебе кое-что сказать.

В окно смотрела луна, освещая узкую кровать. Она озаряла голову Миган, но Кэтлин отвернулась, и ее красивое лицо было в тени.

— Говори, — сказала Миган. — Полагаю, Гелерт тебе сделал предложение. Прости, он такой. Конечно, это надоедает…

— Не то, — перебила Кэтлин, глядя в самый темный угол комнаты. — В смысле, он, конечно, сделал предложение, но я не обратила внимания. — Она снова замолчала. — У нас в роду по женской линии есть Дар.

— Пророческий?

— Нет. То есть мы о нем так не думаем. Просто мы иногда можем заглядывать в будущее. Иногда что-то предсказывать. — Она опять запнулась и закончила: — Мы можем предсказать смерть.

Валлийская кровь в жилах Миган беспокойно зашевелилась. Девушка отвернулась от Кэтлин, глядя на покрывало.

— Ты уверена, Кэтлин?

— Да.

— Кто?

— Этого я не знаю. Если бы знала, я бы его предупредила, хотя не знаю, была ли бы от этого польза. Но во мне это недостаточно сильно, нет ясности. Наверное, дело в том, что я не слишком хорошо знаю этого человека.

— То есть это не кто-то из твоих родных?

— Нет. И не Стюарт, я думаю, которого мы знаем с младенчества. И не ты, Миган. Если бы так, я бы, наверное, знала.

— Ну, это уже что-то! — Миган ощутила неожиданное облегчение и тут же воскликнула: — Но знаешь, Кэтлин, я не стала бы сейчас об этом думать. Может быть, просто ты устала и все от жары?

— Но я знала сегодня утром, до прихода в Дафни. И жара на меня никогда не действует. Как ты думаешь, есть ли смысл говорить об этом твоему отцу?

— Послушай! — сказала Миган. Ее осенило. — Расскажи миссис Брэдли. Она разумна и поймет, что тебе делать.

— Тогда я утром расскажу. Спокойной ночи, Миган.

Она встала с кровати и пошла к двери.

— Подержи-ка минуту открытой, — внезапно попросила Миган. — Доброй ночи и спокойного сна.

Она подождала, пока Кэтлин закроет свою дверь, потом встала и заперла свою. Спать ей расхотелось, она подошла к окну и стала смотреть на дома под луной.

Этажом ниже, ангелоподобные в своей наготе (забота об их комфорте со стороны миссис Брэдли закончилась предоставлением детям приличной постели и не включала мысль о пижамах, оставленных, насколько было известно, в фургоне вместе с ящиками гранатов и макового семени), Кеннет, Стюарт и чудесно выздоровевший Айвор собрались на кровати Кеннета, строя коварные планы.

— Штука в том, — сказал Айвор, — что на самом деле Миган нам нужна.

— А чтобы она была с нами, нужно, чтобы знала Кэт, — сказал Кеннет. — А Кэт дура.

— Точнее, выглядит так, — ответил Айвор. — Но Миган умеет хитрить куда лучше нас, это точно.

— Греки, — сказал Стюарт, который говорил редко, — насчет девчонок такими не были.

— А Клитемнестру забыл?

— Она не девчонка была. Троянская война десять лет тянулась.

— Ладно, а амазонки?

— Их мало было. Только поэтому Тесей их смог завоевать.

— Это сколько?

— Да замолчи же ты, кому надо в этом старье копаться? Мы вот что должны решить: брать с собой Миган или нет? Лично я, зная ее, хоть и согласен, что почти все женщины существа несносные, все же за.

— Она проболтается.

— Не думаю.

— А я говорю — рискованно. Мы должны сделать это сами или не делать вообще.

— Ага, и как ты себе представляешь, как эти греки нам позволят это взять?

— Да мы им просто заплатим.

— У нас же денег нет, болван!

— А тогда надо будет занять у Миган. А если мы у нее займем, мы должны будем ее принять.

— А она может не захотеть.

— Ладно, это была идея Стюарта.

— Я думаю, — сказал примирительно Стюарт, — мы должны попросить миссис Брэдли.

— Чтобы денег дала?

— Да нет. Но мы можем сообщить ей нашу идею, и она, наверное, нас поддержит. Я так думаю.

