Кроссворд игральных автоматов

Глеб Соколов

2. Дэнова могила

В дверь кладбищенского домика три раза ухнули кулаком.

Два сотрудника сферы обслуживания, гадали: кого черт принес в позднень. Регулярная клиентура придерживалась строгого покойницкого расписания.

Давил страх: в жизни прорезалось много нового. Груженые щебенкой «вольво» летали аки птицы, нежные барышни матерились, из земли фаллическими символами перли в небо лужковские высотки. Бывалому, ко всему привычному человеку с могильным заступом становилось не по себе.

Новая Москва резалась не невинными молочными зубами, — острой акульей челюстью. Население вымирало. Покойник прибывал косяком. Доходы сервисников росли, но невидимая дрожжа баламутила цены. Ей-ей, стремно!

За пятой бутылкой большую часть бригады одолел страх. Мужики шатались и хватали друг друга за рукава. Покидали кладбище. Из-за кирпичного забора к хмурому ночному небу вздымались клубы выхлопов. Там бойцы за личное счастье гуртом возвращались к гаражам. Они были всех видов и мастей, но спешили однообразно.

Светило зловещее полнолуние. Среди звезд, харкая на правила и светофоры, кандыбили жидкие облака. Они заражены неизлечимым туберкулезом. Им не хотелось плыть, — взвыть и усесться на землю непроглядным туманом. Но облака не пьют, не ширяются. В бессильной злобе они облевывают низ подлым холодным дождем.

Стоял декабрь, в котором начиналась история. Вполне современная, чтобы назвать ее историей нового времени.

Русская зима превратилась в старуху — она сопливелась, кисла, пускала ветры, слезы дождя. Как пенсионерка, отчалив с митинга КПРФ, воспоминала прошлое. Но тем, кто был жив и смел, хотелось поймать что-то и в будущем… Это была задача, достойная титана. И этот титан явился.

— Ну и рожа!… Если бы у меня была такая рожа, ни за что б не ходил фотографироваться!… — сказал Терентьич напарнику, Виталию Кошелеву, отходя от окна.

В маленьком домике, расположенном на Введенском кладбище, был еще третий могильщик. Но он спал на лавке мертвецки пьяный.

— Не открывай, — Виталий подцепил со сковороды вилкой, на которой не хватало двух зубьев, жареный пельмень и отправил в рот. Пельмень неслышно взвизгнул.

— Само собой… Что я дурак открывать такой роже.

Терентьич подсел к столу. Его собственная рожа была ужасна.

— Послушай, от коньяка может пучить живот?…

— Если только коньяк гороховый…

— Гороховый? Это как?

— Настоян на стрючках молодого гороха.

— Ни о каком горохе тут нет и помина! — с раздражением произнес Терентьич, поднимая бутылку коньяку в воздух и разглядывая этикетку. — А брюхо у меня теперь раздувает, как будто мне компрессор в задницу вставили.

— В задницу или из задницы?… От горохового коньяка ты сам бы был компрессором. Следовательно, у тебя било бы из задницы, а не в задницу… — философски проговорил Кошелев.

В этот момент в дверь треснули, точно кувалдой.

— Что такое?! — Терентьич подошел к двери и уставился в глазок. — Чего вам надо?!

— Похоронить…

— Кого похоронить?!… Ночь на дворе… Идите на химию!

Очередной удар сотряс кирпичную избушку.

Могильщик приоткрыл дверь.

***

Мертвяка не оставила жажда жизни. Он выл в гробу, пытаясь вылезти. «Суки!», выкрикнутое на том свете, отражалось от стенок гроба. На этом свете оно раздавалось какими-то «щуками».

— Он же орет… — после молчания, продолжавшегося не менее пяти минут, выдавил могильщик. Как будто для того, чтобы ситуация стала нормальной, обитателю гроба достаточно замолчать…

— Погоди, я друга позову… — кладбищенский скрылся в домике. Кругом торчали кресты.

Вышел второй, — здоровенный парень в темно-синей, как таджикская ночь, куртке-аляске с откинутым капюшоном, джинсах, заляпанных кладбищенской глиной. Первый запропастился.

