Ужасы перистальтики

Глеб Соколов

4

Он не проспал. Начал спешно собираться: совещание было назначено на девять и он боялся опоздать даже на несколько минут. Директор приходил заранее и раздражался, если замечал, что кто-нибудь опаздывает. Бабка ему не мешала, — она уже проснулась, но из комнаты не выходила, — из-за ее двери доносились какие-то звуки: скрипела дверца шкафа, грохотали передвигаемые стулья.

Только теперь сообразил, что у него нет завтрака: в холодильнике было пусто, манную кашу он накануне отверг… Он решил не завтракать: пораньше выйдет, а там — возле работы в магазинчик, чего-нибудь купит, как-нибудь перекусит с чайком перед совещанием… Много времени на это не надо, а немного он сейчас себе добудет. Он заторопился, подскочил к окну, глянул на улицу: все тот же склон, поросший старыми деревьями, футбольное поле, спортивные площадки. Он вспомнил вчерашний вечер: вот так же он стоял у окна и смотрел на все это. Какая-то странная неприязнь к виду из окна мелькнула в нем… Он посмотрел потом на прибитый к деревянной раме градусник: началась оттепель, а значит с наматыванием шарфа можно не мучаться. Быстро собравшись он покинул квартиру…

Хоть и без шарфа, а от быстрой ходьбы он скоро запарился, но и до метро добежал удивительно быстро — прежде он даже и не предполагал, что здесь, при желании, можно так быстро добежать до метро. Будет теперь это знать, будет иметь это ввиду: ведь это же замечательно!.. От земли, от деревьев исходил теплый, влажный дух — совершенно весенний запах. Полный какого-то удивительно радостного чувства он вклинился в толпу, двигавшуюся к дверям метро, кого-то толкнул, наступил кому-то на ногу, успел занять место раньше кого-то. И тут вдруг в голове у него мелькнуло: а ведь никогда прежде с такой звериной радостью он не бежал из дома на работу! Да, хотелось! Хотелось на работу! Причиной тому был вчерашний день — целый день он пробыл дома, кровь в нем застоялась и теперь она бурлила, радостно требуя еще большей деятельности!

Он удивительно быстро продвигался в толпе у входа! Правда и то, что народа сейчас было немного меньше, чем когда он шел вчера — он все-таки вышел пораньше, — двери не были так безнадежно раскрыты, как накануне. Он прошел внутрь, торопливо направился к ближайшему смотревшему на него турникету. Уже когда он лез в карман за проездным билетом он испытал первую очень легкую атаку и сразу же вслед за этим невероятная паника охватила его. Но билет он, конечно же достать — достал, неловким движением ткнул его в прорезь турникета, он туда не попал, ткнул еще, уронил его… Наклонился за билетом, не сразу поднял его с каменного пола, какая-то тетка сходу налетела на него… Это был конец! Ничего не соображая, он все же просунул билет в прорезь, взял его, прошел за турникеты, сунул билет в карман… Он шел по платформе. Народу было достаточно, но он словно бы никого не видел: все тяжелее и тяжелее становилось ему.

Раздался грохот: как раз по тому пути, по которому нужно ехать ему, на станцию въезжал поезд. Еще какие-нибудь секунды и ему надо будет лезть в вагон! Да что же он делает! Это невозможно!.. Он остановился, развернулся и ринулся к выходу со станции — как раз туда, откуда он только что пришел. Бешеное чувство радости охватило его: спасен! Невероятно, но он неожиданно спасся! Конечно: он же вышел раньше обычного — сейчас он так же быстро дойдет до дома, — теперь он знает, этот путь можно преодолевать гораздо быстрее, чем он предполагал сначала, сделает все дела и так же спешно ринется обратно. И никаких проблем не будет!..

Он несся так быстро, что сам не заметил, как оказался уже на поверхности, по дороге к дому. Паника и страх, которые он перед этим испытал, были столь велики, что он даже перестал думать о причине, которая все это вызвала… Нет-нет, она была, ему не показалось — теперь он вновь чувствовал это. Правда она была не очень значительна, но ясно, в какую проблему все это может вылиться, когда он будет зажат между другими пассажирами в набитом вагоне, стоящем на перегоне между станциями… Он пошел еще быстрее, чем до этого.