Миссис Брэдли долго не ложилась спать. Когда она оторвалась от книги, на фоне луны пролетела сова. Впечатленная этим знаком благосклонности богини — покровительницы города, миссис Брэдли легла в кровать и заснула почти немедленно.

Утром она проснулась в пять и пошла на прогулку. На вершине Ликабета она встретила троих мальчиков.

— Доброе утро, тетя Адела, — сказал Айвор. — Мы решили, что неплохо будет до завтрака подышать свежим воздухом. Свежий воздух перед завтраком улучшает аппетит.

— Это верно, — согласилась миссис Брэдли, посмотрев на него с благосклонным интересом. — А как поживает мрачный заговор?

— Заговор? — спросил Айвор, изо всех сил изображая недоумение.

— Давайте лучше ее привлечем, — сказал Кеннет.

— Да, выхода всего два — привлечь или убить, — согласилась миссис Брэдли, оборачиваясь к Стюарту. — Твой голос — решающий.

Он кивнул:

— Мы хотим довести сэра Рудри до припадка, — лаконично сообщил он.

— Цель достойная, — согласилась миссис Брэдли, медленно и плавно кивая. — И в какой момент ваших намерений…

— Немного запутанно вышло, — сказал Кеннет. Миссис Брэдли села, приглашая его продолжить. — Понимаете, Айвор хочет еще и Миган позвать, а мы не хотим — в общем-то. А как вы думаете? Понимаете, тут надо лодку нанять…

— Лодку, дитя мое?

— Мы думали, прокрадемся вокруг побережья на лодке, высадимся в Элефсине, так чтобы никто не знал, а потом как напрыгнем на них на всех, вот тогда отец точно припадок устроит, — добавил он с невинным и мечтательным выражением на худощавом лице. — Тут главная трудность сделать так, чтобы Миган заплатила за лодку и чтобы при этом мы ей ничего не рассказали, — сказал он, подчеркнув главную трудность с достаточно, как он надеялся, простодушным видом.

Наступила неловкая, но проясняющая пауза.

— Быть может, два фунта выкупят мою жизнь и избавят меня от осложнений? — спросила миссис Брэдли.

— О’кей! — улыбнулся Айвор.

— О’кей! — воскликнул, приплясывая, Кеннет.

— О’кей, — кивнул Стюарт.

— Вы собираетесь действовать инкогнито или пойдете на это приключение под собственными именами? — осведомилась миссис Брэдли, глянув на часы.

— Вы Иакха знаете? Ну, та статуя, с которой отец сделал деревянную копию, чтобы ее нести можно было?

— Ага!

Миссис Брэдли смотрела на них с восхищением.

— Мы подумали, что украдем ее и доставим по морю — Стюарт говорит, так делали до тех пор, пока старый Как-его-там не приказал им, что они снова стали возить по дороге…

— Отличный получится розыгрыш! — сказал Айвор. — У отца точно случится приступ, когда они придут за ней — а ее нету.

— Отличный розыгрыш, — согласился Кеннет. — Стюарт придумал. Он такие штуки соображает, иногда бывает полезно.

— Это сэра Рудри поставит на место, — задумчиво сказал Стюарт. — Мы не хотим сами себе напортить. Но есть одна вещь: я не знал, когда это предлагал, что он так легко выходит из себя.

— Сейчас уже поздно назад сдавать, — сказал Айвор. — Все-таки это мой отец. И если он взбесится, худшее достанется мне.

— Я не сдаю назад. Он нас не бросит, что бы мы ни делали, потому что некого в Афинах оставить с нами. Я только сказал, что он от этого ощетинится, и так оно и будет.

— Значит, мы на это идем, — ответил героический сын сэра Рудри.

— Вот деньги, — сказала миссис Брэдли. — А где Иакх, дорогие мои?

— Мы не знаем, но мы из Диша вытянем.

— Хотели сейчас это сделать, до завтрака. Они все вернутся в дом, готовые сегодня идти в Элефсин. Сегодня будет Факельное Шествие.

— Пошли, — сказал Кеннет.

Он стал спускаться по склону, прыгая по-козьи, Айвор за ним. Стюарт спокойно пошел рядом с миссис Брэдли.

— А вы знаете, где Иакх? — спросил он.

— Нет, дитя мое.