— Клиент всегда в кайф! — проговорил новый могильщик и уставился на них.

Больше он не произносил ни слова.

— Это бараны какие-то… — проговорил главный клиент своим товарищам. — Настолько тупы, что даже испугаться не могут. Ты испугаться можешь?…

— Могу, если трезвый… — ответил могильщик.

— Испугайся, бери лопату, найди место и копай! — велел клиент. — Я тебе бабок дам. Много бабок. Ужрешься — потом неделю дрожжи разбавлять станешь. У тебя пробка в затылке есть?

— Зачем мне?… — вяло спросил могильщик, а сам профессиональным спиртовым глазом окинул заколоченный гроб.

— Отвинтишь, мозги водой разбавишь — сразу окосеешь!

Приезжие посмеялись.

Большая часть гвоздей были вогнаны в дерево не до конца. Сквозь щели мертвец питался воздухом.

— Это хорошо! — пьяно и сладко улыбнулся молодой могильщик. — Воды, значит, попью и окосею…

— Ну да…

— А сколько?…

— Чего сколько?… Воды сколько?! Ты сейчас договоришься!… Тебя как зовут?

— Виталиком звали, — мрачно заметил парень. Он был полным дегенератом и подонком. На общем фоне сходил за нормального.

Клиент поманил Виталю пальцем. Они отошли метров на десять от гроба.

— Покойный был очень нехорошим человеком. Понимаешь?…

— Само собой… Хорошие давно померли.

— Накажем его. Что б помнил… Сейчас ты выкопаешь ему яму. Можно неглубокую. Метр — достаточно. Опустим туда гроб. Начнешь засыпать…

— Он задохнется.

— Ничего… Отдышится. Немного засыплешь, а потом вытащишь…

— Штука баксов!

— Пятьсот… И тебе за это ничего не будет.

— Ну если только так… — согласился Виталик и оба, остановившись на этих условиях, пошли к новопреставленному мерзавцу.

* * *

Черный продолговатый ящик стоял на земле и смотрелся для виталиного зрения непривычно. Хоть бы тележку, хоть бы что… Он убрал пять сотенных купюр в карман. Была могила, которую готовили для бригадира. Виталик решил ею воспользоваться. Яма вырыта не до конца, но так даже лучше.

Мертвец больше не издавал ни звука.

Парень сходил в сторожку, приволок ремни, лопату. Приехавшие люди — их было пятеро, подняли гроб и, кряхтя и спотыкаясь, двинулись за могильщиком. Бригадир должен был упокоится на хорошем месте недалеко от входа, — идти пришлось недолго.

Над ямой был сооружен полиэтиленовый шатер выше человеческого роста, — чтобы не заливала вода. Лампочка-времянка, тянувшаяся на длинном проводе, спускавшемся со столба, давала достаточно света. Совместными усилиями спустили гроб в могилу. Виталик принялся засыпать ее. Работал нехотя. История не нравилась. Когда деревянную крышку прикрыл тонкий слой комковатой земли, ночные гости неожиданно развернулись и пошли прочь…

— Эй, вы что?!… Куда?… Что я с ним делать буду?… — могильщик побежал за ними.

— Выкопай и поставь к батарее! — бросил главный. Спутники засмеялись.

Когда ему сунули под нос пистолет, Виталик отстал.

— Счастливо оставаться, дебил! — весело крикнул один из поздних клиентов.

Виталик торопливо вернулся к могиле и принялся откапывать гроб. Что скажет покойник?… Мысль — может стать соучастником убийства — приводила могильщика в ужас. Наконец Кошелев добрался до крышки. Вытянуть гроб в одиночку было не по силам. Он достал из кармана плоскогубцы и немного вытащил гвозди наружу. От его усилий крышка приподнялась. Теперь она держалась за ящик лишь кончиками гвоздей. Покойник не издавал ни звука.

«А ведь он и вправду мог умереть!» — пронеслось в голове. Он окончательно протрезвел и набрав полные легкие воздуха и упираясь в неровные стены ямы сапогами, потянул крышку за край.