Уровень проблемы не увеличивался и не уменьшался — был ровно в том же состоянии, в каком продемонстрировал ему себя, когда он только входил на станцию… Он был почти уже у дома. Вдруг наконец до него дошло, как сильно он запыхался — сердце колотилось отчаянно… Вот и подъезд. Когда домофон запищал, он с силой рванул дверь на себя…

…Вытаращив глаза бабка спешила по коридору ему навстречу:

— Как ты меня напугал!..

Он не смотрел ей в глаза. Дойдя в спешке до туалета, сообразил, что ботинки снял, а куртку — нет… Заскочил в комнату, сбросил куртку. Он посмотрел на часы: странно, как ни бежал он, а дорога обратно от метро к дому почему-то заняла больше времени, чем от дома к метро… Странно! Неужели он в первый раз что-то напутал?!..

Ничего-ничего! Время все равно еще есть — ровно столько, чтобы успеть!.. Что же, черт возьми, происходит?! Ничего! Только то, что он вовремя выскочил из метро… Все нормально!

Он торопливо завершил дело, выскочил из туалета, не моя рук — в комнату, торопясь начал одевать куртку, в спешке конечно же никак не мог попасть в рукав… Остановился, встряхнул куртку, спокойно надел ее. Стараясь быть как можно сосредоточенней вышел в коридор, направился к двери. Бабка наперерез ему вышла из своей комнаты. Все это время она незаметно стояла на пороге, поджидая его…

— У тебя что, болит живот?.. Зря ты не ешь кашу!..

— Да отвяжись ты со своей кашей! — грубо сказал он и ринулся к двери.

Заохав она поковыляла за ним…

— Иди, иди! Я закрою, не волнуйся! А то опоздаешь!.. — проговорила она, закрывая за ним дверь.

— Да отвяжись ты со своим «опоздаешь»! — крикнул он уже с лестничной клетки, но тем не менее, не запирая двери, поторопился нырнуть в лифт…

«Эх, черт! Зря не засек, сколько же это все-таки занимает времени!» — подумал он, пройдя уже больше половины пути до метро. Он немного успокоился, настроение, как ни странно, было радостным. Радовала мысль про то, каких мук и сложностей избежал.

Оказалось, что народищу за эти двадцать — двадцать пять минут стало значительно больше. На этот раз он был не столь агрессивен и удачлив. Двери уже не закрывались, поток донес его до них… Но все равно, настроение у него было скорее хорошее, чем плохое — пусть он даже и остался без завтрака!

В ужасной давке, совершенно не нервничая, затолкался в вагон сразу с наслаждением начал прислушиваться к своему состоянию: совсем не так, как могло бы быть, не вернись он домой — сейчас он был готов ко всему. Вот остановись поезд, — в каком-то блаженном расслаблении и безучастности он будет переживать минуты в тоннеле, сколько бы их ни было… И пусть вокруг нервничают люди!..

Стоп! Он же опоздает на совещание, если поезд в тоннеле остановится… Он с тревогой принялся вслушиваться в гудение моторов, грохот состава… Все было в порядке, поезд резво несся… Вдруг гудение изменилось. Так и есть! Останавливается…

Мысль о совещании испортила все настроение. Он был спокоен, но наслаждаться своей уверенностью уже не мог, — думал о времени… Достаточно быстро поезд поехал вновь. «Хоть бы больше не останавливался!» — молил он.

Проехали несколько остановок, люди входили и выходили, в тоннеле больше не застревали. На последней остановке вышло много народа, вошло — всего несколько человек. Он подошел ближе к дверям. Пока они не закрылись, наблюдал, как медленно втягивается в старый отделанный мрамором вестибюль станции вышедшая из вагонов толпа.