— Но вы же все равно не могли бы мне сказать? Понимаете, чтобы сделать все как следует, у нас должен быть свой собственный Иакх, и пусть у сэра Рудри будет свой.

— Мистер Армстронг мог бы выглядеть как Иакх, если бы захотел.

— Но он бы не стал. Он такой, по башке щелкает. Очень злой. Я не меньше привык к кинокамере, чем он. — Стюарт минуту подумал, потом добавил: — Я лично склоняюсь к тому, чтобы ограбить афинский музей и утащить что-то подлинное — настоящую статую. Это легко было бы, там их десятки. Но остальные меня не поддерживают.

— Я думаю, дитя мое, это вызвало бы непредвиденные осложнения. Кроме того, каменные статуи очень тяжело носить. Вот почему сэр Рудри заказал деревянную копию.

— Вы знаете, что мне пришло в голову сегодня? — спросил Стюарт. — В нашем отряде будет тринадцать человек. Вы не считаете, что это неосторожно?

— Тринадцать? — Миссис Брэдли произвела подсчет, вспоминая внешний вид всех членов экспедиции. — Хопкинсоны — четверо, Карри — трое, ты, я, мистер Армстронг, мистер Дик, Дмитрий и наш добрый Диш. Действительно тринадцать. — Она кивнула. — Я не суеверна, — добавила она.

— А Кэтлин и Кеннет — да. Айвор, я думаю, тоже. Я — нет. Мы, знаете ли, Макларены. Мы просто говорим: «Камень вепря!» — и уничтожаем всяких Бьюкененов и Ленаев.

Со взаимным интересом они до самой гостиницы продолжали обсуждать историю Макларенов, Макферсонов и Макдональдов из клана Ранальда.

— У нас есть целый день, — сказал Айвор, который вместе с Кеннетом уже сидел за столом, когда они пришли. — Сегодня отец и остальные трое возвращаются в Элефсин с факелами, а потом, завтра, они должны взять Иакха.

— Но если они не найдут Иакха — в смысле, если мы его утащим, — они просто не поедут. Этого мы допустить не можем, — рассудительно заметил Стюарт.

В этот момент пришли девушки.

— Значит, должны быть две статуи, — продолжал он. — Наша и их.

— Зачем? — спросила Миган. — Ой, Кеннет, как ты обгорел!

Подошел официант.

— У него амулет на шее, — сказал Кеннет, желая сменить тему.

— Еще бы, — заметил Айвор.

Стюарт обернулся к миссис Брэдли:

— У меня есть теория, что, когда греческая церковь окончательно впадет в запустение, греки вернутся к культу Диониса.

Официант смахнул со стола воображаемые крошки, чтобы привлечь к себе внимание, почесался раздраженно и вдруг сказал, адресуя свои слова миссис Брэдли таким тоном, будто произносил древнее проклятие:

— Яичница с ветчиной.

— Нет-нет, — ответила миссис Брэдли и сделала заказ отчетливым голосом по-гречески. Официант, выслушав ее, поклонился и выразил сильное неодобрение. Всем остальным он принес жареную свинину с пережаренными яйцами, ушел и вскоре вернулся с газетой, которую энергично развернул перед миссис Брэдли, тыча пальцем в одну из колонок и что-то говоря быстро и с жаром.

— О небо, — сказала миссис Брэдли с сожалением. — Кажется, меня неверно поняли.

Она попыталась снова. На этот раз официант испустил удовлетворенный возглас, убрал газету и, подав вместо нее хлеб, мед и фрукты, стал сам рассматривать газету со всеми признаками серьезного и сдержанного интереса.

— Два чего? — спросила вдруг Миган. Мальчики переглянулись.

— Каноэ, — ответил быстро соображающий Кеннет. — Пойдем купаться и кататься на каноэ.

— Я надеюсь, вы вдвоем пойдете показывать тете Аделе магазины, — ответил Айвор, принимая выражение лица, которое он сам считал чарующей и сочувственной улыбкой.

— Послушайте, дети, что это вы задумали? — спросила сестра, немедленно и оправданно что-то заподозрившая в этой братской заботе. К ней повернулись три лица, глядя невинными коровьими глазами. — Не вздумайте сегодня затевать глупости! Вы сломаете все планы отца, если не окажетесь на местах, чтобы выполнять работу герольдов.

— Работу герольдов? Ох ты, господи! — сердито сказал Кеннет. — Я же забыл про эту дрянь! Да ну ее к черту! Вот что! К черту!

— Но нам не нужно быть герольдами до шестого дня, — ответил Айвор. — До завтра нет нужды об этом думать. И даже тогда нам придется что-то делать, только когда сумерки наступят.

— Тогда как хотите, но вы знаете отца. Не сомневаюсь, что он ждет нас сегодня, — сказала Миган, сдаваясь. — Он обязательно будет ждать нас сегодня.

Сэр Рудри на самом деле приехал в отель в половине десятого — убедиться, что все готовы к Мистериям. Но, к скрытому восторгу мальчиков, он объявил, кисло посмотрев на миссис Брэдли, что не ожидает их в Элефсине до завтра, поскольку им, очевидно, невозможно спать в гостинице. После чего отвел миссис Брэдли в сторону, когда мальчики и две девушки ушли, и прошептал:

— Беатрис, я не в восторге от молодого Армстронга. Боюсь, он может доставить серьезные неприятности.

— Стюарт тоже от него не в восторге, — сдержанно ответила миссис Брэдли.

— Он просто обуза, — продолжал сэр Рудри. — Вчера вечером напился и должен был вернуться из Элефсина на грузовике. Мы вряд ли смогли бы посадить его в общественный омнибус. Гелерт его сопровождал. Дмитрий, Диш и я остались в гостинице. Конечно, сегодня утром у Армстронга очень покаянный вид, но я, честно говоря, не знаю. Поговорил с ним достаточно резко. Если бы он не был таким умелым фотографом, я бы, наверное, попробовал кого-нибудь найти, пусть даже сейчас, в одиннадцатом часу. Он хоть не пытался вольничать с девушками?

— Вряд ли. Девушки вполне разумны. Стюарт говорит, что он любит раздавать щелчки по лбу. Это нежелательное свойство. Я не люблю, когда людей бьют по голове.

— Пусть лучше держит руки при себе, — нахмурился сэр Рудри. — Я не одобряю, когда молодые люди бьют мальчишек. Это не то состояние духа, которое мне могло бы понравиться. Совсем не то. Кроме того, — добавил он твердо, — если надо будет кого-то или что-то побить, я это сделаю сам. Мои дети не привыкли, чтобы их били по голове. Как и Стюарт. Прекрасный парнишка. По-настоящему разумный. Нет-нет, этого не будет. Что-то придется сделать, а ему нужно будет изменить свой образ мыслей.

Кончики усов сэра Рудри, наиболее явного выразителя его эмоций, приподнялись.

— Совершенно верно, — сказала миссис Брэдли. — Как путешествует Иакх?

— Статуя на попечении людей, которые взяли деньги за ее доставку в Акрополь. У них строгий приказ доставить ее только мне в собственные руки, — сэр Рудри улыбнулся. — Мне случалось бывать объектом розыгрышей.

3

— Штука в том, — сказал Кеннет, — что идея с самого начала была слабая. Давайте это признаем и бросим ее. У нас полно веселых розыгрышей и вполовину не настолько трудных. Отдадим миссис Брэдли деньги и пойдем доставать того старика на воротах стадиона. Ну, тот, который в национальном костюме. Его достаточно просто назвать Корой!

Миссис Брэдли, проинформированная (не о благочестивой цели утреннего выхода, но о том, что они собираются отказаться от попытки завладеть Иакхом), пошла провести пару часов в музее одна. Было даже жарче, чем накануне, и мысль, что долгий переход в Элефсин не надо совершать до самого вечера, радовала. На этот раз будут факелы и таинственные песнопения… Она остановилась перед Стелой Аристиона, видя перед собой воина в килте и поножах, опирающегося на прямые длинные ступни, но представляя себе при этом сэра Рудри, идущего с факелами в греческих сумерках и распевающего странные гимны и печальные молитвы элефсинским богам Иакху и Дионису, богиням Персефоне и Деметре и полубогу Триптолему. Она видела его перед собой, неуклонного идеалиста и романтика, упрямо шествующего туда, куда ведет Священный Путь, пыльный и пропахший бензином, в век прогресса, когда мир уже не молод, — от одной греческой трущобы к другой. Все еще рассеянно разглядывая надгробие, она процитировала Аристофана и сочувственно прищелкнула языком.