Следующая была его… Невероятно! Опять прежнее беспокойство! Да сколько же можно!.. И хотя беспокойство было очень легким и тут же начало улетучиваться, настроение моментально испортилось. Черт побери, с этим переездом его организм окончательно расстроился!.. Что же делать?!.. Нет, на этот раз он ни на что не станет обращать внимание. Поезд въехал на станцию и остановился. Он вышел из вагона. Здесь ему предстояла пересадка. Пока он шел по вестибюлю, поднимался по лестнице, ехал на эскалаторе состояние его продолжало оставаться умеренно тревожным. Какие-то дурацкие, путанные мысли вертелись: все из-за переезда, а то вспоминал, как бабка выскочила закрывать за ним дверь. Представил директора, совещание, — как оно будет проходить? Ему было очень хреново: чувствовал — угроза, которая только-только была заявлена, не исчезнет сама собой, будет только увеличиваться, пока он помимо своей воли просто о ней не думал — не знал, чтобы он с ней сейчас смог сделать. Вернуться домой было уже нельзя. Едва он зашел в вагон, ему начало становиться хуже, поезд побежал в тоннеле и ему стало совсем тяжело — сильная, отчаянная атака, справиться с которой, казалось, невозможно — вот с чем пришлось ему иметь дело. Он справился. Через несколько минут его уже покрывал холодный пот. Второе утро подряд! Он прикрыл глаза. Он весь сосредоточился на своем кошмаре, он пытался думать о вчерашнем утре — тоже было плохо, ситуация была даже хуже, поезд стоял в тоннеле, он был зажат между другими пассажирами и ничего — все обошлось… Теперь, несмотря на все мысли, ему становилось хуже и хуже… Но теперь поезд все-таки бежит по рельсам и быстро бежит. Ехать ему совсем немного остановок. Вот и еще одна… Он даже не мог позволить себе выйти! Времени оставалось еле-еле, чтобы успеть на совещание. Этот директор, — вот чертов педант! — наверняка начнет его ровно в назначенный срок. Да и куда ему выходить?!.. Бегать по городу в поисках заведения?.. Где он сейчас его найдет?.. Впрочем, вот рядом со следующей станцией, буквально в полуминуте ходьбы он знает ресторан быстрого питания… Уже секунд десять он невидевшим взглядом смотрел в свое отражение на стекле. Какую муку можно разглядеть сейчас в его глазах, присмотрись кто-нибудь к нему повнимательнее?.. Он смежил веки… Нет, выходить из метро, возвращаться обратно, — там длинный эскалатор, ему проще доехать до работы… Теперь уже проще… Сколько ему еще добираться? Минуть пятнадцать-двадцать, — посчитать спокойно и точно он был не в состоянии, продолжавшаяся атака была очень сильной. А сколько он протерпел вчера? Да примерно столько же времени. И при этом, вполне вероятно, был способен протерпеть вдвое-втрое больше, хотя атаки были временами ничуть не менее сильные. Слава богу, поезд бежит быстро, ровно, без всяких заминок и, кажется, от станции к станции движется все быстрее и быстрее — наверное, график догоняет… Только бы никаких заминок с поездом! Тогда все будет нормально! Он успеет! Да, точно! Там, когда он выйдет из метро, уже до работы бежать будет как-то легче, веселее, там впереди уже будет удачное разрешение всего!.. На этой приятной мысли начало отпускать — все сильнее и сильнее…

Относительно благополучный период продолжался практически до середины последнего перегона, который ему предстояло одолеть в метро. Было трудно, но теперь он был окрылен мыслью, что перегон этот все же последний… Оказавшись на эскалаторе он принялся быстро подниматься вверх пешком… То ли от того, что он изо всех сил бежал вверх по эскалатору, толи от того, что он уж слишком вообразил себя уже находящимся в офисе, — а на самом деле ему было еще минут десять пешего ходу — самое малое, — но когда он вышел из метро его скрутило так, что все, что было с ним накануне, показалось ему просто детской игрой… Он понял, что это конец и еле-еле пошел дальше… В голове скакали мысли: он думал о том, что станет делать, когда это все же произойдет — возьмет такси? Но как ехать в такси в таком виде? Поедет на метро — и там, наверное, от него будут шарахаться! Ужас! Деться было некуда!.. Совершенно некуда! Здесь некуда было деться!..

За крайним отчаянием всегда следовало относительное облегчение… Незаметно для себя он прошел полдороги до офиса, худо ему только что было так, что он думал, что в офис уже не пойдет… Впереди он увидел одного из сотрудников их фирмы — он тоже спешил на работу… Смешно сказать: «тоже»!.. У него еще оставались силы повеселиться: он даже как-то усмехнулся над самим собой… Он подходил к офису… О том, чтобы пойти сразу куда-либо кроме одного вполне определенного места не могло быть и речи… Он наверняка опоздает на совещание, но другого варианта просто не было…